Он был никем для всех. Он был песчинкой в пустыне. Среди миллионов таких же. А таких ли?
Он был всем. Для одного единственного человека он был вселенной. А нужно ли ему это?
Он шел своей дорогой, замечая все детали этого несовершенного мира. Не замечал лишь то совершенство, которое ему было по истине необходимо. Он просто не знал, куда смотреть.

Она была всем для мира. Ее боготворили, пред ней преклонялись. Но мир  был для нее ничем.
Она была никем лишь для того, кто был ее вселенной.
Она шла за людьми, указывающим ей путь. Но взор всегда был прикован лишь к одному.

А он все шел, отдаляясь от нее. Она хотела крикнуть ему вслед. Остановить. Но ей заткнули рот. Ей не позволили позвать его. Ее вели определенной дорогой, не позволяя оступиться или замедлить шаг. Они торопили ее, указывая на необходимость ее пути. Они лишь не знали, что ждало ее в конце этого пути. Пустота.

Он почувствовал ее взгляд. Не решился обернуться. Он испугался. Испугался свой ошибки. Даже мысли не возникло, что он не ошибся. Конечно, кто мог обратить на него внимание?

Она смотрела ему в спину, понимая - сейчас или никогда. Ее толкнули вперед, в ее путь. Она обернулась на толпу, собираясь противостоять им. Но когда вновь повернулась, его уже не было. Свет померк, силы оставили ее. Хотелось заплакать, но слезы не шли. Хотелось закричать, но голос пропал. Солнце, словно разделяя ее чувства, скрылось за тучами. Тучи стали чернеть, подчиняясь ее состоянию. И они заплакали. Они плакали за нее - об ушедшей мечте, о потерянной любви, о так и не обретенном счастье. И она продолжила свой путь. Продолжила его одна. Толпа спряталась от слез неба. Она брела по дороге, уже не разбирая пути. Внутри была пустота. Она корила себя за нерешительность. Она проклинала себя за промедление. Она ненавидела его за то, что он был.

А он так и брел всю жизнь в никуда, вспоминая тот краткий миг. Он уверял себя, что это был лишь мираж. Но понимал - уже поздно. Уже не узнать было ли это на самом деле. А вдруг было?