Спрашиваю идущего навстречу Pana,  która jest godzina. Половина 12-го. Еще масса времени. Сворачиваю к парку. Теперь надо выйти к Chopinu. Не спрашивая, самой. Направляюсь к входу, но останавливает табличка – это оказывается, еще Ботанический сад. Ну, конечно, они же рядом. Вспоминается фильм «Как это случилось»:  «Пойдем в Ботанический, оттуда тоже слышно, а людей нет» (о музыке Шопена) Прохожу дальше, вдоль затейливого кружева ограды, под сенью кудрявых лип. Стоят удобные скамейки, аккуратные, красивые. Бросается в глаза чистота. Ни окурка, ни клочка бумаги, кажется, что даже соринки-пылинки собираются и складываются в урночки.

Вот и Łazienki. Объявление у входа извещает о времени Chopinowskich koncertów. Ступаю на лазенковскую аллею. Сердце сжалось, потом лихорадочно забилось. Łazienki, сколько раз в   мыслях бродила по этим аллеям, сколько раз в мечтах сидела у памятника Шопену. Так неужели  я, в действительной моей жизни, здесь? Впереди среди листвы деревьев неожиданно мелькнуло что-то грандиозно-серое. Не разум, а сердце среагировало – приостановилось – Chopin! Замедляю шаг, боясь лишний раз вдохнуть. Вдруг это мираж, и он исчезнет от неосторожного движения.

Аллея заканчивается. Клумбы цветов, бассейн, окруженный рядами скамеек. Сидят варшавяне, сидят гости столицы. Беседуют. Думают. Читают. Кое-кто пишет. Молодежь загорает, сидя на скамейках, - в шортах или закатанных джинсах, без рубашек, а девушки – в подвернутых блузках. Бегает детвора. На этот кусочек варшавской жизни смотрит сверху Шопен. Он так любил свою Варшаву, любил свой народ. И они отвечают взаимностью своему соотечественнику, земляку.

Сажусь  на скамейку напротив памятника. Ни о чем особенном не думалось, ничего сверхъестественного не чувствовалось. Просто смотрела на Шопена и на поляков. Нет, он совсем не величественный, этот памятник. И не возвышается  над  Лазенками. Нет, он просто стоит, стоит немного вверху, чтобы самому Шопену было лучше видно  Варшаву. Шопен сидит, откинувшись назад, над ним бережно склонилась ива. Одним плакучая ива кажется полькой-матерью, оберегающей композитора. Другим в ней видится девушка с разметавшимися на ветру волосами, олицетворение скромной и прекрасной мазовецкой природы. Честно говоря, со своего места  я не увидела ни того, ни другого, а обходить памятник со всех сторон, задрав голову  и разглядывая его бесцеремонно, даже и мысли такой не возникло. Это была просто ива. Ива, среди которых Шопен родился и вырос, под которыми он так любил сидеть и где сами собой складывались в дивные мелодии шорох листьев, пение птиц, шелест трав. Мазовецкая ива и Шопен. И варшавяне,     пришедшие сюда в одиночку, семьями, парами, целыми компаниями. Ведь это был канун их праздника, 21 июля, выходной день. В свободный от работы день они отдыхали у Chopina. А мне отдыхать было некогда.

(Памятник композитору  создан  в 1926 году  Вацлавом  Шимановским. Гордый  шопеновский монумент  был первым памятником, который взорвали гитлеровцы в Варшаве, остался  только  постамент, на котором, утверждают, кто-то написал: "Кто снял меня - не знаю, но знаю почему:  чтоб не сыграл ему похоронный  марш"… И не просто взорвали, а все осколки и мелкие кусочки бронзы пустили на переплавку… В 1958 году памятник восстановили. В наши дни точную копию памятника отправили в Японию. В ответ получили в подарок сто роялей, на каждом из которых была надпись: «В благодарность Варшаве за Шопена». В 2010 году в Варшаве установили 15 гранитных «музыкальных  скамей» - в местах, в которых бывал Шопен. На них можно посидеть и, нажав кнопку, послушать музыку великого поляка и даже скачать ее на мобильный телефон. На  черной  поверхности  скамеек  изображена  карта  Варшавы  с обозначением  тех  мест столицы, где жил, учился или выступал Шопен…)

Шопеновский концерт в Лазенках…

«В моей памяти властвует зелень.
Большой парк и  много деревьев,
а  посредине — памятник Шопену
и ряды скамеек, чтобы  летом
слушать его музыку  - прямо на солнце».

                                      Виллем Рогхеман

Встала, зная, что обязательно приду сюда еще. Уже знакомый путь назад, но по противоположной стороне Маршалковской. Но я ее потеряла, главную улицу столицы. От костела вышла не в то   ответвление. Пришлось останавливать Pani, она любезно сама вывела меня на Маршалковскую. Интересно, что спешащие варшавяне не замкнуты в своей скорлупе, как те же москвичи, до которых не достучаться…        Вот и знаменитый перекресток. Наши сидят на скамейке, появляется  Асенька, идем на трамвай.

Увожу с Маршалковской кристально-чистое, в радужных переливах, чувство. Marszałkowska настроила меня на варшавский лад, натянулись душевные струны и запели, запели в унисон с Варшавой, рождая хрустальный перезвон небесной лазури в очистившейся просветленной душе.

Про калейдоскоп не забыли?

Кому интересно,

вторая картинка варшавской мозаики,

Варшава, как она ЕСТЬ...

Утро 22 июля. Встаю рано, не спится.  Сегодня у нас экскурсии. Не хотела идти с группой, было желание побродить одной по праздничной W-wie. Но Асенька  сказала, что нам во время экскурсии  покажут знаменитый фильм о Варшаве, тот самый, об уничтожении и восстановлении города.

 Демонстрация проходила в здании Общества советско-польской дружбы. Перед зрительным залом встал мужчина средних лет. Истинный поляк – сухощавый, по-польски элегантный даже без классического пиджака и галстука. Благородная седина волос, ясные глаза. Он, поздоровавшись, начал повествование. О Warszawie. Говорил тихо, спокойно, отчетливо выговаривая каждое слово. Без излишней аффектации говорил о  любимой своей Warszawie, о  гордости своей и славе.  За внешним спокойствием  скрывались волнение и трепет, ибо бесстрастно рассказывать о Варшаве невозможно. Просто и очень бережно поведал он нам о прошлом города, о Warsie i Sawie, с легкой улыбкой пересказал одну из  легенд.