ilance все записи автора Успенская церковь 1774 года, реставрация 1927 и 1950-х гг. Фото февраль 2006.



А это она же в 19 веке.






На северо-западном берегу Онежского озера, недалеко - всего в часе езды по автодороге - от столичного Петрозаводска, раскинулся промышленный город Кондопога, безликий и унылый, как все наши новые северные города. И лишь на окраине его, где в старину размещалось одноименное село, есть архитектурная достопримечательность, да еще какая! Шедевр русской архитектуры - Успенская церковь в Кондопоге. Ее по праву считают вершиной шатрового деревянного зодчества России.
Стоит она на небольшом мысе, омываемом водами Чупа-губы - залива Онежского озера. Несколько десятилетий назад вокруг, куда ни глянешь, были вода, камыш, леса. А теперь позади церкви дымят высоченные трубы кондопожской целлюлозно-бумажной фабрики. Другого места, кроме как фонового по отношению к уникальному, мирового значения памятнику, фабрике этой, конечно, не нашлось. Немал город Кондопога,и вокруг него просторы нескончаемые, да вот не нашлось-таки. Привычное дело. Унылая, до боли знакомая картина жизни. Но обратим взгляд на церковь, встав лицом к озеру...
Сумрачный, темно-синий, почти черный лес зубчатой оградой заслонил дальний берег Онеги. Косые лучи солнца осветили край неба и чуть колышутся в озерной воде, повторяющей все видимое вокруг. Вечерний ветер доносит терпкий запах озера, мокрых валунов, сухой травы и хвои. В последний раз улыбнулось заходящее солнце, скользнуло мягким, слабеющим лучом по лесу и погасло. Но недолги летние северные ночи. Загорится вот-вот заря, и отдохнувшее сияющее светило величественно-неспешно поднимется над озером, не обделяя благодатными лучами спасения даже фабрично-заводское чудище. А Успенская церковь на фоне озера в ореоле его сияния явит собой картину неземного совершенства: в чистоту утреннего неба устремляется стройная, легкая, сильная Успенская церковь.
Нет ей равных среди деревянных шатровых церквей, хотя и нет коренных отличий от них. Удивительная и единственная в своем роде, эта церковь - лебединая песня народного зодчества, пропетая с такой глубокой силой, что после нее любой звук кажется и слабее, и немощнее.
А между тем в ней нет ни сложной, поражающей воображение композиции, ни феерического многоглавия, ни затейливого декора. Не подготовленному к восприятию строгой красоты человеку она вполне может показаться «простой». Но в этой монументальной простоте и кроется ее истинное величие, ее гениальность. Образ церкви пронизан эпической мощью. Мощью, которая не гнетет, не подавляет, а увлекает. И, скользя взглядом по памятнику снизу вверх, вдруг ощущаешь, что отрываешься от земли и устремляешься вместе с его шатром в бескрайнюю даль неба. В бесконечность жизни, не ограниченной земным притяжением.
Неколебимым достоинством пронизан одухотворенный образ памятника. И, словно увеличивая свою высоту, словно подчеркивая ее вполне земное рождение, отражается он в онежских водах с его мягкими, тоже тянущимися к небу очертаниями. Ненарочито, но несомненно-уверенно подчиняя себе окружающее пространство, сливается с ним церковь. И кажется, будто сначала возникла она - ведущая идея жизнь, а уже потом, вслед за церковью, появились у ног ее озеро, лес по его берегам, живописная трава-камыши - словом, все ее земное обрамление.
Архитектура Успенской церкви основана на тонких, художественно осмысленных и очень выразительных контрастах. Стремительная вертикаль здания - и бесконечные горизонтали озера и берегов. Цельная масса четверика - и легкие висячие крыльца, наполненные воздухом и светом, будто влитые в простор озера. Пирамида шатра, пронзающего небо,- и прямоугольник трапезной. Вырастающий прямо из земли- «пошвы» могучий бревенчатый сруб - и сдержанный, тонко прорисованный ажурный декор.
По своей объемно-пространственной композиции Успенская церковь представляет собой вполне сложившийся и отточенно законченный тип древнерусской деревянной церкви, называемый «восьмерик на четверике с трапезной», уже знакомый нам по Покровской церкви на Кижском погосте. Она же является и наиболее развитым образцом деревянных храмов местного, прионежского, типа, которым присущи весьма характерные особенности: фронтонный пояс на восьмерике и расширение центрального столпа кверху. Благодаря этому расширению погашается при взгляде снизу перспективное сужение восьмерика и башня-шатер как бы увеличивается в размерах, не ослабляя своей мощи. Потому-то и кажется Успенская церковь, когда подойдешь к ней, такой величественной, потому и веет от нее строгой силой и державной сановитостью, сосредоточившей в себе самостоятельность мышления и непреклонность духа русских христиан-старообрядцев. Образ ее покоряет сразу - и навсегда. Перед ней стоишь в блаженном восторге изумления. То же состояние испытываешь и внутри храма.
Тихо и пустынно в церкви... Ни души, ни звука. Лишь за надежной бревенчатой стеной все время что-то повторяет озеро. Привычен церкви его говор. Из века в век... И кажется, что еще кто-то есть в храме, то ли зримый, то ли незримый, но явственно ощутимо - добрый.
Раскинув руки-кронштейны, похожие на богатырей, стоят в церкви могучие столбы, легко и свободно поддерживая ее потолок. Их очертания напоминают древние изображения славянской богини Берегини, широко распространенные в народном искусстве Русского Севера. Берегиня... Усопшая Богоматерь... Одно понятие, любимое языческой Русью, гармонично перешло в другое - христианское, олицетворяя все тот же образ бесконечной, самой дорогой для человека материнской любви-доброты. Оттого так защищенно, спокойно-неустрашимо чувствует себя людское сердце внутри вдохновенно сооруженного храма. И наверняка не в одной кондопожской Успенской церкви.
Возводя этот памятник, строители думали не только о красоте линий и архитектурных формах. Не меньше внимания они уделяли и конструктивно-технической стороне дела, от которой в конечном счете зависела долговечность этого неповторимого сооружения.
Дождь и сырость... Борьбе против этих известных враждебных сил природы в народном деревянном зодчестве подчинены многие и архитектурные, и конструктивные традиции. Нередко детали и части зданий, считающиеся декоративными, в действительности выполняют ответственные защитные функции. Они и появились-то исходяще как технически необходимые элементы, лишь впоследствии ставшие украшением здания. Среди них - фронтонный пояс, играющий роль водоотвода. Происхождение его формы лежит в избяной архитектуре с ее двускатными кровлями.
Наряду с отводом влаги предусмотрены и меры ее скорейшего испарения. В торцах кровель, где влага задерживается, стекая сверху, помещены доски-причелины. Они, с одной стороны, украшают здание, а с другой - оберегают его, увеличивая общую поверхность испарения влаги. Именно поэтому декор всех деревянных зданий сосредоточивался в старину главным образом на кровлях. Декоративные элементы потому и вплетались гармонично в архитектурную ткань построек, что были практически оправданны, осмыслены, не случайны. Пустопорожнее украшательство если и не презиралось вовсе, то по меньшей мере в ходу не было.
Успенская церковь в Кондопоге построена в 1774 г. Это был сложный, противоречивый, очень драматичный, но знаменательный период русской истории. В тугой, неразрывный узел сплелись блистательные победы над внешними врагами и взрывы внутрироссийского гнева, мощный хозяйственный подъем государства и бедность крепостного крестьянства, западнические настроения большей части дворянства и неодолимый взлет национального самосознания в самых широких кругах российского общества.
Это была эпоха последнего расцвета народного деревянного зодчества, когда на Русском Севере возникают замечательные шатровые храмы в селах Конецдворье (1752), Ростовском (1755), Неноксе (1763), Верхней Уфтюге (1784), наконец, в Кондопоге. Намного раньше, в 1634 г., была построена Никольская церковь в селе Линд-озере, которую правомерно считать прообразом Успенской церкви в Кондопоге и того типа шатровых церквей, который она собой представляет.
Главный объем церкви в Линд-озере образован двумя восьмериками, постепенно расширяющимися кверху, которые опираются на массивный четверик. Тот же прием построения, что и в Кондопоге. Но в отличие от Успенской церкви Никольскую постигла «злая участь»: в конце XIX в. она была обшита тесом, иллюзорно воспроизведя образ новой каменной церкви. Образ, полный фальши и раболепного, лишенного самосознания подражания. Не следует забывать, что когда строилась церковь в Кондопоге, то древнерусское деревянное зодчество уже начинало подвергаться влиянию господствующей архитектуры - барокко и классицизма. Не следует забывать и того, что село Кондопога было местом, где влияние архитектуры Петербурга - «Северной Пальмиры» было очень сильным. В Кондопоге грузились суда с местными строительными материалами: гранитом, мрамором - для отправки в столицу. Здесь же из них изготавливали некоторые детали, идущие на строительство Исаакиевского и Казанского соборов, Зимнего и Мраморного дворцов, на другие столичные сооружения. Именно прионежские мастера, работавшие в Петербурге, основную часть которых составляли плотники, первыми привнесли в народное деревянное зодчество Олонецкого края новые мотивы декоративной обработки церквей и крестьянских изб - барочные иконостасы и фигурные наличники на избяных окнах, трехарочные завершения балконов-светелок с витыми колонками и весь пышный резной декор, столь характерный для богатых крестьянских изб Прионежья второй половины XIX - начала XX в.
Но, несмотря на то что церковь в Кондопоге строилась в сравнительно позднее время и в атмосфере новых веяний, сами эти веяния ничуть не затронули ее архитектуру. Более того, ее архитектура вполне сознательно пренебрегает ими, воспроизводя и прославляя древнерусские традиции строительного искусства. Ее архитектура безупречна. Она совершенна. При самом строгом и критическом подходе к оценке художественно-композиционных достоинств Успенской церкви в них нельзя найти ничего, что не удовлетворяло бы требовательный и утонченный вкус, что могло бы вызвать недоуменное чувство двойственности, эстетической неудовлетворенности, искусственности, претенциозной красивости, манерности - словом, всей той случайной мешанины, каковая порой проскальзывает даже в общепризнанных шедеврах архитектуры. От нижнего венца до завершения креста и от алтаря до сеней - какую бы деталь мы ни подвергли тщательному анализу - не найти «натяжек». Напротив, благоговейное удивление проникает в душу от лицезрения и осознания того, как просто, умно, гармонично сделано в Успенской церкви решительно все без исключений. Здесь царит дух незамутненных традиций, здесь нет никаких, хотя бы самых ничтожных, признаков влияния извне и уже наметившегося упадка, который сказался в архитектуре многих сверстниц Успенской церкви (например, арочный портал перед храмом и очень крупные окна на стенах церкви в селе Верхняя Уфтюга, 1771).
По своим художественным достоинствам церковь в Кондопоге превосходит даже знаменитый Преображенский собор в Кижах. Она - лучшая деревянная церковь России, зримое воплощение и олицетворение вековых раздумий народа, выраженных языком архитектуры, сокровенный символ его внутренней культуры, подлинно национальной и по-настоящему самобытной. Архитектура Успенской церкви в Кондопоге - завершающий этап долгого пути становления ведущего образа древнерусского деревянного зодчества - шатрового храма. А у истоков его стоит древняя сторожевая башня.