все записи автора Название: Как умирают мечты
Автор: Кори Коудоку
Фэндом: Hellsing
Рейтинг: NC-17
Жанр: Гет, Даркфик, Ангст, Драма.
Пэйринг: Алукард/Интегра
Предупреждение: Изнасилование.
Комментарий автора: моё объяснение того, почему Интегра и Алукард не могли быть вместе. Действия разворачиваются до основных событий аниме и манги.


Как умирают мечты



Неторопливым шагом в свой кабинет входит леди Хеллсинг и, кинув усталый взгляд на стопку новых документов, аккуратно сложенных Уолтером посередине стола, подходит к раскрытому окну. Положив руки на подоконник, она заглядывается на яркую луну. Усмехается своим мыслям, вспоминая любимую фразу своего слуги: «Какая прекрасная ночь». Интегра поворачивается, сложив руки на груди, и замечает густую чёрную тень, пересекшую комнату и опустившуюся в кресло напротив её рабочего стола. Явился, будто случайно услышав своё имя.
- Докладывай, Алукард, - леди садится за стол и, сняв очки, устало потирает переносицу.
- Задание выполнено, моя госпожа, - скучающе произносит слуга.
- Жертвы? – поднимая тусклый взгляд, интересуется Интегра.
- Отсутствуют.
- Отлично, - удовлетворенно вздыхает хозяйка.
«Слава Богу. Господи, как же хочется наконец-то выспаться», - читает её мысли вампир, пока она берёт первую папку из стопки бумаг.
- Ты свободен, - удивлённо смотрит на него Интегра, не понимая, почему он задерживается в её кабинете.
«А ведь ты не всегда была такой холодной по отношению ко мне», - думает граф, расплываясь в своей наглой улыбке. «Может не стоило тогда… Нет, это должно было случиться. Ради неё же самой».

* * *

Какие мысли и чувства могут быть у девушки-подростка шестнадцати лет? Наверное, как и у всех: о прогулках с друзьями, скучных уроках, недосмотренном фильме, о том красивом мальчике из старших классов. Интегра Хеллсинг всего этого была лишена. Ей слишком быстро пришлось повзрослеть и принять мир таким, какой он есть на самом деле – жестоким, злым, беспощадным, где нет места эмоциям. Конечно, в голову закрадывались мысли об одиночестве, депрессивной тоске и изматывающем графике. Но она держала себя в руках и даже в самые отчаянные минуты гордо поднимала голову, бросив взгляд на портрет отца.
Был лишь один человек, вернее, давно уже не человек, а существо, которое знало всё, что творилось в её юном, ещё неокрепшем сознании. Он всегда был рядом. Мысленно поддерживал и защищал от врагов. Видимо, именно из-за этого она и влюбилась в него. По глупости, как она думала, точнее, это Алукард пытался ей внушить, что по глупости. Молодое, чистое сердце хотело любить и быть любимым. Поэтому такого поворота событий было не избежать. Ведь ей рано наскучили чопорные джентльмены, которых она видела ежедневно, и глупые сопляки-сверстники, с которыми и поговорить-то было не о чем.
Носферату читал её как открытую книгу. Он старался вести себя так, будто с его хозяйкой ничего не происходит. Но волей-неволей ему приходилось выслушивать бешеный ритм, который отбивало сердце Интегры, каждый раз, как она смотрела на него, затаив дыхание. Чувствовать, как ускоренно пульсирует кровь по венам, так, что у самого почти кружилась голова, будто если бы он был голоден.

Интегра зашла в спальню и, не включая свет, прошла к своей постели. Сегодня она была на свадьбе дочери одного из членов Ордена Королевских Протестантских Рыцарей. Ничего нового она там не увидела: пышное убранство церкви, скучающие гости, среди которых высокопоставленные чиновники и дамы в роскошных платьях, большой и красивый торт – в общем, всё, как у всех. Но эта церемония отличалась от остальных. Интегра поняла это, взглянув на жениха и невесту: они любили друг друга. Это не был брак по расчёту, как принято в высшем обществе. Поэтому юная леди Хеллсинг словно завороженная смотрела на виновников торжества, представляя на месте невесты себя в обворожительном белом платье, а на месте жениха – своего верного слугу. Ей хотелось, чтобы и Алукард также искренне приносил ей клятву верности, любовно смотрел на неё, дрожащими руками приподняв фату, нежно целовал её в губы. От всех этих мыслей у неё горели щёки, казалось, её лицо принимало все оттенки красного, но поделать с собой она ничего не могла.
Уставшая и измотанная она легла на кровать, медленно вытаскивая из волос серебряные заколки, которые впивались в кожу головы весь день и вечер. Рассыпав свои волосы на подушке, она вновь погрузилась в мысли об Алукарде. Ещё там, в церкви, она уже решила, что всё ему расскажет и о своей тайной, как ей казалось, влюблённости, и о том, что жизнь без него ей в тягость, и что продолжаться так далее не может. Она представила себе эту картину: она стоит подле него и, опустив глаза, тихо произносит те самые заветные слова, чувствуя, что ноги уже еле держат, а он подходит к ней и, встав на одно колено, целует ей руку, признавая своей графиней.
В какую-то секунду она почувствовала лёгкое касание, будто губы любимого и правда дотронулись до её руки, от чего она сперва вздрогнула. Дуновением ветра он вдруг материализовался прямо у её постели и присел на край кровати. И вот он уже навис над ней, как всегда привлекательный, но без своей ироничной улыбки. Было что-то в его глазах, что, она была уверена, скрывало тепло, любовь к ней и одновременно страдальческую муку. Он гладил её волосы, плечи и, склонившись над ней, он приблизил к ней своё лицо.
- Я люблю тебя, - прошептала Интегра, заглядывая в его алые глаза.
- Я знаю, - тихо ответил Алукард и поцеловал её.
Водоворот чувств охватил леди Хеллсинг, заглатывая всё глубже и глубже в свои сети. Ей казалось, что она оказалась на солнце, и оно медленно и верно прожигает её изнутри. Вот он, момент истинного счастья, когда ты готов отречься от себя, от Святой Церкви, от Бога. Здесь и сейчас не было хозяина и слуги, были лишь два влюбленных сердца, пусть даже одно из них уже не первое столетие было мёртвым.
Интегра ощущала, как его руки спустились к её груди и медленно продвигались ниже. Она вся напряглась, но не отступила. «Храброе и влюблённое сердце… какое же ты слабое в этот момент. Как легко тебя разорвать на части и выкинуть ошмётки. Но я этого не позволю», - думал Носферату.
Каждое новое движение Алукарда становилось всё жёстче и уверенней. В какой-то момент в голове хозяйки начала проясняться вся ситуация, и она попыталась оказать сопротивление. Но её ждало разочарование. Быстрыми рывками он разодрал всё, что когда-то представляло собой платье и бельё.
- Алукард, прекрати, - ещё несмело произнесла она. Поняв, что это не действует, она попыталась ещё раз: - Я прика…
Договорить она не успела, потому что рука вампира крепко зажала ей рот. Она была шокирована, взбешена и унижена в одно мгновение. Интегра кричала, но выходило лишь глухое мычание. Пыталась вырваться, но обе её руки уже предусмотрительно были схвачены у неё над головой мёртвой хваткой.
Угадать его действия было не сложно. Он, не долго думая, развёл её ноги, несмотря на то что, она активно брыкалась. Она видела хищный оскал и слышала рычание у себя над ухом. Его движения были резкими и настолько грубыми, что казалось, он не просто хотел её обесчестить, а отомстить за своё порабощение, за необходимость служить роду Хеллсингов.
«Ты забыла, что я чудовище? Наивная дурочка, решившая, что я могу измениться. Не зря ведь твои предки сделали меня своим пленником. А ты предала себя и всё, во что верила, и ради чего?» - слышала она у себя в голове голос Носферату.
Интегра почти задыхалась от боли. Под твёрдым натиском разрывалось то, что когда-то ещё было частью леди Хеллсинг. Много лет позже, вспоминая всё это, она поймёт, что никогда не хотела умереть так сильно, как в ту минуту. Её душа и тело были испачканы навсегда. Она хотела потерять сознание, чтобы хоть как-то прекратить эту пытку, но Алукард мысленно удерживал её, заставляя прочувствовать каждую секунду. Устав пытаться кричать, ей лишь оставалось подрагивать при каждом новом поступательном движении, что нестерпимо мучило. К боли внизу живота внезапно прибавилась ещё одна, когда она почувствовала, как острые клыки вцепились ей в шею. Она даже перестала двигаться от отчаяния.
От любви до ненависти, также как и от страсти до страха, всего один шаг. Теперь она это знает. Она усвоила урок, но слишком поздно. Теперь она как разбитая фарфоровая кукла, что раньше была такой красивой и нарядной, неприступной и дорогой во всех смыслах.
Интегра думала, что тонет, тонет в красном, бездонном кровавом озере. И чем глубже она погружается, тем сложнее дышать и думать. Последний вдох… Она медленно опускает веки и вслушивается в последние стуки своего бедного, растерзанного сердца… и последний выдох...

Резко открыв глаза и сев на кровати, Интегра кричит. Почти безумно, почти срывая голос. Оглушительно, неистово, вложив все силы и горе, которые она испытала. Леди Хеллсинг хватает свой серебряный крестик, который она положила на прикроватную тумбочку, и прижимая к губам шепчет молитвы:
«Спасибо, Господи. Это всего лишь сон. Прости рабу твою, что смела отступить от веры. Спасибо… Сон... Господи… Господи… Господи…».
Слёзы струятся нескончаемым потоком, обжигая щёки.
Через пару минут в её покои врывается Уолтер и служба личной охраны. Застав леди Интегру в полном здравии, дворецкий одним жестом отпускает всех, сбежавшихся на истошных вопль хозяйки, решивших, что на неё напали.
- Миледи, с вами точно всё в порядке? – спрашивает Уолтер, недоверчиво оглядывая девушку.
- Да. Простите, что побеспокоила вас, - еле слышно произносит Интегра, всё ещё сидя в том самом вечернем платье с распущенными волосами.
Как только за дворецким закрывается дверь, Интегра замечает лёгкую тень, быстро выскользнувшую в окно. Она не придаст этому значения. Не сомкнув глаз, она будет всю ночь молиться, крепко прижимая крестик к сердцу, будто выжигая из него свою любовь, растаптывая все чувства, пытаясь забыть привлекательный образ слуги. Она больше никогда не позволит чувствам затуманить свой разум.
А в подвале, сидя на своём импровизированном троне, устало и с грустью подперев рукой щёку, всесильный вампир будет душить в себе чувство жалости и безграничной любви к молодой прекрасной хозяйке, которой пришлось преподать самый жестокий урок в её жизни. Ведь она его госпожа. Он полюбил её за эту стойкость характера и упрямство. «Она не должна предавать своего Бога ради такого, как я. Прости меня, Интегра», - уныло думает он.