Erlenwein_FM все записи автора Фик by me (Миллен, ЧеГевара - какая, в сущности, разница...)

Безумие. Сплошное безумие. Ему было мало? Чего? Крови? Ее пролилось вполне достаточно. Войны? Хе… Лично мне ее хватило по уши еще тогда, в 44-том.
Во всяком случае, теперь мы на нашей старой базе в Бразилии. Мы – это те, кого посчитали нужным восстанавливать, плюс Доктор и Майор, которые этим грязным делом и занимались. Еще как-то нужны «Vaterland» оказались я, Капитан и Рип. Шрёдингер, по словам Доктора, «восстановлению не подлежал».
Почти сразу, как мы вернулись, неожиданно пошел снег. В Бразилии. Метель сразу замела бункер едва ли не до крыши.
А в целом – все как всегда. Как было еще в Польше. Утром – построение, завтрак, после чего мы разбредаемся кто куда. Вечером – ужин и отбой.
Мы с Рип сидим по нашим комнатам. Я не хочу их видеть. И они не горят желанием встречаться. Каждый день, наслаждаясь обществом собственных страхов, галлюцинаций, иллюзий, я думаю о том, что могло бы быть. Может, все мы никогда так и не встретились бы. А может быть, все повернулось бы совсем не так.
Я нынешняя – тень меня прошлой.
Моя суть – убивать. Я больше ничего не умею, ни для чего не нужна. Никому.

Вызвали сегодня к Майору. Велели отчитаться по поводу заявления об увольнении. В конце концов, Майор не выдержал и поставил свою подпись на документе.
Вернулась в комнату и начала собирать свои немногочисленные вещи с какой-то смутной радостью на сердце.
Рип пыталась уговорить меня остаться, но – безуспешно. Все.

..Впервые поняла, что действительно – все, где-то через неделю после ухода. Сидела в бывшей квартирке Яна в одном из бандитских кварталов и внезапно вспомнила, что сегодня воскресенье. По воскресеньям у нас на базе всегда были такие… «семейные», что ли, обеды. Со стены мне улыбался Ян лет 15, еще не успевший обрасти пирсингом. Да и хамством, надеюсь, тоже.
В понедельник я пошла в местный участок. Наниматься. Жить на что-то надо было, а ничего полезного я не умела. Показала им паспорт, специально выправленный несколько лет назад, показала свои умения – в пределах человеческих, конечно. Почему-то боялась, что спросят про тату – зачем, для чего… Придумала дурацкую отговорку, что это традиции… Но обошлось. Сказали прийти завтра к восьми утра. Весь вечер сочиняла что-то пристойное из запасных штанов.

Первая рабочая неделя прошла в целом терпимо, не считая мелкой стычки с напарником. Ему что-то не понравилось в приказе начальства, и он начал активно его критиковать. Я, привыкшая к армейской дисциплине, одернула его…

В следующее воскресенье я вычищала квартиру от грязи, мусора и лишнего барахла. То, что осталось – мебель, книги, кухонная утварь, бытовые мелочи – расставила по местам и любовалась наведенной красотой. Попутно обнаружила три схрона с травой. Выкидывать не стала – мало ли, и сныкала подальше.

Пришла настоящая календарная зима. В данной местности это выражалось увеличением среднесуточной температуры. Работы стало не то чтобы больше, но преступники как-то оборзели, а мы, полицейские – расслабились.
Поймали одного из наших курьеров, наркомана Бенито. Когда он увидел меня в участке, чуть не прожевал кляп. Пользуясь тем, что никто из соратников немецкого не знал, доступно ему объяснила, как я его убью, если он расскажет про меня. Бенито кивнул, пожевал кляп еще немножко и ушел вслед за полицейскими в «обезьянник».
Лола (скромная забитая девочка с ресепшна) проводила его печальным взглядом и спросила, что я ему сказала. Переводить я, разумеется, не стала, буркнув, что ничего важного для дела.

Вечером меня посетили гости.
В первый момент, увидев вдвигающуюся в квартиру монументальную фигуру, я вздрогнула.
Капитан пристроился на хлипком стуле, стащил с головы кепку и кивнул. Я села напротив и попыталась поймать его взгляд.
- Зачем ты ушла? – Я подскочила на стуле. Первый раз услышать голос соратника больше чем за полвека… Неожиданно, знаете ли.
- А ты имеешь что-то против?
- Нет. Не возвращайся.
- Тогда зачем ты пришел? – Я потихоньку начинала закипать. Ненавижу, когда кто-то лезет в мою жизнь!
- Чтобы уговорить тебя вернуться. – Он склонил голову на бок и наблюдал за мной. Его спокойный взгляд раздражал меня еще больше.
- Ты издеваешься?! – Я встала.
- Нет. Меня прислали специально за тем, чтобы пригласить тебя обратно.
- «Не возвращаться» - это приглашение обратно?
- Это мой личный совет. На базе сейчас – «разврат и безобразие».
- Не поняла… - Я растерянно опустилась на прежнее место.
- Майор нашел где-то женщину по имени Ребекка. Она, кажется, из евреев, но это неважно. Важно то, что она заняла место Дока.
- А он куда делся?
- Никуда. Формально она его ассистентка, а реально - Док теперь никто. Она нашла какие-то его записи, которые не сходились с объявленными результатами. Майор разозлился – ну, как мог, он в принципе незлобивый, и велел срочно тебя найти. Уговорить вернуться.
- А если я не вернусь? И вообще, почему именно я?
- Рип на их стороне, я стараюсь сохранять нейтралитет – да никому и не нужен, Док со мной почти не работал, а те записи, как я понял, были связаны именно с тобой. Док не выполнил какое-то указание, сославшись на невозможность этого, а Ребекка доказала, что все вполне возможно.
- А конкретнее?
- Док не провел повторную мотивацию. После твоего восстановления.
- Мотивацию?!
- Не знаю точно, что это, но вроде бы от этой мотивации зависит желание убивать. Я в этом не разбираюсь. – Капитан надел кепку и тяжело поднялся.
- Auf Wiedersehen.
- Auf Wiedersehen.

Я долго не могла уснуть. Я наивно думала, что нежелание убивать связано с чем-то более существенным, чем «мотивация».
Все оказалось слишком просто.
Я упорно не могла понять, почему Капитан не подчинился приказу. Неужели все настолько плохо?...

«Мадам большая оптимистка». Все оказалось еще хуже.

Прошло всего полторы недели. Воскресенье. Привычно прихлопнула будильник и неожиданно, еще сквозь сон, поняла, что он не звонил. Звонили в дверь, осторожно нажимая кнопку звонка. За неимением глазка посмотреть, кто пришел, было невозможно. Торопливо нащупав халат и завернувшись в него, чтобы не сверкать телесами перед посторонними, я потянулась к замку.
На пороге стоял Док.

Я не сразу поняла, что в нем изменилось.
Он, похоже, стал выше… Сменил свой халат на серый затертый свитер… Простые джинсы зашиты на коленях, зашиты явно мужской рукой. Очки отсутствуют, и светлые, почти бесцветные глаза смотрят на меня беззащитно и немного растерянно.
- Привет.
Я попятилась. Док шагнул вперед и закрыл дверь.
- Зачем ты пришел? – Я постаралась придать себе максимально гордый вид.
Док порылся в сумке, висящей у него на плече, и вытащил обтрепанную папочку.
- Держи, это твое.
Я с сомнением поглядела на корочку. «Эксперимент №391, «Зорин Блиц», 12.04.1944».
- Что это?
Док помялся.
- Это описание всех экспериментов, которые над тобой проводились.
- И зачем ты мне это принес? – Я оперлась рукой на стену.
- Чтобы ты знала.
- Ладно. Идем на кухню, что толку здесь разговаривать.

Док выбрал тот же стул, что и Капитан. Интересно, это инстинктивное?...
- Ты только за этим пришел? – Я решилась нарушить тишину.
Док бросил на меня взгляд и снова склонил голову, рассматривая столешницу.
- Ну, отвечай.
- Н-нет… … я хотел извиниться. – Голос Дока дрожал, руки, лежащие на столе, немного тряслись.
Я изумленно посмотрела на него.
- За что?..
- За все. Зорин, прости, пожалуйста.
Я откинулась на спинку своего стула.
- Ты с ума сошел.
- Возможно. – Он упорно не желал поднимать глаза на меня, словно опасаясь, что я увижу в них что-то, что он хотел бы скрыть. У меня промелькнула дурацкая мысль, но я тут же отбросила ее. Этого быть не может. И не было. А если…
Нет.
Я на мгновение замялась.
- Прощаю. – Док с надеждой вскинул голову, и я заметила на его лице проблеск улыбки.
- И еще… Ты использовала свои способности?
- Нет. А что?
- И… все было в порядке? Никаких галлюцинаций, беспричинных вспышек ярости? – Теперь это был прежний Доктор, которого я знала. И ненавидела. Сухой, деловой тон, как будто и не было последней минуты.
- Нет. Почему такие вопросы?
- Значит, это последствия мотивации…
В моей голове зашевелились дурные подозрения.
- Быстро расскажи мне, что случилось у вас на базе, зачем ты пришел, что тебе приказал Майор и что это за мотивация такая. – Я напряглась. Док заерзал, занервничал.
- Капитан тебе все рассказал. Приказа у меня не было, я пришел без ведома Макса. А мотивация – препарат для искусственного стимулирования подчинения. Проще говоря, мощная психотропная гадость, которая вызывает ярость и злобу.
- А что ты там говорил про галлюцинации?
- Ты помнишь 44 год? – Я честно постаралась вспомнить, но мысли расползались, как опарыши.
- Нет.
- У тебя из-за употребления этого препарата и вследствие отказа использовать свои способности начались галлюцинации, твои иллюзии обернулись против тебя. Похоже, твоя память сама выкинула это из головы.

Мы разговаривали еще долго. Когда луна закрепилась над крышей соседнего дома, Док ушел. А я все сидела на кухне и пыталась понять, что же я видела в его глазах – что-то новое, незнакомое, или, верней сказать, давным-давно забытое. Что-то, что испугало меня почище всех угроз, которых я слышала немало.

Следующий день обещал быть нерабочим. Я, хоть и прожила в Бразилии более полувека, все никак не могла запомнить национальные праздники-гулянья.
Я искренне надеялась, что хотя бы сегодня удастся отдохнуть.
Ага, наивная.

Когда в дверь позвонили, я сидела с ногами на кровати и листала папочку, которую мне принес Док. Кажется, мой взгляд задержался на строчке «Зрачки на свет не реагируют, объект мертв». Странно читать о своей смерти.

…А еще хуже – когда тебя отвлекают!

За дверью стояла Рип. Ее глаза мне не понравились – как и всегда, впрочем, но в этот раз они были какими-то неживыми.
Я процедила сквозь зубы три слова из частенько употребляемых портовыми грузчиками и захлопнула дверь.
Позвонили второй раз, когда я только-только угнездилась в прежней позе.
На сей раз в дверном проеме возникла женщина, доселе мне не знакомая.
Среднего роста, с русыми волосами, собранными в хвост, блекло-карими глазами и выражением сухого профессионализма на лице.
Она бесцеремонно протиснулась в квартиру, отодвинув меня в сторону, поманила за собой Рип и нагло уселась на мое законное место.
Ван Винкль притулилась в уголке, стреляя исподлобья настороженными взглядами. Даже движения у нее были неестественно-кукольными.
- Вы – старший лейтенант Зорин Блиц? – голос незнакомки лишен эмоций, фразы кратки и точны.
- Да. – Стараюсь отвечать ей в той же манере, пытаясь хоть как-то пробить – голосом, интонацией – стену равнодушия. От нее просто веет могильным холодом.
- Итак, старший лейтенант. Я бы хотела знать причины вашего ухода, не желаете ли вы вернуться, и… - она сделала секундную паузу, - что здесь делал мой предшественник.
Рип опустила глаза и тихонько буркнула себе под нос: «Да трахались они, разве не ясно…»
- Почему вас это интересует? – Я ловлю взгляд Ребекки – естественно, она не представилась, но я была уверена, что это именно та, что выжила Дока с его места. Она и не думает отводить глаза, но я чувствую, что она дала слабину.
- Я имею право знать. Ваша карта загадочным образом исчезла со своего места. Недавно герр Доктор был у вас. Я не настолько глупа, чтобы не провести связь.
- Глупы. Связи здесь нет. Я не знаю, куда делась карта, мне ее никто не приносил, тем более Док.
- А зачем он приходил? – Голос женщины дрогнул. Нервничает…
- Вспомнить былые времена. Ностальгия, знаете ли. – Я позволила себе толику ехидства. – А зачем вам я? Возвращаться я не собираюсь.
- Заставим! – Ребекка вскочила и выхватила пистолет. – Вы обязаны вернуться на базу! Это ваш долг, вы принесли воинскую присягу!
- Промажешь. – Руки у нее тряслись, как у лихорадочного больного.
- Я направлю пулю. Я не промахнусь. – Рип тоже поднялась.
Я пыталась понять, что послужило причиной такой резкой перемены настроения.
- Убьешь ты меня, и что? Кажется, я Миллениуму еще нужна способной передвигаться самостоятельно?
- Я тебя не убью. Пули в глаз хватит, чтобы отключить тебя, но не убить. А следующую пулю получит твой Док, который таким свойством – залечивать свою шкуру раз за разом – не обладает. Если ты пойдешь с нами, то, возможно, он проживет чуть дольше. – К Ребекке вернулось прежнее самообладание. Я быстро просчитала в уме варианты.
С одной стороны, Док мне никто, но с другой – терять соратников, когда их и так немного, не хотелось.
- Убери пистолет. И вообще, мне так и идти – в халате?
- Оденься. Даю пять минут. – Она махнула пистолетом в сторону двери.
Я быстро нацепила свою родную форму, спрятала карту в тайник с травой и вернулась на кухню.
- Вы здесь надолго застряли? – Рип уронила салфетку, которую комкала в руках. Ребекка вскинула голову и вышла.

База встретила нас пугающей тишиной. Никого. Пусто. Ни рядовых фриков, ни вечных ассистентов.
- Что, черт возьми, происходит? – Я оглянулась по сторонам. Стены сверкали чистотой, пол был вымыт – при мне такого не было. Стоило его помыть, как тут же все затаптывали, поэтому, как правило, даже не старались.
Из-за поворота вырулил Капитан, тащивший за собой Дока. Тот был в полубессознательном состоянии, что-то тихо шептал сквозь разбитые губы и не сопротивлялся. Я рванулась вперед, но Рип вцепилась в мое запястье. Я дернула руку, и она упала на пол.
- Ничего с ним не случится. – Ребекка хмыкнула. – Синяки заживают, а кости срастаются. Правда, Ганс, кажется, перестарался.
В моей голове эхом отдалось равнодушное «Дружба – дружбой, служба – службой». Я послала по обратному адресу беззвучное проклятье. В ответ раздался стерильный смешок. «Ну и сволочь же ты!» - я сжала зубы и кулаки в бессильной злобе.
- Проследуйте за мной в лабораторию. – Ребекка тронула меня за плечо и указала глазами куда-то вперед.

В лаборатории все очень сильно изменилось. Исчез привычный творческий беспорядок бумаг на столе, с кафеля стен оттерли кровь полувековой давности, а все инструменты, прежде вольно раскиданные по небольшому столику на колесиках, переехали в аккуратные ящички.
Я присела на кушетку. Ребекка возилась у стола, Рип стояла у двери, опираясь спиной на косяк. Уловив мой взгляд, она фыркнула:
- Не сбежишь, и не пытайся. Я стала намного сильней, чем прежде. Тебе меня теперь так просто не победить.
Я изобразила ироническую усмешку. Куда больше возможности сбежать меня сейчас интересовал Док. Странно, я всегда считала, что ненавижу его или же, в лучшем случае, он мне безразличен. Раньше я бы и не подумала волноваться за него – или вот так променивать себя на его жизнь. Но своей жизни мне было не жалко.
Ребекка повернулась ко мне. В руках ее был шприц с какой-то мутной жидкостью.
- Что это? – Я поморщилась. За свою жизнь на базе всяческие инъекции надоели мне хуже горькой редьки.
- Всего лишь обезболивающее. Операция весьма неприятна, а смерть от болевого шока для вас вряд ли является смыслом существования. – Она усмехнулась, подошла ко мне…
Последней моей мыслью, вопреки законам жанра, была мысль о маленьком кактусе, который Лола вечно забывала поливать.

Очнулась я на операционном столе. Свет ламп бил в глаза, гул голосов мешал сосредоточиться, чтобы порыдать по своей загубленной судьбе-судьбинушке. Кое-как проморгавшись, я различила стоявшую у стола Ребекку, маячившую позади Рип – в основном по ее знаменитой челке, и еще нескольких незнакомых мне человек в белых халатах. Дверь со скрипом открылась, и в операционную вошли еще двое. Майор и Капитан. Последний втащил Дока и бросил на пол прямо у моего «ложа». Я шевельнулась, пытаясь вывернуть голову и рассмотреть наконец, что с ним стало, но не тут-то было: тело наотрез отказывалось подчиняться и было словно из ваты. Я попыталась сказать что-то, из горла вырвался хриплый стон.
- Лежи смирно.
- Может, вколоть ей вторую дозу обезболивающего? – голос незнакомый.
- Я и так вкатила ей столько, что хватило бы и слону. Но она у нас, сволочь, крепкая… - Док коротко вскрикнул – Ребекка заехала ему носком туфли под ребра, и закашлялся. – Что же ты с ней такого нахимичил, что ее ничего не берет? Хотя… Морфий. Превысить дозировку в пять раз. Если не умрет, то отключится. О, вы пришли, герр Майор. – Звук слюнявого поцелуя. Меня передернуло. – Я же сказала, морфий! – Я почувствовала укол и провалилась в темноту.