Yuria-chu все записи автора

Простите меня... Т___Т я забыла, что не выложила эту главу сюда.

 

Жанр: future, romance, family

Рейтинг: R

Пейринги и персонажи: ИчиРуки, и др.

Содержание: будущее (7 лет спустя событий в "Три"), и не только.

Статус: В процессе.

От автора: ООС , POV. Надеюсь, из этого что-нибудь получится.

Размещение: С моего разрешения Дисклеймер: Тайто Кубо-сэнсей!

С недавних пор он стал курить кубинские сигары, хоть они и были очень дороги. Он брал одну в руку, отрезал конец и, смочив её в виски, с наслаждением затягивался. Не сказать, что он много курил, но раз в месяц, он обязательно сидел в этом баре и выкуривал одну сигару, выпивал стакан виски и уходил с улыбкой. Может он любил именно эти сигары потому что их делали в стране, которая была так близко от родины его «абуэло», а может ему просто нравился тонкий аромат табака, но суть оставалась прежней – он снова сидел в этом баре и курил свои любимые сигары. Только сегодня он был не один.

- Я хочу напиться в стельку. – пробормотал Ичиго, облокачиваясь о барную стойку.

- Может не стоит? Рукия разозлится. – сказал Ясутора, поджигая свою сигару и затягиваясь.

- Нет. Этот хмырь… Я давно не был так зол. – мужчина с такой яростью сжал стакан, что стекло чуть-чуть треснуло, что не укрылось от наметанного взгляда бармена, с раздражение цокнувшего языком.

- Она тебе с ним изменила? – спросил Чад.

- Нет. Иначе он был бы уже мёртв.

- Тогда почему ты нервничаешь?

- Он украл у меня работу и пытался украсть мою женщину. Да он чуть не изнасиловал её! Бармэн! Налейте мне самое крепкое что у вас есть! – он хлопнул по стойке стаканом и нахмурил брови больше прежнего. Вид злого, небритого, рыжего мужчины напугал парня и тот, с опаской налив ему сто грамм абсента, удалился. Зеленоватая жидкость, которая свела с ума многих великих художников-импрессионистов, заманчиво колыхалась в стакане словно неограненный изумруд. – Вперед.

Взяв стакан в руку, он резко выдохнул и разом опустошил его, быстро закусив лимоном.

- Ичиго, ты сдурел? – не ожидав такого от друга, Ясутора вскочил с насиженного места и подбежал к Куросаки.

- Последний раз так пили странные русские на прошлой неделе… - вздрогнул бармен. – Ваш друг точно японец? Уж больно волосы странные.

- Да, японец. – отмахнулся Чад. – Эй, Ичиго, ты как?

На его голос повернулись совершенно пустые, ставшие почти серыми глаза на безжизненно-отрешенном лице.

- Я в порядке, что? – пробормотал Куросаки. – Бармен, еще рюмку.

- Вам точно не будет плохо, вы побледнели.

- Нет. Моя цель – напиться до зеленых чертей. Ещё абсенту. – судя по виду Ичиго, его уже начинало уносить. Опустошив новую рюмку он так же закусил лимоном и уставился в барную стойку, потирая переносицу. – Ещё.

- Ичиго, тебе уже хватит. Поехали домой. – пытался остановить его друг.

- Уйди. – раздраженно бросил мужчина, опрокидывая в себя третью рюмку и откидываясь на стуле. – Может сегодня я увижу зеленую фею, о которой все говорят…

Алкоголь прошёл путь из желудка в кровь и, растворившись ,стал творить всё, что ему заблагорассудится. В воздухе рассыпались миллиарды звёзд, без остановки кружившихся в разные стороны, и среди них появилась она – та, которую видел каждый, кто когда либо пил этот дьявольский напиток. Зелёная фея. Она выглядела как мерзкое маленькое чудовище с уродливыми перепончатыми крыльями и, лишь повернув к зрителю своё лицо, оскалилась в злобной ухмылке – это был Накано Камуи.

- Ичиго! – воскликнул Чад, хватая друга, падающего со стула.

- Он тоже увидел зеленую фею. Лучше отвезите его домой и помогите завтра утром. Ему будет очень плохо. – с состраданием в голосе сказал бармэн.

- Спасибо. Сдачи не надо. – ответил Ясутора, бросив на стол купюру в десять тысяч йен.

 

Ночной Кабуки-чо горел всеми оттенками красного – от ярко алого до темно-бордового как густое вино. Кое-где из весьма неприличных заведений выходили покурить проститутки, выползали проигравшиеся в пачинко старики, словно лебеди с распушенными перьями, выплывали подышать свежим воздухом хосты. В воздухе витал сигаретный дым и запах крепкого алкоголя, раздавались шум, крики, отдаленные звуки невесть по какому поводу подожженного фейерверка. Квартал жил своей повседневной жизнью, засасывая в яркий, сумбурный водоворот случайных прохожих, постоянных посетителей и зазевавшихся иностранцев.

- Хачиро-сан, привет. Слушай, заберешь меня из Кабуки-чо? Да, где обычно. Нет. Не напился я. С чего мне? Что? Лучший друг. Проблемы у него, долгая история. Спасибо, жду. – мужчина повесил трубку и посмотрел на друга, повисшего у него на плече. – Эх… а ты же сам мне говорил, что ненавидишь её расстраивать.

Ичиго был в отключке и клевал носом, от него резко несло запахом самого отвратного алкоголя, который когда-либо изобретало человечество – запахом спирта и полыни. Дождавшись Хачиро, Чад с трудом уложил Куросаки на заднее сиденье автомобиля, где тот тут же свернулся в калачик, поджав ноги к груди. Старый таксист только прицокнул языком, сказав:

- Такой молодой, а уже туда же…

- Ему столько же лет, сколько и мне. – усмехнулся Ясутора. – Да и пьёт он редко, только когда что-то совсем плохое случается.

- Серьёзно? Я подумал он младше, может из-за волос… - мужчина еще раз с грустью посмотрел на спящего парня. – Женщина виновата?

- И это тоже. – ответил Чад. – Долгая история.

- Как придет в себя, передай, чтобы не отчаивался.

- Обязательно. – мужчина улыбнулся, как только мог в такой ситуации.

За время пути, Ичиго просыпался два раза, и машину пришлось останавливать, потому что его выворачивало наизнанку. Ясутора еле успевал доводить его до общественного туалета, благо в Токио они были на каждом углу. Склонившись над унитазом, Куросаки невнятно бормотал про то, что не надо так пить, а потом забывался дурным сном в машине.

Когда они доехали до дома, было уже около часа ночи, и Рукия, терзаемая беспокойством из-за мужа, сорвавшегося невесть куда с Чадом, лишь только тот пришел с работы, стояла у окна и с напряжением всматривалась в лица прохожих на улице. Дети уже давно наигрались, утомились, и видели десятый сон, Татсуки не выдержала и легла спать, что в её положении было мудрым решение – Чад был настолько надежным, что Ичиго и не снилось. В квартире остался гореть одинокий огонек гостевой спальни, в которой маленькая шинигами с волнением ждала своего идиота. «Почему Накано? Почему именно сейчас, когда на нас свалилось столько несчастий?», она чувствовала, что муж обязательно захочет напиться, и молила бога, чтобы Чад его остановил.

Мигнув желтыми огоньками фар, перед подъездом остановилось такси и оттуда вышел высокий мужчина, поддерживающий второго, который явно был без сознания, за плечи. Быстро обговорив что-то с таксистом, он махнул ему рукой, и тот уехал. Куросаки Рукия уже ждала их в дверях, прислушиваясь к тяжелым шагам Ясуторы, раздававшимся на лестнице.

- Ты не спишь? – удивился мужчина, увидев её на пороге.

- Заходи скорее. – бросила девушка, оглядывая мужа – бледное лицо, нахмуренные брови, волосы не так блестят. – Что он пил?

- Абсент. – коротко ответил Чад. – Триста граммов залпом, почти не закусывая. Его два раза вырвало, пока мы ехали сюда. Прости, не смог остановить его.

- Ничего. – Рукия грустно вздохнула. – Положишь его на кровать?

- Конечно. А где ты будешь спать? – спросил мужчина, наблюдая, как женщина с обеспокоенным лицом целует мужа в лоб и тихо шепчет, «Ну зачем, дурак? Ты же сам мучаешь себя больше всех…»

- Я футон постелю, можно? – вопросом на вопрос ответила она, сжимая руку Ичиго, который спал неспокойным сном.

- Не задавай глупых вопросов. – улыбнулся Чад. – Футоны в шкафу. Если будет нужна помощь, зови. Спокойной ночи.

- Спасибо. – ответила шинигами, и в её глазах заблестели слезинки.

Наверное, у каждого случалось, что любимый человек очень тяжело заболевал, и вы ходили вокруг него на цыпочках, прислушивались к его дыханию, целовали в лоб, чтобы проверить температуру. Рукия не могла отвести от мужа глаз, хоть и пыталась уснуть. Она реагировала на малейший его стон, протирала ему лоб мокрым полотенцем и попросту сидела рядом, держа за руку. А потом не выдержала и уснула, попросту свалившись на футон от усталости. В темноте ночи не было слышно посторонних звуков – только шум города и дыхание двоих людей, забывшихся тяжелым сном.

 

Солнце нового дня нетерпеливо било в лицо, словно специально решило действовать мужчине на нервы. Он застонал и с огромным трудом разлепил опухшие глаза. Мир проплывал перед ним, как 3D-кино без специальных очков – красно-зеленые размазанные полосы сменялись яркими кругами, а по внутренней стороне черепа били огромной кувалдой. Причем, создавалось впечатление, что это било само солнце, нещадно припекая ему макушку через окно. Скрип половиц в коридоре, звук капающей воды, тиканье часов – все звуки были словно увеличены во стократ, гулким эхом звуча в голове мужчины. При этом тошнило так, словно сейчас все внутренности вывернутся наизнанку. Да, такого похмелья за свои жалкие предыдущие попытки напиться, Ичиго еще не испытывал никогда, и в его голове проносилась здравая мысль о том, что он больше никогда не возьмет это жуткое пойло в рот.

Опустив ватные ноги на пол, мужчина согнулся в три погибели, еле справляясь с вновь накатившей тошнотой, и с раздражение растирал гудящие виски, пытаясь хотя бы теоретически представить, как он сейчас пойдет в ванную. Кинув беглый взгляд на окружающую его обстановку, Куросаки понял что он – дома, спал на кровати, а Рукия спала на футоне рядом. Из этих простых наблюдений следовало, что она не сердится на него, и мужчине сильно полегчало. Собрав волю в кулак, он стремглав кинулся в ванную комнату, снова здороваясь с долгожданной раковиной, радостно принявшей его в свои фаянсовые объятья.

«Пиво…», подумал рыжий, покидая свою сантехническую  цитадель после десятиминутного посещения. Надо сказать, что тошнило его по-прежнему, но всё-таки стало чуть легче, и теперь в голове Ичиго вертелась мысль о необходимости принять новую дозу алкоголя, чтобы хоть как-то убрать это убийственное похмелье.

Словно сомнабула добредя до главного поставщика питания в квартире, мужчина ухватился за отполированную до блеска металлическую ручку, как вдруг…

- И думать не смей! – голос жены разрезал мозг, как раскаленное железо. – У нас есть средство лучше, открывай рот. - хрупкие ручки схватили его за плечи и крепко держа, усадили на стул. – Давай, Садо!

Металл – со вкусом чего-то странного и ужасно острого, такого, что у Ичиго начал гореть рот, а из глаз выступили слёзы. Расплывающийся мир, начал приобретать очертания, показав парню Рукию, обеспокоенно смотрящую на него, и лучшего друга с банкой чего-то томатного в руках.

- Полежишь сегодня, и полегчает. Рукия, ты справишься сама? Мне на работу бежать пора, и так на пол дня отпросился. – сказал Чад, поворачиваясь к брюнетке.

- Да, конечно. Если Татсуки устала, скажешь ей, чтобы возвращалась!

- Обязательно, но боюсь, она меня не послушает. Дай ей волю, она бы сейчас всё еще преподавала! Ладно, до вечера.

Каждое слово из этого короткого диалога, било немного прояснившийся мозг Куросаки, словно железной булавой. Он встал со стула и уныло побрёл обратно в спальню, надеясь, что скоро все замолчат.

- Куда ты? Надо позавтракать. – окликнула его жена, взяв за руку.

- Рукия, тише… - взмолился мужчина.

- Но я и так спокойно говорю.

- Господи, да хватит уже! Я не могу слышать ничего! У меня голова от ваших голосов разрывается! – воскликнул Ичиго, убегая в комнату, чтобы снова забыться тяжелым сном.

- Никто не заставлял тебя пить эту дрянь. – буркнула Рукия, провожая несчастного до комнаты, чтобы он не упал по дороге. – Только ты мог додуматься выпить триста граммов абсента! Да его больше ста пятидесяти пить нельзя!

- Рукия, у меня мозг сейчас взорвется…  - протянул мужчина, ложась на кровать. – Не хочу срываться на тебе.

- Иногда мне кажется, что у меня трое детей. – женщина нахмурила брови, протянув мужу таблетки и стакан воды. – Выпей аспирин и поспи.

- Ты не сердишься? – выдохнул Куросаки, проглотив лекарство.

- Сержусь, конечно. Но я понимаю твои чувства. – шинигами погрустнела и обхватила свои плечи руками, вспоминаю тот ужасный день, когда Накано пытался изнасиловать её. – Хоть ты мог бы просто поговорить со мной…

- Прости меня, я никудышный муж… Я должен сделать Накано, только надо придумать как. – Ичиго поморщился и сглотнул, к горлу снова начала подступать тошнота. – Плохо.

- Если бы ты был никудышный, я бы не вышла за тебя. Спи. Я скоро уйду, буду ближе к вечеру. – произнесла Рукия, укрывая мужа, которого начал бить озноб, пледом.

- Куда? – простонал он.

- Поправить прическу и в издательство, там что-то важное. – ответила женщина и, наклонившись к парню для поцелуя, отдернулась. – Фу, травой от тебя несет. Чтобы когда я приду – был в нормальном состоянии.

Звук закрывшейся за Рукией двери снова покоробил мозг Куросаки, и тот потянулся рукой к предусмотрительно поставленному перед кроватью тазику. Пока он совершал телодвижения навстречу спасению, рвать расхотелось, и мужчина устало упал на кровать, свесив руку до пола, устланного европейским ковром с густым ворсом. Запустив в него пальцы, Ичиго почувствовал тепло и невероятное блаженство, этот ковер хотелось гладить часами. Сознание снова начало уплывать вдаль, подгоняемое бродившими в организме остатками алкоголя. «Словно я глажу большого плоского кота», подумал Ичиго и отключился.

 

Исида Урюу всегда гордился своей семьёй – красавица жена, работающая врачом, умница-сын, да и сам он был известным модельером, в пределах префектуры, конечно. Что еще можно пожелать в жизни? Этот педантичный мужчина с рано поседевшими волосами не был алчен, жаден до денег и славы, всё что он хотел – это спокойная жизнь со своей любимой семьёй. И, казалось бы, всё было замечательно – контракт на разработку новой коллекции с подающей большие надежды токийской фирмой, сын снова первый во всём, и еще совершенствуется как квинси, жена беременна вторым ребенком. Жизнь прекрасна! К чему нервничать? Но как обычно бывает -  счастье слишком хрупкое в руках, не привыкших его держать.

«Все мои беды начинаются с Куросаки», думал Исида Урюу по дороге с работы. Из магнитолы лилась приятная инструментальная музыка и квинси, как и многие другие водители, коротал время в пробке, размышляя о последних событиях.

«Хотя, если бы не Куросаки, я бы, наверное, никогда не был с Орихиме», от этой мысли он улыбнулся, представляя как его жена сейчас готовит очередную неперевариваемую гадость, которая будет подана в качестве десерта на ужин. Нет, не то чтобы Орихиме всегда готовила ужасно, с возрастом она научилась делать вполне съедобные и даже вкусные вещи, тем более что маленький Рюудзи, в своём возрасте уже готовящий гораздо лучше неё, вовсю помогал ей на кухне. Так что мужчина уже предвкушал вкусный ужин с любимой семьёй, потом – совместный просмотр телевизора, а ночью, может что-то большее. Однако что-то подсказывало ему, что всё пойдет не так, как он планировал. Уже подъезжая к дому, он решил проверить рейатсу своих родных, и не обнаружил её, в этот миг голос тревоги, еле звучавший в голове мужчины, усилился еще больше. «Может быть, они ушли… в магазин, например», судорожно думал он, в спешке загоняя машину в гараж.

Дом встретил его какой-то странной холодной пустотой – отсутствие верхней одежды жены и сына, раскрытая кулинарная книга на столе. «Видимо они и вправду ушли в магазин», выдохнул он, но легче почему-то не стало. Оглянувшись на стоявший в прихожей телефон, квинси увидел, что мигает кнопка автоответчика, нажимать на которую почему-то не хотелось. Собрав волю в кулак, Исида быстро кликнул на неё и услышал взволнованный голос отца.

«Быстро приезжай в больницу, твоя жена у нас, подробности скажу потом, но она жива. Если бы Рюудзи не позвонил мне на мобильный, кто знает, что случилось бы. И не забывай больше телефон дома, мой глупый сын»

В этот день Исида Урюу проклял себя за то, что забыл этот чертов мобильник, и за то, что так рано начал предаваться безграничному счастью.

 

- Орихиме! Орихиме! – кричал квинси, врываясь к жене в палату. – Как ты? Всё нормально?

- Теперь, да. Спасибо, Урюу-кун. – женщина вымученно улыбнулась. – Если бы не Рюудзи и Исида-сан, не знаю, что бы со мной было.

Она  пыталась быть оптимистичной и теперь, с болью глядя в обеспокоенные глаза мужа, который с нежностью гладил её по руке.

- Вот именно, мог бы и поблагодарить меня. – сухо сказал Исида Рюукен, незаметно появившись у сына за спиной. – Пойдем, твоей жене нужно отдыхать.

С этими словами, он буквально выволок Урюу из палаты, оставив Орихиме и Рюудзи, уснувшего в кресле, одних. Быстрым шагом дойдя до курительной, но отпустил сына и, достав из кармана пачку сигарет, вытащил одну и затянулся. Белый дым вился кольцами, запутываясь в его белых волосах.

- Что с ней случилось? – резко спросил младший квинси с раздражением глядя на, как ему казалось, абсолютно равнодушного отца.

- По словам моего любимого внука, они пошли в магазин, и них напал Пустой. Полиция думает, что на твою жену упал автомат по продаже газет, естественно им поправили память. Алчный торгаш быстро появился на месте происшествия. – мужчина снова выдохнул облако дыма. – Ах, да, когда Орихиме пришла в себя, она рассказала мне, что этот Пустой в начале назвал её Куросаки, и напал. Она защищалась щитов, но тот треснул, тогда она и получила травму, а потом Пустой дотронулся до неё и, вырвав из земли автомат, скрылся в гарганте. Странно, правда?

- Может Пустой подумал так из-за того, что на ней могла остаться частица реатсу Куросаки после того, как она помогала Рукии-сан лечить его? – задумался Урюу.

- Хм, ты всё-таки не так глуп.

- Мог бы проявить ко мне уважение хоть раз в жизни.

- Слушай. – Рюукен проигнорировал замечание сына и шумно выпустил в воздух густой клуб дыма. – Хоть ты и глуп, но ты мой сын. Неприятно сообщать такое сыну, правда идиот Куросаки уже однажды говорил такое своему…

- Не тяни, отец. – Исида-младший начал нервничать с новой силой.

- Из-за нападения того пустого Орихиме потеряла ребенка. – мужчина нахмурился и снял очки, чтобы протереть их стекла платком. – Моего будущего внука…

- Что?! – сообщенная отцом весть не укладывалась в голове Урюу и весь его идеальный, налаженный, счастливый мир, начал с огромной скоростью катиться под откос.

- Она уже знает. Иди. Мужчина тоже может изредка поплакать. – Рюукен хлопнул его по плечу и удалился к себе в кабинет, оставив за собой еле уловимый шлейф из запаха дорогого табака и тихой грусти.

 

Тихое шипение ужина на нагретой сковороде, звук ножа, плавно опускающегося на деревянную досточку для резки, она как всегда готовила с душой, и посматривала по сторонам - то на сестру, то на отца. Сколько она помнила свою семью, они всегда любили собираться на кухне во время готовки – в начале, когда еще готовила мама, потом, когда дело перешло к ней. Шли годы, и теперь в их семье стало на одного… нет, на двух человек меньше – старший брат женился и переехал в собственный дом. Но, тем не менее, каждый раз во время очередной готовки – завтрака, обеда или ужина, Юзу Куросаки вспоминала, как они сидели за этим столом всей семьей – она, отец, Карин, Ичиго и Рукия. В голове девушки назойливо крутилась песня из любимого в детстве фильма «Шепот сердца», и тихо напевая про местную дорогу, она продолжала так же размеренно готовить ужин.

Чего уж говорить – она любила брата, а он иногда вел себя совсем не как брат, а как отец. «Вспомнить хоть ту сцену с Джинтой-куном», подумала девушка и вздохнула. По телевизору заговорили о погоде – всё та же жара под сорок градусов Цельсия, приветливая женщина-диктор рекомендовала больше пить и не забывать надевать шляпу перед выходом из дома. Карин устало вздохнула и переключила канал на другой, где шла передача о том, как вести себя в необычных ситуациях. Вот прямо сейчас мужчина лет тридцати рассказывал как вести себя, если тебя посадили в тюрьму, причем ему всё объясняли настоящие зэки! Ишшин отвлекся от чтения газеты и тоже уставился в голубой экран, в задумчивости нахмурив брови. Юзу уже давно заметила, что со дня смерти тела Ичи, он словно сам не свой – часто отлучается к Урахаре-сану, а по ночам ставит кидо-барьеры вокруг дома. Вот и сейчас он как будто смотрел телевизор, а на самом деле, его мысли были далеко-далеко.

- Завтра к нам Кейго придет. Знаешь, он не такой дурак, каким был, когда учился с Ичи. – бросила Карин, открыв пачку соленой соломки.

- Карин-чан, не порть аппетит! – воскликнула Юзу, не в силах отойти от сковороды.

- Да я одну только съем! – отмахнулась девушка, и снова повернулась к отцу. – Эй, бородач, я тебе сказала – завтра к нам придет мой потенциальный жених! - ответить Ишшину, словно застывшему в ступоре, помешал немелодичный звук телефонного звонка. – Алло? Да, сейчас дам. Бородач, это Исида-сан, возьми трубку.

- Алло? – спросил Ишшин, словно приходя в себя после того, как дочь с силой пихнула ему телефон. – А, привет. Извини, я много думаю обо всем случившемся в последнее время. Что? Прости… мне очень жаль… ты как сам? Да не жалею я тебя! Просто это грустно, сам знаю. Хорошо. Да, не дурак, сегодня наложу новые. Пока.

Мужчина положил трубку и нахмурился еще больше, крепко сжимая её в руках.

- Пап, что случилось? – забеспокоилась Карин, а Юзу бросила готовку и положила Ишшину руку на плечо.

- На Орихиме напал Пустой, он потеряла ребенка. Он почувствовал на ней следы рейатсу Ичиго. Не говорите ему пока об этом, пусть отдыхает. А я сегодня усилю барьер.

И пусть милая дикторша говорила о жарком солнце, Юзу почувствовала, что их ждет тьма и холод, страх начал окутывать их семью со всех сторон, не давая пути к отступлению.

 

Татсуки весь день провозилась с детьми, которые к счастью вели себя просто замечательно и не доставляли никаких хлопот. «Вот бы у меня были такие послушные дети!», думала она, даже не подозревая, что за этим стоят годы воспитательной работы, причем со стороны Рукии, которая научили их, что в гостях нужно быть послушными, вежливыми и примерными. Нет, Даичи всегда был таким, а вот за Тсуки, любящую во время завтрака весело покидать в брата омлетом, приходилось волноваться. Что до их отца, то он проспал почти до двух часов дня, а когда встал и подойдя к зеркалу, увидел свою жуткую физиономию, чуть не ударился головой о шкафчик над раковиной. В итоге – к шести часам вечера Куросаки Ичиго был гладко выбрит и напоен томатным Чадовым томатным соком от похмелья, которое в принципе довольно быстро покинуло глупую рыжую голову, оставив только глубокое чувство вины. Поэтому мужчина сидел на кухне с задумчивым видом и грыз подвернувшуюся под руку морковь.

- Смотри, станешь на кролика похож. – усмехнулась Татсуки, разогревающая на плите ужин. – Хотя, Рукию это скорее всего только заведет.

- Да-д-да… т-ты что? – Куросаки поперхнулся морковкой и укором воззрился на нарушительницу его спокойствия, как вдруг в дверь позвонили.

- Я открою пойду, а ты сиди, грызи, грызун ты наш рыжий.

Спустя минуту, во время которой мужчина слышал из прихожей голоса, звук одежды, которую вещали на крючок, в кухню зашла маленькая жена вышеозначенного «грызуна».

- Привет. – она улыбнулась потрясающей улыбкой, такой что Ичиго показалось, будто он её никогда прежде не видел. Темные волосы были пострижены в короткой, градуированное каре, которое совсем не закрывало её тонкую длинную шею. Девушка почему-то краснела, стеснялась и с улыбкой наматывала прядь волос на палец.

- Целуйтесь уже. – нарушила неловкое, затянувшееся молчание Татсуки. – А я пойду в комнату, микроволновка и без меня сможет выключиться.

С этими словами, она расхохоталась и оставила супругов, проживших вместе уже семь лет, наедине. Но они были странными, потому что не правда ли странно снова влюбляться друг в друга спустя много лет.

- Я перед издательством заскочила в парикмахерскую, подровнять волосы, и мне предложили эту стрижку. Мне так нравится! – Рукия светилась от счастья. – А тебе?

- Я опохмелился, побрился и принял ванну. – на одном дыхании выпалил мужчина, осторожно наблюдая, как его жена наклоняется чтобы растереть уставшую ногу и как короткие, нежные словно шелк, волосы аккуратно разделяются на её прекрасной шейке. Да, чего уж говорить – соблазн поцеловать её был очень велик, но боясь гнева маленькой шинигами, Ичиго сдержался.

- И что? Почему-то я чувствую здесь какой-то странный подтекст, ты лоликонщик недоделанный. – фиалковые глаза подозрительно сощурились.

- Это почему ещё лоликонщик? – потрясению Куросаки не было границ.

- Потому что ты любишь маленькую плоскогрудую женщину. – Рукия уселась в соблазнительную позу и надула губы. – Ладно, шучу я, конечно. Облезни, Куросаки!

- Что?! – мужчина не знал, как ему нужно реагировать на последние слова жены, которая сидела напротив с жутко довольным видом.

- Мне… мне дали второй сериал! Меня назначили… на замену старому, конечно, он перешел в другой проект, да, ну и предложили мне, а я… я была так озадачена и счастлива… - тараторила женщина, снова начав наматывать волосы на палец.

- Да что случилось-то? – перестал понимать Ичиго, но поведение жены хотя бы говорило о том, что случилось хорошее.

- Меня назначили редактором «Мобильной маргаритки» Мотоми Кёске! Ох, она просто прелесть, хоть и пишет о себе от мужского лица. А Куросаки… мммм … - Рукия блаженно прикрыла глаза. – Но тебе курить я никогда не позволю, как бы сексуально это не выглядело.

- Какой еще такой Куросаки? – снова не понял мужчина, уже счастливый оттого, что разобрался с тем, что Рукии дали еще один проект.

- Ты не читал? – удивилась женщина. – Ладно, придется принести мне покупать новые танкобоны… от старых ведь ничего не осталось. И кстати я рада, что тебе гораздо лучше, не думай, что я не заметила. – Она встала со стула, наклонилась и нежно поцеловала мужа в щеку. – Побрился…

- Не всё время же мне с щетиной ходить. Так, глядишь, и борода вырастет. – улыбнулся Ичиго понимая три вещи – он прощен, в ближайшие дни он узнает много нового о том Куросаки, и что его жена просто невероятно хороша.

 

Этим вечером Рукия была снова счастлива – она засыпала не одна, с ней рядом лежал её любимый муж, который тоже был счастлив. Они обсудили всю сложившуюся ситуацию и он десять минут молил прощения за то, что так ужасно и глупо напился, за то, что расстроил её, за то, что был и остается дураком. Естественно, Рукия простила его сразу же, но мужчина всё равно считал себя самым ужасным человеком на земле. И пока он не получил желанный подзатыльник, его самобичевания не кончились, сейчас же, он лежал в кровати и глядя на открытую шейку Рукии думал совсем не о сне.

- Давай займемся любовью. – прошептал он, осторожно прикасаясь к её шее губами.

- Нет. – коротко ответила она и попыталась натянуть одеяло на голову, но ей не позволили. Широкая, грубоватая мужская ладонь осторожно приподняла край её ночной рубашки и провела по бедру. – Я же сказала «нет», Ичиго.

- Но почему? – спросил мужчина, просовывая пальцы под резинку её трусиков со стороны бедра.

- Ты много выпил вчера. Поэтому нет. – сказала женщина и убрала его руку.

- Да ладно тебе, я уже в порядке. От меня еще с обеда ничем не пахнет. – он снова поцеловал жену в шею и прошептал. – Соглашайся.

Последнее слово было сказано с особым подтекстом и было произнесено с таким жаром, что у Рукии пробежали мурашки по коже. Парень уже не просто настаивал или просил – он явно хотел её с того момента, как она вернулась домой.

- Я… я не могу в чужом доме… это неприлично. – замялась Рукия, поворачиваясь к мужу.

- А у Урахары ты не сопротивлялась. – напомнил ей муж, снова дотрагиваясь одними пальцами до её бедра.

- За стеной дети спят… - шинигами начала чувствовать, что скоро у неё закончатся все здравые аргументы, и она не устоит под натиском пылающих карих глаз.

- Дома тоже дети за стеной спят. – улыбнулся Куросаки и поцеловал её плечо.

- Дома есть звукоизоляция. – отчаянно краснея, женщина решила не сдаваться до последнего, ощущая, как руки мужа снова нащупывают её бельё.

- Тут она тоже есть, я спрашивал. – Ичиго придвинулся к ней ближе и, просунув руку под кружевные трусики женщины, медленно начал продвигаться пальцами вниз.

- Не трогай меня там, дурак! – воскликнула Рукия, тихо застонав, и схватив мужа за запястье.

- Ну, Рукия… - протянул рыжий соблазнитель и, придвинувшись совсем близко, лизнул её в приоткрытые губы.

- Вдруг нас услышат? – зажмурилась женщина.

- Не услышат, успокойся. Мы будем тихо. – ответил мужчина, касаясь рукой её груди.

- Ты не можешь тихо! – возмутилась девушка, но не смогла убрать его руку от себя.

- Спасибо. – он оставил глубокий поцелуй на тонкой кожи её шеи.

- Дурак. – Рукия сжала пальчиками его пижамную майку.

- Мы же можем быстро. – мужчина становился всё настойчивее и его горячее дыхание обжигало, отчего женщине тоже становилось нестерпимо жарко.

- Ты не можешь быстро. – по шее шинигами стекла капелька пота.

- Спасибо. – еще раз коварно улыбнулся Куросаки, прищуривая блеснувшие в темноте глаза, и прижимаясь к Рукии всем телом.

- Я… сказала… нет… идиот… - еле выдыхая слова, женщина уже сама притягивала мужа к себе и запустила руки под его футболку.

- Ты же сказала «нет». – прошептал мужчина, страстно целуя её в мягкие, податливые губы.

- Когда ты меня слушал… - ответила шинигами, растворяясь в жарких объятьях Ичиго.

 

Часы на прикроватной тумбочке показывали половину первого ночи, и ничего вокруг – ни непривычная тишина, ни одинокий звук капающей на кухне воды, не предвещали того, что сейчас должно было случиться. Но, тем не менее, маленький телефон, лежащий на полу возле кровати, начал петь мелодичным голосом известной певицы. Рукия вздрогнула и, быстро вскочив на ноги, подняла трубку, параллельно пытаясь найти во что одеться, чтобы не потревожить сон мужа.
- Алло… - не совсем проснувшимся голосом произнесла она, накинув лежащую на стуле рубашку Ичиго, и, выйдя из комнаты, подошла к окну на кухне – достаточно дальнее место, чтобы никого не разбудить.

- Доброй ночи, Рукия-сан. – елейный голос маслом разлился из динамика. – Простите, что так поздно, но у меня новая работа, вы же понимаете, WeeklyShonenJump.

- Накано? – возмущению женщины не было предела, но одновременно с этим, по её спине пробежал легкий холодок. Его вкрадчивый, ранее даже приятный голос, резал по сердцу как острый нож.

- Вы еще помните меня! Я так счастлив! – в этот момент, он издал звук, похожий на притворное всхлипывание. – Я так скучал. Может, встретимся?

- Мне не к чему с тобой встречаться и не о чем говорить. – отрезала девушка, собираясь бросить трубку.

- Надо же! А мне есть о чем. Например, о вашем муже. О, я знаю о нём такое, чего вы точно не знаете.

- Этого не может быть. – ответила Рукия, с силой сжимая телефонную трубку..

- В полдень – ресторан на пятидесятом этаже “Sunshinecity” в Икебукуро, устроит?