Странник_Су все записи автора Анонимный автор №2.

Как-то в Одессе во время круиза по Чёрному морю мы познакомились с крутым мачо Женей и его старшей сестрой – милой и гостеприимной Лилей.
У Лили был свой дом на 16–м Фонтане, с красивым садом, и совсем недалеко от моря.

Первые пару лет после знакомства Лиля и её семья часто ездили в Америку к родственникам и останавливались у нас транзитом – в нашей огромной московской квартире для всех было место.
Лиля всегда приглашала нас погостить, и однажды мы приехали.

Это было грандиозное событие, нас принимали, как героев космоса – с шашлыками, морскими прогулками, посещением всевозможных злачных и исторических мест, одним из которых был знаменитый Привоз.

Там даже запах был другой, не такой, как на привычных мне московских рынках – сладко пахли абрикосы, прозрачно-белые, и ярко-жёлтые, с красным бочком. Помидоры – от розовых до бордово–красных, и «буденовка» с пимпочкой, и «бычье сердце», и какие-то немыслимых размеров и форм бурые, и их хотелось съесть немедленно, прямо тут же, и невозможно было дождаться, пока приедем домой – я вцепилась в помидор, мне дали соли, и я съела его, обливаясь соком, и ничуть не волнуясь по этому поводу.
Какая-то бабка посмотрела на меня цепко и сказала: «Парень будет!»

Мы шли по мясным рядам, и Лиля купила восхитительного копчёного мяса, которое называлось у них «мясо по-жлобски».
Когда я спросила – почему так, Лилин муж мне объяснил: «Когда такое покупают, никого не приглашают, сами едят».
Я пялилась на горы домашних колбас, на розовое, пахнущее чесноком сало, на фрукты – такие красивые, что они казались ненастоящими, и только запах выдавал их – они пахли так, как никогда не пахнут рафинированные заморские плоды.
Лиля закупала всё в промышленных количествах, торговалась, и мне было стыдно за тот азарт, с которым она выторговывала какие-то гроши.
Старик, торговавший мясом, сказал ей:
- Мадам, я завидую, какой шашлык у вас будет с этого мяса! – и, уже рассчитавшись, поклонился и сказал ей:
-До встречи на Манхэттене, мадам!

Вообще я не успевала запоминать удивительные слова и фразы, наплывавшие на меня со всех сторон. Зазевавшись, я немного отстала от своих спутников, и ко мне подошла старушонка – маленькая, худенькая и очень несчастная, как мне показалось. Она протянула мне чахлый букетик каких-то мелких цветочков и сказала просящее, безнадёжно заглядывая в глаза:
- Дамочка… Купыть цветочки… Га?
Я купила. Я не могла не купить.

Какой-то приезжий мордастый мужик – приезжих всегда видно – решил блеснуть остроумием перед своей барышней, и, ухмыляясь, спросил тётку, торгующую телятиной:
-Мать, как телёночка-то звали?
- Алёёёёшкой… - ответила тётка тихо и заплакала.
Я готова была его убить.

Потом я догнала своих спутников, и долго ещё мы шлялись по базару, волшебному, южному, где, помимо привычных глазу вещей, удивляли коробки, плотно набитые цыплятами и утятами, пушистыми, совершенно чудными комочками, которых продавцы небрежно вытаскивали покупателям прямо за голову.
В рыбных рядах я таращилась на страшненьких лупоглазых бычков, на «кефалику» и плоских глосей – если я правильно запомнила.
По-моему, это была обыкновенная камбала, но её называли - глось.
И какие-то рачки, и ещё бог знает что, и я жалела, что нет фотоаппарата – я боялась упустить что-то, забыть, что я видела, а мне так хотелось рассказать обо всём друзьям в Москве.

А потом мы вернулись домой, и всё купленное великолепие, было разложено на столе в саду, и мужчины уже готовили шашлык, и главным был, конечно, Филимонов, джентльмен номер один города Одессы, друг Лилиной семьи, который даже на отдыхе не выходил из роли, и смешил нас одним своим видом.
А я лежала в гамаке, и перед глазами проплывали яркие пятна уходящего дня – южного базара, именно базара, а не рынка.

И, как ни странно, я помню этот день до сих пор.