Бывший дом Приспешниковых, здание бывшей редакции газеты «Нижегородский листок» (ул.Б.Покровская, 24)

На перекрёстке улиц Большой Покровской и Грузинской, в трехэтажном доходном доме красного кирпича, принадлежавшем мещанину Ф.Е. Приспешникову (построен в 1894 году по проекту архитектора Н.Д. Григорьева), с 1895 по 1917 годы размещалась редакция ежедневной общественно-литературной, политической и биржевой газеты «Нижегородский листок».

Этот дом находится рядом с знаменитым банком, правда банк был построен позднее.

В этом же доме располагалась квартира редактора газеты С.М. Гриневицкого, гостями которой были М. Горький, В.Г. Короленко, Н.Г. Гарин-Михайловский, Л.Н. Андреев, С.Г. Петров-Скиталец. С 1896 Горький – постоянный и активный сотрудник газеты. С 1901 года и до своего отъезда из Нижнего Новгорода в 1904 году писатель уделял внимание редакционной работе, внося крупные суммы денег на расходы по изданию газеты. За время работы им было опубликовано около 200 литературно-критических и публицистических статей (в т.ч., корреспонденций с Всероссийской промышленно-художественной выставки 1896 года), рассказов, очерков.

Редакция "Нижегородского Листка". Третий справа Максим Горький.Горь­кий со­труд­ни­чал с ними с 1896 по 1902гг. Фото мо­жет быть 1896г.

ПЕРВЫЙ НИЖЕГОРОДСКИЙ АСФАЛЬТ

Наступление весны в России, как известно, несет не только любовь, солнце и радость, но и грязь, лужи и ямы на дорогах. Не был исключением и апрель 116-летней давности.

«Рытвины: Ребята! Располагайтесь свободно на раздолье!
Ухабы: Братцы! Сюда, сюда!
Публика: Охъ, матушки! Охъ! Моченьки нет! Бока-то, бока! Живого места не осталось. Спина… О-охъ!
Лошади: (без речей) высунув языки, плетутся, прихрамывая на все четыре ноги».
Так писала в рубрике «На злобу дня» газета «Нижегородский листок» 17 апреля.

Сейчас владельцы транспортных средств платят налог, который в основном идет на ремонт дорог.

А вот в начале ХХ века данная обязанность лежала на плечах… домо-владельцев. Т.е. за каждым домом в городе закреплялся определенный участок прилегающей проезжей части, который они должны были ежегодно чинить за свой счет. Нередко содержание дорог влетало в копеечку. В начале апреля состоялось заседание совета домовладельцев улицы Большая Покровская. Обсудив проблемы ямочного ремонта, господа постановили, что содержание асфальтовой дороги «слишком обременительно, тем более что ее портит электрический трамвай».

Читателей может удивить слово «асфальтовой», ведь речь идет о начале ХХ века. На самом деле асфальт (в переводе с греческого — горная смола) был впервые уложен еще в 1839 году в Петербурге. В Нижнем Новгороде в 1896 году асфальтом была «замощена» (так тогда выражались) часть Покровки. Сделали это специально к визиту Величайших особ (Николая II с женой) по случаю Всероссийской промышленно-художественной выставки. Однако за пять лет покрытие сильно разрушилось.

Отказную домовладельцы отправили в земскую управу, но та в ответ постановила «признать это заявление не заслуживающим уважения и потребовать, чтобы домовладельцы согласно параграфу 3 обязательных постановлений произвели ремонт за свой счет». Выбоины в древнейшем нижегородском асфальте решено было заделать булыжным камнем.

Помимо ям, таяние снега, как водится, приводило еще и к настоящим наводнениям на улицах. В апреле 1902 года жуткий потоп случился в центре города, особенно на перекрестках улиц Дворянской и Ошарской, на улице Алексеевской и Ковалихинской площади. Указанные участки залило водой глубиной в метр! Оказалось, что в сложившейся ситуации виноваты… полицейские, которые не приняли мер к очистке сточных канав и колодцев. В итоге некоторые чины получили заслуженные выговоры.

Рекламные объявления в "Нижегородском листке" 1900 год

«РАЗВЕ ТАК ДЕЛАЮТ, БАТЮШКА?!»

Жуткая по своему содержанию семейная драма рассматривалась 26 апреля сессией Нижегородского окружного суда. Крестьянин деревни Соколовка Макарьевского уезда Иван Хрындин обвинялся в убийстве жены.

Женился указанный гражданин на своей Дарье по любви и прожил с ней «душа в душу» 7 лет. И родилось у них двое сыновей. Жила счастливая семья в одной большой избе с овдовевшим братом Ивана и их отцом – Андреем Хрындиным, «крепким здоровым человеком за 60 лет». У них имелась мукомольная мельница, приносившая неплохой доход.

Кроме того, Хрындины торговали лесом, а в свободное время плотничали. Несмотря на свой почтенный возраст, старик не выпускал хозяйство из своих рук и сам вел дела. Сыновей же держал в полном подчинении.

Много натерпелись молодые крестьяне от деспотичного папаши, но самое страшное было еще впереди. Однажды Иван стал замечать, что его Дарья проводит слишком много времени со свекром, а на вопросы о нем отвечает уклончиво. Заподозрив неладное, он стал следить за отцом. И вскоре худшие опасения подтвердились… В одну из ночей Иван увидел, как старик слез с печи и, подкравшись к Дарьиной постели, полез под бок  к невестке. Тогда несчастный муж вскочил с постели с криком: «Разве так делают, батюшка?!» После чего схватил топор и двумя ударами «разрубил голову жены»...

Журналисты, присутствовавшие на суде, описали «соблазнителя» сущим зверем: «Старик имеет хищную, свирепую физиономию, он не смотрит прямо на человека, и злые глаза его едва видны из-под нависших седых бровей. Каким образом он склонил несчастную женщину на сожительство с собою, эту тайну она унесла с собой в могилу. Любви же, конечно, здесь предположить было невозможно: кроме страха, гадливости и отвращения безобразный старик ничего не мог к себе внушить, тем более что Дарья очень любила своего мужа».

Решающую роль в исходе процесса сыграла заключительная речь адвоката Гнеушева. «Из-за удовлетворения своих гнусных стремлений зверь не останавливался ни перед чем, ему не дорога жизнь семьи сына, — заявил он. — Его не интересует перспектива ужасной катастрофы. Соблазненная им, доведенная до состояния игрушки угрозами сноха скрывает от своего мужа свой тяжкий грех, боясь мести мужа, старик-изверг делает, что ему вздумается, и несчастная женщина становится его жертвой». Поступок Ивана адвокат объяснил, как сейчас принято говорить, состоянием аффекта.

В результате присяжные, одиннадцатью голосами против одного, то есть практически единогласно, оправдали убийцу!
А уже на следующий день на скамье подсудимых оказался сам старик-насильник. Его обвиняли по статье «незаконное сожительство». При этом помимо случая с невесткой следствию стали известны и другие факты насилия над «чужими женщинами». Когда не ожидавшего возмездия Хрындина спросили, чем он оправдывает свои поступки, тот не нашел ничего лучше, как ответить, что во всем, дескать, виновата его жена, т.к. «слишком стара». Потому, мол, несчастного старика и потянуло на молодых. Подобное обстоятельство, естественно, не показалось присяжным смягчающим, и развратный дедушка получил 2 года арестантской роты с лишением всех прав.

ВМЕСТО ПИВНЫХ – ЛИМОНАДНЫЕ

«С введением винной монополии в Нижегородской губернии число пивных значительно сократилось, — констатировала пресса. – Однако бывшие владельцы, не желая терять прибыль, выправили себе документы под продажу прохладительных напитков». Лимонад, понятное дело, не пользовался столь высоким спросом у населения, как пивко, посему прибыль от такой лавки была в разы меньше. Но бизнесмены нашли выход!

А именно: стали обзаводиться «женской прислугой». Иными словами, превращали лимонадную в нечто среднее между питейным заведением и публичным домом. Выпив прохладительного напитка, посетители могли тут же присмотреть себе даму — по выражению полицейских, «для сомнительных дел». Больше всего развелось таких полуборделей на улице Алексеевской. Так что приключения посетителям были гарантированы не хуже, чем в пивной.

«Третьего дня некая Гликерия Колесова, повздорив из-за чего-то с содержательницей лимонадной лавки на Алексеевской улице в доме Крицкой, Евдокией Зубликиной (ссора, вероятно, была вызвана несправедливым распределением доходов. — Авт.),  произвела целый погром. Схватив табуретку, она стала наносить удары налево и направо посетителям и служащим, расшибла стекла в окнах и рамы, изломала стулья, и полиция с трудом справилась с рассвирепевшей воинствующей девицей», — рассказывала газета  «Нижегородский листок».

ОХОТНИЧИЙ МАГАЗИН ОРГАНИЗОВАЛ СТРЕЛЬБИЩЕ НА ЕВРЕЙСКОМ КЛАДБИЩЕ

Вообще, жизнь в Нижнем Новгороде была веселой, каждый день происходили самые разные интересные события. К примеру, на улице Студеной открылся магазин охоты. Ассортимент был самый обыкновенный: ножи, ружья, боеприпасы. Понятное дело, что у многих потенциальных покупателей возникало желание перед покупкой опробовать товар в действии, то есть банально пострелять по мишеням. Торговцы пошли навстречу клиентам и быстро организовали недалеко от магазина испытательное стрельбище. В качестве площадки выбрали… окраину еврейского кладбища.

В результате охотники получили возможность вдоволь поупражняться в «стендовой стрельбе», от души шмалил по памятникам и кладбищенскому забору. Через некоторое время попавшие «под обстрел» посетители могилок пожаловались в полицию. Стражи порядка, изучив решето в заборе, констатировали, что магазин «не принял необходимых мер пред-осторожности». В связи с чем выдали торговцам предписание перенести стрельбище в иное место...

Порой газеты писали и откровенную чепуху, выдаваемую за научные открытия. В одном из номеров «Нижегородского листка» сообщалось о неком австрийце по фамилии Ульман, который якобы успешно пересадил почку от одной собаки другой. По мнению журналистов, это означало настоящий переворот в медицине: «В таком случае будут устранять неизлечимо больные почки у людей, вырезая им больной орган и заменяя его почкой животного, наиболее подходящей организму человека». И это, как казалось в начале ХХ века, был еще не предел возможностей! Скоро можно будет пересаживать людям от зверей сердце, печень, желудок и прочие органы...

 Группа людей смотрит на Нижегородскую Ярмарку.

А вот что писал "Нижегородский Листок" о Нижегородской Ярмарке.

Вопреки расхожему мнению, что ярмарка постоянно процветала и была стабильным «карманом России», огромная торговая площадка на Стрелке не раз переживала периоды подъема и упадка, которые соответствовали экономическому положению самой империи. В начале ХХ века дела в стране шли «не очень», посему и торговля прошла «так себе».

«В настоящее время на ярмарке больше всего говорят о затишье, наступившем в делах, и вообще о том, что ярмарка не оправдала надежд», – констатировал «Нижегородский листок». Кроме того, именно такие провальные сезоны явственнее обнажали внутренние язвы и контрасты ярмарочной торговли, отражавшие проблемы всей стремительно разлагавшейся и деградировавшей царской России.

«НАЯРИВАНИЕ ГАРМОНЕЙ, КРИВЛЯНИЕ БАЛАГАНЩИКОВ И ВСЕВОЗМОЖНЫЯ МЕРЗОСТИ»

Нижегородская ярмарка в годы своего расцвета, обозначившегося незадолго до первой русской революции, как и вся страна, представляла собой эдакий ларчик с двойным дном.

Наверху красивые здания торговых павильонов, каналы, по которым, словно в Венеции, плавали лодки с хорошо одетой публикой, бесчисленные здания электротеатров, балаганов, гостиниц, клубов, ресторанов, сотни шнырявших туда-сюда днем и ночью ломовых и легковых повозок и даже трамваи – в те времена настоящее чудо для провинциального города.

Ну а если заглянуть поглубже, открывалось второе дно: толпы нелегальных торгашей, которых полиция гоняла с место на место, попрошаек, карманных воров, проституток, аферистов, мошенников и прочих представителей социальных низов. Во время ярмарочных сезонов, которые длились всего пару месяцев в году, туда за заработками ехали все кому не лень не только из округи и соседних регионов, но даже из Сибири и с Кавказа.

И если тем, кто был при деньгах, открывалась лицевая – потрясавшая воображение, красивая – сторона торжища (как говорится, любой каприз за ваши деньги), то тем, кто приехал обслуживать покупателей, а также босым и нищим, путь лежал в ужасные, вонючие и тесные ярмарочные задворки и трущобы.

Вот как описывал «дно» ярмарки один из журналистов «Нижегородского листка»:

«Мелкие приказчики пребывают значительную часть суток в грязных и тесных лавчонках, иногда среди пахучих товаров, кожи, валеной обуви, старья… Разносчики за жалкие гроши пекутся целые дни на солнце, в самой толкучке, среди облаков пыли и ночуют кто где: в ночлежных, на улицах, в лабазах… Продавщицы и продавцы вод в киосках (которые служат местами для «откровенного флирта») иногда ночуют в этих же будочках, где, кажется, и повернуться негде… Сторожа и ламповщики проводят по 8 – 10 часов в подземных галереях, в душной, сырой, нездоровой атмосфере, тут же «отдыхают» и закусывают «чем Бог послал».

А все эти лачужки, стоящие на окраинах ярмарки! Вот, например, грязнейшая столовая, тесная, провонявшая, без пола, в которой с боков огорожены маленькие собачьи конурки… В этой столовой целых шесть семей, жаждущих заработка. Хозяйка предприятия – старуха. Она ведет дело самостоятельно, имея круг определенных столовников, до 30 человек, которым обед поставляется за плату от 3 до 7 рублей в месяц.

Кроме постоянных, у нее есть случайные столовники, в большинстве своем голый народ, у которого не всякий день находится 2 – 5 коп. на обед. Кроме хозяйки здесь живут пять постоялок, две – семейныя, у одной четверо детей, у другой – трое. Постоялки занимают отдельные конурки, отгороженные от кухни грязными досками. Постоялки ведут дело самостоятельно, у каждой свой круг заказчиков, своя посуда, но дрова и вода хозяйкины. За все это платится хозяйке от 20 до 33 р. за ярмарку. Всех, с прислугой и прочими, помещается 14 взрослых и 7 детей. Что это за толкучка в жаре, духоте, грязи, где нередко пьяные… Нескромныя речи, откровенныя сцены…

Бедные дети толкучки и рынка! Если они даже выйдут за стены балагана, там их окружают визг шарманок, наяривание гармоней, кривляние балаганщиков, пьяныя песни, драки и всевозможныя мерзости, свойственные бедноте культурных центров… Рядом стоят подобныя же столовыя, но попросторней и почище. И у них есть пристройки-конуры… В одних живут разного рода разносные торговцы горчицей, ваксой и пр., другия снимают «самостоятельно ведущия дело» девицы… Плата за конуру – рублей 10 за ярмарку.

А разве в лучших условиях находятся прачки при таких банях, как братьев Бабиковых? Грязное досчатое помещение. Прачек с хозяйкой 8 человек. Работа с 6 утра до 10 вечера. Тут же обедают, тут и чай пьют, тут и спят. Спят или на полу (кровать одна), или на полатях у потолка… Полати из грязных досок… «Прямо как свиньи валяемся», – заявляет сама хозяйка, арендующая помещение от Бабиковых за 100 руб. за ярмарку.

Разве лучше балаганы, где помещаются разные столяры, плотники, столяры, бондари? Взять хотя бы один из них, где среди досок, грязи, стружек, пыли помещается при полном сборе до 20 человек. Хозяин балагана имеет от себя постояльцев – например, артель бочаров из 5 чел. За право работы и за «угол» для спанья и еды платят 18 руб. за ярмарку. Постели частью на полу, частью на нарах, грязных, неструганных. И целый, бесконечный ряд подобных картинок».

ЛЮД ЖИЛ В СТОГАХ СЕНА И ЯМАХ

Впрочем, грязные и тесные «собачьи будки» были не худшим жильем на ярмарке. Можно сказать, эконом-класс! Толпы людей жили и ночевали в кустах, ямах и стогах сена прямо под открытым небом.

«В ночь на вчерашнее число заведующим сыскным отделением ярмарочной полиции Н. Д. Думаревским был произведен первый в эту ярмарку ночной обход наиболее известных притонов и пристанищ в районе ярмарочной территории, – сообщал «Нижегородский листок». – В обходе участвовало до 70 городовых и около 15 человек из конно-полицейской стражи.

Начался обход, как стало светать, около 2 ½ часа утра. Прежде всего полиция отправилась в так называемые луга близ ярмарочного ипподрома, где имеется много небольшого, низкорослого кустарника, служащего ночным приютом для разного бродячего люда. Несколько человек здесь было найдено и взято. Сложенные тут же в лугах стога с сеном оказались также заселенными людом.

Приютом для ночлега оказалось и здание бывшего смотрового пункта позади Самокатной площади. В осмотренном вслед за тем домике бывшей гостиницы Мозжухиной некоторые обрели себе приют в вырытых подле крыльца ямах – тут было взято что-то около 20 человек. Далее были осмотрены номерные бани Бабикова, и здесь также оказалось несколько человек, не имеющих письменного удостоверения относительно своей личности. В заключение чинами полиции был произведен осмотр обоих ночлежных ярмарочных бараков – уральского и игнатьевского.

И тот и другой оказались переполненными ночлежниками. Здесь при опросе, между прочим, наткнулись на одного пожилого, лет 50, субъекта, весьма неряшливо, в какие-то опорки одетого, который на вопрос о своей личности ответил:
– Я – статский советник. Имя и фамилия моя – Казимир Александрович Гросс.

В ответ на дальнейшие расспросы «статский советник» объяснил, что он из Перми и одно время даже читал публичные лекции. Удостоверения своей личности задержанный, однако, не предъявил, почему будет выслан из Нижнего по этапу.
Кроме того, задержан один беглый из Сибири. Всего же было взято при обходе, окончившемся лишь в десятом часу утра, около 250 человек, из них 70 человек назначено к высылке по этапу».

КУПЦЫ КУПАЛИ ПРОСТИТУТОК В ВАННАХ С ШАМПАНСКИМ…

А это мой пост для сообщества, где говорится о нравах Нижегородской Ярмарки - Публичные дома в царской России

На фоне всей этой нищеты и убогости ярмарочного дна тогдашние журналисты отмечали показной размах купеческих кутежей, которые поражали воображение обывателей. Те, кому удалось удачно распродать хотя бы часть товара, не спешили уезжать, а проводили остаток ярмарочных дней в бесконечных пьяных оргиях, азартных играх и гульбе.

Доходило до того, что некоторые купчики купали проституток или просто «самостоятельно ведущих дела» девиц в ваннах с шампанским, платили дамам за то, чтобы те пели и плясали перед ними в голом виде.

«Все убеждены, что на Нижегородской ярмарке окончательно изъяты из употребления женские хоры, – рассказывала статья «Из ярмарочных нравов». – Они, действительно, в прежнем виде, как это было до 1897 года, на ярмарке в гостиницах и ресторанах не существуют. Тем не менее их кое-где все же можно встретить. В одной из ярмарочных гостиниц с некоторых пор объявился даже весьма известный и популярный хор певиц Анны Захаровны, который, разумеется, выступает лишь в кабинетах, так сказать, по особому заказу.

В этой же гостинице, где подвизается вышеназванный хор, на днях имел место довольно любопытный случай, характеризующий купеческие кутежи. Один раскрутившийся богатый купчик до того разошелся, что приказал принести огромную миску, распорядился наполнить ее шампанским и стал тут же мыть волосы у одной из находившихся с ним в комнате дам. Дело, конечно, происходило в отдельном кабинете. Очевидно, дух купеческий жив и в нынешнюю ярмарку и традиции тех, кто устраивал когда-то арфисткам ванны из шампанского, еще в полной силе и поныне».

…А В ДЕШЕВЫХ БАЛАГАНАХ ПУБЛИКУ РАЗВЛЕКАЛИ ИСПИТЫЕ ГОРЛОДЕРКИ

Особые насмешки у обывателей вызывали многочисленные дешевые ярмарочные балаганы, которые по духу и содержанию пытались копировать расположенные неподалеку балаганы богатые, но немногочисленные. Только выступали в дешевых заведениях не красотки и профессиональные певицы, а страшные, испитые и ободранные горлодерки, вместо изысканного вина подавалось дешевое пойло, а зрители сидели не на удобных креслах, а на сломанных деревянных табуретках. Зато дешево и почти как у богатеев!

«Много в этих балаганах скопировано с более дорогих и более глубоких по разврату развлечений «богатой публики», – писал «Нижегородский листок». – Но цинизм здесь не достиг должного совершенства. Когда среди шелка и бархата, хотя и загаженных, для брюхатых купцов и развратной молодежи среднего и высшего пошиба поет настоящая кокотка: «Мы рождены для роскоши, комфорта», – слова ея имеют какой-нибудь смысл. Но здесь, в грошовой, нищенской обстановке, пред этими зрителями в грязных, изорванных рубахах, в лаптях и опорках на ногах!..

Все эти легкие куплеты, не пропетые, а сказанные нараспев охрипшей девицей:
Мы напляшемся за ночь,
За день отдыхаем...
Никого не обмануть. Все знают, что в балаганах дневного отдыха нет. Жалкой иронией над жизнью звучат слова той же певицы:
Захочу – полюблю,
Захочу – разлюблю;
Я над сердцем вольна,
Жизнь на радость нам дана.

В первый же антракт эта «примадонна» идет по публике с шапкой собирать «награждение». Несколько человек из «чистой публики» кинули «за блеск глазок» и улыбку по медяку. «Пятачковая» публика только констатировала факт: «На бутылку, может, наберешь».
Всё..........

Виктор МАЛЬЦЕВ для нижегородской газеты "Ленинская смена"  (с)

1. Экспозиция выставки
2. «Нижегородские губернские ведомости»
3. «Нижегородские епархиальные ведомости»
4. «Нижегородский ярмарочный справочный листок»
5. «Нижегородский Биржевой Листок»
6. «Нижегородская Почта»
7. «Нижегородский вестник пароходства и промышленности»
8. «Нижегородская Земская газета»
9. «Матушка-Волга»
10. «Вестник приказчика»
11. «Старообрядец»
12. «Кадетская мысль»
13. «Монастырь»
14. «Нижегородские музыкальные новости»
15. «Вестник Нижегородского Союза учреждений мелкого кредита»