Ти_Джонс (Alterbooks) все записи автора

Он стоял на краю крыши с сигаретой в зубах и пытался закурить. Ветер тушил спички одну за одной. Выдохнув слабый дымок они падали, кружась в вихрях у кирпичных стен.

На нем было коричневое пальто, застегнутое на среднюю пуговицу. Оно развивалось на ветру и создавало романтический образ, как в кинофильмах (если бы кто-то наблюдал со стороны). Внизу все казалось маленьким. Редко проезжали машины. Был виден только небольшой участок шоссе, а остальное – ноябрьский лес, мрачный и неприветливый. Там, далеко внизу, между деревьев виднелись грязно-желтые поляны опавших листьев, а на полянах – сероватая слякоть.

Было холодно, ветер неприятно колол кожу. Ему интересно было наблюдать за происходящим внизу. Какой-то человек показался на краю шоссе, пересек дорогу и скрылся в лесу.

Порезы на левой ладони сильно болели и до сих пор кровоточили сквозь бинт. На пальто с левой стороны висели маленькие струйки запекшейся крови.

Он ступил на бордюр крыши и сделал несколько шагов по самому краю. Новая порция адреналина втекла в сердце, стало страшно.

«Страх – слишком общее чувство, чтобы им можно было определить степень опасности», - подумал он: «Ведь мне сейчас никто не угрожает, я полностью контролирую свои действия, а страх есть. И сегодня вечером был страх, не сказал бы, что сильнее, чем сейчас, но был, но ведь тогда было по-настоящему опасно».

Правой рукой он залез в карман и достал складной нож, на рукоятке которого в ложбинах узоров оставались следы крови. Несколько секунд согревал рукоять, потом открыл его и внимательно посмотрел на лезвие. Метал у ножа был достаточно мягкий, клинок немного шатался из стороны в сторону, был весь в зазубринах от неумелых действий напильником и точильными брусками.

Отойдя пол шага назад, чтобы случайно не потерять равновесие, он сильно замахнулся и швырнул нож в сторону леса.

 

Обычное утро обычного дня. Под нервный звук будильника приходилось вставать, проходить дальше по комнате, шарить рукой в темноте по столу, забитому разными бумагами и быстрее, быстрее искать его, возмутителя тишины. «Еще же темно за окном, не может быть такого, чтобы уже 8 часов утра! Ну хотя бы еще полчаса поспать!» В те дни, когда особенно обязательно надо было рано вставать, перед сном он клал телефон не рядом с собой, а на столе, за несколько шагов от кровати, для того, чтобы услышав его шум не выключить сразу, лежа в теплой постели, а на автомате встать, пройтись по холодному полу и только после этого осознать, что все, отступать некуда, уже встал, теперь нужно одеваться. Таков был сегодняшний день. Суббота.

Стакан апельсинового сока с бутербродом на завтрак, носки и брюки на ноги, майку и свитер на тело. Дальше нужно было надевать ботинки и пальто и выходить на странную сумеречную улицу.

В субботу с утра только малая часть населения города готова жертвовать своим сном ради благих целей. Это утро не было исключением. Водитель-таджик всеми силами пытался отыскать хоть каких-то пассажиров, останавливаясь на каждой остановке, даже если его об этом никто не просил. Не смотря на почти пустую дорогу, автобус шел с опозданием. «Козел! Хотя его тоже можно понять.»

После автобуса - метро, день начинался как всегда, ничего примечательного, толпа людей, все ходят туда-сюда, никому ни до кого нет дела. Вот так стоишь и смотришь на всех. У каждого свои особенности и недостатки. Его забавляло, когда он ехал не один, а с товарищем, тогда можно было скрашивать одинаковые минуты обсуждением рядом стоящих людей, а потом наблюдать за их реакцией. Большинство просто грозно смотрели и потом, когда ловили его взгляд – стремительно отворачивались. Ну так, не злобно обсуждать, но все таки. Один раз случился перебор, пришло чувство, которое в детстве называлось стыдом. Это было не сильное чувство, но оно было, и он подумал, что значит еще не совсем озверел. Он извинился, сказал: «Извините нас, пожалуйста, просто мы очень злые. Жизнь такая». А в ответ: (О да, что это был за ответ! Лицо, все его мышцы перекатывались под кожей) «Ребят, это был перебор!». Такого человека нужно уважать, во что бы то ни стало нужно.

 

Несколько скучных пар лекций, бессмысленное сонное просиживание штанов. Недостаток первой парты в том, что уж если не для тебя лектор старается, то для кого тогда? Приходилось изображать заинтересованность. Да она, в принципе, и так была, только вот если бы не был настолько скучным монотонный голос. А с другой стороны, лектора тоже жалко, и тут просыпалось чувство, которое раньше называлось совестью. Человек почти прожил жизнь, накопил столько знаний, и хочет ими поделиться (или ему просто деваться некуда, жить надо, деньги зарабатывать!), читает свой материал явно не по учебнику, объясняет, а его никто не слушает. Вот и пришлось в этот раз смотреть лектору исключительно на него (нашего героя). Совесть и стыд – понятия не из этой реальности, не их нашего мира, они давно потеряли актуальность, стали анахронизмами.

Он позвонил любимой после занятий. Что значит любимой? Просто принято так называть девушку, с которой ты более менее постоянно встречаешься в течение, ну, скажем, месяцев двух, ходишь с ней в кино, на посиделки с друзьями. Сказал: «Привет! Как у тебя дела? (выслушал пространные речи о том, какие у ее подружек сегодня были новости, услышал встречный вопрос.) У меня нормально, сейчас освободился от лекций, нет не приеду, не могу (задан вопрос о совместном обеде в кафе), мне еще надо ехать с другом по делам (куда?), потом скажу, ты не знаешь, вечером расскажу, пока, до скорого! (далее следуют обычные сюси-муси)». Они жили вместе почти полтора месяца, нормально, даже хорошо, без скандалов и иногда с мурчанием. Можно было даже сказать, что подходили друг другу, имели несколько общих интересов, да что там, просто им было хорошо вдвоем.

 

А дорога «по делам» предстояла в промышленный район, в автосервис, надо было посмотреть, как там ребята работают, что делают, короче узнать в деталях производственный процесс. Так, вполне заурядные дела, не требующие сверхчеловеческого напряжения мозга или мышц. Записать данные на бумагу, сделать многозначительное понимающее лицо, сказать боссу, что все будет ок, и что новая работа (первый этап которой надо было как раз и осуществить на этом автосервисе) закончится в срок. Ну, правда, ведь не будешь же докучать своей подруге рассказами об этом?

А что приятного на автосервисе? Мужики в старых грязных комбинезонах сливают старое масло, меняют запчасти, курят (хотя это запрещено), матерятся, разговаривают с железками, если нет рядом товарища. Плохая работа, зато денег получают больше, чем наше главное действующее лицо на несколько зеленых бумажек. А он ведь головой трудится, жизнь лучше сделать хочет.

«Что ты думаешь насчет всего этого?», - спросил он у своего друга, и, одновременно, коллеги, когда они шли на обратном пути к автобусной обстановке. «Бросать их надо, и самим все делать, они умеют только гайки крутить, ничего не понимают в организации, и помощи у них просить – себе дороже будет».

Друг не курил, он бросил 3 месяца назад. Он был чуть выше ростом, тоже в пальто, только черного цвета. Получались этакие новые русские - один ниже и толще в коричневом дорогом пальто, другой выше, в черном, не менее дорогом – пришли смотреть на объект с целью покупки. Впечатления бывают обманчивыми.

- Да, я думаю точно так же, и цена… да за такую можно заново все отстроить и еще небедно жить какое-то время. Короче ладно, надо с шефом поговорить, чтобы что-то другое искали.

- Согласен.

Вот такие содержательные реплики издавались сквозь шум промышленных проспектов промышленного района.

- Ты сейчас куда? – спросил друг.

- Домой, надо бы еще сегодня поработать, литературу почитать, а то скоро аудиенция… материала нарыть, чтобы не с пустыми руками ехать.

- Понятненько, тогда мы с тобой расстанемся у метро, мне тут недалеко пешком.

- Окей, завтра увидимся, поговорим еще.

Было уже почти 8 часов вечера, основной поток людей прибыл из центра к своим домам и в метро было просторнее. Вот только ехать было далеко, неудобно этот автосервис расположен. В вагоне даже нашлось свободное сиденье. Сколько, почти 10 часов уже в работе? Слишком большие усилия для субботы. Можно было рассматривать пассажиров, читать рекламу, слушать музыку, достать взятую с собой книгу, а можно и не делать всего этого, какая разница, голова все равно уже почти не работала, и совсем не хотелось нагружать ее дополнительной информацией, поэтому он просто смотрел сквозным взглядом на людей, стоящих возле него. Да, в принципе, люди здесь были ни при чем, было бы то же самое, если бы на их местах стояли картонные коробки, или оконные стекла в упаковке для транспортировки.

Из метро надо было выходить на станции с пригородным вокзалом, садиться на электричку или автобус. У каждого из видов транспорта были свои преимущества. Электричка была дешевле, дольше и менее трясущейся, что крайне полезно при чтении. Автобус – полная противоположность. Ну да, часов в шесть вечера можно было бы еще и поспорить, что быстрее, но уже было 8, и этот спор стал бесполезен.

 

И было бы все так, если бы не случилось иначе. Вернемся чуть назад.

Они расстались в нескольких кварталах от метро.

- Знаешь этот район? Тут можно вот так пройти (показывает рукой) – поворот налево, потом пройдешь чуток, во двор и опять налево - как раз к метро выйдешь.

- Понятненько, счастливо, увидимся завтра!

И он пошел туда, куда показал ему друг и коллега. Идти было минут 7. Около 8 вечера – люди перешли во вторую стадию вечерней спешки. Они уже не спешат по домам, они спешат по магазинам. Никогда не ходите покупать еду в это время. Очереди выведут вас из себя.

Подходя к указанному двору он заметил, как шагах в пяти от него повернули двое и пошли в ту же сторону, что и он, но только чуть быстрее.

Знаете как интересно ложится тень, когда ты идешь от фонаря к фонарю? Она сначала позади тебя, ты ее не видишь, потом уменьшается, быстро проскакивает  маленькой мимо и уходит вперед, делая твою фигуру героем картины абстракциониста, несуразно удлиняющего все, что попадется ему под руку.

Так и сейчас было, она то уходила назад, то, обгоняя, устремлялась к перекрестку, видневшемуся впереди. Его забавляло наблюдать за ней. Двое почти поравнялись. Знаете, у меня в таких случаях всегда сердце начинает биться быстрее. Адреналин подкатывает. Ты и знаешь, что все в порядке, тебя просто обгоняют, ты уходишь чуть вправо, чтобы освободить больше места (до этого шел почти по середине) и видишь, как тень впереди тебя, длинная тень, почти исчезнувшая в ярком свете следующего фонаря изменяется, четко отделяется рука от гипертрофированного вытянутого тела. Сердце бьется еще сильнее, ты нащупываешь у себя в кармане газовый баллончик, большим пальцем снимаешь крышку и зажимаешь в кулаке.

Он обернулся, но ему навстречу в лицо уже летел кулак с кастетом.

(Небольшое отступление. Почему мы боимся друг друга? Помните, взрослые в детстве пугали нас, говорили: «Ам! Я тебя сейчас съем!». Только не пробуйте экспериментировать, не надо. А ведь мы правда боялись. И сейчас все еще боимся. Боимся взрослых, хотя вроде бы как уже сами не дети. И дело тут не в клацанье зубов перед лицом ребенка и не в угрожающих жестах. Все дело в другом.

У всех млекопитающих, за исключением нескольких отдельных видов детеныши не боятся взрослых, кем бы они ни были: вожаком стаи или простым самцом. И отца своего они тоже не боятся. Они знают, что не может быть опасен представитель собственного вида, что бы он ни делал. У него в генах это записано. Когда детеныши боятся взрослых, то это тоже не с проста. Причина этого, как правило, практикуемый каннибализм. Это когда представители одного вида становятся одновременно и жертвой, и охотником. К таким в животном царстве относятся, как вы уже догадались, некоторые крупные человекоподобные обезьяны, человек и несколько видов хищников. Понимаете теперь, откуда в нас страх друг перед другом? От природы, он в генах, мы миллионы лет жрали себе подобных, пытаясь выжить.)

 

Я очнулся, когда лежал на тротуаре, прямо на улице, заметил, что там, на другой стороне проскользнуло несколько прохожих. Один из тех теперь шарил по его карманам, а другой стоял в нескольких шагах, озирался по сторонам. В кулаке у меня по прежнему был баллончик, открытый, большой палец лежал на поршне. Нужно было только достать руку. Голове было мягко, но стоило только попробовать повернуть глазом, как боль шилом колола что-то внутри.

«Еще чуть-чуть и будет бесполезно» - провертелось в голове несколько раз. Одной рукой я схватил Первого за ворот, а другой поднес к его глазам струю мерзкого газа. Стало ужасно першить в носу и горле. После, алюминиевый баллончик превратился в кастет и несколько раз, с большой скоростью врезался в висок Первому, тот повалился рядом. Второй, увидя это, стал подбегать, размахиваясь своим кастетом и целясь мне в голову. Пару шагов – и все.

В том кармане, до которого еще не добрался Первый (карман был сложным таким, открывался неудобно и руку совать туда, даже с моей стороны не представлялось интересным занятием), лежал мой нож.

Он был когда-то странной… из другой оперы. Он был когда-то куплен в магазине, пафосном таком, там еще чучела всяких животных продаются, пневматические пистолетики, модельки стрелкового оружия. Лезвие не большое, сантиметров семь в длину, довольно толстое и широкое – удобно для картошки, хотя нет, для нее нужно тоненькое. Но периодически этот нож помогал в дороге, с ним было удобно ехать в поезде, например.

Правая ладонь выронила баллончик. Я сунул руку с той скоростью, на которую был способен в самый неудобный карман. Зачем его именно туда надо было класть – до сих пор не понимаю.

«Уф, вроде взял, теперь вытащить, теперь нажать на кнопочку, черт, не той стороной, быстрее, вот, да». Матовое покрытие лезвия осветилось отблеском фонарного света.

«Вперед, в него. Куда? В живот, наверное в живот. Давай, в живот.»

Я перекатился, чтобы чуть увеличить расстояние и сбить внимание Второго.

Второй промахнулся и получил удар в живот, потом покачнулся, я привстал и изо всех сил нанес ему, согнутому, еще два удара снизу. Кажется, первый пришелся в ребро - лезвие сначала никак не хотело проходить глубже.

Было много крови, но не моей. Второй упал, Первый начал приходить в себя. Надо было убегать. Быстрее, как можно быстрее. И я побежал. В глубь дворов, дальше от фонарей и улиц.

 

Нет, на самом деле все было немного не так. Ясность сознания, предельная ясность, такой не бывает у простого человека. После нескольких шагов, отбежав метров пять он притормозил, перешел на быстрый шаг, сунул руки в карманы, левая ладонь почему-то была сильно порезана, наверное не заметил, когда пробовал вытереть лезвие.

«Ну ничего. Пойдем вперед. Тот еще только приходит в сознание, думаю, что первой его мыслью будет: «БЕЖАТЬ!». И он побежит, потому что он быдло, он животное, которое способно съесть собственного ребенка в день, когда ему задержат зарплату.»

«А мне в метро. Усталый взгляд на уровень пояса (не под ноги!), скучающее выражение глаз, спокойные движения, мимо ментов, еще десяток шагов и стоять на эскалаторе, я сказал стоять!»

«Ноги не слушаются, им надо идти, вперед быстрее – но это вызовет подозрение – нельзя! Не смотреть на других – это вызовет подозрение. Тетка с телефоном в будке, она на меня посмотрела, я отвел глаза дальше, в противоположную сторону – я под подозрением. Она сняла трубку. Быстрее, в вагон, скорей в угол! Нет, это то же, то же самое, лучше сесть, просто сесть и закрыть глаза. Но они так на меня смотрят, переглядываются, перешептываются, они все знают! Черт!! Мне еще 10 станций! Как это может быть? Я же столько никогда не ездил, а тут сейчас, в такой момент и сразу 10. Сердце стучит, но сознание ясное. Я – адекватен.»

«Я – адекватен.»

Поезд остановился между станциями.

«Так медленно. Зачем он стоит? Все, конец!»

Ноги выпрямились, они просто не могли быть дальше согнутыми, надо было идти!

«В конец вагона – стану лицом к двери. Я – адекватен. Нет, к двери не могу, слишком мало людей. Буду подозрителен. Тогда просто в противоположный конец вагона. Да что они на меня так пялятся?!! У меня с руки течет кровь. Вот оно что. Где мой платок. Вот он, обмотаем, раз, два и в карман, чтобы никто не видел. Им просто интересно, наверное. Они хотят триллера, им кажется, что сюжет разворачивается на их глазах, здесь и сейчас. Может я террорист? Может киллер? Нет, они ошибаются, я – студент пятого курса, простой студент. Я уже почти местный. Знаю город лучше, чем многие из них. Поезд тронулся, ну слава дьяволу. На следующей станции перейду в другой вагон. Вот, остановка. Все, миновало. Сердце чуть стихло, руки в карманы – не высовывать. Потом надо будет их где-то помыть. Не идти же с такими домой. И вообще, желательно бы в аптеку зайти, купить бинта. Что я ей скажу?»

«Привет, дорогая, трудный выдался денек, правда? Но ведь он почти прошел. Что? А, это? Да так, помогал. Там в одном месте, ну да, в мастерской, куда я ездил, привезли стекло, надо было помочь его расставить. Да так, пустяки, правда-правда! Автосервис – я же ей не говорил, надо не растеряться, не забыть. Сложить эту мозаику в роскошную картину повседневного дня. Все, сидим, через три остановки пересадка.»

После была аптека.

- Дайте пожалуйста один бинт!

- Вам какой?

- Давайте тот, который дешевле, мне все равно.

- Пожалуйста, с вас 5 рублей 40 копеек. А мельче не будет?

- Нет, извините.

- Вы специально пришли сюда, чтобы разменять свои 500 рублей?

- Нет, так получилось.

(Помните, когда вы хотите сделать все как можно незаметнее, в обычных действиях всегда произойдет что-то неординарное, что затруднит вас сделать это быстро? Ну, например, когда вам надо было не пропалившись перед родителями, в бухом состоянии пройти в свою комнату. Думаете: «так, сейчас захожу, разуваюсь, снимаю куртку, прохожу мимо родительской комнаты к себе, там переодеваюсь, ложусь с книжкой на диван и делаю такой вид, что мол лег читать книжку и тут же заснул». А ведь нет же! Родители, прямо на пороге спасительного уголка тебя окликают и просят, например: «Сынок (или доченька, без разницы), не мог бы ты принести нам чаю?» И все мгновенно усложняется. Во-первых надо что-то ответить, во-вторых пойти на кухню, желательно не шатаясь, закипятить воду.. ну и так далее. Было так?)

Ему ничего не оставалось делать, как промолчать, сказать: «извините, не специально», и потупиться куда-нибудь на уровень пояса продавщицы.

- Всю кассу обобрали!

(Давай, сука, сюда! Быстрее!)

- Спасибо, - процедив меж зубов, он взял бинт и сдачу.

Выйдя из аптеки и как можно незаметнее прошмыгнув с улицы в неосвещенный переулок, он развернул и разрезал бинт тем же самым ножом, потом замотал порезанную руку.

До дома было уже не так далеко, нужно было сесть на автобус, заплатить водителю и просто ехать минут тридцать. Автобус подвозил к самому дому.

Постепенно приходя в себя, он все меньше и меньше усилий прилагал к тому, чтобы сдерживать волнение. Но сердце билось все еще сильно.

Зайдя в дом, он не поехал сразу к себе на этаж, он поднялся на самый верх и вылез на крышу. Нельзя было сразу идти, нужно было еще чуть-чуть времени, чтобы стать нормальным. О том, что было на крыше – вы уже знаете. Это заняло не много времени, всего около получаса. Потом он спустился, стал открывать дверь квартиры.

 

Репетиция.

«Привет, дорогая!», - улыбнуться, обнять и поцеловать, но не быть через чур назойливый, как и не быть замкнутым, не лечь сразу спать или не пойти сразу в душ, не сесть сразу на кухне – в общем сделать все, как в обычный день. Ну а что ему еще оставалось?

Завтра новый день, в котором не будет потеков крови на пальто и руке. «Хорошо что левую порезал, а то ведь правую – не удобно было бы».

Премьера.

Все более менее получилось. Был задан контрольный вопрос: «Дорогой, что-то случилось?» «Нет, Солнце, просто очень тяжелым был этот день, все в порядке». И на том проверка кончилась, видимо в ответе, или в интонации не было той нотки, за которую можно было бы уцепиться.

- Все хорошо, я люблю тебя.

- Ты мне раньше этого не говорил!

- Просто сегодня я понял это. Сегодня я стал уверен в этом, поэтому сказал.

- Я тоже тебя люблю, пойдем ужинать.

На ужин был чай с овсяным печеньем и миндалем. Очень вкусно, он любил это сочетание.

После, час перед телевизором, постель и секс.

Утром будильник прозвенел в 7, но был тут же нейтрализовать, ведь наступило воскресенье – день отдыха.

На обед были отбивные. Разрезая ножом кусок мяса, он остановился, подавил слабый приступ тошноты и продолжил движение.

«Ты вкусно готовишь!»

«Я рада, что тебе нравится!»

VandaMarks (Alterbooks) все записи автора Сегодня ночью нахлынул креатив. До 5-ти ночи писал.


http://www.liveinternet.ru/users/vandamarks/post23880849/