Орихиме (Amelia_AND_Zelgadiss) все записи автора
Как я вижу - тут не одного фанфика по ним нет( Сейчас исправим)))
Ливень
Не виноватый я – она сама пришла!
Зелгадис Грейвордс
Ливень, по всей видимости, решил установить мировой рекорд по количеству осадков. Крупные тяжелые капли ощутимо били даже по моей каменной коже; что чувствовала Амелия, и думать не хотелось – принцесса Сейруна куталась уже в два плаща, свой собственный и мой запасной, пытаясь спрятать лицо в капюшоне. Наверное, стоило наплевать на энергетические потери и все-таки полететь в горы на Рей Винге. Тогда бы и не промокли, и не опаздывали.
А все Амелия, чтоб ей ее же справедливостью да по красивой физиономии. Чем ей те разбойники в деревне на равнине не угодили? Не ее же саму грабили. Так нет – спасем деревню, ибо просто так уходить несправедливо! Ладно бы хоть нам за это денег предложили... мало того, что перебили всех бесплатно (да-да, именно «перебили», меня она тоже втянула, хотя я сначала хотел переждать бойню в сторонке), так еще и здорово опаздываем – мы договорились одновременно с Линой и Гаури достать мечи из алтарей – один был где-то поблизости, в горах, а второй – за Сайраагом. Выдергивать их нужно было строго в один момент, иначе сработало бы защитное заклинание и кому-то из нас пришлось бы крайне несладко. А добыть мечи Лине приспичило весьма конкретно – за них ей предложили баснословную сумму.
Ну, и угадайте, кто в итоге влип.
Мне пришлось оторваться от поисков исцеления – Лина, Гаури и что-то напортачившая в Сейруне, а потому скрывающаяся от отца Амелия вытащили меня прямо из заброшенного храма чуть ли не на другом конце материка и под угрозой файербола заставили переться сюда.
Убиться веником, в общем.
(Только не вспоминать, что какой-нибудь файербол может максимум попортить мне прическу!)
Надо будет как-нибудь на досуге объяснить Амелии, что заставлять других огребать из-за собственной тяги к справедливости – несправедливо по определению. Авось проникнется.
Хиленькая деревушка вынырнула из-за поворота с неожиданностью пули. Всего одна улица, дорогу можно назвать нормальной только с натяжкой – впрочем, мне не привыкать, да оно и лучше, скажем, большого города. Здесь на меня будут смотреть с суеверным страхом. В городе – с насмешкой.
Будь ты проклят, Резо.
В единственном трактире оказалась всего одна свободная комната, о чем мне радостно сообщил вдрызг пьяный хозяин. Покосился на Амелию и подмигнул.
Тьфу ты блин! В каждом трактире одно и то же! Тип благотворительности у них такой, что ли?!
- Ты уверен? – я попытался изобразить убийственное спокойствие и приподнял трактирщика за грудки. Пьяница оказался на удивление легким.
Главное – не думать об Амелии. И ни в коем случае не покраснеть.
- Ув-верррен! – радостно икнул трактирщик.
- И откуда же в вашем захолустье столько постояльцев взялось? – логично осведомился я, опуская его на пол, но все еще держа за засаленный воротник рубашки. Хорошо, что моей одежде хуже уже не будет.
Трактирщик возмутился настолько, что даже слегка протрезвел:
- В-вы что, не знаете?! Завтра будддет Горный Фестиваль! Из какой дыры вы выползли?!
- А-а... - протянул я. – Значит, он здесь проводится. – По совести говоря, я понятия не имел, что еще за Фестиваль, но нужно было не потерять лицо. – И комната действительно одна.
- Од-дна, - трактирщик ощерил в ухмылке неровные зубы. И снова покосился на Амелию.
Достал.
- Ключи, - тон у меня был уже просто убийственный. – И глинтвейн. – Мне уже многого стоило не вытащить меч из ножен и не снести этому нахалу голову. Почему, если я путешествую с Амелией, все вокруг начинают считать, что она моя девушка?!
Хотя это, пожалуй, совсем неплохая перспектива...
Поняв, что сейчас покраснею, я нырнул в капюшон и, резко повернувшись к принцессе спиной, поднялся по лестнице. Амелия тихо последовала за мной.
Комната оказалась возмутительно маленькой и холодной. Ветер забрасывал через открытое окно целые потоки воды; на деревянном полу уже образовалась лужа, но больше всего меня убил факт наличия только одной кровати. Значить это могло только одно – эту ночь я буду тихо мерзнуть на полу, ибо отправить туда Амелию... в общем, у меня не получится.
- Кажется, я зря столько заплатил трактирщику, - мрачно буркнул я, входя в выделенный закуток.
- Вряд ли он стал бы столько просить, если бы не был вынужден кормить семью, - непробиваемо ответила Амелия.
Я промолчал. Конечно, «нельзя судить о людях по их внешнему виду», но, ей-Цефеиду, выйти замуж за это не решилась бы даже мазоку с соответствующими расовой принадлежности склонностями к мазохизму. Хотя Шабранигдо знает, из-за чего вдруг вообще девушке может приспичить выйти замуж. С Амелии, наверное, сталось бы просто из жалости.
Я стиснул зубы, прошел через всю комнату, стараясь не выдать охватившей меня тихой ярости от собственного бессилия, и очень осторожно, соизмеряя силу, закрыл окно. Последний поток воды, ворвавшийся в комнату в союзе с ледяным ветром, не упустил шанса вписаться точно вдоль моей физиономии.
За спиной зашуршала мокрой тканью Амелия.
Ненавижу, когда мне сочувствуют. Ненавижу принимать подачки из жалости. А мерзостнее всего, когда мне начинают симпатизировать – опять из жалости, чтоб ее Шабранигдо поглотил!
Хотя и думать не хочу, что со мной будет, если Амелия вдруг охладеет.
Подавив тяжелый вздох, я обернулся... и вспыхнул.
Три факта. Первый, и без того ясный: мы оба промокли до последней нитки. Второй, с намеком: ткань походной одежды Амелии далеко не такая плотная, как может показаться сначала. И третий, заключительный и добивающий: принцесса Сейруна изволила стянуть с себя оба мокрых плаща.
Естественно, костюм облепил ее так, что места воображению почти не осталось. А девочка девочкой явно не была... в смысле, я хотел сказать, с тех пор, как мы не виделись, Амелия здорово выросла... где положено, хотя там и раньше святое место не наблюдалось. И выглядела уже вполне взрослой девушкой – хотя теперь, по совести, она ей и являлась...
Постаравшись приладить челку так, чтобы не было заметно предательского румянца (Резо, сволочь! Если уж даровал каменную кожу вместо нормальной, мог бы хоть лишить ее способности краснеть!), я свесил на спинку единственного стула свой плащ, поленившись его отжимать, и смылся от греха подальше в купальню.
Она оказалась, как и следовало ожидать, не самого лучшего уровня. Просто углубление, наполненное горячей водой и отделенное от женской купальни высокой, но все же не доходящей до потолка стеной. Но выбирать не приходилось, тем более что мне повезло и в душном помещении больше никого не оказалось.
Наскоро разбросав промокшую одежду, я плюхнулся в воду.
Эххххх-х... Что ни говорите, а горячая вода в неограниченных количествах – это именно то, что учишься ценить именно в путешествиях. Успокаивает, греет и отвлекает от ненужных мыслей.
- Зелгадис-сан?
Я дернулся и открыл глаза, готовясь нырнуть с головой. Ну уж сюда она прийти не могла, правда ведь? Оказалось, правда. Только вот поняв, что голос Амелии доносится из-за стены, разделяющей купальни, я поймал себя на чем-то, подозрительно напоминающем разочарование.
- Что? – недовольно буркнул я.
- Извините, здесь кончилось мыло, - оповестила она из-за стены. – Вы не могли бы мне перекинуть кусок?
Тьфу ты блин. Вечно какой-нибудь идиотизм с этой девчонкой приключится.
Пришлось кидать ей мыло. Хорошо, что в тот момент, когда я бросил его первый раз, Амелия на что-то отвлеклась – из-за стены донесся плеск воды и женский возглас, самым цензурным выражением в котором было «Симата!!»... а потом извинения мужским голосом и взрыв... в общем, в первый раз я мыло не докинул.
- Амелия, - окликнул я ее, отловив мыло и подкидывая его в руке, - надеюсь, ты там никого файерболом не убила?
- Не файерболом, господин Зелгадис, - ответил ее голос из-за стены, - так вы мне кинете мыло?
- Это был Flare Arrow и только покалечила, - буркнул недовольный мужской голос у меня за спиной. Я обернулся: взлохмаченный тощий субъект прижимал к слегка подпаленной голове кувшин с холодной водой. – Хоть бы таблички вешали, что ли...
Поленившись изображать сочувствие, я отвернулся и наконец добросил мыло.
- Ай-й-й!!!! – незамедлительно послышалось с другой стороны стены. Ну как знал. Нет, с ней решительно ничего не проходит нормально, обязательно что-нибудь да случится!
- В чем дело? – устало спросил я. Сейчас выяснится, что ее утянула под воду очередная копия Резо или Шабранигдо на пару с Фибриззо решили возродиться и завернуть всенепременно в эту купальню.
- Вы мне по груди попали, - обиженно пояснил голос Амелии.
...
Абзац.
...
!!!
Я вспыхнул (черт, который раз за день?!) и быстро обернулся: хвала Богам, тощий субъект уже смылся – видимо, орать на хозяев.
Ч-черт.
- Э... извини, - буркнул я и с удовольствием упал лицом в воду. Она, может быть, и была горячей, но так, как моя каменная рожа, определенно не пылала.
Горы. Ночь. Не доходит? Ладно, продолжаю. Ливень. Окно до конца не закрывается. Сквозняк. Деревянный пол. Отсутствие камина и вообще любого обогревателя как такового.
Я выпрямился в полный рост, потому что от позы калачика уже затекла спина, и рассеянно изучал потолок. Тоже деревянные доски, но покрытые белой краской (явно в несколько слоев) подобранные получше, тем те, что представляли собой пол. Плинтуса здесь были узкие, а в противоположном углу чуть-чуть не доходили друг до дружки... к чему я все это так тщательно осматриваю? Да очень просто. Если не отвлекаться на всякую чушь, начинаешь поневоле замечать, что Амелия до сих пор не уснула, ворочается, дыхание сбивчивое...
Ну вот. Пожалуйста. Опять уехал не туда.
Некоторое время ушло на то, чтобы выровнять дыхание самому. Черт, я же с ней в одной комнате... надо было тщательнее трясти хозяина, в крайнем случае, выгнать его из собственной комнаты, но не соглашаться так легко. Вообще не соглашаться. Сразу ведь было понятно: выспаться мне здесь не удастся ни при каких обстоятельствах.
Всего-то ведь и нужно встать, сделать несколько шагов – и вот она, ее вечно взъерошенные черные волосы, ее смуглое лицо со слишком большими для него синими-синими глазами...
Лучше бы на нас напали. Лучше бы сейчас быть где-нибудь посреди поля боя, с заколдованным Астрал Вайном мечом наперевес. Лучше бы сейчас валяться где-нибудь без сознания. Все лучше, чем быть сейчас в маленькой комнатке, где всего в двух шагах от тебя тщетно пытается уснуть принцесса Сейруна.
Вот оно, точно! Думать о ее отце. Что этот тролль со мной сотворит, если вдруг услышит, что за мысли я тут тщательно подавляю? Принц Филионел, без сомнения, за справедливость, но вряд ли до такой степени, чтобы...
- Господин Зелгадис? – сонливой хрипотцы в голосе Амелии нет. Похоже, она вообще не смогла даже задремать.
- А? – я дернулся от неожиданности так сильно, что чуть не вписался головой в стену. Жаль, не дотянул пары сантиметров. Авось бы выбило не те мысли. Хотя пока еще вопрос, из кого что выбьется. Неизвестно, что в таком случае пострадает больше – моя голова или все-таки стена.
- Мне холодно, - капризно протянула принцесса.
Черт! Лучше бы на нас напали...
- А я-то тут причем? – хорошо, что Амелия совсем не видит в темноте, иначе страшно представить, какое выражение она застала бы на моем лице!
Молчание.
Лучше бы на нас напали. Во время боя, по крайней мере, нет времени долго и нудно размышлять о личных проблемах.
Я повернулся спиной к Амелии и зажмурился. Думать о чем-нибудь другом. Обязательно. Если мысли о Филе не помогли, значит, что-то еще. Исцеление, например. Я ведь ищу его уже так долго, что впору даровать мне его свыше хотя бы просто за упорство и совершенно искреннее намерение пробить лбом стену.
Последнее, к слову, я вполне могу исполнить на практике.
Будь ты проклят, Резо.
Ну, теперь вроде легче. Можно даже просто попытаться заснуть. И – ни в коем случае! – мне ничего не должно сниться. Ни Резо, ни тот, другой сон, преследовавший меня гораздо меньше, он начался спустя год после встречи с Амелией... но это вовсе не значит, что я предпочту его!
Тьфу ты. Опять уехал.
- Господин Зелгадис, - теперь в ее голосе уже чистейшая обида. – Я замерзла!
От неожиданности я все-таки распахнул глаза – стена. Эту комнату явно давно никому не сдавали, иначе бы пыль здесь вытирали потщательнее.
А что я, в конце концов, теряю? Встать, два шага – и ее тепло, ее запах...
- Ты серьезно? – обреченно спросил я, не решаясь произвести вслух собственный приговор. Вот уж настолько рядом уснуть я точно не смогу.
Хотя и так, в двух шагах, - тоже.
- Серьезно, - Амелия поняла меня и так.
Самым грандиозным подвигом было взять себя в руки. В герои я все-таки записался: стиснул зубы, нацепил на лицо флегматичное выражение и все-таки ухитрился преодолеть космических размеров расстояние от моего угла до кровати. Осталось только лечь рядом с Амелией и просто обнять ее... но тут весь мой героизм сошел на нет. Я пристроился на самом краю кровати спиной к Амелии и снова зажмурился, когда она пододвинулась поближе ко мне.
Теперь – уж точно думать об исцелении. Можно попытаться соединить те факты, которые я раскопал в том храме, с теми, что обнаружились еще в библиотеке Резо в Сайрааге. Сначала вроде бы кажется, что они не связаны...
Тепло.
...но, если копнуть глубже, то выйдет...
Чужое тепло. Ее.
На этом цепочка разумных мыслей прервалась. Оставалось только беспомощно смотреть, как сквозняк колышет тонкие занавеси. Луны видно не было, только какая-то звезда, высунувшаяся из просвета в облаках, нахально подглядывала в окно за неким спятившим химерой и прижавшейся к нему спина к спине принцессе. Я попытался вспомнить, как называется сие беспардонное светило, но так и не смог.
А потом я поймал себя на том, что колыхания занавесей от внимания ускользают: вроде смотришь куда надо, видишь, как складка сменяет складку, как играет мягкий ночной свет, а ничего не воспринимаешь. Замечать я мог только дыхание Амелии, ровное и спокойное.
Спит, черт возьми. Сумела уснуть.
Я наблюдал словно со стороны, как невысокий парень с каменной кожей повернулся на другой бок и осторожно прикоснулся к темным волосам заснувшей принцессы. И лишь ощутив под пальцами мягкие пряди, понял, что это все-таки я.
Тишина, прохладный шелк черных волос; тепло – чужое, но в то же время такое родное, такое желанное... Амелия, проклятая, двинутая на справедливости девчонка, головная боль, если бы ты только знала, как я устал от этой твоей глупой жалости и как она мне нужна...
«Я устал, я ухожу», - ни с того ни с сего мелькнуло у меня в голове, я даже хмыкнул от неожиданности... и понял, что разбудил Амелию: она уже давно просто лежала с открытыми глазами, глядя в противоположную стену.
Эффект можно сравнить с ушатом холодной воды или файерболом в лицо. Я рванулся назад, сам не понимая, что творю: то ли пытаюсь оказаться подальше от нее, то ли стараюсь еще чуть-чуть коснуться ее волос. Как бы то ни было, в итоге я все равно грохнулся на пол, здорово треснувшись спиной.
Амелия незамедлительно свесилась с кровати. Я постарался приладить челку так, чтобы не было видно выражения лица, и прижал кулак к губам, тщательно подавляя желание его укусить.
- Вы не ушиблись, господин Зелгадис? – заботливо и – кажется – чуть смущенно спросила Амелия.
- Нет, - соврал я и сдернул свое одеяло, завернувшись в него. Хватит с меня. Буду спать на полу.
Ну, то есть пытаться спать.
Звезды за окном пропали: по всей видимости, не так давно кончившийся ливень решил наверстать упущенное. Размеренный, спокойный, четко-отчаянный шелест воды, плещущей по стеклу. Каждая капля – тонкой струной по оголенным нервам, странно резко и быстро, но в то же время успокаивающе и мерно.
Наверное, я все-таки сумел уснуть. Во всяком случае, голос Амелии выдернул меня из гнилостно-красной липкой полудремы, которую я еще долго не мог стряхнуть с глаз: мне все казалось, что все здесь снится – и холод, и деревянный пол, и мягкий сладковатый запах, оставшийся на пальцах...
- Господин Зелгадис, вы спите?
- Угу, - честно ответил я и тотчас же понял, что все-таки не сплю и все вокруг вполне реально: вспоротый моими проволочными волосами пододеяльник, зазоры между досками под спиной и, черт возьми, прижатая к лицу рука – та самая, на которой еще остался аромат Амелии.
- Холодно, - вздохнула принцесса Сейруна.
Наверное, я все-таки не проснулся до конца, потому что без особого промедления встал, подобрал свое одеяло и второй раз за ночь забрался на кровать. И вот уже там меня догнало, что я вообще творю... короче, устроился я на самом краю, но лицом к Амелии, потому что казалось как-то неловко и глупо сейчас переворачиваться на другой бок.
Лучше бы на нас напали. Лучше бы сейчас выяснилось, что весь трактир вкупе с гостиницей переместились в другое измерение и требуется немедленно вскочить, схватить меч и драться со всем, что движется, устроить такую мясорубку, что все сотрется из памяти, оставив лишь пятна чужой крови на руках.
Собственная неподвижность казалась мне уже противоестественной; чудилось, будто я уже не лежу, а стою – осталось только сделать шаг, чтобы убежать, но тело не слушается – оно словно чужое, только ощущается, как мое.
Нужно было бежать сразу, как только на пороге храма появилась Лина. Я ведь прекрасно знал, чем обычно заканчиваются такие вот «случайные» встречи. Ни капли не удивлюсь, если этими самыми мечами поддерживалось равновесие миров, и в итоге придется спасать все четыре, убивая еще не успевших излишне близко познакомиться с нашей компанией монстров.
Нужно было сразу думать. Сейчас уж точно не уйдешь: бросишь Амелию одну, а она незамедлительно влипнет в неприятности так, что из них только черный хохолок торчать и будет. Придется спасать еще и ее, иначе принцесса начнет выпутываться сама. Бедные неприятности.
Да и вообще, бросить Амелию... в общем, у меня не получится.
Нет, выспаться мне сегодня определенно не светит. Как только я провалился в спасительную темноту без сновидений, меня разбудило резкое движение совсем рядом, а стоило открыть глаза, как выяснилось, что Амелия выросла даже больше, чем я подумал сначала...
Нет, это все в самом хорошем смысле. Ничего такого, о чем нельзя было бы рассказать отцу, принцесса Сейруна не сделала. Она просто передвинулась повыше, не просыпаясь, подмяла свою подушку себе под бок.
Самое выдающееся достоинство Амелии оказалось в аккурат на уровне моих глаз: две верхние пуговицы пижамы, которая явно была рассчитана на меньшие параметры, элементарно не выдержали напора.
Первой моей реакцией была очень простая и предсказуемая мысль: зажмуриться и сделать вид, что ничего не заметил. Только вот так логично и правильно я почему-то не поступил.
Где-то за стеной вовсю ругались два женских голоса, почти заглушая стук дождя. Слово – капля воды, тишина – ветер, вздымающий занавесь на не закрывающемся до конца окне. Окно – сердце, капля – выстрел, слово – смерть, тишина – рождение.
Нет, медитировать я определенно не умею. Ну и фиг с ним. Медитировать – не сейфы вскрывать и не мечом размахивать, жизнь не спасет. Хотя...
Амелия прижала руку к основанию груди так, что ее и без того немаленькое хозяйство еще сильнее выдалось вперед – ближе к моему лицу. Я замер, сам не зная, чего хочется больше: отодвинуться или...
Так. Кажется, это к делу не относится.
Лучше бы на нас напали. Лучше бы меня ранили так сильно, что мысли были бы только о ране, о разломанной (не разорванной же!) коже, о крови, о боли. Лучше бы сейчас убивать седьмую часть Шабранигдо, чтобы Амелии рядом не было.
Или не лучше?
Эта мысль была настолько неожиданной и предательски успокаивающей, что я даже поперхнулся. И чуть не разбудил Амелию. Или не знаю уж, что там случилось, но принцесса пробормотала что-то во сне и перевернулась на живот так, что я попал лицом ей в грудь и, дернувшись, едва не распахал носом уцелевшие пуговицы пижамы. Стало очень тепло, потом – слишком жарко, сладковатый запах затопил все бытие; все показалось до обиды простым – вот она, это ее ты ждал, искал всю жизнь, а остальное – так, (не)приятное дополнение, не больше.
Амелия, разбуженная моим удачным попаданием, шарахнулась назад первой. А я поймал себя на несвойственном мне жесте – руки потянулись к ней – и тоже дернулся назад. Что я такое творю, что со мной творится?..
Всего один факт: узкая односпальная кровать – понятие далеко не бесконечное и отнюдь не растяжимое. Разумеется, в итоге она кончилась в самый неподходящий момент. Мы с Амелией дружно грохнулись на пол.
Все! Теперь – точно все. Хватит. Здесь и буду спать.
Угу. Размечтался.
Только я собрался стянуть свое одеяло, как с кровати свесилась Амелия, цапнула меня за пижаму и, популярно объяснив, что «несправедливо оставлять девушку мерзнуть», втащила наверх. Черт ее знает, как у нее получилось поднять парня с весом якоря, может, я ей сам помог...
Принцесса устроила меня подальше от края и осторожно, словно я мог ее укусить, обняла.
«Черт-черт-черт-черт-черт...» - то ли кровь в висках застучала, по скорости похоже, то ли просто мысли. Я замер, сам не зная, что делать, боясь отпугнуть Амелию или неосторожным касанием причинить ей боль. Принцесса трогательно до идиотизма уткнулась лицом мне в грудь (это что, месть такая?).
Лучше бы на нас напали. Или не лучше?
Сквозняк чуть шевелил черные волосы, унося сладковатый запах прочь от меня. Подумалось, что – да, правильно, так оно и должно быть. Запах – прочь, Амелию – прочь, не мучить себя, ее. Ничего ведь не выйдет. Она принцесса, будущее целой страны, а я – даже не человек, чудовище, на треть монстр.
- Господин Зелгадис? – дыхание греет кожу, и непонятно, чего хочется больше – чтобы она отодвинулась или прижалась сильнее. – Можно... я вас поцелую?
«Черт-черт-черт-черт-че-ртче-ртче-черт-ртче-черт-ртче-черт-ртче-черт...» - с удвоенной скоростью застучало в голове. Лучше бы на нас напали. В бою все проще, в бою места политике и мнению народа места нет.
- Ну... можно, - сдуру ляпнул я.
«Черт-черт-черт-ртче-ртче-рт-че-рт-че-рт... че?!»
Поздно.
До меня вообще все поздно доходит: и последствия согласия переться за мечом вкупе с ночевкой в одной комнате с Амелией, и собственные слова. Видно, с Гаури переобщался.
Когда в моем затуманенном мозгу наконец вспыхнула сия светлая мысль, я уже благополучно утонул в сладком запахе, чужом тепле и ощущении губ Амелии.
Мне не хотелось помнить и понимать. Не хотелось осознавать, что я делаю. Ведь стоит только вспомнить, что я – Зелгадис Грейвордс, химера, урод, монстр, а эта юная богиня у меня в руках – Амелия Вил Тесла Сейрун, двинутая на справедливости девчонка... и все, светлая теплая иллюзия рассыплется на тысячи сверкающих осколков, больно царапающих обнаженное сознание, оставив лишь ощущение сосущей, жалкой пустоты да вечные, с усталым отчаянием повторяемые вопросы – почему, как, куда все делось, ведь было так хорошо, так спокойно, а теперь этого не вернуть...
Зажмурившись покрепче, словно это могло спасти от мыслей, я (я ли?) положил руки на талию своего персонального ангела, а она вдруг дернулась и отстранилась.
Все.
Я отвернулся, уткнулся взглядом в подушку и стиснул зубы. Амелия старательно смотрела куда-то вверх.
Конечно. Неужели хотел верить, что все-таки что-то может и получиться? Вот то, что реально. Я – один, у такого, как я, не может быть дома; такого, как я, нельзя просто любить, не сочувствуя и не жалея...
Примерно это и твердил мой здравый смысл в течение всего малопонятного для посторонних диалога:
- Амелия?
- Можно.
Было... спокойно. Дождь перестал. Чувство такое, будто я был мозаикой, в которой не хватало нескольких кусочков смальты, и один из них вдруг нашелся – еще не целая картина, но уже ближе к завершению.
Амелия уснула у меня на плече. Делать ничего не хотелось, хотя, наверное, уже пора бы. Давно нужно было ее разбудить и идти за этим долбаным мечом, чтобы поскорее отвязаться. Только вот теперь отвязываться тоже решительно не хотелось.
То, другое, - это было уже даже не желание, а простое, как лайтинг, знание: она должна быть рядом.
Черт возьми, неплохо бы принять за аксиому.
Справедливость – это то, что есть, когда не нужно,
но должно всегда торжествовать.
Амелия Вил Тесла Сейрун
«Решительный шаг вперед – результат хорошего пинка сзади».
Очень хотелось бы, чтобы это оказалось правдой и всю ответственность можно было на кого-нибудь свалить.
Эх, детская мечта – проснуться в один прекрасный день и понять, что больше не нужно волноваться за судьбу Сейруна, за своего отца, за господина Зелгадиса (Зела?), за всех остальных Рубак, за себя, наконец. Что кто-то добрый появился ниоткуда и взял на себя всю мою ответственность, мой долг.
Хотя тогда, пожалуй, все было бы слишком просто. И нечестно взваливать все на кого-то другого. И где же тогда я стала бы искать новую мечту? Без нее ведь – никак: что-то должно вести, манить за собой, заставлять действовать, рисковать всем... и очень хотелось бы, чтобы этим «чем-то» оказалось не обычное шило в... кажется, это слово относится к разряду тех, которых принцессе знать не положено.
Ну вот что, во имя Истинной Справедливости, прикажете теперь делать?
Говорить с ним не о чем: все, что хотелось, давно уже сказано. Вести пустую светскую беседу – глупее и не придумаешь. А вариантов-то и нет – только продолжать вот так лежать у него на плече, притворяться спящей, да ведь он уже и не верит: я давно чувствовала заинтересованно-насмешливый синий-синий взгляд у себя на лице: «Кого пытаешься обмануть, девочка, - меня? Себя?»
В самом деле, когда не о чем говорить, остается только обманывать. Не его – так себя.
Значит, пора вставать и улыбаться. В конце концов, господин Зелгадис (все-таки Зел?) не виноват в том, что я принцесса Сейруна и моя родня через одного – предатели, для которых нет ничего важнее трона.
Да уж, как теперь возвращаться к отцу? Принцесса, провалившая переговоры, да теперь еще и обесчещенная (причем по собственному желанию) – класс.
Ну и черт с ним. Депрессия – штука хорошая, но в умеренных количествах и не для защитников Справедливости.
- Доброе утро, - лучезарно улыбнулась я, потягиваясь.
Чем дальше в лес – тем больше Флагуунов.
И могил копий Резо.
Зелгадис Грейвордс
Неуловимое ощущение цельности схлынуло; оставалось только метаться, причем, судя по каменному спокойствию Амелии, сразу за двоих, чем я успешно и занимался, бессильно сжимая в руках тяжелый продолговатый сверток – всего полчаса назад вытащенный из алтаря меч.
Собственно, вопрос у меня был всего один: как теперь дальше? Честно говоря, я ждал большего. Ждал перелома во всем, может быть, даже ожидал проснуться нормальным, человеком, каким был раньше, но... неестественное спокойствие Амелии да сверток в руках – больше ничего. Пустота.
Все равно в мозаике не хватает смальты, рисунок не закончен, узор не завершен. Один-единственный кусочек цветного стекла ничего не решил.
Значит, нужно решаться самому.
...Черт его знает, может, она и не из жалости вовсе, а из-за того, что на мне никакой ответственности не лежит – за то, что я стал каким-то призраком свободы и одиночества – так?..
Хотя какая разница.
- Так где мы должны встретиться с госпожой Линой и господином Гаури? – сбавив шаг, спросила принцесса.
Я остановился.
Пусть все убираются к Шабранигдо. Резо, все те, кто считал меня чем-то меньшим, чем человек, «госпожа» Лина, Филия, Джилас, яйцо с Вальгаавом, Эрис и Гаури с Сильфиль в придачу, и Мартину с Зангулусом им сверху вкупе с моим здравым смыслом. Ах да, забыл самое важное – Фила в вершину списка!
- Слушай, Амелия, ты за меня замуж выйдешь?
Ну, по крайней мере, я это сказал. Гип-гип-ура мне.
- Что?! – ее лицо нужно было видеть: оно, казалось, состояло только из глаз. Крайне ошалевших.
Я со смущением понял, что сработал, как мушкет: выстрелил громко, дыму – выше крыши, эффект потрясающий... но – только один раз, а перезаряжать долго. Проще взять другой.
Повторять, впрочем, не пришлось. Так и не дождавшись ответа, Амелия красивым винтом ушла в обморок. То есть ушла бы, не подхвати я ее в последний момент – меч пришлось выронить.
Н-да. И что теперь?
По классике жанра даму хлопают по щечкам – да вот только руки у меня не те, так и шею ей свернуть недолго. Вода...
- И что это с ней? – осведомился мурлыкающий голос у меня за спиной.
А, ну да. Вот кого забыл к Шабранигдо послать – и получите, распишитесь. Господин Кселлос собственной невыносимой персоной, черт бы его побрал!
- Не твое дело! – рявкнул я, сам на себя разозлившись сразу по двум пунктам: за немедленно выступивший на щеках румянец и за то, что едва не ляпнул на автопилоте «Это секрет!» Причем обе руки заняты, даже выражение лица не спрячешь.
И тут мой взгляд упал на сверток.
- Кселлос, - я изобразил счастливую улыбку совсем в стиле Амелии, - ты ведь никуда не торопишься? Ну и отлично. У тебя два варианта: либо песенка сам понял про что, либо одна халтурка...
Глупости – универсальная вещь. Их можно говорить,
а можно показывать.
Гаури Габриев
Рыба, рыба, рыба...
Нет, я, конечно, способен съесть все, что угодно, в каких угодно количествах, вопрос лишь в том, сколько раз за день потом придется отставать от Лины по вполне понятным причинам, но это уже перебор. Мало того, что мы всю дорогу до этого поселения (как его там? В общем, недалеко от родного города Сильфиль, как его там... кажется, я заигрался. Название поселения действительно не помню, но до него час пешком от развалин Сайраага)... так вот, мало того, что мы всю дорогу жрали эту рыбу, заботливо пойманную и обжаренную на месте Линой, так еще и здесь, уже в нормальном трактире – опять двадцать пять! С ума сойти можно.
- Гаури! Это мой кусок!!!
БАЦ!
Звездочки, птички, маленькие Лины. Трогательная картина, вот бы она еще появлялась не только после удара по балде...
Нет, иногда Лина меня убивает. Ну, спер я кусочек из ее тарелки, так там ведь еще две рыбины осталось! Но меня почему-то всенепременно надо треснуть по башке или заклинанием приложить. А потом удивляется на тему «медузьих мозгов».
Песец котенку.
И ведь, что самое обидное, и слова ей против не скажешь. Ладно бы только из страха еще чем-нибудь схлопотать...
- Привет, госпожа Лина, господин Гаури, - промурлыкал Кселлос за спиной у Инверс.
Вот самоубийца. Вообще-то я его заметил чуть раньше, но понадеялся, что у него хватит благоразумия не появляться у Лины за спиной. Но – мазоку, что с него возьмешь...
- Кселлос! Файербол! И ты здесь, файербол! – тотчас оставила трапезу гениальная волшебница.
Слегка поджаренный, дымящийся, но не переставший улыбаться Кселлос водрузил на стол продолговатый сверток. Судя по звуку – меч... дождались наконец.
Да уж, только лучше б я не знал, что Лина собирается впоследствии выкрасть эти клинки у заказчика и или оставить себе (если они действительно представляют собой что-то ценное), или продать еще раз.
Впрочем, когда она так улыбается, я готов об этом забыть... как и обо всем остальном, что могло бы помешать мне следовать за ней.
Лина развернула меч и подняла его, удерживая с явным трудом – двуручный и довольно длинный, как-никак. Причем выглядит как точная копия того, что достали мы сами.
- Лина, тут еще письмо, - оповестил я, кивнув в сторону ткани.
- Письмо? – Лина с заинтересованным видом отложила меч, «незаметно» встряхнув руки. Уж открытого проявления слабости она себе точно никогда не позволит.
Через минуту гениальная волшебница подняла на меня огненные глаза. Я обреченно приготовился к роли идиота.
- Гаури, у нас еще деньги остались?
- Да, а зачем?
- Мне нужно новое платье.
- Зачем?
- Мы едем на свадьбу.
- Чью?
- Зела и Амелии.
- А когда они успели?
- Не знаю.
- Куда ехать?
- В горы, где они меч доставали.
- Какой меч?
БАЦ!!!
- Ое-ое... - произнес голос Кселлоса, прорвавшись через заслон звездочек, птичек и маленьких Лин.
«Странно, - подумал я, падая со стула, - он еще ни разу не сказал «Это секрет». Файерболы надоели или недавно у Филии побывал и потому сытый?»
Реально-то нереально, но реально.
Амелия Грейвордс
-Chrona- (Amelia_AND_Zelgadiss) все записи автора
Лана! Буду выстовлять пикчи)))И мне сра на кат!
Настроение сейчас - так себе(((
Маркус_Грейвордс (Amelia_AND_Zelgadiss) все записи автора
Люблю эту парочку. Первая любимая пара в Слеерсах...
