Юрий-Киев все записи автора

 

Более 80 лет тому назад в  октябре 1932 года застрелилась Ольга Ваксель.
_

_
Поэтесса, актриса, муза Осипа Мандельштама, адресат пяти его лучших лирических стихотворений.

В 1932 году, уехав в Осло вместе со своим последним мужем, норвежским дипломатом, она покончила жизнь самоубийством.

 

Странная судьба, сложный, противоречивый характер... Она сама провоцировала многие свои горести, торопила разрывы. Казалось, несчастье ей более привычно, чем удача и, тем более, благополучие.
В этой женщине было нечто такое, что буквально завораживало многих людей. В 1925 году она пережила бурный роман с Осипом Мандельштамом. Как и большинство историй в ее жизни, этот роман тоже не оказался счастливым...
_

_
Мне-то что! Мне не больно, не страшно —
Я недолго жила на земле.
Для меня, словно год, день вчерашний —
Угольком в сероватой золе...

Остались пять бессмертных стихотворений с посвящением ей и заметкой Ахматовой
на полях рукописи - книги: "Кто такая Ольга Ваксель мы не знаем..."

Ольга Ваксель – адресат пяти стихотворений Осипа Мандельштама: «Жизнь упала как зарница...», «Я буду метаться по табору улицы тёмной...», «На мёртвых ресницах Исакий замёрз...», "Я скажу тебе с последней прямотой", «Возможна ли женщине мёртвой хвала?...»

Ольга Ваксель и сама писала стихи. Правда, Мандельштам не знал об этом — она их ему — да и никому — не показывала.

Есть в судьбе этой незаурядной и красивой женщины какая-то загадка, что-то недосказанное и недопонятое, какой-то разительный, ошеломляющий контраст между её жизнью— для всех и её стихами — для себя самой.

Историю знакомства с человеком, сделавшим бессмертным ее имя, Ольга включала в число своих неурядиц. Страницы ее мемуаров, посвященные Мандельштаму, полны горечи и сарказма.

После самоубийства Ольги Христиан сильно заболел и через год умер от сердечного приступа. До конца жизни его мучил один вопрос: почему??? Он написал матери Ольги странную фразу, что скоро последует за ней. И действительно через короткое время в одночасье умер. От разрыва сердца. В 31 год.

Незадолго до смерти Ольга надиктовала мужу воспоминания о своей жизни. Можно было представить, каково Христиану было записывать иные из её откровений. Это было похоже на исповедь. Ольга рассказывала ситуации, одну рискованнее другой, а он должен был не поднимать головы и не отрывать пера от бумаги.



Вистендаль демонстрировал замечательное терпение. Наверное, ему не раз хотелось взбунтоваться, сказать, что он не хочет иметь ничего общего с ее прошлым, но он выполнил свою роль до конца. (Поправки сделаны рукой Ольги)

Осип Мандельштам узнал о смерти Ольги только через два года. Он шёл по улице, его остановил знакомый и рассказал, что Ольга умерла от болезни сердца. О её самоубийстве тогда ещё никто не знал. Поэт был сражён этим известием. На смерть Ольги Ваксель О. Мандельштам отозвался стихотворением, полным горечи, нежности
и благоговения:
_

_
Возможна ли женщине мёртвой хвала?
Она в отчужденьи и силе, —
Её чужелюбая власть привела
К насильственной жаркой могиле.
_
И твердые ласточки круглых бровей
Из гроба ко мне прилетели
Сказать, что они отлежались в своей
Холодной стокгольмской постели.
_

И прадеда скрипкой гордился твой род,
От шейки её хорошея,
И ты раскрывала свой аленький рот,
Смеясь, итальянясь, русея...
_

Я тяжкую память твою берегу,
Дичок, медвежонок, Миньона.
Но мельниц колёса зимуют в снегу
И стынет рожок почтальона.
_

«Ее чужелюбая власть привела / К насильственной жаркой могиле» – О.В. была кремирована («жаркая могила»). Уход из жизни был задуман, по-видимому, достаточно давно. В Осло она сама выбрала для себя крематорий(их рядом находится два). Самоубийство Маяковского в1930 года произвело на нее сильное впечатление, и не его ли примеру она последовала?
«Твердые ласточки круглых бровей» – рисунок бровей Ольги был четким и напоминал, может быть, действительно длинные крылья ласточек, хотя ее брови не были круглыми.
«В холодной стокгольмской постели» – место смерти Ваксель было сообщено поэту, по-видимому, ошибочно. «Медвежонок» – в детстве Ольга никогда не играла в куклы, а только с мягкими и «ласковыми» плюшевыми мишками, сравнение с которыми выражало особенно нежное выражение к кому-нибудь. «Миньона» – Мандельштам назвал так возлюбленную за ее постоянную тоску по солнцу и югу. «Но мельниц колеса зимуют в снегу / И стынет рожок почтальона». Смысл этих строк ясен: передвижение невозможно, деятельность под запретом, писем ждать неоткуда, - жизнь замерла.
Вспоминая О. Ваксель во «Второй книге», Н.Я. Мандельштам выговорила: «...музыка была в ней самой». Именно выговорила, а не произнесла: уж как неприятна ей соперница, едва не разлучившая ее с мужем, но она все же признавала ее правоту.
Впрочем, первым музыку услышал Мандельштам. В стихах, посвященных Лютику, ее становится все больше и больше. В первых двух она возникает однажды: «И били в разрядку копыта по клавишам мерзлым», а в последних неоднократно: тут и «прадеда скрипка», и «рожок почтальона», и «Шуберт в шубе».
Смерть Ольги стала для Мандельштама чем-то вроде конца мелодии. И остановившиеся колеса, и умолкший рожок, все вместе это обозначало, что больше мы никогда не услышим мелодию, которую эта женщина несла в себе.

В стихотворении «Возможна ли женщине мертвой хвала?» происходит своего рода переселение душ: Ольга покидает могилу для того, чтобы продолжить жизнь в памяти поэта.
«Я тяжкую память твою берегу» - эти слова мог бы произнести ещё один человек. Это сын Ольги Ваксель Арсений Арсеньевич Смольевский. Тот самый мальчик, который быстро промелькнул в стихотворении О.Э. Мандельштама, посвященном его матери:
_
Как дрожала губ малина,
Как поила чаем сына,
Говорила наугад,
Ни к чему и невпопад._
_

История своей жизни – главное наследство, которое Ольга-Лютик оставила сыну вместе с толстой пачкой стихов и воспоминаний. Словно дала ему поручение: разбираться в непростых поворотах ее судьбы, заполнять лакуны и устранять недоговоренности. Этим Смольевский и занимался многие годы: старался ничего не забыть, не упустить ни одной подробности… Часами склонялся над документами, устанавливал связь явлений.
В любой ситуации Арсений Арсеньевич занимал сторону матери. С его точки зрения она была всегда права: даже тогда, когда оставила его, девятилетнего, на попечение бабушки, а сама с новым мужем уехала в Норвегию. Больше всего его мучило: почему его мать, такая красивая и одаренная, решила уйти из жизни? Так почему? Почему же?!.. Свою последнюю статью он завершил сетованием: вряд ли когда-нибудь мы сможем что-то узнать.
Немало энергии Арсений Арсеньевич отдал тому, чтобы опубликовать стихи своей матери. Несмотря на все усилия, особенно много сторонников у него не появилось. Публикация в ленинградском «Дне поэзии» общей ситуации не изменила: Ольга Ваксель по-прежнему оставалась неизвестной поэтессой. Он даже замахнулся на что-то вроде академического издания – в него должно было войти все, что написала его мать. Это стало главным для него делом в последние годы. Он принялся писать комментарии, составлять летопись её жизни… Работа была очень большая, и она не
прерывалась ни на один день.




Непросто быть наследником и биографом. Одновременно надеешься на разгадку – и боишься ее. Если стремишься к точности, то до какого-то предела. «Есть в близости людей заветная черта...» - писала Ахматова. После смерти Арсения Смольевского в 2003 году исследователи жизни и творчества Ваксель с досадой и недоумением обнаружили, что его публикации значительно расходились с текстом оригинала. Кое-что из ее мемуаров он просто вычеркнул. Многие откровения о её отношениях с мужчинами. Те страницы, где она, по его мнению, говорила о себе лишнее. Выбросил то, что она могла пить стаканами, – уж это точно было выше его сил.
«Никакое, самое безусловное сыновье чувство, не может оправдать этих вторжений. Ведь прошлое – это то, что прошло. К чему мы должны стараться приблизиться, но не имеем права присвоить», - пишет А. Ласкин. Оправдать нельзя. Понять можно...
В доме у сына Ольги Ваксель полностью сохранился ее архив, позволяющий реконструировать ее жизнь. Здесь есть и стихи, и мемуары, и фотографии...
На основе этих материалов в 2003 году на телевидении была сделана передача о Мандельштаме и Ольге Ваксель «Больше, чем любовь».  А в репертуаре творческого объединения «Театр плюс», Театр «Картонный дом», есть спектакль «Ангел, летящий на велосипеде» — по документальной повести Александра Ласкина об Осипе Мандельштаме и Ольге Ваксель.
В этом году выходит книга этого же автора «Возможна ли женщине мёртвой хвала?...» «Тяжкую память» об Ольге Ваксель - адресате лучших любовных стихотворений Осипа Мандельштама хранят — и будут хранить — читатели грядущих поколений.

 http://nmkravchenko.livejournal.com/45370.html