Великий_Luke все записи автора «Так, говорят, лезвия колесниц серпоносных нередко

Столь неожиданно рвут тела в беспорядочной бойне,

Что на земле увидать отсеченные руки и ноги

Можно в то время, как ум и сознанье людей неспособны

Боли еще ощутить причиненной стремительной раной;

Ибо весь ум у людей всецело захвачен сраженьем,

И на резню и на бой они рвутся с остатками тела,

Часто не видя, что нет уже левой руки, и волочат

Кони ее со щитом средь колес и серпов беспощадных;

Не замечает один, что без правой он на стену лезет,

На ногу хочет другой опереться, которой уж нету,

А шевелит на земле она пальцами в корчах предсмертных;

И голова, отлетев от живого и теплого тела,

Жизнь сохраняет в лице и во взоре, широко открытом,

Вплоть до того, как души не исчезнет последний остаток.»


– так описывает действие серпоносных квадриг римский поэт и философ Т. Лукреций Кар (О природе вещей, III, 642-656).



Хотя данное оружие, как мы видим, волновало воображение древних, однако уже они не имели ясной информации о его происхождении.

На этот счет у нас имеются два различных античных свидетельства.

Первое сообщение принадлежит знаменитому афинскому историку Ксенофонту (ок. 430 – ок. 355 гг. до н. э.), который, рассказывая о приготовлении персидского полководца Кира (будущего Кира Великого (559-530 гг. до н. э.)) к войне с «ассирийцами», говорит о том, что этот правитель переоборудовал простые колесницы на серпоносные (Киропедия, VI, 1, 27-30; 2, 8). Однако, как известно, «Киропедия» не является историческим произведением в строгом смысле этого слова, это, скорее, художественное произведение на историческую тему, в котором автор введение многих персидских обычаев своего времени приписывает своему герою (2). Отсюда возникает проблема верификации данного источника, необходимость сопоставления его с другими данными.

Вслед за Ксенофонтом сообщение о введении колесниц с серпами Киром повторяет историк Арриан (ок. 95 – ок. 175 гг.) в своем «Тактическом искусстве» (19, 4-5; Ср. 2, 5). Это явствует из следующих соображений. Во-первых, в общем для трех тактик Асклепиодота, Элиана и Аррина первоисточнике таких сведений о серпоносных колесницах не было, они написаны самим автором. Во-вторых, известно, что Арриан подражал афинскому классику и по стилю, и по жанру (Фотий, библиотека, 58, 4-5. Ср. Арриан. Кинегитик, 1, 4), ведь только в «Тактике» он дважды называет аттического историка (6, 3; 29, 8). И наконец, самое важное, можно увидеть в свидетельстве каппадокийского легата о персидских серпоносных колесницах прямой пересказ «Киропедии» (Тактика, 19, 5-6): «Из азиатов же древние персы занимались

ездой на серпоносных колесницах и бронированных конях, начав с Кира (Киропедия, VI, 1, 27-30; 2, 17; VII, 1, 2), а еще до них эллины с Агамемноном и троянцы с Приамом ездили на колесницах с незащищенными конями (~VI, 1, 27; 2, 8). Также и киренцы долгое время на колесницах сражались» (~VI, 1, 27; Ср. VI, 2, 8). Таким образом, можно полагать, что Арриан заимствовал свою информацию по данному вопросу не из какого-либо другого источника, но прямо из «Киропедии» Ксенофонта, и, следовательно, свидетельства никомедийского историка не являются еще одним доказательством, что упряжки с серпами ввел Кир.

Кроме того, сохранилось еще и сообщение лексикографа VI века Гезихия Александрийского о введении серпоносных колесниц (Гезихий. Лексикон): «говорят, что македоняне первыми их использовали». Немецкий филолог И.Шеффер, много занимавшийся изучением античных колесниц, истолковывает это сообщение в том смысле, что македоняне первыми заимствовали эти колесницы от персов (3). Впрочем, сложно сказать, о чем шла речь в контексте, из которого Гезихий вырвал данную информацию. Но в таком виде, как представлена у древнего лексикографа, она не соответствует действительности. Этим и исчерпываются наши свидетельства о введении данного типа оружия, одно из которых – спорно, а второе – просто неверно…



Как мы уже видели, информации лексикографа Гезихия (s.v. δρεπανηφόρα αρματα) о происхождении серпоносной колесницы неверна, а свидетельство Ксенофонта спорно (Cyr., VI, 1, 27; ср.: Arr. Tact., 19, 4). Поэтому следует обратиться к разбору и сопоставлению фактов, известных нам из других источников, и к историко-тактическому анализу событий (4).

Обратим внимание на то, что Геродот, подробнейшим образом описывая войска Персидской империи, не упоминает колесниц с серпами, хотя он сообщает о ливийских и индийских колесницах (Hdt., VII, 86). Нет вооруженных колесниц и в других источниках. Первое историческое упоминание колесниц с серпами мы встречаем в битве при Кунаксе (401 г. до н.э.) в описании «Анабасиса» Ксенофонта (An., I, 7, 10-12; 8, 20) и «Персики» Ктесия Книдского, врача Артаксеркса II (Diod., II, 5, 4), которые жили на рубеже V-IV вв. до н.э. Согласно их представлениям, колесницы с серпами появились в древности, а не в их время. Нам известно, что для Фукидида, писавшего свой труд в последней четверти V в. до н.э., события ранее 510 г. до н.э. уже были древностью (5). Следовательно, можно полагать, что вооруженные колесницы появились между 479 и 401 гг. до н.э.

Единственной достоверной гипотезой о происхождении серпоносных колесниц является персидская, ведь не случайно же древние выделяли «персидские колесницы» (τα αρματα Περσικά) в отдельный тип, вооруженный серпами (Arr. Tact., 2, 5; Poll., I, 141; ср.: Xen. Cyr., VI, 1 , 27-30; VIII, 8, 24-25; Max. Tyr., XIII, 1). А античные военные теоретики специально противопоставляли обычные невооруженные колесницы (τα ψιλά) серпоносным (τα δρεπανηφόρα: Asclep. Tact., 8; Ael. Tact., 22, 3; Arr. Tact., 2, 5; 19, 4). Таким образом, колесницы с серпами появились в Ахеменидской империи.

Для того чтобы ответить на вопрос, когда это произошло, следует обратиться к тактическим характеристикам колесниц с серпами. Серпоносная упряжка по своим задачам сильно отличалась от своих предшественников – простых невооруженных колесниц. Последние обычно сражались между собой перед столкновением пехоты, поддерживали ее фланги, преследовали врага после схватки и в гораздо меньшей степени выполняли функцию фронтальной атаки на пехоту противника, в основном, когда у врагов не было своих колесниц или они уже были выбиты с поля боя. Упряжки же с серпами – это оружие исключительно для лобовой атаки строя врага, рассчитанное не только на непосредственное поражение неприятеля, но и на психологический эффект, деморализующий последнего. Главная задача серпоносных колесниц состояла в разрушении сплоченного строя пехоты.

В течение V в. до н.э. постоянными противниками персов были греки. Именно эллины имели стойкую тяжеловооруженную пехоту, которую безуспешно атаковали своими наскоками персидские всадники, в первой половине V в. до н.э., в основном, конные лучники (Hdt., IX, 20-25; 49; Diod., XI, 30, 3). В то же время именно у греков почти отсутствовали или неэффективно использовались метатели, способные отразить атаку колесниц и, следовательно, фаланга гоплитов представляла удобную мишень для нападения упряжек. Но самое главное состоит в том, что именно эллины понимали значение строя в борьбе с индивидуальными воинами (Hdt., VI, 112; VII, 104; Thuc., I, 126, 4-6; Xen. An., I, 7, 3; 2, 18; Cyr., VII, 1, 22; Diod., XI, 6, 2). Эту-то сплоченность и должна была уничтожить колесница с серпами. Кроме того, во всех известных нам исторических случаях серпоносные квадриги Ахеменидов применялись именно против греческой, а позднее и против македонской фаланги.

Отметим, что для создания нового рода войск нужны были существенные причины, чтобы те затраты на обучение и обеспечение воинов окупились бы их пользой в бою. А для этого требуется время. В случае с серпоносными колесницами нужно было создать совершенно новый род войск, бойцы в котором должны были обладать смелостью самоубийцы, чтобы лететь в упряжках прямо на ряды врага, часто даже без поддержки атаки своих всадников. Не случайно же Ксенофонт указывает на почести (своего рода моральное поощрение), воздаваемые колесничим персидскими царями (Cyr., II, 1, 47; VIII, 8, 24). Следовательно, вооруженные колесницы, скорее всего, могли распространиться в период подготовки к войне или во время какого-то длительного конфликта. Возможно, во время долгих приготовлений к войне с греками, в период, начиная с 467 г. до н. э. (Just., II, 15, 17) и кончая, 458 г. до н.э. (Diod., XI, 74, 1), возникли новые колесничные войска. Ведь теперь подготовкой к войне занимались не местные сатрапы, а сам царь, который имел власть и средства для введения и распространения данного войска (6).

Вооруженные колесницы у греков получили название δρεπανηφόρα αρματα буквально: «серпоносные колесницы». Причем слово αρματα как термин применялось к квадригам, то есть к колесницам, запряженным четырьмя конями в ряд. Если быть совсем точным, то вместо «серпоносные» следовало бы говорить «косоносные», как это делают англичане (scythed chariots). Однако поскольку греки не знали косу как сельскохозяйственное орудие, то они называли эти колесницы «серпоносными». Следовательно, русское наименование является буквальным переводом с греческого (ср.: нем. Sichelwagen; франц. char à faux).

Как я уже отмечал, впервые в сохранившихся источниках мы встречаем применение серпоносных колесниц в битве при Кунаксе между армией претендента на ахеменидский престол Кира Младшего и его братом царем Артаксерксом II. Армия Артаксеркса насчитывала, по сообщению Ксенофонта (An., I, 7, 11), 900000 человек и 150 боевых колесниц. Кроме того, 50 упряжек вместе с армией Аброкома не успели прибыть к месту боя (Xen. An., I, 7, 12). Кир вышел из Сард, имея 70000 азиатского войска (Diod., XIV, 22), 10400 греческих наемных гоплитов, 2500 эллинских пельтастов, а также около 20 серпоносных колесниц (Xen. An., I, 7, 10). О расположении войск противников в битве у нас мало информации. Ксенофонт, как настоящий военный специалист, рассказывает в основном лишь то, что происходило на его фланге и, следовательно, что он сам видел. Артаксеркс выставил перед своей боевой линией колесницы (Diod., XIV, 22; Plut. Artax., 7). Ксенофонт говорит о назначении этих квадриг (An., I, 8, 10): «А перед ними [персами – А.Н.] были отстоящие далеко друг от друга колесницы, называемые как раз серпоносными … Замысел же состоял в том, чтобы на отряды греков их погнали и прорубили ими их».

Кратко, ход боя согласно описанию Ксенофонта был следующим. Греки пошли в атаку и своим грозным видом обратили царские войска в бегство. В это время колесницы атаковали левый фланг фаланги греков. Последние стали бить копьями о щиты, чтобы испугать вражеских коней. Квадриги начали разгоняться, однако они не успели набрать скорость, необходимую для атаки, поскольку колесничие не хотели атаковать, видя, что их войско отступает. Возницы, побросав свои квадриги, бежали, а испуганные упряжки, без людей, метались и через свои, и через греческие ряды, которые перед ними просто расступались (Xen. An., I, 8, 20; ср.: Xen. Cyr., VIII, 8, 25). Причем у эллинов пострадал лишь один человек, видимо, сбитый конями колесницы, но не убитый (Xen. An., I, 8, 20). О действии колесниц Кира на поле боя мы ничего не знаем.

Исходя из описания Ксенофонта, мы можем представить себе конструкцию серпоносной колесницы рубежа V-IV вв. до н. э. (Xen. An., I, 8, 10; Cyr., VI, 1, 29-30; 1, 51; 2, 17). Квадрига имела большие колеса, вертящиеся вокруг оси, длина которой должна быть примерно равной ширине упряжки из четырех коней. К каждому концу оси было прикреплено по одному горизонтальному серпу длиной около 90 см. Эти два серпа являлись основным оружием колесницы. Еще два вертикальных серпа находились под осью, у обеих сторон пола кабины. В высоком деревянном кузове из досок стоял возница, одетый в чешуйчатую броню с длинными рукавами и высоким воротом, голову его защищал шлем. Других воинов в кузове не было. Из оружия колесничий, очевидно, имел лишь меч. Кони некоторых упряжек прикрывались бронзовыми налобниками, месяцевидными нагрудниками и пластинчатыми защитными попонами (7).

Следующий по хронологии случай применения серпоносных квадриг, зафиксированный в источниках, – это бой при Даскелионе (395 г. до н. э.) между отрядом спартанского царя Агесилая и конницей сатрапа Геллеспонтийской Фригии Фарнабаза. Персидский отряд, состоящий примерно из 400 всадников и двух серпоносных колесниц, неожиданно напал на греков. Эллины, в количестве около 700 человек, сбежались вместе, пытаясь построить фалангу. Но и сатрап не мешкал. Он, выставив вперед колесницы, атаковал ими. Упряжки рассеяли ряды врага, а сразу вслед за ними напали всадники, перебив около 100 перемешавшихся греков. Оставшиеся бежали к лагерю (Xen. Hell., IV, 1, 17-19). Таким образом, в этом бою мы видим один из немногих случаев успешного действия серпоносных колесниц. Это объясняется тем, что сразу за атакующими колесницами в прорыв скакали всадники, которые прикрывали возниц.

Из сражений, в которых принимали участие серпоносные квадриги, лучше всего освещена источниками битва при Гавгамелах (1 октября 331 г. до н.э.) между армиями Александра Македонского и Дария III, последнего персидского царя из династии Ахеменидов. Персы специально выбрали поле для битвы, где они могли развернуть свои многочисленные войска. Более того, почва была специально выровнена для действия колесниц и конницы (Curt., IV, 9, 10; Arr. An., III, 8, 7), а на флангах были высыпаны колючки – трибулы для нейтрализации македонской конницы – главной ударной силы армии Александра (Curt., IV, 13, 36; Polyaen., IV, 3, 17).

Перед левым флангом персов, который должен был противостоять атакующему правому крылу македонян, были поставлены (видимо, ближе к центру) 100 серпоносных колесниц, к которым было добавлено около 1000 бактрийских и 2000 (?) сакских всадников (Arr. An., III, 11, 6). Перед гвардейскими отрядами центра расположили еще 50 квадриг (Arr. An., III, 11, 6), видимо, не подкрепленных всадниками. Впереди правого фланга персидского войска стояло еще 50 квадриг, поддерживаемых армянской и каппадокийской конницей. Битва началась гиппомахией на правом фланге македонской армии. В это время Дарий пускает на правое крыло фаланги серпоносные колесницы (Arr. An., III, 13, 2), которые были встречены градом метательных снарядов легковооруженных и агриан, стоявших перед гетайрами (Arr. An., III, 13, 5; Ps.-Call., I, 41, 15; Jul. Val., 52). Метатели отразили атаку одних колесниц, а другие проехали через разомкнувшуюся фалангу, после чего возницы были перебиты. Несколько иначе развивались события на левом крыле македонян, где прикрытием служило лишь незначительное число критских лучников и ахейских наемников (Diod., XVII, 57, 4). Против них начальник конницы правого крыла персов, Мазей, бросил 50 серпоносных колесниц, поддержанных армянской и каппадокийской конницей, стоявшей вместе с ними (Arr. An., III, 11, 6; Diod., XVII, 58, 2-5). Поскольку на этом фланге у македонян, видимо, не было эффективной защиты со стороны легковооруженных, тут они применили другую тактику: стали бить копьями о щиты, пугая коней. Последние, видимо, не будучи достаточно обученными (Curt., IV, 9, 4), испугались и, как и в битве при Кунаксе, часть упряжек, повернув назад, поскакала на своих, а часть устремились на фалангу, которая просто расступилась (Diod., XVII, 58, 4). Вероятно, некоторые из македонян, замешкавшись, были ранены (Diod., XIV, 58, 4). Курций даже говорит об их бегстве (Curt., IV, 15, 4). Как происходила атака 50 колесниц, стоявших перед центром персидской армии, неясно. После этой начальной фазы боя колесницы не участвовали в битве.

Итак, мы видим, что атака колесниц на правый фланг македонян не имела успеха, видимо, из-за того, что стоящая впереди тяжеловооруженная конница, которая могла бы поддержать нападение своих квадриг, была преждевременно брошена в бой. И, таким образом, атака колесниц на фалангу не принесла существенной пользы, так как гоплиты расступились, пропустили несущиеся упряжки, а затем сомкнулись. Но если бы всадники поддержали своих колесничих, то они не только смогли бы ворваться в фалангу, но и защитить возничих от вражеских легковооруженных. Возможно также, что тяжелое положение левого крыла македонян было вызвано не только двумя ударами вражеской конницы, но и фронтальной атакой упряжек, поддержанной всадниками. Следовательно, вероятно, битва при Гавгамегах представляет нам как удачное (против левого крыла македонян), так и относительно неуспешное (против правого крыла Александра) использование серпоносных колесниц.

К концу ахеменидской эпохи произошли изменения в вооружении колесниц. Отказались от нижних (под кузовом) серпов; однако вооружение усилилось путём прибавления горизонтального серпа, закрепленного с каждой стороны на конце ярма, и путём приделывания к концу оси спускающегося книзу лезвия, расположенного ниже горизонтального серпа (Diod., XVII, 53, 1-2; Curt., IV, 9, 4-5; 15, 4).

В эпоху эллинизма квадриги с серпами, вместе с другими элементами военного дела, переходят от Ахеменидов к Селевкидам, которые стали господствовать над основными районами поселения колесничих. Видимо, этим, а ещё силой традиции, объясняется появление данного рода войск именно в государстве потомков Никатора. Основу селевкидской армии составляла фаланга, тогда как конница была ударным видом войска. Вместе с тем использование колесниц с серпами в этот период еще более отходит на задний план. Они были потеснены в своей основной функции – фронтальной атаке противника – боевыми слонами.

Впервые в эллинистический период мы встречаем колесницы с серпами в битве при Ипсе (301 г. до н. э.) в войске Селевка I, который сражался с армией Антигона. Согласно рассказу Диодора (XX, 113), Селевк имел 20000 пехоты, 12000 конницы, включая конных лучников, 480 слонов и более 100 серпоносных упряжек. К сожалению, о самой битве известно довольно мало, а об участии в ней колесниц вообще ничего не сообщается.

Еще одно свидетельство об употреблении Селевком I серпоносных колесниц относится к периоду борьбы с вторгшимся в его владения Деметрием Полиоркетом (286-285 гг. до н. э.). Во время этих событий Плутарх упоминает о неудачной атаке где-то в Киликии колесниц Никатора против небольшой, преимущественно пешей армии сына Антигона (Plut. Dem., 48).

Затем мы встречаем серпоносные колесницы в битве при Аполлонии (220 г. до н. э.) между селевкидским царем Антиохом III и восставшим против него сатрапом Мидии Молоном. Лаконичное описание битвы сохранилось лишь у Полибия (V, 53-54). Молон выстроил своих тяжеловооруженных в центре, а конницу, под прикрытием легковооруженных, расположил на флангах. Серпоносные квадриги были поставлены перед фронтом. У Антиоха не было колесниц. К сожалению, Полибий ничего не говорит об использовании колесниц в бою, возможно, потому, что они были применены без особого успеха только в начале сражения.

Царь Антиох III имел неизвестное количество квадриг с серпами в своей армии в битве при Магнезии против римлян (осень 190 г. до н. э.). Царь построил свою армию типично для сирийских правителей: в центре находилась фаланга, поддерживаемая слонами, по бокам от нее стояли щитоносцы, за ними – тяжеловооруженная, а затем – легкая конница, к которой по флангам примыкали легковооруженные пехотинцы различных видов. Колесницы царь поставил на левом крыле перед своей тяжеловооруженной конницей (Liv., XXXVII, 40; App. Syr., 32).

В начале битвы Селевк, сын Антиоха III, командующий левым флангом, бросает на врага серпоносные колесницы, видимо, рассчитывая привести в замешательство италийскую пехоту. Однако на правом фланге римлян, вероятно, не случайно, был поставлен союзный царь Пергама Евмен II, умевший бороться с серпоносными колесницами (Liv., XXXVII, 41, 9). Последний бросил против атакующих квадриг легковооруженных, подкрепленных несколькими турмами всадников. Эти пехотинцы, рассеявшись, отовсюду стали метать снаряды в коней, в то же время пугая их криком. Одновременно легковооруженные ловко уворачивались от едущих колесниц. Не выдержав стрельбы, упряжки повернули назад.

Битва при Магнезии – единственное сражение эпохи Селевкидов, в котором нам хоть что-то известно о действии колесниц с серпами на поле боя. Примечательно, что Ливий специально отмечает, что лишь после атаки упряжек началось «настоящее сражение» (Liv., XXXVII, 41, 12: justum proelium), указывая, таким образом, на то, что бой с колесницами происходил до столкновения основных сил и был неким составляющим перестрелки псилов до введения в дело тяжеловооруженных пехотинцев и конницы.

Позднее колесницы мы встречаем в первой книге Маккавеев (1, 17) при описании сил Антиоха IV Эпифана во время вторжения его в Египет (170 г. до н. э.). Вероятно, эти квадриги, участвовавшие в Египетской кампании в 165 г. до н. э. будут проходить в триумфе, устроенном царем в Дафне в честь победы над Египтом (Polyb., XXXI, 3, 11). И, наконец, в 162 г. до н. э. во время похода Антиоха V Эвпатора на восставшую Иудею мы опять встречаем 300 серпоносных колесниц, 110000 пехоты, 5300 всадников и 22 слона (II Macc., 13, 2). Количество войск, естественно, преувеличено.

В Селевкидскую эпоху вооружение квадриги усиливается путем прикрепления к ярму пары копий, торчащих вперед (Liv., XXXVII, 41, 6-8). Впрочем, в течение всей истории дома Селевка мы не встречаем успешного применения серпоносных колесниц.

Ревитализация серпоносных колесниц в армии понтийского царя Митридата VI Эвпатора в самом конце II в. до н. э. была вызвана милитаристской политикой этого царя. Кроме того, на этот процесс повлияли и сильные иранские традиции Понта. К тому же сам Митридат, вероятно, надеялся на успешное (главным образом, психологическое) действие таких колесниц против римлян, которые до этого столкнулись с данным оружием лишь однажды, в битве при Магнезии, и еще не умели успешно с ним бороться. В 101/100 г. до н. э. мы впервые обнаруживаем квадриги с серпами у Митридата VII во время его столкновения с каппадокийским царем Ариаратом VII в количестве 600 единиц, вместе с 80000 пехоты и 10000 конницы (Just., XXXVIII, 1, 8). Видимо, Эвпатор был не первый, кто ввел серпоносные квадриги в понтийской армии, на это указывает их численность, хотя и преувеличенная, но все же довольно значительная.

В 88 г. до н. э. вифинский царь Никомед III Филопатор, сторонник Рима, напал на владения Митридата в Пафлагонии. Последний, собрав 250000 пехоты, 50000 всадников и 130 колесниц (App. Mith., 17), выступил против своего врага. Впереди понтийской армии шел авангард под командованием Архелая и Неотолема, состоящий из 40000 легких пехотинцев, 10000 всадников и нескольких колесниц. Около притока Галиса реки Амний митридатовы стратеги встретили все войско царя Вифинии, превосходящее их по числу: 50000 пеших и 6000 конных воинов (App. Mith, 17). К сожалению, Аппиан не описывает, как были построены войска противников, но, возможно, традиционно: пехота размещалась в центре, а на флангах стояла конница. Известно, что левым крылом понтийцев командовал Архелай, а правым – Неоптолем. В ходе боя воины последнего бежали, преследуемые вифинцами. Тогда Архелай, воспользовавшись моментом, напал на преследующих справа, вынудив их повернуться против него. С целью же выиграть время и чтобы не попасть в окружение, он стал отступать, тем самым давая возможность Неоптолему восстановить строй. Когда это произошло, Архелай, развернув войска, неожиданно атаковал вифинцев серпоносными колесницами. Это указывает на то, что непосредственного контакта между противниками все еще не было, и, следовательно, имелось место для разгона квадриг. Далее Аппиан красочно описывает раны, нанесенные колесницами, что привело вифинцев в ужас. Впрочем, солдаты Никомеда, видимо, уже знавшие это оружие, не только не разбежались, но и, развернув армию на два фронта (ибо Неоптолем зашел им в тыл), еще долго сражались, однако после больших потерь войско Никомеда бежало.

Таким образом, битва при Амнии – это одно из тех немногих сражений, где серпоносные квадриги действовали относительно успешно. Ведь Архелай был опытным стратегом, хорошо знавшим достоинства и недостатки данного вида оружия, поэтому он держал колесницы в резерве до решающего момента боя. Именно неожиданностью, помноженной на страх, объясняется успех атаки квадриг.

В следующий раз мы встречаем серпоносные упряжки у стратега Митридата Таксила в Греции. Силы последнего составляли, по сообщению Плутарха (Sull., 15), 100000 пехотинцев, 10000 всадников и 90 колесниц, к нему же присоединился и Архелай, стоявший в Мунихии. Сулла, взяв Афины и желая скорее встретиться с врагом, вышел из горной Аттики в равнинную Беотию с армией в 15000 пехотинцев и 1500 всадников, где около Херонеи весной 86 г. до н. э. он встретил врага.

Понтийцы построились традиционно: в центре у них была фаланга, правую часть которой занимали меднощитные халкаспиды, по флангам стояла конница, серпоносные квадриги были выдвинуты перед центром армии. Первым этапом боя является выход небольшого римского отряда в тыл царским воинам, стоящим на горе Фурий, последние были выбиты оттуда и в бегстве наскочили на свою же фалангу, расстроив ее ряды. Сулла, заметив это, быстро двинулся вперед (Plut. Sull., 18). Архелай, чтобы задержать наступление врага и восстановить строй, кидает на него конницу, которую римляне легко отбили. Тогда понтийцы бросают в атаку 60 серпоносных квадриг, «чтобы, если возможно, натиском разрубить и разорвать фалангу [= легионы] врагов» (App. Mith., 42). Но поскольку места было мало, колесницы не успели разогнаться и были легко пропущены римлянами сквозь разомкнувшийся строй, где возничие были перебиты. В ходе этой битвы воины царя были разбиты.

Битва при Херонее представляет нам традиционное использование колесниц с серпами в качестве оружия, атакующего фронт пехоты неприятеля. Вместе с тем тут присутствует еще и другой мотив для их атаки квадриг – задержать врагов для того, чтобы успеть построить свои силы. Одновременно видим, что квадриги, не успев разогнаться и идя на небольшой скорости, легко могут быть пропущены сквозь ряды неприятеля.

Кроме этого свидетельства, мы находим еще несколько сообщений о квадригах с серпами в армии Митридата VI. На встречу с Суллой в Дардане (85 г. до н. э.) царь привел, как бы для показа своей мощи, 200 кораблей, 20000 пехоты, 6000 всадников и множество серпоносных колесниц (Plut. Sull., 24). А для третьей войны с Римом понтиец собрал (74 г. до н. э.) 120000 пехоты, 16000 всадников и еще неизвестное нам количество квадриг с серпами (Memnon., 38; Plut. Lucul., 7). Однако, как использовались колесницы в боевых действиях и использовались ли вообще, у нас информации нет.

Последнее применение понтийских колесниц мы найдем в битве при Зеле (47 г. до н. э.). Сын Митридата VI, Фарнак II, поставленный Помпеем царем Боспора, воспользовался гражданской войной в Риме, захватил Малую Армению, а затем, разбив при Никополе цезарианского правителя Азии Домиция Кальвина, еще и Понт, ставший к этому времени римской провинцией (Bel. Alex., 37-38). Видимо, здесь он набрал часть армии, используя старую, отцовскую, систему комплектования, и, возможно, употребив старые царские арсеналы.

Цезарь, окончив Алесандрийскую войну, пришел в Малую Азию, собрал местные силы и встретился с врагом около города Зела. На рассвете 2 августа 47 г. до н. э. Фарнак вывел войска из лагеря и повел их через равнину на римлян, которые разбивали лагерь на возвышенности. Цезарь не предполагал, что противник нападет на него в столь невыгодных для азиатов условиях и продолжал свои фортификационные работы, выставив перед валом заградительную линию войск. Однако царь совершенно неожиданно повел свои отряды на холм, где стояли римляне, которые спешно и в суматохе стали выстраивать легионы. На это еще не построенное войско Фарнак и бросает колесницы, «которые, однако, были быстро засыпаны множеством метательных снарядов» (Bel. Alex., 75). Легионеры, отбросив квадриги, столкнули с холма и пехоту врага. Войско Фарнака бежало. Об этой победе Цезарь кратко напишет: «Veni, vidi, vici» (Suet. Caes., 37, 2).

Битва при Кунаксе (401 г. до н. э.) и битва при Зеле (47 г. до н. э.) – вот тот исторический путь серпоносных колесниц, который зафиксирован в сохранившихся источниках. Мы видим, что для таких колесниц особенно нужна была ровная местность. Впрочем, специальное выравнивание почвы упоминается лишь перед битвой при Гавгамелах, место для которой планировалось заранее (Curt., IV, 9, 10; 15, 28; Arr. An., III, 8, 7). Разравнивание служило для облегчения разбега колесниц, на что указывает Плутарх (Sull., 18). Квадриги всегда становились перед войском на некотором удалении друг от друга (Xen. An., I, 8, 10). По-видимому, расстояние между ними было порядка 25 м. Построение квадриг имело лишь одну шеренгу, которой было вполне достаточно для выполнения основной задачи колесниц – прорыва строя врага (Xen. Cyr., VI, 3, 34). Древним был хорошо известен психологический эффект колесничной атаки (Diod., XVII, 53; Curt., IV, 9, 4; Veget., III, 24). Очевидно, как раз этим впечатлением были навеяны описания кровавых ран, производимых серпами, ведь обычно потери от атаки квадриг были небольшими (Curt., IV, 15, 17; Diod., XVII, 58; Lucret., III, 642; App. Mith., 18; Suid. s.v. δρεπανηφόρα τέθριππα). Вместе с тем, когда пехота была уверена в себе или/и постоянно сталкивалась с применением врагом серпоносных квадриг, тогда и психологический аспект атаки терял свое значение, а сама атака колесниц кончалась плачевно, зачастую под насмешки оборонявшихся (Plut. Sull., 18; Veget., III, 24).

Мы наблюдаем и некоторое хронологическое различие в использовании упряжек с серпами. Так, персы, основной атакующей силой которых была конница, старались комбинировать действие этого рода войск с атаками квадриг. Своими колесницами они стремились расстроить ряды врага, при поддержке своих же всадников, зачастую с одновременной фланговой атакой конницы. В сражении с македонской фалангой атаки колесниц были рассчитаны на приведение в замешательство гоплитов врага. Одновременно же велась атака конницы на фланги строя македонян. Похоже, что персы уже мало надеялись на эффективность лобовой атаки квадриг на фалангу, поэтому они и не удерживали до нужного времени латную конницу, которая могла бы, последовав в бреши, образованные в строю врага вследствие вторжения упряжек, повлиять на ход битвы решающим образом. В эпоху Селевкидов использование колесниц было потеснено применением слонов, которых подчас с той же целью – для разрыва рядов пехоты врага – ставили перед центром строя, тогда как упряжки устанавливались лишь перед флангами. Если же слонов у военачальника не было, то квадриги могли располагаться и перед центром строя. Теперь основная задача колесниц состояла лишь в расстройстве пехотного строя врага, поскольку победить в столкновениях вооруженных по-македонски фаланг мог тот, кто сохранил свой строй наименее разорванным и наиболее упорядоченным. В период борьбы понтийского царя Митридата VI с Римом тактика использования квадриг несколько изменилась. Основная цель атаки упряжек состояла в том, чтобы расстроить ряды римских легионеров, после чего следовало бросить на них свою фалангу, а по возможности и зайти им в тыл конницей. Кроме того, понтийцы в большей степени, чем раньше, использовали фактор неожиданности при атаке квадриг на врага (Херонея, Зела).

Серпоносные колесницы в том виде, в каком они были изобретены при Ахеменидах, а затем перешли к Селевкидам и Митридатидам, - явление в достаточной мере уникальное в мировой истории. У нас нет никаких других выдержавших верификацию свидетельств, которые говорили бы о данных колесницах, как о роде войск, у других народов, исключая, может быть, Китай эпохи Восточного Чжоу (VIII-III вв. до н.э.), где существовали вооруженные колесницы.



Иллюстрация сделана на основании описания Т. Ливия и изображений эллинистического оружия на рельефах алтаря Афины в Пергаме. В некоторых аспектах реконструкции автор опирался на другую реконструкцию англо-польского антиковеда Ника Секунды (Sekunda N.V. Seleucid and Ptolemaic Reformed Armies168-145 B.C. (Montvert Publications). Vol. 1. Dewsbury, 1994. Pl. 5). Возница защищен железным шлемом с маской и панцирем из того же металла с двумя рядами полотняных птериг. На панцире повязан «офицерский шарф». Руки прикрыты железными ламинарными наручами. Деревянный, обтянутый кожей, кузов колесницы тянут четыре коня посредством двух дышл и двух ярем, на внешних концах которых закреплена пара серпов, которые должны были поражать верх корпуса неприятеля. На концах оси закреплены еще четыре серпа, предназначенные для поражения ног противника. К концам дышл прикреплены копья для поражения впереди стоящей цели. Лошади защищены железными нагрудниками с птеригами и налобниками из того же металла.