darkpoison все записи автора Название: Chimera
Пейринг: Aой/Уруха
Фендом: The Gazette
Автор: Life_giver
Переводчик: darkpoison
Бета: Solitary Flower
Рейтинг: Mild R
Жанр: AU, ангст
Дисклеймер: Парни принадлежат только себе.
Размещение: С моего разрешения.

Разрешение на перевод получено.



Ты знаешь? Можешь узнать по тому, как я смотрю на тебя или как касаюсь твоей гладкой кожи? Нет, ты не видишь ничего за моими слабыми улыбками и нежными объятиями. Я Уруха, твой друг и товарищ: тот, кто всегда будет рядом, чтобы поймать, когда ты упадешь; чтобы стереть твои слезы, когда ты не сможешь их сдержать; чтобы поцеловать твой лоб и скорчить смешную рожицу лишь бы увидеть улыбку на твоих губах, в моменты, когда ты грустишь. Уруха, тот, кто любит тебя, но молчит из боязни разрушить то, что уже есть между нами. Скажи мне, это неправильно, что когда я навещаю тебя дома и вижу фото твоих прошлых любовниц, на которых вы целуетесь, обнимаетесь, держитесь за руки, то отчаянно хочу оказаться на их месте? Это порочно с моей стороны даже думать об этом? Но это чувство я не смогу вырвать из своего сердца, хоть оно и ранит меня больше всего.

Ты знаешь, каково это? Хотеть что-то так сильно, что тебе даже больно от этого? Мне не нравятся боль и страдания, но я никогда не откажусь от них, если так я смогу получить то, чего хочу больше всего в мире. Но это только привлекательная фантазия, не так ли? Ты всегда говорил мне, что я живу в собственном мире иллюзий в недосягаемости от всех остальных. Это то, что ты любишь во мне больше всего - ты говорил мне это своим бархатным голосом с легкой ноткой грусти. Если бы ты только знал, как в такие моменты становилось тяжело дышать от того, насколько сильно натягивались невидимые струны во мне, и как я желал тогда, чтобы твоя любовь ко мне была иного рода.

Ты ворон со своими темными, темными волосами, и глубокими, глубокими глазами. Твои крылья плотно прилегают к телу, ожидая момента, чтобы быть расправленными и взлететь. Вот каким ты был всегда, столь непостоянным, что казалось, будто в любой момент ты можешь выскользнуть прямо из моих объятий, оставив меня одного, невзирая на обещание о том, что я всегда буду твоим ангелом. Ты мой ворон, ты знаешь это? Я хочу, чтобы ты был моим вороном… Если я твой ангел, ты должен дать мне что-то взамен… Дать мне то, чего я желаю больше всего. Эгоистично с моей стороны говорить эти слова в пустоту моей маленькой комнаты. Я хочу шептать их тебе на ухо… Хочу покрыть себя еще большим грехом. Я хочу заполнить бескрайнюю пустоту внутри себя твоей мягкой, нежной кожей и бездонными глазами. Подари мне сладость своего поцелуя, и я дам тебе то, чего ты никогда и нигде не найдешь, то, чего те безликие женщины на твоих многочисленных фото никогда не смогут тебе даже предложить.

Ты знаешь, что я все еще помню ощущения твоих губ на моих? У тебя был вкус мяты и сладостей. Я помню каждую мельчайшую деталь так, будто бы это случилось вчера. То, как нежно ты коснулся меня, как затрепетали твои ресницы, когда ты разорвал поцелуй и отстранился. Я помню все. А ты помнишь?

Тот день, помнишь? Когда ты нашел меня сидящим на ступеньках моего дома - лицо, спрятанное в ладонях, глупые, подростковые слезы на щеках. Помнишь, как ты сел возле меня и нежно спросил о том, что случилось, чтобы в ответ услышать историю как кто-то, к кому я испытываю чувства, грубо отверг меня. Как я понял, это случилось из-за того, что я столь нежеланный и что никто бы никогда не захотел быть со мной. Злая подростковая жестокость. Моя неприкрытая жалость к самому себе, наверное, заставила тебя совершить этот поступок.

Когда я вспоминаю, как твои утонченные руки подняли мое лицо к своему и как ты прошептал мне, каким идиотом был тот, кто обидел и отверг меня, если позволил кому-то столь чудесному уйти, моё лицо все еще горит, а тело дрожит, как и в тот самый день… И тогда ты подарил мне мой самый первый поцелуй, и я даже не испытывал той неловкости, что неизменно сопровождает все первые поцелуи. Твой поцелуй был удивительным, как и ты сам. Невинное соприкосновение губ, руки по обе стороны моего лица, касающиеся меня столь аккуратно, будто могут меня ранить. Помнишь это чувство? Как покраснели наши лица, когда ты отстранился от меня и улыбнулся так, будто это не ты только что подарил мне мой первый поцелуй. Тебя не смущал тот факт, что ты был первым, кто когда-либо целовал меня? Я надеюсь, что нет, потому что я никогда не сожалел об этом. Ты усмехнулся тогда, заставив меня улыбнуться. Ты поцеловал меня, чтобы я улыбнулся, ведь так? Я очутился на небесах, когда твои губы коснулись моих. Для тебя все было иначе? А знаешь, как я держал твое лицо и целовал его в мечтах после того момента? Ты распалил во мне желание. Я хочу винить тебя за это, так как не хочу винить себя.

Ты тот, кто развел огонь внутри меня, и тебе нравится поддерживать этот огонь, не правда ли? То, как ты крепко обнимаешь меня и щекочешь, заставляя извиваться в твоих крепких руках. Легкость, с которой ты кормишь меня мороженым с ложечки. С ложки, которая еще миг назад была в твоем рте, вкус которого я чувствовал всего лишь раз. Зачем ты сжимаешь мою руку так нежно перед мигающим телевизором в темноте моей комнаты, если от этого боль в груди пульсирует только сильнее?

Эта боль, словно открытая рана, и моя единственная надежда на облегчение - это то, что однажды ты закроешь ее. Умоляю, наложи повязку поверх этой раны и останови кровотечение. Как в тот день, когда я поранил колено, поднимаясь по ступеням в квартиру, держа пакеты с продуктами в обеих руках, и потерял равновесие. Ты бросился мне на помощь, невзирая на то, что был в одних пижамных штанах. Ты бездельничал целый день, находясь в моей квартире, пока я ходил за покупками, ведь так? Но я только улыбаюсь, позволяя тебе забрать тяжелые пакеты и свертки, и исчезнуть за моей глупой синей дверью. Но ты возвращаешься за считанные секунды, приседая возле меня с бинтом в руках и бутылочкой антисептика, чтобы залечить мою рану, пока я сижу на ступеньках рядом с тобой… Помнишь это?

Когда ты лежишь рядом со мной на моей кровати, уставившись в потолок, такой тихий и спокойный, о чем ты думаешь? Потому что мысли в моей голове в эти моменты так далеки от невинных и чистых. Эта кровать, твоя рука, лежащая рядом с моей на лазурных простынях. Они едва соприкасаются, но этого достаточно для того, чтобы все мое тело покрывалось мурашками. Твоя оголенная грудь, сильно заниженные штаны, открывающие небольшую черную полоску белья. То, о чем ты думаешь, должно быть, далеко от того, что проносится в моей голове в моменты этого так называемого покоя. Нервы скачут, сердце замирает в груди - так сильно я хочу протянуть руку и коснуться этого гладкого, идеального живота, когда ты тихо лежишь возле меня. Подъем и падение твоей кожи, когда ты ровно дышишь, в такие моменты всегда посылает искорки возбуждения по всему телу. Блеск серебра в пупке только добавляет безупречности твоему животу. Ты всегда был таким отважным и смелым для меня, бунтарь… Но нежный бунтарь.

Позволь мне пойти и быть рядом в следующий раз, когда ты будешь украшать свое тело чем-нибудь новым. Я хочу видеть твое лицо, когда ты храбро встречаешь иголку, что прокалывает твою кожу. Я хочу видеть, как ты закрываешь глаза, подготавливая себя к неминуемому проколу. Но ты ведь всегда бесстрашный, разве не так? Я хочу видеть тебя в этот миг абсолютной смелости. Выбери деликатное место, так что твои веки дернутся, а вдох застрянет в груди на миг, чтобы быть выпущенным, когда серебро проникнет сквозь твою кожу, украшая такое чувственное тело. Не усмехайся в своей дразнящей манере, будто тебя забавляет эта моя просьба. «Я хочу увидеть, как вся твоя мужественная внешняя сторона пропадает, и ты вскрикиваешь, хватая меня за руку», - лгу я тебе. Прочитай между строк, и ты найдешь там другие слова… Но единственное, что ты видишь – это дружественную насмешку. Мы друзья, всегда ими были и будем, зачем тебе копать глубже, чем ты видишь, в конце концов?

Я желаю, чтобы мои мысли о тебе были чистыми и невинными. Я хочу быть преданным другом, которым ты меня считаешь, но я понимаю, что неспособен ясно мыслить, когда твоя рука случайно касается моей кожи так, как это сделал бы любовник. Вот кем я хочу тебя видеть. И это то, чего ты никогда не узнаешь. Если я ангел, значит за моим нимбом просто не видно красных рожек. Знаешь ли ты, что когда моя голова покоится у тебя на коленях после долгих часов выматывающей игры на инструментах и оглушающего вокала, я никогда не засыпаю, а лишь притворяюсь? «Ты устал, ложи голову мне на колени и спи», - всегда говоришь ты мне. Шум за окнами нашего мини-автобуса так усыпляет, когда мы набираем скорость на темном шоссе. Мы прячемся на последних сидениях, позади всех. Моя светлая голова покоится на слегка жестком материале твоих штанов, а ты гладишь меня по волосам, и я закрываю глаза, желая только одного – чтобы ты разделил со мной мир, который я создал. Ты и есть мой мир, ты знаешь это? Раздели со мной мои фантазии. Я так хочу этого.

Эта нежная, ленивая поза порочна в моем распутном воображении. Моя голова у тебя на коленях, твоя рука в моих волосах. Ты находишь это милым и невинным, я вижу это вульгарным и похотливым - таким, каким я хочу это видеть. Ты шевельнулся, легкое касание на моем затылке и моя рука неосознанно сжимается на твоем колене, но ты никак не выдаешь того, что раскрыл мою маленькую, хитрую инсценировку. И только теплая ладонь на моем оголенном плече как извинение за то, что был потревожен мой «сон». Я мог бы сделать для тебя всё, что угодно в этой темноте. Я мог бы быть аморальным и греховным в этой тени, где никто не обращает внимания на нас, но я бы никогда не смог рискнуть нашей дружбой. Глупо, не правда ли? Я жажду тебя, и грязные мысли проносятся в моей голове словно кинопленка… И все равно я не «рискну» нашей дружбой? Это не дружба для меня, это вымышленный роман, но позволь мне играть в свои детские игры в собственном вымышленном мире, потому что этого никогда не произойдет в реальности, где мы живем.

Дай мне еще один глоток того сладкого фруктового напитка с твоего бокала, пожалуйста. Мне не надо говорить «пожалуйста», так ведь? Потому что ты всегда протягиваешь мне свой бокал с разноцветной соломинкой, торчащей из него. Мы всегда обмениваемся напитками, чтобы узнать, какие они на вкус; и когда я обхватываю соломинку губами и медленно втягиваю сладкую и тягучую жидкость в свой рот, мне всегда кажется, что твой намного вкуснее. Ты жевал резинку, правда? Мятную резинку. Я ощущаю этот вкус на соломинке, и все внутри сжимается от боли, когда я вспоминаю тот поцелуй. Замени эту соломинку своими губами как в тот единственный раз. Я вижу, как твое лицо кривится от большой дозы алкоголя в моем напитке, пока я продолжаю пить твой. И когда приходит время снова поменяться бокалами, моя рука задерживается, потому что я хочу чувствовать тебя еще немного дольше.

Помнишь случай с журналом? Обнаженные женщины на обложке в самых вульгарных позах. Кто-то дал тебе это и, конечно же, мы хотели его посмотреть. Гормоны приносят нам столько неприятностей, а ты всегда был таким сексуальным существом. Всегда и со всеми. Кроме меня. Выглядело так, будто ты не хочешь меня обидеть, хотя мы и знаем друг друга лучше, чем самих себя. Ты никогда не говорил со мной о женщинах, с которыми ты спал, не хвастался и не детализировал свои подвиги, как это делает большинство мужчин между собой. Но может это все просто из-за того, какой ты человек: сексуальный, но вежливый, и я очень рад этому. Я не хочу представлять тех девушек с фото, обладающих тем, что должно быть моим. Тем, чего я так хочу... Хотя было бы хорошо увидеть тебя с другой стороны, не правда ли? Я хочу видеть неприкрытую страсть, ту чувственность, с которой ты должен заниматься любовью. Но ты ведь никогда не покажешь мне этого, не так ли? Ты слишком хорошо воспитан и вежлив для такой бестактности. Умоляю, прости меня за то, что я даже думаю об этом, прости мой извращенный интерес.

Но в тот единственный раз, когда мы только переступали порог между ребенком и мужчиной, ты позволил увидеть мне проблеск сексуальности в тебе. Ты ведь не мог ничего поделать, правда? Будучи мальчиком, каким ты был, какими мы оба были, ты с интересом просматривал журнал.
-Неужели девушка действительно может так выгнуться? Ты когда-нибудь пробовал такое? - моментальное ускорение дыхания. Я не хотел смотреть дальше и отдал журнал назад в твои руки.
-Конечно же, я не пробовал такого, - признался я тебе. -Я… Я никогда...
Мне не надо было продолжать. Ты только улыбнулся, твои щеки так же румяны, как и в тот летний день, когда ты поцеловал меня. Пирсинг, который твоя мама запретила делать, крепко сжатый твоими губами, когда ты переворачиваешь страницы. Глупый и наивный я. Я был неопытен и невинен, и видел по твоим глазам, что ты полная противоположность этому.
-А ты когда-нибудь пробовал такое? - смелый вопрос с моих вечно сомневающихся губ. Ухмылка и шепот переворачиваемых страниц.
-Я бы хотел, чтобы девушка так выгнулась подо мной, - мои глаза метнулись к твоим, пока лицо заливал румянец. Это была первая и последняя грязная вещь, которую ты мне сказал за все время нашей дружбы. Звук подъезжающей к дому машины был сигналом к тому, что наше время подошло к концу, и ты быстро спрятал журналы в свой шкаф. Ты вытаскивал эти журналы, когда был один? Когда я был дома в своей постели, спал завернутый в одеяло, и думал о следующем бейсболе или картах, которые я хотел купить, смотрел ли ты на эти вульгарные снимки в своей кровати?

-Когда ты собираешься избавиться от своей невинности, Уруха? Когда ты присоединишься к большой лиге?
Единственная большая лига, в которой я хотел быть, была бейсбольная, но это совсем не то, о чем говорил ты. Я никогда не спешил, даже если тебя это раздражало и заставляло игриво дергать меня за руку, чтобы поторопить меня с этим или каким-нибудь другим делом. Кроме того, ты не знал того большого и темного секрета, который я спрятал глубоко в своей душе. Я не хотел отдавать ничего тем надоедливым и шумным девушкам из нашей школы, которые увивались за тобой и заставляли меня кипеть от злости. В том темном потаенном уголке своей души я хотел, чтобы ты взял то, что принадлежало тебе, хотел отдать тебе это так же, как ты взял мой первый поцелуй. Но те самонадеянные фантазии так и не стали реальностью. Я знал, что они никогда и не станут ей.

Мой первый раз был неловким, грязным и полным стыда. Я до боли оттирал свое тело в душе после того, как все это закончилось, и поклялся, что больше никогда не попробую снова. Как люди могут наслаждаться тем, что я только что пережил? Мне даже не нравилась особа, которой я подарил свою невинность, и я никогда уже не верну ее. Я всегда был глупым ребенком, не так ли? Было бы все по-другому, если бы со мной был ты?

Второй раз был получше, но опять таки… Бездумно прижатые друг к другу тела - вот и все, что это было. Все что я чувствовал это туманное наслаждение и твое лицо перед моим внутренним взором каждую секунду. Скажи мне, это отталкивает тебя? Если да, то я думаю, мне не стоит упоминать о том, что я думал о тебе каждый раз, когда занимался сексом после этого. Но никто не заменит настоящего тебя. Никто… И я буду помнить об этом каждый раз, когда мои руки будут сжимать простынь, а громкие крики заглушаться подушкой или чьим-то оголенным плечом. Я ужасный ангел, не правда ли? Тогда сделай меня дьяволом, и я не буду чувствовать себя столь ужасно из-за того, что разрушил созданный тобой образ.

Не называй меня так, не дразни меня. Насмехайся надо мной любым другим путем, но не называй меня красивым. «Красивый», - шепчешь весело мне на ухо, когда мы держим зонтик между нами и спешим сквозь дождь вдоль скользкой улицы. Мои волосы мокрые, моя обувь мокрая, моя одежда мокрая – мне интересно, как я могу быть красивым? Ты делаешь мне больно, говоря так, но я знаю, что ты не понимаешь этого. Если я красивый, тогда почему ты не хочешь меня? Ты называешь меня «своим» ангелом, не так ли? Но я не твой ангел, а ты не мой ворон, совсем нет. Потому что я не тот, кого ты целуешь ночью и кому шепчешь страстные признания в тишине спальни. Ты не тот, кто заставляет меня стонать и кричать в жарком возбуждении, несмотря на то, что твое лицо всегда передо мной в эти минуты. Ты поднимаешься на кончики пальцев из-за моего роста так, что ты можешь поцеловать меня в лоб в своей обычной манере. И всё это для того, чтобы я улыбнулся. Зачем ты всегда хочешь видеть мою улыбку? Я все еще красивый, когда плачу?

Ты такой человек, которого все слушают, когда он говорит. И все равно ты взъерошиваешь мои волосы и замечаешь, что я никогда тебя не слушаю. Но я не соглашусь с этим. Я верю, что я твой самый увлеченный слушатель. Говори со мной, чтобы я мог слышать твой мягкий, усыпляющий голос. Ты успокаиваешь меня когда говоришь, надеюсь, ты знаешь об этом. Прочитай мне те последние переживания и страхи, что ты написал на бумаге. Хороший материал для песни, но еще лучший для моей души. О чем ты плачешь, по кому страдаешь, когда пишешь эти красивые, отчаянные строчки и читаешь мне? У такого, как ты, не должно быть горя. Ты должен быть рукой, что поддерживает меня всегда, помнишь? Я боюсь утешать тебя, когда ты читаешь мне эти слова из глубины души, потому что я не знаю что делать. Я совсем плох в таких делах. Позволь мне просто погладить тебя по волосам, так как это делаешь ты, когда мне плохо, позволь поцеловать тебя в висок и обнять. Я хочу знать, из-за чего ты так страдаешь. Какая-то бессердечная шлюха, я прав? С самого начала я хотел тебя предупредить, что от них одни лишь неприятности, что ни одна из них тебя не достойна, что я один смог бы обращаться с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Потому что я боготворю тебя, ты знаешь это? В самом деле. Они нет, я да. Они любят твое тело, твои глубокие взгляды, а я люблю то, что ты показываешь мне каждый день - твои нежные улыбки и поцелуи в лоб.

Но почему я так обожаю тебя? Что заставляет меня любить и желать тебя? Всё. Это ответ, не правда ли? Всё... Но всё, что у меня есть - это короткие моменты и обрывки воспоминаний. Это всё, что у меня когда-либо будет. Но знаешь ли ты, что для меня это целый мир? Я хотел бы подойти к тебе и улыбнуться, протянуть руку, будто мы совсем незнакомы, и сказать: «Привет, ты хочешь меня?». Взял бы ты мою руку? Улыбнулся и сказал бы: «Конечно хочу»? Я не хочу, чтобы эти моменты и воспоминания были всем, что покрывает пропасть, отделяющую тебя от меня.

Мои босые ноги на твоем мягком ковре, мои губы на твоей гладкой щеке. Ты проводишь по моему лицу пальцем, покрытым мороженым и смеешься, когда я игриво хмурюсь. Твое улыбающееся лицо перед зеркалом, когда мы готовимся к вечеринке; моя голова на твоем плече, когда мы наблюдаем за кораблями, неспешно проплывающими перед нами к причалу; я ловлю попкорн ртом, когда ты бросаешь его в воздух во время очередного совместного просмотра фильма у меня дома. Твоя ванная, когда ты помогаешь смыть краску с волос, которые я только что покрасил. Моя бледная рука на твоей, когда мы едем в автобусе, и весь город отражается в твоих очках, когда ты смотришь в окно, не замечая моего взгляда на твоем лице. Твой смех, когда ты валишь меня на землю посреди бейсбольного поля и начинаешь щекотать, и игра, которую отменяют из-за наших дурачеств. Вот мои воспоминания, и я сохраню их навечно, несмотря на то какими бы болезненными они не были. Я хочу тебя, мой ворон, я нуждаюсь в тебе, но ты никогда не будешь моим… Я никогда не смогу держать тебя... Химера, это только мечта, разве не так?