isilme все записи автора Мы стояли у окна у самой батареи и робко выглядывали за занавеску. По очереди. Касаясь друг друга случайно, мы сразу вздрагивали и потом смеялись чуть слышно, чтобы не разбудить родителей.
За окном выпал снег и наметал сугробы у подъезда, снаружи на парапете образовалась снежная горка. Я осторожно, чтобы не скрипнуло, отворил раму, зачерпнул ледяной порошок обеими руками и блаженно окунул в ладони лицо. По щекам потекли водяные бороздки. Она прыснула, тоже зачерпнула немного снега и бросила в меня.
Снег стаял, и на подоконнике остались лужи, а из окна тянуло холодом, поэтому я поспешил закрыть; я боялся, что она простудится. Она улыбалась так забавно, как могут улыбаться только дети. Дети, у которых нет будущего.
Я помню, как однажды мама сказала мне, что иногда люди умирают не только от старости, но и от болезни, от несчастных случаев, глупостей… Что люди умирают просто так. Когда они как никогда больше жаждут жить, они попадают под поезд жизни. Я тогда думал всю ночь и уснул в слезах. Мое сердце разрывалось от жалости к ним, от неспособности помочь, протянуть руку.
У сестры туберкулез появился так внезапно, я даже не успел заметить, как. Я даже не помню, как вдруг оказался в комнате, а она захлебывалась кровью из горла и плакала. Ей было страшно.
Мама иногда тихо шептала себе под нос, когда спала, она бормотала имя сестры и слеза капала со щеки на подушку. А я простаивал на коленях у иконы в спальне родителей.
Днем никто ничего не говорил друг другу, все улыбались. Мы чаще стали ездить в парк с аттракционами и на море, мы казались счастливыми, но все это было как-то приторно натянуто. Она все равно все понимала, она сама меня и спросила, не знаю ли я, когда она уйдет на небо. Она мечтала гулять по облакам и петь вместе с ангелами. Я говорил, что она никогда не уйдет от меня, но она смеялась и называла меня глупым.
Ей было одиннадцать, но я был готов поклясться, что она старше меня лет на десять. И вот она улыбалась так счастливо и беспечно, как она всегда улыбалась, когда была счастлива. Мы тайком смотрели на наступающую зиму.
Она любила есть белый и пушистый снег тайком, пока я отворачивался проверить, не проснулась ли мама: мы давно должны были лечь спать; но фонарь за окном и пурга манили нас своей теплой романтикой. Я замечал ее шалости и грозил пальцем, но она корчила смешную рожицу и продолжала. Снег валил, а нам было тепло и хорошо в небольшой детской, мы были вместе.
- Ты веришь в чудеса?- шепотом спросила она, рассматривая меня большими карими глазами. На ее худом лице она казались просто огромными и блестели. У нее температура, понял я, подошел, обняв, отвел от окна. Она села на кровать в темноте, я зажег ночник.
- Так веришь или нет?
Я вспомнил, как позавчера не спал всю ночь, пока она была в больнице. Я был один и в пустой квартире так остро ощутил, как я люблю ее. Моя сестра. Доктор сказал, что ей лучше. Через месяц мы едем на юг. Ей станет лучше. Лучше.
Я улыбнулся, наклонившись к самому ее маленькому ушку, чуть слышно прошептал:
- Конечно, глупая. Если не верить, они не сбудутся.
Она чмокнула меня в щеку, улыбнулась, заправила пряди тонких черных волос за уши.
- А какие они, ангелы?
У меня что-то сжалось внутри, я никогда не верил, что могу потерять ее.
- Добрые и красивые, как ты. Ты маленький ангел.
- Тогда мы подружимся. Я буду смотреть на тебя сверху, прямо на твою макушку, на маму, как она наконец будет счастлива. Я хочу, чтобы все люди были счастливы. Как я, ведь я буду гулять по облакам…
Она уснула, а я еще долго смотрел на худое личико, волосы, разметавшиеся по подушке. Я сжимал и разжимал кулаки от бессилия. Ну почему небо забирает себе все такое невинное и дорогое? Почему? Мне хотелось кричать, но я лишь уснул.
Ей и правда стало лучше. Только ненадолго. Потом мама только плакала, а я смотрел на небо и все спрашивал: «Ну так какие же они, эти ангелы?»