Творчество советского, а позже российского художника Г. Д. Доброва до сих пор воспринимается зрителями неоднозначно. Одни восхищаются его мужеством и гражданской позицией, творческой смелостью и готовностью затрагивать острые и неудобные темы. Другие обвиняли его в отсутствии патриотизма, желании очернить советское общество, где подобным проблемам не должно быть места в принципе. Особый резонанс вызвала серия «Автографы войны», которая в итоге вылилась в цикл «Листы скорби». В какой-то степени его можно сравнить с летописцем войны Верещагиным, к которому в 19 веке было схожее отношение

Портрет разведчика Виктора Попкова. Репродукция картины художника Геннадия Доброва «Новой войны не хочу» (1974)

Геннадий Михайлович Добров родился в 1937 году в Омске. Родители его тоже были художниками, оба окончили Омское художественное училище им. Врубеля и работали в местном художественном фонде. Отец был фронтовиком. За отличную учебу его планировали отправить продолжать обучение в Академию Художеств, но не сложилось. Он стал первым наставником будущего художника и еще в детстве давал каждый день домашние задания: нарисовать один рисунок по памяти, один с натуры и одну акварель. Считается, что именно с детскими впечатлениями связаны будущие работы. Во-первых, увиденные на местном базаре инвалиды ВОВ, которые потеряли здоровье, сражаясь с фашизмом, но в мирной жизни найти себя не смогли и даже занимались попрошайничеством. Также тяжелое впечатление производила женская психиатрическая больница, мимо которой он ходил к колонке за водой. Когда-то в эту больницу попала и его мать. В 12 лет он поступил в знаменитую Московскую среднюю художественную школу (МСХШ), которая по режиму работы была интернатом, где жили и учились талантливые подростки со всей стране. Там он учился с 1951 по 1956 год. Затем он учился в МСХШ им. Сурикова. Считается, что дальнейший интерес к жизни обитателей психиатрических больниц был связан еще и с тем, что его однокурсника и лучшего друга родственники упекли в подобное заведение, потому что его взгляды расходились с их. По какой-то причине Добров закончил учебу не с дипломом, а просто со справкой, предположительно, из-за конфликта с преподавателем. Родители его на тот момент развелись и уехали из Омска, поэтому молодой художник решил остаться в Москве. Чтобы получить московскую прописку, он устроился работать в милицию. Естественно, подобная работа тоже добавила жизненных впечатлений. Через 3,5 года, получив прописку и жилплощадь, художник уволился из милиции и пошел работать в институт Склифосовского. Также он успел поработать санитаром-эвакуатором, развозившим пациентов по психиатрическим больницам

Портрет Валентины Коваль

По совету бывшего педагога Е. А. Кибрика в 1974 году Добров отправился на остров Валаам. Там у него была возможность общаться с находившимися в местном интернате инвалидами. Из письма жене: «Сейчас рисую второй портрет инвалида войны. Хожу в библиотеку, ищу в книгах ордена и медали, потому что свои он – этот типичный русский Иван- растерял, да роздал детям на игрушки. Вот где Русь несчастная! В чистом виде. Ангелы, а не люди, ни в ком, ни капли лжи, души нараспашку. Я уже двери закрываю на ключ в своей комнате изнутри. Приходят, рассказывают о себе. И наплачешься, и насмеёшься с ними. А песни какие поют! Я таких и не слыхал никогда, самые окопные какие-то, и откуда они их берут?» В это время он написал четыре портрета. Самый известный из них – «Неизвестный солдат». Позже добавились и другие портреты. В итоге их было создано больше 30

«Неизвестный солдат»

На нем изображен человек, потерявший руки и ноги, и не говоривший из-за контузии. Позже художник вспоминал, что по началу сильно удивился тому, что пациент выглядел намного моложе остальных. Врачи объяснили, что из-за утраты мимики у него так и не появились мимические морщины. Позже в этом инвалиде опознали известного летчика, считавшегося погибшим. Коллеги высоко оценили работы автора. Однако на выставки эти картины не брали. Слишком расходились они с тогдашней идеологией. Активно выставлять и перепечатывать их стали только в 90-е, и тогда впали в другую крайность. Стали снабжать комментариями о том, что советская власть целенаправленно отлавливала ветеранов-инвалидов, чтобы их плачевное состояние не смущало общественность. Объективных доказательств подобных инициатив нет. К сожалению, о многих инвалидах, не только войны, было некому позаботиться, поэтому и приходилось открывать подобные скорбные учреждения. В 1993 году «Автографы войны» были приобретены Музеем на Поклонной горе. Эти работы до сих пор вызывают разную реакцию. Одни считают, что автор был идейным пацифистом. Другие видят в этом напоминание о том, что ни одна победа не дается легко, и важно никогда не забывать о людях, которые рискуют за свою страну жизнью. Последнее актуально во все времена.

В 1980-е появилось еще две известные картины. «Прощальный взгляд» (1982) - рассказ о том, к каким трагедиям может привести алкоголизм. Картина навеяна судьбой сестры художника. Она вышла замуж за талантливого композитора, но из-за его прогрессирующего алкоголизма со всеми вытекающими последствиями вынуждена была уйти от него, забрав двух сыновей. На стене мы видим скрипку и, предположительно, портрет Баха. Картину поначалу боялись показывать на выставках. В 1982 году художник показал ее на выставке в МОСХ, и ее разнесли в пух и прах за крамольный сюжет. Затем ее включили в экспозицию выставки «Советская Россия» в Манеже в 1985 году, где она вызвала большой интерес. Еще большую известность она получила в 90-е.

Вторая известная картина того периода – «Бред преследования» (1986). Первый вариант картины был утрачен при пожаре. В центре композиции – мужчина, сошедший с ума, то ли из-за мук совести, то ли из-за страха быть разоблаченным. В войну он служил полицаем, а позже бежал, и у него развилась мания преследования. Он попал в больницу, где его опознали по фото, и теперь за ним действительно пришли. Рядом с койкой мы видим брошенную шинель и ремень с бляхой. И только санитарка как ни в чем ни бывало продолжает работу. На шее у нее крест, намек на христианское смирение. В письме доктору школы искусств в британском Винчестере Хелен Хаккель художник подробно описал свою задумку. «Название картины много раз менялось. Было: “Расплата”, “Плата за страх”, “Возмездие”. В общем, это тема “Преступления и наказания”, и если бы так уже не назывался роман Достоевского, картину можно было бы назвать этими двумя словами. Но всё же здесь очень ярко видна тема безумия, и поэтому после многочисленных вариантов я остановился на психиатрическом диагнозе “бред преследования”. …Итак, это картина о больной Совести человека, совершившего в прошлом огромные преступления, …которые его неотвязно мучают, и о которых он не в силах уже кому-либо рассказать, так как сошёл на этой почве с ума….Грязная одежда с поблёскивающей на ней фашистской бляхой с надписью “С нами Бог” и соседствующий с ней христианский крестик, соскользнувший с груди наклонившейся старушки-нянечки, вступают между собой как бы в молчаливый диалог. Здесь соединились два взгляда на мир: жестокий, беспощадно-мстительный и гуманный, скрестились, как два меча, два понятия, два отношения к жизни и к людям… Картина экспонировалась на двух крупных художественных выставках, получила много положительных отзывов зрителей. Ваш английский искусствовед Брендон Тейлор посвятил ей несколько строк в журнале “Art month” в мае 1988 г. ...Картина окончена, но необходимо сказать ещё об одном её действующем лице, об её авторе, без живого участия чувств которого вряд ли возможно было бы так долго, на протяжении нескольких лет, поддерживать жизнь картины, всё время чувствовать её живой пульс. Что такое больная Совесть? И можно ли об этом сочинять картину, самому будучи отстранённым от её главного действующего лица? Нет, конечно, нет. Больше того, я сам выискивал и находил в себе все подлости, все гадости, всё плохое, что я когда-либо делал другим людям.… Вот поэтому, когда я искал образ бродяги, мне пришла идея сделать его похожим на себя. Вот почему столько муки у него в глазах. Это картина-исповедь. Это картина-исповедь-очищение. Это картина исповедь-покаяние».

В 1994 году вышла серия рисунков «Реквием», посвященная узникам концлагерей. Для работы над ней Добров ездил в Польшу и Чехию. Затем художник решил посвятить серию рисунков войне в Афганистане. Для этого он 5 раз ездил в эту страну и встречался с моджахедами

«Песня о России».

«Афганский беженец журналист Вороста».

Судя по тональности рисунков, он, может, даже им сочувствовал. Серия «Молитва о мире» неоднозначная, но такова уж была позиция автора. За серию Доброву было присвоено звание «Заслуженный деятель искусств РФ». Затем вышла серия «Я любил этот город» из 14 рисунков, посвященная городу Грозному и войне в Чечне.

«Бывший дом чеченского милиционера» г. Грозный. 2004 г.

автопортрет
источник