Бредовая_Мэри все записи автора

Финляндия! О да! Мои глаза горели огнём радости. За последнее время такое вряд ли можно было увидеть в моих глазах, это из-за… проехали… долгая история. Продюсер решил сделать мне подарок и отправил нашу группу в Хельсинки. Максим даже не сказал зачем. Выступать мы не будем, отдыхать, как я поняла тоже. Тогда в чём дело? Я долго допытывалась у ребят, но они отникивались, говорили всякую чепуху и подкалывали меня.

Приехав в гостиницу, я поспешила кинуть вещи и пойти гулять. Мне хотелось забыться, выйти из депресника. Несмотря на март на улице было ужасно холодно. Хельсинки – город мечты! Город, где родился финский рок. Я прогуливалась по улочкам, слушая хриплый вокал The Rasmus в плеере (эта музыка нереально расслабляет) и даже не замечала, что люди косятся на меня. Просто на моей голове было два огроменных цветных хвоста намотанных на проволоку и длиной в полметра и больше. Знаю это странно, но я люблю быть странной. В конце концов, мне так положено.

Как хорошо, что зрение ко мне вернулось раньше, чем я попала в этот город. Было бы глупо, если бы я приехала сюда и не смогла бы ничего увидеть. Морозный свежий ветер, ещё не растаявший снег хрустел под ногами. Всё это удовольствие испортил возящийся в кармане телефон.

- Привет, - в трубке был слышен голос Димы.



***

Мы расстались красиво, хотя нет, трагично. Ненадетое свадебное платье так и валяется у меня в квартире под кроватью. Если бы не было этой автокатастрофы? Если бы я не ослепла? Может быть, мы бы сейчас были вместе. Но почему-то мне становится не очень уютно от той мысли, что мы с Димой поженимся. Мы поняли, что друг другу надоели, я его не виню, что он нашёл другую. Хотя... иногда я плачу в подушку, но никто об этом не знает, даже он. Димочка, так я его ласково называла, устал от моих слёз. Со стороны, я не выгляжу слабой – вроде стройная девушка с широкой костью, длинными до ягодиц волосами, упрямая и с мощным взглядом. Это только на вид. До 16 лет я привыкла быть одна, а эта сила приросла ко мне, вроде как маска. И по этому у меня образовалось что-то вроде фобии, я боялась быть слабой, мне было страшно от той мысли, что кто-то увидит меня плачущей. Я очень долго искала себя – рисование, креатив, музыка. Я так и не смогла выбрать. Сейчас я дизайнер, музыкант, солистка в группе и бывшая. И постоянно в кругу мужчин, может потому что среди них я слабая, но это понимал только один человек и тот не выдержал. Он был единственным, кому я плакала в плечо, редко, но приходилось. Я его любила и сейчас… нет сейчас это не любовь, ненавижу его? Нет, слишком сильно сказано, мне он просто неприятен. Он ушёл от меня, как раз в тот момент, когда мы оба были счастливы, не смотря ни на что. Надеюсь, я смогу его простить.

Две недели… блин… всего-то! Мне некому отдать свою любовь и от этого я страдаю. Даже не в плане отношений, просто хочу поговорить по душам, так было с ним. Вокруг меня и Лёха, и Некит, и Артём и много ещё кого, но они навсегда останутся под печатью друзья. У нас есть недопонимание.



Невидя ничего от слёз, я забрела в ближайший бар. О господи! Я плачу. Я плачу у всех на глазах. Эта сволочь, он единственный, кто может мгновенно вывести меня из себя. Зачем он позвонил? Снова испортить мне жизнь?! Я согласилась на эту поездку даже в большей части не оттого, что я хотела увидеть родину финского рока, а потому что, мне ужасно хотелось смотаться из России! Я была там с Димой почти в каждом городе. Мы объездили в турах всю страну, и я просто не могу смотреть в ту сторону. Мне больно. А он, он спокойно звонит мне и высказывает новые претензии. Знал бы он, через что я прошла ради него! Только он может довести меня до такого состояния, что я теряю сознание от перенапряжения или нервного срыва. Он превратил меня в конченую истеричку. Это жестоко.

В баре заказала водки. Бармен посмотрел на меня как на полную идиотку. Конечно, два огромных хвоста, зарёванные глаза и при этом заказываю водку.

- Ваш заказ, - бармен поставил рюмку с прозрачной жидкостью передо мной. На этот раз он смотрел на меня с неким сожалением. Что меня привело в бешенство.

- Вот только не надо меня жалеть, - рыкнула я на него, уже выпив крепкий напиток, - ты бы ещё по головке погладил, - все оглянулись на меня, с таким выражением лица, типа – «Простите, что?» меня это ничуть не смутило, - Ещё налей!

На сцене клуба играла какая-то заморенная группа. На пьяну голову я не смогла разобрать ни слов, ни аккордов и всё это мне казалось отвратительным. Снова зазвонил телефон. Вот дрянь. Ему всё мало.

- Пошёл в жопу! – прокричала я на бедное средство связи, даже не ответив на звонок. Из глаз снова покатились слёзы. Всё плыло, огни мелькали…



***

- Не открывай глаза, - радостно говорил Лёша, ведя меня за руки куда-то. Пацаны разбудили меня рано утром и потащили в какую-то компанию, а потом завязали глаза и сказали, что это сюрприз. Честно говоря, мне было сейчас не до этого. Всё тело и прилагающаяся в комплекте голова болели и ныли. Они безжалостно просили лечь или в худшем случае сесть. С водкой я вчера перебрала.

- Открывай – радостно сообщил он. Я сняла повязку, и оказалось, что я стою в какой-то прокуренной комнате, где сидели мои друзья из группы, продюсер, звукорежиссер, ещё два незнакомых мне мужчины и ребята из The Rasmus!

- Привет, - шокировано произнесла я. Я села на стул и оглядела всех присутствующих. Это был шок. Я жить не могла без их музыки, но чем больше я смотрела на Лаури (я то его знаю, а он пока нет), тем больше перед глазами проносились странные картинки. Нас начали знакомить. Когда дело дошло до меня и Лаури, то я к этому времени всё вспомнила

- Лу это Маша, Маша это Лаури, - сказал Максим. Он нежно поцеловал мою руку, а я как дура смотрела на него громадными глазами. Так, пить мне нельзя. Мы смотрели друг на друга. Я с некой неприязней, он с взглядом удовлетворенного самца. Вот скотина.

- Я так понимаю, вы уже знакомы, - роясь в бумагах, сказал Максим.

- М-да, знакомы, - сказала я высокомерно. Лу непонимающе взглянул на меня, но потом отвернулся и стал слушать предложение от группы. Тело мгновенно перестало болеть. В голову ударил вчерашний вечер.





- I sent you black roses. Ten black roses, ten black roses… - знакомая музыка послышалась со сцены. Я подняла своё зарёванное лицо, в голову ударил трезвяк, было ощущение, что меня облили ледяной водой. На сцене играли Rasmus мою любимую песню Ten black roses, я не верила. Здравый смысл вскоре снова покинул меня и когда ребята доиграли песню, я как ворчливая баба начала орать из зала – «Бис!» Они начали петь снова. Эта песня была великолепна не только замечательной музыкой и даже не только хрипловатым голосом Илонена… в этой песне простые слова, с первого взгляда всё ясно, но эти слова открывают целый смысл. Это именно то что, я люблю. Последние аккорды смолкли, я снова заорала то же слово. И начала уже сама петь эту песню. Ребята усмехнулись со сцены, извинились, что больше не могут сыграть её и стали играть другие песни, не менее плохие, но та была лучшей. Я снова положила голову на стол и зарыдала. По - моемому я уже заснула, когда чья-то рука затормошила меня за плечо. – «Какого?» - сказала я на русском. Передо мной стоял Лаури Илонен. Видимо он ничего не понял на этом языке и глупое «What?» рассмешило меня.

- Привет, как жизнь? – Лаури присел ко мне за столик. От него ужасно пахло никотином, что я просто ненавидела, и алкоголем. По – моемому он был тоже пьян.

- Отвратительно, - промямлила я, - Меня Маша зовут, - облегчила я разговор, предугадывая его следующий вопрос, - а ты Лаури, я знаю, приятно познакомится, - потянулась я за бутылкой.

- Нееее, хватит тебе пить, - он взял её из моей руки и встал из-за стола. Кивнул головой в сторону выхода, - Пошли тебе надо освежиться.

- Какой резон тебе заботиться обо мне? – недоверчиво уставилась я на него. Он только улыбнулся. Мне он не показался подозрительным, как такое обычно бывает, когда парень садится к пьяной девушке и вскоре зовёт прогуляться. Я ему верила. Не знаю, просто верила и всё. Мы встали, он расплатился за всю мою выпивку, от чего я его долго отговаривала, пытаясь доказать, что я в состоянии это сделать. Быстро оделись и вышли на улицу. Почувствуя резкий контраст между воздухом в баре и на улице, я стала жадно глотать воздух. Здравый смысл мгновенно вернулся в мою головку. Я очень надеялась, что навсегда.

- Ой, блин, - ежась, воскликнула я, вспоминая как отвратительно я вела себя в баре, - Похоже, я была ужасна.

- Не бойся, такое бывает, - он бодряще подтолкнул меня, - ты с виду вроде не пьющая, что-то случилось? – он смотрел, как я прыгаю от холода. Я отрицательно помотала головой, - Не хочешь, пожалуйста, может в кафешку сходим? – он пробежался по мне взглядом. Только тогда я вспомнила, что ела только утром, в самолёте, при чём сухой паёк. Желудок мгновенно подал знак «СОС!»

-Давай, - я неуклюжа, пошла, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. Вдруг Лаури обнял меня и прижал к себе.

- Тепло?

- Ну да, - поначалу его действие ошарашило меня, но потом когда я хоть чуть-чуть согрелась, мне стало плевать на это, - у вас в Финляндии холодно, - шла я с ним, потирая руки. Тепло, приятно, но немного неудобно, мои космы мешали.

- Да, это не у Вас в России, какие бы холода ни были, мы северней, - патриотически сказал он. Немного смутился, - Ты же русская?

- Расслабься, да я русская, - хихикнула я. В поле видения моего зрения я увидела какой-то ресторан (точно уж не кафе), он манил приятным запахом и огнями. Лаури свернул туда. Мы прошли внутрь. Красиво, уютно, по-домашнему чем-то напоминает кафе. Лаури как джентльмен помог снять с меня куртку. При более хорошем освещении я смогла разглядеть его лучше. Невысокий блондин, с лицом хоббита иногда даже злорадным, волосы – творческий, нет, не так сказано, бесконечный, запутанный бардак. Чёрная лёгкая кофта, широкие джинсы с цепью. Мы сели за столик. Я заказала рыбу в кляре и горячий шоколад. Лаури же картофель и салат. Когда всё это принесли, я накинулась на эту бедную рыбу как лиса на зайца и стала есть. Лаури смотрел на меня с улыбкой.

- Извини, - я смущённо опустила глаза.

- Нет, ничего, просто я люблю девушек с хорошим аппетитом, - он усмехнулся и принялся, есть своё блюдо. Я стала кушать спокойней, чем медленней, тем больше в голову стала лезть мысль о Диме.

- Меня парень бросил, - безразлично сказала я, через десять минут молчания.

- И по этому ты так убиваешься? – он сочувственно посмотрел на меня. Я уставилась в его глаза, пытаясь найти понимание.

- Ты не понимаешь, - огорчённо я ткнула вилкой в тарелку. Есть уже не хотелось. Горячий шоколад был уже не таким вкусным.

- Я понимаю.

- Официант, принесите чего-нибудь выпить! – поспешила я сменить тему. Лаури хотел что-то сказать мне, чтобы помешать, но я успела его перебить, - Давай сыграем в «Я ни разу…» - он задачливо посмотрел на меня. После того как принесли выпивку я стала объяснять ему правила. Всё было просто. Говоришь, к примеру «Я ни разу не ела фуа гра», если это правда ты не пьёшь, если другой игрок это делал, то он пьёт. Она помогает лучше узнать друг друга.

- Я ни разу не одевалась по нормальному! – Лаури озадаченно оглядел меня.

- А это тогда что? Разве сейчас ненормально?

- А волосы? Пей, пей, у тебя тоже не все дома, я это точно знаю.

- Я ни разу не бегал голым по школе! – Лаури расплылся в улыбке, ожидая, что я выпью, но я честно ответила «Нет!». Вот умора, боюсь представить его в таком виде в школе. Я слышала, что так делают американцы. Лаури видно пытался меня развести. Наша игра заходила всё дальше и дальше. Я узнала об Илононе столько, что Интернету и не снилось. Постепенно невинная игра перешла на личности. Всё стала, как бы выразиться… колким.

- Я ни разу не целовалась с представителями своего же пола, - ехидно сказала я. Лаури глотнул из бутылки, в которой и так мало чего осталось. Я знала, что был у него такой момент по пьяни, об этом Интернет орал, вот и решила его подколоть. К этому моменту мы были ужасно пьяны, но мой лучший друг рассудок пока не собирался, куда либо уходить, за что я ему благодарна. Если бы не он, то меня бы сейчас так попёрло!

- Зато меня ни разу не бросал парень, - Лаури специально сказал мне это.

- Задел, - я выпила остаток. Он меня сильно тронул. Мне сейчас хотелось выбежать снова на отрезвляющий холодный воздух.





- Маша, подожди! – Лу бежал за мной, - Прости, я не хотел тебя обидеть, - говорил он, запыхавшись, пытаясь меня догнать. Я остановилась. В первый момент мне хотелось выговорить всё, что наболело за эти три года проведённые с Димой, но я во время остановилась. В моей головке оставалось два варианта либо высказать всё о том негодяе, либо расплакаться. И то, и другое казалось мне ужасным. Но я чувствовала, что сейчас взорвусь. Я выбрала второе. Лаури оторопел, когда я прижалась к нему и заплакала. Он не знал, что делать, а потом просто обнял меня.

- Ну, что ты девочка. Неужели я тебя так обидел?

- Нет, это не из-за тебя, - хлюпая носом, пробормотала я. 11 марта 2008 года. Надо запомнить. Это первый день, когда я уже не ребёнком так долго плакала. Теперь это красная, нет скорее чёрная дата в моём календаре.

- Хочешь, я провожу тебя? А то я боюсь, ты не в состоянии дойти до гостиницы, - я ничего не ответила. Просто пошла в сторону гостиницы, молча. А он за мной. Я уже не плакала. Пол третьего ночи. Клёво мы погуляли, ноги косились то ли от алкоголя, то ли от усталости. Лаури удалось снова поднять мне настроение. К тому моменту, когда мы уже поднимались в лифте, мы были весёлые… просто ужас, алкоголь, наверное, зашкаливал. Лаури шатало, меня вроде как тоже. Мы еле добрались до номера.

- Ну, всё пока, - сказала я ему. Он как будто бы меня не слышал, Лу в один момент оказался рядом со мной, закрыв мне руками возможности отойти. Он странно на меня смотрел, - Лаури… п о к а! – по слогам повторила. Он ещё две секунды смотрел на меня, а потом поцеловал. Резко, так сильно, необычно и так страстно. Я оторопела. Он взял меня за плечи и завёл в номер. Мы снова сошлись в поцелуе. Стоп! Стоп! Стоп! Я его почти не знаю! Кто он мне такой? Какой-то чужой мужик, с которым я знакома чуть больше семи часов! Я резко отдёрнулась от него.

- Подожди… Лаури… опомнись, ты женат! У тебя есть сын!

- Плевать, я её всё равно не люблю! – запыхавшись, говорил он и снова подошёл ко мне, но я осторонилась.

- И что? А как же ребёнок? – я непонимающе смотрела на него. Мне очень хотелось верить, что он не любит свою жену. Почему-то я боялась признаться, что не пытаюсь вразумить его, а оправдываю себя.

- Он единственный, что удерживает меня с ней… Иди же ко мне, - он наконец кинулся на меня. Снова поцелуй, ещё более страстный, любящий, сильный. Я больше не могла сопротивляться, не могла оправдывать.

- Девочка моя, - он снимал с меня тунику, одновременно целуя шею. Я целовала его сильные плечи, грудь. Мне показалось, что я его любила. В какой то момент меня просто подкосило, если не Лу, я бы упала. Лаури подхватил меня и понёс на кровать. Какой он сильный, накачанный, красивый. Для меня сейчас он был самым прекрасным человеком на земле.

- Тихо… расслабься, - он покрывал моё тело поцелуями и ласками. Его глаза горели в темноте как два изумруда. Разум орал свою нотацию, Лаури целовал мои губы и ласкал моё тело. Он был так близко и когда захотел подарить мне ещё один поцелуй, я отказала. И просто потёрлась своим носом о его.

- Лаури, послушай, пока не поздно…

- Чего ты боишься? Расслабься, - он принялся целовать моё лицо. От его поцелуев мне было так тепло, что я прекратила этот бессмысленный разговор. Пусть во всём будет виноват алкоголь, в конце концов, человеку спокойней, когда найден виновный.



Луч солнца из окна слепил глаза. Я резко вскочила, на что моя голова отреагировала очень плохо. Такое ощущение, что если бы она могла говорить, то сказала бы мне пару ласковых. Зевая, я обнаружила в своей постели десять чёрных роз. Это меня очень тронуло, но я не врубилась, откуда они и что вчера произошло. Я не помнила. Розы были очень красивы, шипы срезаны. И валялась записка.

«When you’re sad

And no one knows It

I’ll send you

Black Roses…



Девочка моя, ты прекрасна

как эти розы.

Прощай».


Ничего не помню. Нет, честно. А если пытаюсь сделать какую-нибудь попытку в пользу памяти, разум умолкает и всё. Пустота. Нет, я помню свой день рождения, как меня зовут, чем я занимаюсь, но я не помнила вчерашний день, точнее 50 на 50, день я помнила, а вот с вечером возникли проблемы. Подойдя к зеркалу, я увидела там взъерошенную девушку уже без хвостов и с несколькими засосами на теле и шее. Первый аргумент – я вчера одна не была. Во первых засосы, во вторых я бы сама эти хвосты не расплела. Я хотела пойти и окунуться в ледяной душ, но в дверь заломился Игорь или Некит? Почему эти двое? Да только они так ломятся всегда. Никто из них не знает правил приличий до последнего пункта. Я немного испугалась, блин я не одета, даже если оденусь будут видны засосы. Зная этих придурков, они могут выломить дверь, а, увидев меня с засосами на шее, приняли бы это в извращённом свете. Я в два прыжка оказалась у «объекта избиения» и кроме глупого «Кто там?» ничего не смогла сказать.
- Это Игорь, открой, - он ударил в дверь. Судя по такому стуку, было ясно, что он не в настроении и его заставили переться ко мне через весь отель. Ничего страшного, ему полезно.
- Не могу, я не одета.
- Так, оденься, - раздражённо проговорил он. Меня это немного испугало. Игорь один из самых спокойных в нашей группе. Басист и виолончелист одновременно, его это не парит. Похоже, либо что-то случилось серьёзное, либо его вытащили утром рано из постели и послали ко мне, отнекиваясь чем-нибудь, что сами не могут дойти до моего номера.
- Я же сказала, НЕ МОГУ! И прекрати мучить дверь, она то не виновата, - я сменила тон на угрожающий, - Чё случилось?
- Одевайся и выходи в холл через пятнадцать минут, - он уже успокоено проговорил.
- Какой мне резон это делать?
- Одевайся и выходи! – я услышала приглушённый голос Игоря, наверное, он уже утопал от моей двери. Я растерянно кинулась к ещё не распакованному чемодану. Перерыла всё. Вещи делились на чистые и грязные, т.к. постирать я не успела. По вашему успеешь тут? Заехать на полдня домой из Будапешта, и сразу рвануть в Хельсинки? К сожалению, мои свитера, которые бы прикрыли шею были в числе изношенных. Что делать? Я кинулась к зеркалу, подкрасила глаза, и за это время у меня назрел план. Из номера я вышла в длинном плаще, мужской шляпе (обожаю её!) и до подбородка намотанным разноцветным шарфом. Пусть любуются.
Ребята так и не объяснили, куда мы едем, и, зная, что переубедить их рассказать мне, что случилось не удастся, я решила покопаться в своей памяти. Вспомнила бар, улицу, больше ничего.
***
- Что? – я произнесла это слово с интонацией радости и грусти. С одной стороны я была вне себя от радости, что мы с The Rasmus будем петь дуэтом, но был один шип в этой деятельности - Лаури Йоханесс Илонен. После «Прощай» я возненавидела его. Он затащил меня пьяную в постель и потом сказал что-то вроде «Аривидерчи»?! А я дура! Он ведь изменил своей жене со мной. Теперь он смотрит на меня как на… проехали.
- А что такого? – удивлённо сказал Максим, докуривая сигарету, - Маша, что тебе не нравится?
- Э-э-э…
- Во первых, - перебил он меня, - Они сами предложили сотрудничество, во вторых это же одна из твоих любимых групп! – я промолчала. Я была счастлива от того, что я Паули, Аки и Ээро будем работать вместе, но провести в лучшем случае месяц в одной студии с Лаури. Этот человек вызывал у меня отвращение. Почему? Мне самой интересно, в чём дело. Просто не хочу с ним общаться и всё тут. С детства не люблю нечестных, плохих людей, которые пользуются другими, такая уж я. Если вчера мне с ним было хорошо, то сегодня я не его не переношу!
- Мы предлагаем песню Ghost of love, - заявил Паули. Передавая Лёше и Максу какие-то бумаги. Честно говоря, меня эта часть нашего сотрудничества не очень-то интересовала. Все эти договора и всё такое я на дух не переношу лет с тринадцати. Меня тогда отец заставил ходить целый месяц на практику к нему на работу. Лето, все гуляют и веселятся, а я как дура вожусь с бумажками и слушаю рассказы пожилого экономиста. Кончилась моя практика благополучно, но в сочинение на тему «Как я провела лето» я написала, цитата: «Работала у папы помощником секретаря, эта работа отбила всё моё желание стать экономистом…». С тех пор я больше никогда даже не думала о том, чтобы работать в офисе и считать цифры. Я поняла, что мне нужна свобода. Тогда мне такое чувство давали друзья, плеер, листок бумаги и карандаш. Сейчас всё примерно также, детская забава. Изменилось только то, что я поднялась на более высокий уровень и вместо того, чтобы слушать плеер, я пою и играю с друзьями, и мне за эту забаву платят немалые деньги.
- Глупо, - вяло произнесла я.
- Что же, по-твоему, глупо, - уставился на меня Лаури.
- Всё глупо… мы чё тут оркестр собираем? Куда нам третий гитарист, а барабанщик? Эту песню смогут спокойно сыграть три человека, а нас девять! Минус два солиста, хорошо, а что будут делать остальные? Танцевать? – я показала на листок с простенькими аккордами.
- Три солиста, ты тоже поёшь, - вставил Ээро. Басист The Rasmus. Это был высокий мужчина с длинноватыми коричневыми волосами в серой кофте и каких-то замызганных джинсах. Короче рок-звезду он не напоминал. Я много о нём слышала и сейчас удивляюсь его постоянному спокойствию, такое ощущение, что он никогда не меняет выражение лица (это оправдывает, то что он самый спокойный человек в группе). Он стоял где-то в краю комнаты тычась в окно. Я даже не поняла сначала, кто говорит. Такой уж он скромный.
- И что я там буду петь?
- Припев, трио. Первый куплет Лу, второй Лёша, припев все вместе, твой голос там как раз кстати. А то… - протянул Паули.
- А то? – встрял Лаури.
- А то если всё время будет два голоса, да ещё и мужских, с таким текстом, можно подумать, что это песенка про двух голубых, - усмехнулся Паули. Что могу сказать на первый взгляд об этом человеке? Как и Ээро Паули рок-звезду не напоминал. Такой грузный мужчина с причёской «одуванчик» и бородой. Милый, добрый, думаю, мы с ним подружимся.
- Хорошо, с голосом мы разобрались…
- Ещё гитара на тебе, - пробормотал Игорь.
- Она на Паули.
- На Паули основа, а на тебе всего лишь одна повторяющаяся нота в начале и конце песни.
- И где? Покажи мне её, - я махала листом с нотами перед ним.
- Мы с Лаури ещё недоделали обработку, песня будет другая. Маш, ты даже не даёшь договорить! – возмущённо буркнул Артём. Лучший мой друган, по совместительству само спокойствие. Артём и Игорь это контраст Лёше, Никите и мне в нашей группе. Если мы бесшабашные придурки, то они вроде тоже, но меру знают. И если мы хотим поприкалывать друг друга, то Артём в это время может спокойно сесть и почитать какую-нибудь философскую книгу или изучать вид из окна. Хотя иногда он присоединяется к нам. Короче он гот. У него до подбородка идут чёрные красивые кудри. Ещё была небольшая борода, но он её сбрил. Он любит чёрные рубашки на размер больше его и круглые чёрные очки, в которых он похож на кота Леопольда. Он наша музыкальная основа в группе, музыку пишет в основном он, ну ещё и Лёша, даже один раз Игорь. Персонажу по имени Никита на это дело пофиг. Я не пишу, т.к. не очень хорошо в этом разбираюсь. У меня нет музыкального образования, я разбираюсь в нотах, но чтобы записывать свою музыку. Нет. Я различаю ноты по слуху, но не могу описать. Иногда мне даже кажется, что я лишена слуха. Артём замечательный композитор и человек-оркестр. Он не только клавишник, а ещё и ди-джей и изобретатель. Он по профессии программист. Благодаря его навороченному ноутбуку наши концерты незабываемы. С него он может на ходу записывать звук, к примеру, подпевку и когда, мне или Лёше надо одновременно и подпеть и говорить слова, он просто нажмет клавишу и готово. Это только одно из многих его изобретений.
Я подписала какой-то контакт о сотрудничестве, не вникая, что там написано и вылетела из комнаты. Так вот ты, какой Dynasty Recordings, тот самый. Одна из лучших скандинавских звукозаписывающих студий. Я обошла весь коридор, увидела окно. Окно! Люблю это место. Глядя в него, я написала много картин и песен. Окно это всегда какой-то мир – двор, улица, проезжая часть. Там люди живут, говорят и т.д. Ощущение, что-то, что вижу из окна совершенно другое, что я вижу вокруг себя, выходя на улицу. Я села на подоконник и стала разглядывать пейзаж Хельсинки.
- Ты чего такая? – послышался голос.
- Какая? – я даже не обернулась, я знала, что это он.
- Странная, - я услышала шаги рядом.
- А ты как думаешь? – мне хотелось на него рявкнуть что-то в этом роде, но я сдержанно сказала эту фразу.
- Маша, пойми, я не могу быть с тобой.
- Тогда к чему всё это? Зачем было вчерашнее?
- … - молчание, мне становилось легче. За эти два дня мне становится легче только тогда, когда он перестаёт на меня смотреть. Он уводил взгляд.
- Знаешь, - я не дала ему сказать, - я понимаю у тебя семья, но вчера думать должен был ты! Ты был трезвее меня и мог остановиться.
- А ты не могла?
- Не могла, ты сильнее меня. Мне обидно… не самый приятной статус быть любовницей, да ещё и на одну ночь! – эти слова были высказаны мной в самой гуманной форме. Хотелось сказать что-нибудь пожестче.
- А, так я тебя такой сделал? Я виноват?
- Да.
- Вот, спасибо! Сначала затащат в койку, а потом бай-бай, - он злился. Я чувствовала, как гневно он смотрит мне в спину. Мне даже стало страшно. Было ощущение, что Лаури сейчас прожжёт мне кофту своим пламенем из глаз, - я это уже проходил.
- Уйди. Не порть мне настроение. Оставь хоть это, так как честь ты мне уже подпортил.
- Насчет второго я бы поспорил, нельзя говорить про то, чего нет.
- Вали, - злобно рыкнула я ему. Но этого уже не понадобилось. Я слышала его удаляющиеся шаги. Блин, сволочь! Он меня использовал! Увидел, что у девушки горе и подкатил. Ненавижу его! Жену он не любит, а тогда зачем к ней возвращается? Может для какой-нибудь дурочки и нормально секс без любви и на одну ночь. Но для меня это дико?! Нет, плохо. Я не такая, я так не могу.

***
«Мне обидно, очень обидно. И что самое неприятное, мне Лаури симпатичен! – подумала я, - Не сказать, что я его люблю, просто в какой-то момент он мне нравится. Благородный что ли? Понимает, что семья это святое… Что я мелю? Он скотина! Его жене надо бы знать какой у неё верный муженёк. Интересно сколько у него было таких, вроде меня?» - я лежала на кровати и злобно смотрела в потолок. Будто бы его зомбировала. Казалось, что он вот-вот не выдержит моего взгляда и рухнет. Я уже двадцать минут изучаю побелку у себя в номере. А в голову лезут только мысли о нём. Какой он плохой и какой он… красивый. Да, красивый. Для меня он такой. Нормальная бы испугалась белобрысого хоббита с постоянным шухером на голове, но не я. Всё выкинь его из головы. Он тварь. Тебе предстоит всего лишь месяц или больше продержаться с ним в одной студии… и не убить его первой попавшейся гитарой. На столе стояли те цветы в вазе. Чёрные, изящные, красивые розы. Я взяла одну из вазы и стала рассматривать. Откуда он такие взял? Крашенные что ли? Я стала рассматривать лепестки. Нет, тогда что это за сорт. В любом случае они красивы. Я взглянул на окно, и тут же вспомнила наш позавчерашний с Лу разговор. Меня взяло бешенство, розы показались мне отвратительными. Я схватила их, открыла окно и выкинула. Всё произошло быстро, возможно в тот момент я была невменяема. Надо успокоиться.
«Повезло кому-то, на голову упали розы», - эта мысль вызвала у меня на лице улыбку. Давненько я не улыбалась.

Обработка музыки была закончена, работы было по горло, пора приступать к записи песни. Утро началось с сонного зевания нашего дружного коллектива и старых пошлых шуток Некита. Все ждали только Лаури. Наша звезда опаздывает. На фиг мы его ждём? Нам надо сначала мелодию проработать, а он пусть там себе шляется где-то. Такое предложение, только в более мягкой форме высказала я и сразу почувствовала на себе недовольный взгляд Аки.
- Сколько мы его ещё ждать будем? – вспылила я, - час, два? А может его светлость вообще приходить не собирается?
- Придёт, без него не начнём. Он профессионал, он может что-нибудь посоветовать,- заметил Ээро.
- Возможно, но мы что, - я сделала паузу, обдумывая, что сказать дальше, - мы, что дети малые? Не умеем играть на инструменте? Такое ощущение, что если мы начнём даже репетицию без него, то мир перевернётся. Нет, я понимаю, наша группа сборище соплей зелёных, вот кому, а нам помощь может понадобиться. А вы? Вы полжизни отдали музыке и не можете без этого… без него взять в руки гитару? – выпалила я. Все молчали. Молчание, как известно – знак согласия. В тот момент, когда я сказала последнее предложение, пришёл виновник моей бурной речи. По – моемому он всё слышал. Плевать. По крайней мере, мне стало ясно, что Лаури тут всем заправляет и он властелин всего, а ребят это устраивает. Нет уж, извините, я так не буду. Лаури бесцеремонно бросил шапку и куртку на диван. Поздоровался со всеми. Он был не в духе, что очень радовало меня.
- Чего так долго? – недовольно проговорил Аки, похоже, моя раздражённость перешла и к нему.
- Паула истерику закатила, - он промямлил про себя. Старался сказать эту фразу как можно тише, чтобы никто не подумал, что он подкаблучник (тогда зачем он вообще это сказал?) и целый час успокаивал разоравшуюся жену.
Все прошли за инструменты, пробежались глазами по нотам, даже не стали одевать наушники. Всем известно, что с первого раза мало, что может получится и поэтому это была всего лишь репетиция. Хотелось бы, чтобы место было побольше, но в Dynasty сейчас людей завалом и по этому нам вежливо предоставили комнату звукозаписи. Поехали. Начала играть мелодия. Из всех музыкантов мне было легче всех. Как и было обещано, мне дали всего-то несколько нот, даже не аккордов, а нот. Мне не было обидно. Я только радовалась. Надоело быть основной гитарой, устала. На наших концертах хватает. Мелодия клёвая. Чем-то напоминает попсу, но всё-таки рок. Красивый мелодичный рок. Артёмик постарался на славу. Немного напоминала перелив волн. Особенно в первом куплете. А моё дополнение играла роль своеобразных слогов. Меня поразила профессиональность ребят из The Rasmus с первого раза так клево исполнить! Хоть сейчас на запись, если бы не мы. У нас похуже. Всё время репетиции Лаури и Лёша о чём-то разговаривали, тыкая пальцами в текст. Разговор был дружелюбным, я это по мимике увидела. Что мне как раз не нравилось.

- Так, значит, я не вовремя «дёргаю» струну? Точнее не попадаю в такт? – переспросила я.
- Да. Ты свою «ля» втыкаешь после третьего аккорда Паули, а надо после второго, – поучающее сказал Лу, чувствуя своё превосходство.
- И это говорит человек, который сам то не всегда попадает в ноту!
- Она ещё и врёт, - он расхохотался, - мне то виднее.
Перерыв. Наконец-то. Он специально меня бесит? Нет, ну как можно найти в проигрыше одной и той же ноте ошибку? Я вылетела из комнаты, в надежде Лу больше не встретить, и направилась в кафе внизу. Стараясь выкинуть всё из головы. За это время я совершенно забыла о Диме, хотя лучше бы я убивалась по нему, чем ругалась с Лаури. Села за столик, заказала кофе. Ко мне подсели Паули и Лёша.
- Хватит так переживать, - подбодряющее сказал Паули. Я промолчала.
- И вообще, с каких это пор ты не любишь Лаури? Раньше ты жить не могла без его голоса. А теперь тут целая война, - сказал Лёша с неким артистизмом, изучая меню.
- Порой внешность обманчива, - с жалостью сказала я. Да! Я и сейчас люблю его голос, но это единственное его достоинство.
- Ну, знаешь, Лу не такой уж и плохой, я вот его лучший друг, - легонько стукнув меня по плечу, сказал Паули.
- Устраивает, так и дружи. Меня, его гавёный характер бесит, и…
- Друзья, Давайте сменим тему, - вставил Лёша и повернулся к официанту. За то время пока нам готовили поесть, к нам за столик успели подсесть Аки, Ээро, Некит и Игорь. Ээро возился с ноутбуком, копался в интернете. Атмосфера была дружеская, приятная, весь негатив сразу улетучился.
- А тебе нравится быть постоянно среди мужчин? - спросил Аки.
- Привыкла, хотя иногда не хватает женского общения, - последовал мой ответ. Пять лет такого общения ничего, ребята иногда делают вид, что им интересен последний показ от D&G. В принципе мне эта фигня тоже не очень нравится. Не моё направление. Моя первая коллекция одежды была в стиле революционной моды. Там было много рока и вставочки с гламуром. Вместо моделей я тогда пригласила r’n’b танцовщиц (знаю, знаю. Гламур, рок и r’n’b не самые совместимые стили, но…) Этот показ был грандиозен. Хочу заметить, что тогда наша группа не была популярной, а показ был зачётным у меня в институте, но благодаря прессе на том представлении меня заметили. Потом… что потом? Я бросила институт, ушла полностью в музыку, деньги пустила на раскрутку группы.
- И эта не хватка выливается ей в круглую сумму, когда Маша в роуминге, - влез Игорь, -И всего-то болтала с двумя людьми – мамой и подругой.
Официант принёс заказ. Все накинулись на еду с огромным аппетитом. Естественное требование организма – есть! При условии, что пищи он не получал аш со вчерашнего дня! Еда продолжалась всякими шуточками, рассказами о турах. Было очень смешно, когда Паули рассказал, как они всей группой ловили пингвинов. Хотелось бы на это посмотреть.
-А почему ты не говорила, что у тебя есть дети? – наконец заговорил Ээро.
Он провернул ноут ко мне. Там была фотка, где я и Дима светились от счастья. Я была тогда на седьмом месяце. До сих пор помню, эта фотография была сделана за две недели до автокатастрофы.
- Нет, теперь… нет, - потупила я взгляд. Плакать не хотелось, за горло просто взяла боль. Я выбежала из кафе не сказав ни слова. Даже если бы мне и было что сказать, я бы не смогла. Мне бы не хватило ни духовных, ни физических сил. Убегая, я поймала сочувственный взгляд своих соратников по группе.

Мы пострадали все. Не надо выделять меня из толпы. Я сильная, я справлюсь. Больше не плачу, потому что не хочу. Я выплакалась тогда в больнице… Я стояла у открытой форточки и дышала воздухом. Зима волшебна, как тогда. Только тогда всё испортила коварная судьба. Помню яркий слепящий свет, а потом не видела свет почти шесть месяцев. Ребята пострадали очень сильно. Почти у всех были переломы рук (что недопустимо в нашей работе), а Некит до сих пор не до конца оправился. Каждый месяц ему приходится посещать какие-то лечебные курсы. У него неправильно срослись кости, зажало нерв. Теперь когда он играет на барабанах у него бывает трясутся руки, то один раз они вообще отказали. У Лёхи сотрясение, переломы. Игорь везунчик – обошёлся вывихом плеча и ожогами. А вот Артём единственный, кто потом выступал (как мне рассказывали) на инвалидной коляске. Перелом ноги. Мой ребёнок… он прожил чуть больше дня. Это была девочка.
Я тогда всё бросила, меня еле вернули в группу. Я думала, что смысл жизни потерян навсегда. Дима тогда ещё поддерживал меня и… возможно ещё любил. Помню слепую вытащили на сцену какой-то важной премии и уговорили сыграть. Я согласилась выступить только один раз, чтобы выручить ребят, но любовь к музыке взяла своё. Лёша потом мне признался, что они тогда ставили на эту проклятую любовь. Это было странно… играть невидя зрителя, боясь упасть со сцены, ошибиться в аккорде или недотянуть ноту. Ощущение будто я в первый раз на сцене. Именно тогда появилась надежда на то, что я ещё смогу когда-нибудь видеть. На сцене как обычно установили яркое освещение. Один прожектор видимо посветил мне на лицо, но я тогда ничего не поняла. После выступления я рассказала ребятам, что в темноте видела слабый, мерцающий свет. Позже выяснилось, что я могу реагировать на очень яркий свет, а это значит, что подлежу выздоровлению. Эти пять с половиной месяцев научили меня смотреть, точнее, чувствовать мир по-другому. Я без труда могла определить свою гитару из тысяч, просто дотронувшись. Она была лакированная и на ней было пару еле заметных глазу зазубринок (результат одного через, чур, бешеного концерта), а гриф весь был потёртым, т.к. эта гитара отыграла не мало выступлений и ей было пора на заслуженный отдых (несмотря на то, что ей было всего-то три года).

Холодно… Бррр! Я поёжилась у окна. Какой красивый город. Простой, но красивый. Моя душа постепенно поселялась здесь. Уютно. Люблю прохладу, север. По сути, Финляндия напоминает Россию. Только люди здесь другие. Более замкнутые что ли? Тихие, скромные.
В моей руке был зажат комочек хлеба. Привычка. Тырю хлеб, в надежде накормить птиц. Я рассыпала крошки на ладонь и высунула её через форточку. Ожидание. Как в детстве. Как давно я так не делала. Дела, дела, так хочется побыть ребёнком, помечтать как ребёнок, подумать как ребёнок… А ждать долго не пришлось, голодный воробей уже уселся ко мне на кончики пальцев и осторожно стал есть приготовленное угощение. Я подождала, а потом тихо стало возвращать руку вместе с воробьём обратно, так чтобы он не улетел. Воробьишка был замёрзшим и голодным. Он жадно уплетал каждую крошку с моей руки.
- Только птицы меня понимают, - сказала я ему.
- Разговариваешь с животными? Впечатляет. – Из – за угла вывернул Илонен. Опять этот придурок! За что мне это? Птица испуганно захлопала крыльями, как будто жалуясь, что нарушили её трапезу. Воробей заметался по коридору, но потом всё-таки нашёл дорогу назад.
- Тебе, какое дело? Моё право. Могу и со стеной говорить, - недовольно фыркнула я, сразу убрав всё моё раздумье с лица.
- Да нет. Просто интересуюсь. Ты что специально, меня сторожишь? Я сюда уже лет семь курить прихожу.
- Больно надо, - я зыкнула на него своим недовольным взглядом и быстро удалилась из коридора.


***
Месяц спустя.

Наши отношения с моими новыми знакомыми становились всё лучше и лучше, а вот перепалки с Лаури всё острее и острее. Иногда у меня возникает такое чувство, что я его убью! Либо задушу руками (что казалось абсурдным, если учесть, что он сильнее меня), либо «легонько» зашибу гитарой (что более реально). Но под конец я остываю, да и эта идея чуточку меня настораживала. Эта чуточка называется лет 25 или пожизненное за убийство человека. Если бы суд состоял из многочисленных его бывших, то меня бы, безусловно, оправдали, а вот если бы судьями были фанаты, то боюсь, расстрел мне обеспечен. Но один раз я всё-таки залепила ему пощечину. Он меня вывел! Всё проехали. Песня была почти готова, мы уже собираемся представить её на одном из концертов канала VIVA (тупой канал, но куда обращаться решаю, к сожалению не я, а они!:((((((((().
- I want to be in summer! – Заорала я во всё горло. Все кто находился в студии, а точнее Никита, Максим, Аки, Аттэрро (наш звукорежиссер) и Лаури, замолчали и посмотрели на меня. Почти у всех было тупое выражение лица (угадайте, у кого не было?), типа: «С какой планеты ты дитя моё?» Плевать, я заорала снова, - Кто же убил Кенни? – кричала я на русском. Комната молчит. Своё состояние я называю: «**** довели!» Только, когда меня кто-нибудь доводит я начинаю орать отрывки из своих любимых песен или нести всякую белиберду.
- Чё это с ней? – первым из свидетелей моего «мозгового штурма» аля сумасшествия, заговорил Паули. Я снова стала орать, вцепившись в гитару. Больше всех мне понравилось выражение лица Лаури, у него скосило подбородок. Да редко увидишь дуру, которая сходит с ума. Сам виноват! Достал!
- А, не обращайте внимание. Перегрузка процессора, - пошутил Некит, который уже привык к моим выходкам.
- Это нормально, - сказал Максим и повернулся к компьютеру, - скоро перестанет.
- А по моемому это ненормально, когда человек такое вытворяет, - уже смеясь, сказал Аттэрро.
- Ненормально, это когда такого раз в три месяца не случается! – сказал Некит, косясь в мою сторону, я тогда уже распевала Ten black roses и никого не слышала.
- Ааааа, я понял, это как с критическими днями. Если нет, то будет ещё хуже, - отморозившись, бросил Лу. Вся мужская компания рассмеялась.
Как меня всё достало! Уууууу! Эта работа, этот человек, эта жизнь! Жизнь как корабль в бутылке - либо разобьётся, либо будет плыть. В моём случае он треснул. Я немного начала отходить. Психологическая разрядка пошла мне на пользу, сразу полегчало, настроение поднялось. Ребята ещё ржали. Люблю веселить людей. Может быть клоуном моё призвание? Короче, стоп! Я снова та Маша, которая любит темноту, но делает вид, что этот мир раскрашен в краски, человек, который врёт, о том, что любит этот мир. Я так живу, мне так легче. Это вправду легче, чем признаться, что мир отвратителен и уйти прямиком в депрессию. Так уже совсем тяжело. Лучше улыбаться, даже если совсем не хочется. Я глотнула чаю из кружки, он уже был холодный.
- Что с мишкированием? – поинтересовалась я.
- Заканчиваем. Осталось только кое-что дописать и всё, несите на радио, пойте на фанере! – как-то грустно или безразлично сказал звукорежиссёр.
- Нуууу, с фанерой ты загнул. Мы так не играем, - возмутился Максим. Некита и Аки тем временем, что – то обсуждали около барабанов. Наверное, делились опытам. Куда уже? За этот месяц они уже друг у друга переняли всё хорошее и даже немного плохого.
- Так всё! Внимание! – громко сказал Лаури, - Внимание. Вы все надеюсь знаете, что у меня скоро днюха!?
- Ещё бы, - фыркнула я. Лаури в мою сторону даже не посмотрел.
- Я не люблю рассылать пригласительные, так что говорю прямо. Все ко мне 23 апреля в семь вечера! Приводите своих друзей! Вечеринка будет грандиозной.
Все спокойно это обсудили, кто-то вежливо отказался, кто-то стал задавать вопросы. Мне это было неинтересно. Я туда всё равно не пойду. Вышла, прямо и направо. В мой любимый коридор, на мой любимейший подоконник. Подумаешь? Вечеринка? Что я там буду делать?! Доставлять удовольствие ему, терпя его гнусные шуточки? Или он меня там изнасилует? А что? От Лаури и этого можно ожидать. В любом случае я не пойду туда. Тем более я не смогу нормально смотреть в глаза его жене.
- Снова ты! Ты что меня преследуешь? – Лаури недовольно уставился на меня, - я же сказал, я тут курю
- А я тут сижу. Не видно?
- Видно, ещё как. Иди отсюда, не порть настроение.
- Что? Какое право ты имеешь гнать меня отсюда? Я первая сюда пришла!
- Уверена? Я пришёл сюда, ещё когда твоей группы и в помине не было, - Лу сказал это с таким пренебрежением, что мне показалось, что он не любит не только меня, но и пацанов. Это вызвало гнев. Классно он играет роль свою любезную. Их терпит, а на мне отрывается! Вот тварь!
- Давай так, - я с трудом выговорила эти слова со спокойной интонацией. Хотелось его загрызть. В принципе он ничего такого не сказал, но его слова вообще, начинали меня бесить, - я сижу на этой стороне подоконника, а ты куришь на этой.
- Щас, ага! Буду я с тобой делиться! – рыкнул Илонен.
- Ну, пожалуйста, - сказала я таким милым голосочком. В последний раз я так говорила с ним в ту дурацкую ночь. Лаури даже немного оторопел от такого тона.
- Ну ладно. Сиди.
Молчание. Лаури закурил сигарету, сделав несколько затяжек. Я же, просто любовалась городом.
- Не понимаю, почему тебе так важен этот подоконник? – заговорил Лаури спустя минут десяти молчания.
- Просто с него удобно смотреть на вид из окна.
- Что там такого особенного, что ты на него смотришь? Я вон, всю жизнь тут околачиваюсь и ничего особенного не нахожу.
- Ты просто не умеешь смотреть, ты не ценишь, того, что тебе дано.
- И что же мне дано?
- Глаза.
- Очень надо, слух есть, могу и с закрытыми глазами спеть и поиграть. Для меня это не так важно.
- Никогда так не говори, слышишь? Никогда! – крикнула я на него. Как можно не ценить того, что дано тебе от природы? Тем более зрение! – Неужели за всю жизнь ты не понял как это важно? – спокойно сказала я, уставившись в пустоту улиц.
- Проехали. Так что же ты такого видишь в этих улицах, чего не вижу я, живя здесь.
- Присмотрись вон на тот дом, - я указала на неброский кирпичный пятиэтажный домик, освещённый фонарём, - что ты видишь?
- Дом.
- А какого он цвета?
- Серого.
- Нет, а в каких он тонах, оттенках? – за время всего нашего разговора я ни разу на Лу не посмотрела. Я изучала тот дом. Кстати, впервые за полтора месяца мы с Лаури разговариваем спокойным голосом.
- Нуууу, в серых, белых, голубых там…
- Даже бардовых и зелёных, а ты говорил, что он серый. Лу, мир интересен не только пейзажами, но и красками, содержанием. А городской пейзаж тоже очень красив.
- Ты ещё и художник?
- Не состоявшийся, хотела поступить, но выбрала текстильное отделение, - даже интересно, сколько он так продержится со мной, не накричав?! Мы промолчали ещё минут пятнадцать. Просто тупо сидели и молчали. Я так и не повернулась в его сторону. Мне всё равно было неприятно видеть его лицо.
- Две сигареты.
- Прости, что? – непонятливо уставился на меня Лаури.
- Ты выкурил уже две сигареты. Тебе себя не жалко?
- С каких это пор ты печешься о моём здоровье? – резко отрезал Лаури. А всё было так хорошо. Перемирие продлилось всего двадцать минут. И может ещё можно всё спасти… но… но мне не охота.
- Просто так. Расскажи.
- Что?
- Что-нибудь? Или научи, я же научила тебя смотреть на свой родной город.
- А ты корыстная, сделала, а теперь просишь что-то взамен, - а он явно нарывается на перепалку.
- Я просто попросила что-нибудь рассказать, - молчание. Уже совсем стемнело. Город засверкал фонарями, но это только главные улицы. Остальные же дворики обзавелись маленькими фонариками. Лаури снова закурил.
- Ты придёшь на вечеринку?
- Нет, - ответила я с интонацией «Мне всё равно». Мне и в правду было пофиг.
- Почему?
- Я не хочу… не хочу туда, не хочу притворятся, не хочу смотреть в глаза твоей жене и врать.
Лаури ничего не ответил. Свет в студии выключили. Люди стали собираться домой. Сегодня на удивление короткий рабочий день. Я бы даже сказала, что слишком короткий. Восемь вечера, а все уже домой идут, обычно мы сонные плетёмся в постель чесам таки к двенадцати, бывало, работа заходила на двухдневное пребывание в студии. Мы с Лу тоже пошли собираться. Последние посетители уже ушли, точнее последними были мы.
- Давай я тебя подвезу, - предложил Лаури. Меня это предложение насторожило. Озабоченный придурок предлагает подвезти. С другой стороны, сейчас в Хельсинки с транспортом проблемки, а в такое тёмное время суток вообще страшно. Так что лучше, поехать с озабоченным Лу или нарваться на маньяка, ожидая автобус?
- Ладно, иди в машину, я сейчас.

Машина плавно тронулась. Лаури был на редкость спокоен и водил на первый взгляд надёжно. Семейный Hunday чёрного цвета. Мило.
- В детстве, когда мне было 9-10 лет, у меня было очень мало друзей, можно сказать вообще не было, - начала я вдруг, - одноклассникам я врала, что у меня полно приятелей, и что я такая вся крутая. Мне это иногда надоедало, иногда меня заедало. Вот я такая страненькая девочка, зачем со мной дружить? Кто захочет? Иногда я себя ненавидела за то, что я вру.
- Зачем ты мне это рассказываешь? – раздражённо спросил Лаури, резко свернув на повороте.
- Просто так, скучно.
- Ну а потом?
- А потом? Потом мама перевела меня в другую школу, там я обзавелась друзьями, стала более общительной и весёлой. Всё. Конец истории.
- Happy end. Друзей много не бывает.
- Знаю, но у меня бывает. Сейчас у меня много друзей, - я осмотрела глазами салон и увидела прикреплённые к стеклу штрафы. Взяла один, - у тебя, что до сих пор нет прав? – опешила я.
- Да, и какое это имеет значение, водить то я умею.
- Ничего себе! Да тебя с таким количеством штрафов могут посадить.
- Плевать.
- Иди ты, - я положила руки перед собой. Ехать оставалось недолго. Гостиница уже виделась из далека. Лаури резко притормозил у входа.
- Спасибо.
- Подожди, - он заглушил мотор, я села и прикрыла дверь, - я когда-то в детстве сильно обидел мать. Обозвал её очень плохо. Тогда отец, узнав, хотел меня выпороть и побить, но сестра, Ханна, уговорила папу оставить меня в покое. Она ещё сказала: «Он сам себя уже наказал». – Лаури сделал паузу, прикуривая сигарету, - тогда я впервые узнал, что такое совесть, она застала меня врасплох в первую же ночь, после нашей с мамой ссоры. На следующее утро, я умолял маму простить. С тех пор я ни разу не назвал мать плохим именем.
- Зачем всё это? – не понимая смысл, спросила я.
- Ещё в студии ты попросила, что-нибудь рассказать, - он взял мою руку. Я не успела глазом моргнуть, как мы поцеловались, я оттолкнула его. Выбежала из машины. Лаури что-то кричал. Пытался меня вернуть. Всё так же. Я нужна ему только чтобы поразвлечься. Какая же я дура! Я забежала в отель, даже не ответив на приветствие охранника, с которым я каждый день обмолвилась словечками. Стала кружиться голова, руки похолодели. Наверное, упало давление. Со мной такое бывает. Боже, какой же прекрасный был поцелуй! Какими любящими были его губы. Чёрт! Забудь! Всё забудь. Он разводит меня, пытается опять заманить в койку и бросить снова. Я больше ему не дамся. Никогда!

Яркие картинки. Светлые, весёлые. Они мелькали перед моими глазами. Девочка на качелях. Подружки в школе. Везде улыбки. Везде счастье. Я никак не могла уснуть. Почему? Почему именно сейчас в голову лезут эти воспоминания о школе. Ещё даже не далёкие. Мне всего-то почти двадцать лет. Я вспомнила, как в школе мне нравился один мальчик, а когда он меня послал… моя подруга меня долго потом успокаивала. Кристина. Её так зовут. Мы с ней уехали после школы в Москву учиться. Вообще из моего родного городишка, который я ненавижу, много тогда свалило молодёжи. Все бежали, никто не хотел гнить в этой дыре. В Балакове экология хуже, чем в Москве. Три электростанции и собирались строить аллюминевый завод. С тех пор прошло почти три года. Мама говорит, что его почти достроили. Ненавижу этот промышленный город. Ничего хорошего.
Я вскочила с кровати и взяла мобильный. Мне очень надо было позвонить. Кому-нибудь, но чтобы этот человек меня понимал хоть как-то. Мама отпадает, когда она узнала, что я спуталась с человеком на двадцать лет старше меня самой, наше и тогда ещё зыбкое взаимопонимание разрушилось окончательно. Нет, я с ней, конечно, общаюсь, но прежних отношений у нас не вернуть.
- Алло, - сонный голос.
- Привет! – сказала я.
- Машка? Какого? В три часа ночи! – по-моему, Кристина упала с кровати, потому что я услышала грохот (что ж, это в её репертуаре, узнаю подругу).
- У нас сейчас два часа. И вообще, с каких это пор ты стала включать на ночь телефон?
- С тех пор как ты стала ездить по миру! Ты откуда звонишь? Как дела?
- Из Финляндии. Не спится, решила позвонить. Ты то как? – я чуть не плача сказала в трубку. Я Кристинке не звонила месяца два. Не благодарная я тварь! А ведь она моя лучшая подруга и сейчас! Она успокаивала меня тогда после катастрофы. А я просто забыла. Забыла.
- Супер, завтра концерт с оркестром. Ты так и не ответила как у тебя дела.
Собственно именно за этим я ей и звонила, рассказать как у меня дела. Как мне плохо. Я рассказала ей всю ту историю про Илонена. Кристина слушала молча (такой феномен редкость! Она слушала молча!), у меня появилось ощущение, что у неё там отвис подбородок. Крыса, так я её иногда называю, стала советовать послать его. Это банальный её совет.
- Да проблема в том, что я послала его уже! Но от этого мне не легче!
- Успокойся ты! Вон посмотри, сколько вокруг тебя хороших мужиков.
- Эти мужики мои друзья и только!
- И Артём тоже? – она на него запала. Постоянно намекала мне, чтобы я их познакомила. Я то познакомила, вот только дело в них. Артём – тёмный романтичный философ, когда Кристина – весёлая, сумасшедшая любительница попсы. Они были настолько разными, что наши разногласия с Лаури мне казались смешными по сравнению с ними. Они не ругались, просто у них вообще нет общих интересов. Как вообще она смогла влюбиться в него, с её то взглядами на жизнь?!
- А чё за байку он тебе в машине рассказывал? – прервала моё раздумье Кристина.
- …Он сам себя уже наказал… узнал, что такое совесть… - как загипнотизированная сказала я. Он рассказал мне эту историю не просто так. Он хотел мне что-то сказать, но боялся. Хотя чего ему боятся? Всё гадкое он спокойно говорит мне, даже не постыдившись. Совесть – главное в его рассказе.
- Чё? Маша, с тобой всё в порядке?
- Да, всё супер. Пока, солнце! Ты мне очень помогла.
- С тобой точно всё хорошо? – взволновано сказала Кристина.
- Да, спокойной ночи, - бегло сказала я.
- Пока! – она сказала снова сонным голосом. Такое ощущение, что она меня тогда уже не слышала.
Совесть. Неужели он мучился из-за того, что было той ночью или из-за того, как по хамски он меня послал. Но его могла замучить совесть перед женой. Тогда зачем всё сказал мне? Коварная штучка эта совесть. Господь правильно сделал, когда создавал человека. От этой не скроешься. Всё-таки его рассказ был с намёком или нет? Так всё! Тушите свет. Мозг перегрузился. Я брякнулась на кровать, глаза слипались. Почему-то именно сейчас мне ужасно хотелось спать. Скоро всё кончиться. Песня может быть готова даже завтра, тогда мы уедем. Навсегда. Я всё забуду. Забуду.


Всё! Всё кончено? Это конец? Запись завершена. Между прочим полтора месяца это очень короткий срок для записи. Все пили шампанское, когда услышали нашу песню по радио. Я была счастлива вдвойне. Скоро я уеду и больше никогда не увижу Лаури, никогда. Меня ждёт новое будущее, без Лу и без Димы. Жалко только расставаться с Паули, Аки, Ээро, Кортом и ещё многими другими работниками «Династии». Это золотые люди. Профессионалы своего дела. Они столькому меня научили. Не только в музыкальном плане, они научили меня, хоть чуточку, но по-другому смотреть на этот мир. Мне очень понравилось работать с ними. Можно даже записать альбом в их компании, но это не от меня зависит. В любом случае – молодцы!
Остался только концерт. Один концерт! Совместного тура из-за какой-то песенки не будет. Впереди новые концерты, новые страны, а осенью начнём запись нового альбома. Всё по-новому. Я думала, что у меня будет нервный срыв. Я уже неделю бегаю от Лаури. Избегаю, стараюсь не встречать. Первые дни он всё ждал меня у того подоконника, но я подозревала об этом и естественно больше туда не хожу. Даже если он хочет мне что-то сказать, то мне нечего ему ответить. Моя психика не выдерживает его. А нервы нужны, чтобы жить. А я ещё хочу жить долго, и может быть даже счастливо.
В последние дни Ээро ходил по студии с улыбкой полного идиота. Когда я спросила, что случилось тот, что-то промямлил и скрылся. Всё выяснилось, когда все пили шампанское. Я вошла в комнату и увидела такую картину. Все поздравляли Ээро, и первая бутылка была почти выпита. Оказалось, что его жена беременна в третий раз! Не ну третий ребёнок в семье, ты прикинь? Я естественно поздравила будущего папашу. Искренне радуюсь за него. Его глаза светились от счастья или от выпитый бутылки шампанского?

Сцена впечатляла. Огромный экран позади выступающих. Вроде бы банально, но признаюсь The Storm на таких концертах ещё ни разу не бывали. Наша атмосфера это open-air или клуб. На телевидении мы редко бываем. Признаюсь я это не очень – то люблю. Всё было готово. Я ужасно волновалась, целый месяц не выступать! За это время я уже забыла как вести себя на сцене, снова появился страх сцены. Работники канала то и дело бегали туда-сюда, что меня бесило. Были ребята из Negative, Kwan, Killer, где-то видела Lafree, остальных я не знала. Сегодня я решила вспомнить свои семнадцать лет, когда всё только начиналось. Я тогда выступала в основном в огромных юбках. Мне казалось это прикольным. Сегодня же я была одета в разноцветное платье без рукавов. Оно было узким до середины бёдер, а оттуда до колен была атласная сборка. На самом деле я купила это платье белым, а вот дома я наляпала на него разноцветных клякс и сборку пришила. Короче это лучше нарисовать или сфотографировать, чтобы понять как это красиво. На голове как обычно творческий беспорядок, зацепила скрепками несколько прядей получился шухер. Конечно при таком ярком наряде, макияж выделяться не должен. Это мой принцип. Ярко оделась, будь добра не красься. Мрачно, подкрась губки и иди. Ну, это сейчас было не так важно. Волновались сейчас все. Аки теребил барабанные палочки, Паули раз тридцать, наверное, уже проверил, хороши ли настроена гитара. Я просто сидела на усилителе и тупо смотрела на людей. Изучала их, старалась уйти от мысли, что скоро на сцену. Позади стояли Лаури и Игорь, они о чём – то беседовали. Илонен постоянно смотрел на меня, точнее на мою спину. Я чувствовала его жаркий взгляд. Это меня волновало ещё больше, точнее бесило. Чтобы не быть у него на глазах я ушла в туалет. Там были какие-то две девушки, но они скоро ушли. Я умылась. Плевать на мейк, да и не такой уж он яркий, чтобы я о нём пеклась. Посмотрела в зеркало, в свои глаза. Там творилось что-то странное, они были спокойны, но смотрели на меня с неким недовольством. Мои глаза смотрели на меня. Странная фраза, но она мне нравится.
Выйдя из дамской комнаты, я увидела Лаури. Было ясно, он ждал меня. Разговора не избежать.
- Чего тебе? – невозмутимо сказала я.
- Зачем ты убегаешь?
- Я никуда не убегаю.
- Брось. Хватит притворятся. Ты просто меня избегаешь. Я что, маленький, не вижу этого?
- Что ты хочешь от меня? – я сказала спокойным тоном, стараясь не менять выражение лица, что очень трудно давалось.
- Хватит притворятся. Ты даже сейчас притворяешься, что этот разговор тебе безразличен, что тебе на меня плевать.
- А разве не так?
В этот момент к нам подошёл менеджер и сказал, что до выхода осталось семь минут. Я развернулась и пошла в сторону сцены.
- Нет, Маш не так, - крикнул мне Лаури вслед. Я не обернулась. Вдруг резко Илонен схватил меня за талию и прижал к себе. Даже если бы я хотела, я бы не смогла повернуться к нему лицом. Он нежно поцеловал меня в щёку.
- Может я люблю тебя? – Лаури прошептал мне на ухо. Я остолбенела. Почему всё так? Он прижимал меня всё ближе. Почему-то мне это нравилось. Мне, было, приятно находится рядом с ним.
- Лаури, не надо, - я набралась сил и вырвалась, - не надо, прошу тебя, - больше слов не нашлось. Я убежала. Хотелось бежать без оглядки от него, от всех, от всего этого поганого мира. Закрыться в тёмной, тёмной комнате, спрятаться от солнца. Всё семь минут прошло, мы вышли на сцену. В Финляндии нас мало кто знал, визжать начали только когда на сцену вышел Илонен.

***
Всё ушло, проплыло и потерялось. Не хочу ничего слышать и видеть. Хочу молчать и лежать на полу, что я и делала последние двадцать минут. Я развалилась в листках бумаги на холодном паркете. Телефон валялся в углу вдребезги разбитый. На щеках слёзы.
- Господи! Я знаю, ты есть! – орала я на всю гостиницу, - Почему он? Почему вы все не оставите меня в покое?! Почему, когда я хочу уехать и забыть ты мне ставишь подножку. Я не выдержу! – выговорилась я. Причина моего покаяния или жалобы на жизнь стала новость, которой я боялась. Ghost of love быстро стала популярной, будь она не ладна. А на популярные песни как полагается снимают клип. Продюсерам это очень выгодно, это ещё как минимум неделя, две. Пока сценарий напишут, пока подготовят. Ещё некоторое время с Лаури, я сойду с ума. Душно. Я встала собрала рисунки, взяла ещё чистой бумаги, оделась и ушла. Куда? Не знаю. Куда-нибудь. Мне надо было освежиться.
- Здравствуйте, меня остановил человек с ресепшен.
- Доброе утро, - я непонимающе повернулась к нему.
- Вот, - он достал букет роз, - это просили Вам передать.
- Спасибо, - я взяла букет. Записки не было. Да и так было ясно, что это от Лаури.

 

*Если нужно будет продолжение, скажите*