Happy__baby все записи автора

Smart_girls

Центральный парк (4 км в длину и 800 м в ширину) – главный парк Нью-Йорка. Здесь в хорошую погоду в выходные собираются жители города. У фонтана Бельведер прогуливают собак всех пород, любители экзотики приходят со змеями, попугаями, хорьками, кто-то играет на барабанах, кто-то торгует сувенирами и поделками.
Когда то давно на Манхэттене "в клеточках" места для общения с природой предусмотрено не было. Сейчас это покажется несколько странным и диковатым, но, не вторгаясь на чужую ферму и не шлепая по болоту, полюбоваться зеленью и послушать пение птиц можно было только на... кладбищах. "Но довольно скоро белые надгробья и черные катафалки начинают наводить грусть", - сетовал один из жителей, искавший спасения от урбанистического пейзажа.
 Первым идею создания Центрального парка выдвинул и стал отстаивать поэт и гражданин Уильям Брайант, которого с энтузиазмом поддержал Эндрю Джексон Даунинг, тоже главный редактор, но журнала "Садовод", очень тогда популярного и влиятельного вопреки названию. А был Даунинг не только журналистом, но еще и первым в США ландшафтным архитектором.

 Идея парка так овладела массами, что на муниципальных выборах 1851 года создать его обещали кандидаты обеих партий - и демократической, и республиканской.
 Парк с самого начала был задуман как бесплатный, открытый для всех. Как расходный, а не доходный.
 Но 21 июля 1853 года Олбани идею все же утвердил, приняв специальный закон, провозглашающий присмотренный участок в центре Манхэттена общественной собственностью. Землю стали выкупать у ее тогдашних владельцев, которые, пользуясь моментом, дешево ничего не уступали. С 1853 по 1856 год за прямоугольник, который станет Парком, Нью-Йорк выложил более 5 миллионов долларов! Невероятная сумма. Каждому ясно, что доллар XIX века нынешнему хоть и сродни, но никак не ровня, но истинное соотношение между монетами золотой и серебряной чеканки и нынешними ассигнациями с портретами президентов трудно себе даже представить, пока не начнешь вспоминать, а сколько тогда что стоило.
 Итак, 5 миллионов долларов за землю под парк. В 1853 году США купили территорию двух нынешних штатов Нью-Мексико и Аризоны за 10 миллионов долларов. Два штата, а не участок земли на Манхэттене. В 1867 году США приобрели Аляску за 7,2 миллиона долларов. И не нужно говорить, что Александр II отдал ее за бесценок: кто же знал, что там со временем будет найдено золото, а потом и нефть. В 1803 году за всю французскую Луизиану Америка заплатила Наполеону 15 миллионов долларов. А тогдашняя Луизиана нынешнему штату с тем же названием была отнюдь не равна: это примерно треть нынешней континентальной части США, после ее покупки территория страны увеличилась вдвое. На бывших французских землях полностью и частично разместились 12 нынешних штатов. Вот такой масштаб цен.

 К 1857 году поле деятельности было расчищено, и город объявил анонимный конкурс, на который к весне 1858 года было представлено 33 проекта. Один из главных инициаторов создания парка Эндрю Даунинг в конкурсе участия не принял: в 1852 году ландшафтный архитектор погиб на Гудзоне во время спонтанных речных гонок двух пароходов. Паровые котлы одного из них, не выдержав напряжения, взорвались. Даунинг был на его борту и не выплыл. Яркое описание этих азартных гонок только на Миссисипи, а не на Гудзоне, есть в "Квартеронке" Майн Рида. Там, кстати, тоже взрываются котлы, и пароход "Красавица" уходит на дно. Такую колесную красавицу можно теперь увидеть только на Миссисипи, где она чинно возит туристов, а гонки устраивают лихие автолюбители. Неизбежное вмешательство полиции, с огромным удовольствием выписывающей штрафы, позволяет избежать роковых последствий. Прогресс налицо. Но вернемся в век девятнадцатый.
 За год до гибели Даунинг уговорил перебраться в США молодого английского архитектора Калверта Вокса. Когда был объявлен конкурс, Вокс заключил творческий союз с другом Даунинга Фредериком Олмстедом, который к этому времени успел побывать конторским служащим и моряком, фермером и журналистом, но архитектором не был. Зато он знал прямоугольник земли, отведенный под проект, как свои пять пальцев: основав собственное издательское дело, Олмстед быстро обанкротился, остался без цента и устроился работать суперинтендантом еще не существующего парка.

 Вокс и Олмстед представили свой проект последними и выиграли конкурс. Работа предстояла огромная. Пустошь должна была стать лучшим парком мира, в который Нью-Йорк в 1858-1873 году вложил еще 14 миллионов долларов! Цена двух Алясок, и всего на 1 миллион меньше стоимости французской Луизианы.
 Скалы рвали порохом: динамит Альфред Нобель еще не придумал. Пороху ушло больше, чем во время крупнейшей битвы гражданской войны при Геттисберге, где армии Севера и Юга три дня утюжили друг друга из 634 пушек в июле 1863 года. Численность армии рабочих, стоявших под командованием Вокса и Олмстеда, достигала 20 тысяч человек. Работали по 10 часов в день. Они осушали болота и рыли озера и пруды, и прокладывали трубы, которые питают их из водопроводной системы города. Они уложили 6 миллионов кирпичей, использовав 35 тысяч бочек цемента, привезли 50 тысяч кубометров гравия, 14 с половиной тысяч кубометров песка и перевезли 10 миллионов телег земли и камней. Насыпали холмы и строили водопады. С другого берега Гудзона, из штата Нью-Джерси, доставили 14 тысяч кубометров плодородной почвы и посадили 270 тысяч деревьев и кустов. Построили 35 мостов, проложили 93 километра дорог. И ведь все вручную: в середине XIX века какая техника, кроме кирки да лопаты!

В создании уголка девственной природы в центре Манхэттена природа участия не принимала. Это - творение человека, который превзошел природу. "Парк кажется естественным, потому что здесь все настоящее: настоящая земля, настоящая трава, настоящие деревья, вода, цветы. Но на самом деле все это искусно создано. По сути дела здесь больше от Голливуда, чем от матери-природы", - считает историк Сара Седар Миллер, автор книги "Центральный парк - американский шедевр".
Южную часть парка открыли для ходивших глазеть на его строительство нью-йоркцев зимой 1859 года и на Пруду (это его имя собственное) впервые устроили каток. Спустя сто лет Холден Колфилд ("Над пропастью во ржи") все гадал, куда зимой деваются утки, которые хозяйничают на Пруду летом. К 1865 году, когда закончилась гражданская война, а до официального открытия парка оставалось еще восемь лет, в нем каждый год бывало уже по 7 миллионов человек. Сейчас - 25 миллионов в год.
Здесь есть все и для всех. Зимой можно кататься на коньках, а коли выпал снег, то и на санках, весь год можно бегать трусцой, летом - выгребать на лодке на середину Озера (тоже имя собственное) и удить рыбу (но, поймав, положено отпустить), собирать грибы (сажать обратно необязательно). Можно кормить белок и птиц, запускать воздушных змеев, бросать тарелочку и бумеранг, валяться на траве, устраивать пикники и свадьбы, загорать, играть в бейсбол, слушать лучших поп-певцов, устраивать митинги, собирающие не меньше народу, чем концерты, - по 100 тысяч человек, ходить летом на шекспировские пьесы, кататься на велосипеде, ездить верхом и пускать в прудах кораблики, ходить по парку с экскурсией и бродить одному, читать книгу и писать картины, глазеть на прохожих и просто ничего не делать. Все, что угодно. Все бесплатно, включая театр (главное, вовремя прийти за билетом: желающих много, больше двух билетов в одни руки не дают). За деньги - только верховые лошади на прокат, поездки в конных экипажах, карусель и посещение зоопарка.

Верный помощник гениального сыщика Ниро Вульфа Арчи Гудвин (оба знакомы нам уже не только по книгам Рекса Стаута, но и по двум телесериалам, один из которых отечественного производства) рассказывает в детективе "Смерть содержанки": "...в пятницу, в час дня, я сидел в комфортабельном кресле в спальне на девятом этаже гостиницы "Мейдстоун" в Центральном парке в районе Семидесятых улиц". Это - вранье. Врет, конечно, не честнейший Арчи, а переводчик: никаких гостиниц, жилых домов и проч. в парке нет и быть не может: он не для этого. На всем зеленом массиве есть только три неподведомственных парку здания - "Таверна на лужайке" с прекрасной кухней и недемократичными ценами, полицейский участок, гордый тем, что на вверенной ему территории самый низкий в Нью-Йорке уровень преступности, и знаменитый музей "Метрополитэн". Все три стали такой неотъемлемой частью парка, что без них он немыслим, хотя вход в музей не в его ограде, а на Пятой авеню.
Ленинский принцип "искусство принадлежит народу" нью-йоркский "Метрополитэн" стал осуществлять задолго до советской власти, причем проявляя гораздо больше заботы о народных интересах: направляясь в музей, не нужно считать деньги в кармане. Объявление в вестибюле гласит: "Вы можете заплатить за вход сколько угодно, но что-нибудь должны заплатить. Предлагаемая плата - 12 долларов". С годами цифра, конечно, растет, но кассир не посмотрит с упреком, если охочий до искусства посетитель выложит всего один пенни, как называют 1-центовую монету. До этого, наверное, все же не доходит, но по доллару кладут запросто, получая в обмен значок, дающий право на вход. И столь же запросто многие кладут гораздо больше оговоренной суммы, оказывая посильную помощь искусству. Цвет значка сохраняется до конца дня, и в течение дня можно сколько угодно раз входить по нему в музей. Не помню, какой была предлагаемая плата, когда первый раз попал в "Метрополитэн" в декабре 1974 года, но прекрасно помню, что вчетвером мы внесли в кассу один доллар - каждый по "квотеру", то есть по 25-центовой монете.
 "Метрополитэн", как и парк, принадлежит городу и народу.

 Для того, чтобы в парке перекусить, совсем не обязательно идти в знаменитую "Таверню на лужайке" и выкладывать сотню-другую долларов. Во-первых, сэндвич можно принести с собой. Во-вторых, в парке полно торговцев хот-догами, "шишкебабами"-шашлыками, мороженным и жареными каштанами. У них же - любая "сода", как именуются все безалкогольные напитки, а за бесплатно - 125 фонтанчиков с питьевой водой. Число торговцев точно не подсчитано, известно лишь, что их около полусотни, а вот число скамеек в парке известно абсолютно точно - 8968, и, если поставить их в ряд, получится семь миль. Скамейку можно... "удочерить", заплатив от 7500 до 25000 долларов, и станет она твоей именной. Сидеть на ней по-прежнему могут все, а ты оказываешь посильную помощь парку. Дерево можно "усыновить" или "удочерить", не знаю, какой глагол здесь уместнее (по-английски все проще - to adopt), за 1000 - 100 000 долларов. Смотря, какое дерево. А вообще ежегодный бюджет парка - 20 миллионов долларов.
 Парк, хоть и бесплатный, но прекрасно себя... окупает: цены на недвижимость вокруг него настолько высоки именно из-за близости к этому зеленому оазису, что налоговые поступления с собственности полностью перекрыли все расходы уже через несколько лет после окончания строительства, свидетельствует упомянутый в начале Кеннет Джексон, профессор Колумбийского университета и президент Нью-йоркского исторического общества.

 Чего нет в парке, так это всяких новомодных развлечений. Все осталось таким, как было, когда его официально открыли 130 лет назад. Нет даже колеса обозрения: первое в мире Джордж Феррис построил в 1993 году к открытию Всемирной выставки в Чикаго в ответ на парижскую Эйфелеву башню (по-английски "чертово колесо" так и называется - Ferris wheel). И, чтобы полюбоваться Сентрал-парком с высоты, нужно забираться на небоскреб "Эмпайр стейт билдинг", что стоит на Пятой авеню между 33-й и 34-й улицами и откуда прекрасно виден весь Нью-Йорк. Его построили в 1931 году.
"Столько всего в Нью-Йорке изменилось, - говорит профессор Джексон. - Другие здания, иные люди. А парк остается таким, каким он был создан".

http://alltravels.com.ua