Тамара Гвердцители – женщина, живущая в мире музыки без границ. Ее козыри – ее песни. Певица, артистка, композитор, великолепная джазовая пианистка. Сильный проникновенный голос с неповторимой гаммой оттенков, покоривший легендарные концертные залы – парижскую «Олимпию» и нью-йоркский «Карнеги – холл». В ее творчестве органично сочетаются world music, высокая эстрада и современный джаз.

10, 11, 12 декабря у певицы пройдут сольные концерты в Театре эстрады. Своей новой программой и диском (его выход запланирован на декабрь) она дала название «Воздушный поцелуй». Billboard побеседовал с артисткой в нужной тональности: только музыка и никаких вопросов о личной жизни.

Сейчас век пиара, без него не обходится ни один исполнитель. Какое у вас к этому отношение?

Например, я согласилась с вами беседовать, потому что это журнал Billboard – и поверьте, это не ради пиара. Я думаю, что музыканту не все равно, где он появляется. Я, к счастью, являюсь музыкантом, творческой личностью. Конечно, у меня есть PR-менеджер, который мне что-то советует. Я могу быть категорически с чем-то не согласна, я ведь не новоиспеченная звездочка, у меня есть свои принципы, своя позиция. Хотя я понимаю, что наш век – век пиара и многие идут на компромиссы. Я не из железобетона, но я не думаю, что перейду дозволенные границы. Так что я настроена на многое, смотря какие предложения.


Ваши два диска были выпущены на студии Тамары Гвердцители. А есть у вас своя студия звукозаписи?

Права на эти материалы действительно принадлежат моей студии. Но у меня нет своей студии грамзаписи. Пока нет (смеется). Это был проект, в котором я приглашала для совместной работы интересных музыкантов. Выпускался же материал разными компаниями.

Вам хотелось бы сотрудничать с мейджорами? Поступали ли вам предложения, скажем, от зарубежных лейблов?

Я думаю, что наверняка у какого-то человека возникла идея насчет меня, но ее пресекали. Потому что я получила предложения один раз от Sony Music – оно как проявилось, так и затихло, потому что некому это было организовать. Это к вопросу о менеджменте. Я была молодая, беззаботная, и сама не предусмотрела такую возможность. Эту идею надо было развивать, культивировать и заняться этим предложением вплотную.
У меня в жизни были серьезные проблемы со звукозаписывающей компанией. Фирма «Союз» полтора года откладывала релиз моего альбома и так в итоге и не выпустила диск. Их не устраивала концепция, а я в тоже время понимала, что этот один диск с «Союзом» не сделает погоду в моей жизни, поэтому я отступила. Когда я понимаю, что я, грубо говоря, не в главной роли, то отхожу и ищу другое заведение, где буду в главной роли. Конечно, мне было очень жаль, потому что в результате у меня за три года не было выпущено ни одного диска. Уже сейчас я понимаю, что это было кощунственное и искусственное прерывание: мол, для аудиоиндустрии я неинтересна. Меня это очень удивило, и удивлен был, кстати, маэстро Мишель Легран. Просто я с ним советовалась по этому поводу, несмотря на то, что на диске были русские и грузинские песни, а вовсе не его композиции. Однако лейбл посчитал, что для простого слушателя этот репертуар имеет слишком сложный музыкальный язык, и поэтому альбом не выпустили.

Сейчас вы планируете выпустить новый альбом «Воздушный поцелуй». Кто этим занимается?

Мы пока в процессе переговоров, еще не остановились на каком-то конкретном лейбле, идут творческие несогласия (смеется). Не согласна часто я. А что делать? Творческие сомнения полезны. Потому что есть разные предложения, боишься ошибиться. Может быть, прямо, с плеча рубить – это лучше, и не надо много думать. Есть три компании, которые предлагают сотрудничество, одна турецкая. Это хорошо, когда есть выбор, мы остановимся, когда будут приняты и наши условия. Спорные моменты с компанией обычно возникают в репертуарном плане. Это всегда тяжелый момент, который нужно пережить и дождаться, чтобы они пошли на компромисс, а не мы.

На альбоме четыре песни Кима Брейтбурга, одна Олега Митяева, также композиция Александра Розенбаума, которую он мне подарил, и несколько песен с турецким певцом Серхатом, а также два моих сочинения с капеллой мальчиков из Иваново.

Вы записывались с молодыми музыкантами – украинским ансамблем «Арс – Нова». Это была ваша идея?

Арс – Нова – это ансамбль перкуссионистов, они молодые, но очень опытные, прекрасны музыканты. У нас в 2001 году состоялся первый концерт. Это был мой выбор, и он не случаен. Случайностей в таких случаях быть не может, ведь музыкой занимаются профессионалы. Я думаю, нас еще ждет совместное выступление, потому что творческое сотрудничество с ними мне очень интересно.

А кто вам интересен из современных музыкантов?

Уже несколько лет меня привлекает творчество Норы Джонс, ее пианистическое видение материала. И потом, это пение инструменталистки, для меня это очень важно. Также я увлечена творчеством французской певицы Моран. Это не узкая эстрада, а соул с хорошим вокалом, нестандартным мышлением и гармониями, которые переворачивают душу. У меня, кстати, есть мысль записать диск: только я и фортепиано, чтобы создавалось впечатление, что каждый человеку меня в гостях. И я обязательно упрошу свою маму, чтобы мы вместе спели два дуэта.

Как вы относитесь к концертно-корпоративному бизнесу, который сейчас так развит в России? Какие условия вы выдвигаете для заказчиков?

Звук, свет – это непременные условия. Единственная просьба у меня – чтобы люди не устраивали трапезу. Ведь мой репертуар – не фоновая музыка. Бывают концерты, когда я чувствую, что должна разбудить ленивых, избалованных зрителей, попросить их станцевать один танец. В этом случае обычно исполняется какое-нибудь французское туманное произведение, люди очень хорошо вдохновляются, идет другой аромат, и все забывают о том, что это корпоративная вечеринка. Женщины ощущают себя дивами, а мужчины – приближенными к какому-то божественному существу. Есть и такой момент: если концерт, например, рассчитан на сорок минут, то менеджмент предупреждается о том, чтобы в это время не было никаких человеческих проявлений. Чтобы люди не ели, чтобы относились к артисту с уважением, как на концерте.

И как вы поступаете, если все-таки замечаете, что кто-то жует?

В такие моменты у меня ощущение, что я все равно это перекричу. Или, если это удобно, я начинаю на три форте, тогда идет волна со сцены, энергия, и люди элементарно прекращают трапезничать. Хотя за рубежом уже давно все приведено в определенную форму: когда выступают известные артисты, люди сидят и слушают их. У нас в стране с этим напряженно, но я думаю, что культуру можно привить. И все же я больше человек сцены и предпочитаю выступать на сцене, в театре.

Если не ошибаюсь, ваш последний крупный сольный концерт проходил в Москве в 2003 году. С чем связан такой большой перерыв в столичных выступлениях?

Нет, у меня было выступление в 2006 году с Мишелем Леграном. А до этого – в 2005 году – состоялся большой концерт-бенефис, который не показало телевидение. Это был вечер, связанный с присуждением мне звания Народного артиста России. К сожалению, он так и лежит на полке. Меня постигла участь великих мастеров искусства – лежать на полке.

Вас это задевает?

Конечно, задевает.

Вы выступаете с симфоническим оркестром, а не возникало ли у вас желания исполнить программу из сочинений классической музыки?

Вы прочли мысли моего друга дирижера Владимира Зивы. Два года назад в Днепропетровске специально для меня Юрий Чайка поставил шоу-оперу на бессмертную музыку «Кармен» Бизе. Когда мы беседовали с Зивой, то пришли к мнению, что нужно восстановить спектакль московскими силами. Я с радостью собираюсь это осуществить в июне 2008 года здесь. Надеюсь, что нам удастся перенести «Кармен шлягер» на московскую сцену.

Какие из московских площадок вам нравятся? Чем обусловлен выбор Театра эстрады для новой программы?

Один из моих самых любимых залов – ГЦКЗ «Россия» - был разрушен, и этому никто не мог противостоять. Выбор же Театра эстрады стал неслучайным. Он остается в моей душе очень теплым местом, это реверанс моей юности, как и появление в Колонном зале. Я думаю, что это так мне ценно и дорого потому, что связано с моим прошлым. Когда я была в совсем юном возрасте, мама приводила меня за руку и в Колонный зал и в Театр эстрады. Я понимаю, что есть много хороших залов в Москве, но Театр эстрады все-таки напетый, «намоленный» зал, в нем действительно выступают большие артисты.