Filadelfia19 все записи автора
Продолжение. Начало здесь

Будущие сценарии, угрозы и возможности




Сергей: У меня сценарий, в котором ты сказал о том, что Россия сохранит цивилизацию, мне кажется наиболее логичный для нас.

Михаил: Просто как это будет выглядеть у нас. Уберём Россию, чтобы не было палок, давай поговорим про условную Англию, эти лишние люди, человек задал вопрос по неприемлемым вещам. Теоретически да, на самом деле всё-таки я надеюсь, что цинизм не дойдёт до такой степени, что "всё равно нам не надо 90% населения, пусть их угробят ядерными боеголовками", про своё население всё-таки трудно оправдываться, потому что ядерные боеголовки прилетят, будут не только люди убитые, будет разрушено всё, земля будет заражена, а как жить на этой территории? Поэтому я не считаю, что именно этот фактор снижает порог опасности, потому что, кстати, не забываем, если про ту же самую Европу, что большая часть земли в Европе принадлежала и принадлежит родовой аристократии, а эта родовая аристократия точно также полюбовно решает свои вопросы с новой финансовой аристократией Соединённых Штатов, они не враги, внутривидовые тёрки у них есть, но это хозяева мира, как раньше графа и бароны не убивали друг друга на войне, то есть они могли сражаться, чтобы отобрать кусок земли или ещё что-то, но они не убивали друг друга. И сейчас они не будут убивать друг друга. Старые феодалы, которые до сих пор живут, у них может быть другая фамилия, а семья-то никуда не делась. Когда-то, несколько лет назад, в Тоскане проводили анализ налогоплательщиков, и выяснилось, что это те же самые налогоплательщики, что были в 14 веке, 600 лет прошло, ничего не изменилось. Как принадлежала им Тоскана, так и принадлежит. То же самое происходит во всех странах Европы, и эта родовая аристократия будет недовольна, если их родовые земли будут заражены радиоактивными осадками от ядерной войны. Люди хрен с ним, пусть дохнут, а это серьёзное дело. А вообще вопрос, куда, потому что у меня кроме Замятинщины в голове, я не вижу выхода. Я вижу такой выход, что будет в какой-то момент, скорее всего на каком-то государстве это будет обкатано, что людям предложат вариант, вы отказываетесь от всего, кстати, к этому есть сподвижки, базовый доход, мы вас переселяем в хорошие комплексы, представь, за городом, за Новосибирском, в удобном месте с дешёвой землёй строится мега комплекс, жилое общежитие. Там фабрика кухни, не надо готовить, свой спортивный зал, бассейн, и просто заселяем туда людей лишних, которые подписывают такой договор, я готов выйти из общества, и просто там проходит их жизнь, их кормят, да, не омарами, у них есть базовые вещи, они могут заниматься спортом, это очень дёшево, кстати. Когда я посчитал, я офигел, на самом деле насколько это дёшево. Можно вывести 70% населения из активной деятельности, и это копейки. На самом деле экономика Германии, Британии или России этого почти не заметит. Заметит, но это на самом деле реализуемо экономически. Убрать всех лишних, давайте вы будете там просто жить, размножаться не будете, это часть договора, но в принципе зато работать не надо, просто всю жизнь хорошо проводите время, у вас будут кинозалы, спортивные залы, бассейны, огромная территория для прогулок, ваш комплекс стоит на 50.000 жителей посреди тайги, гуляйте там, но вам не нужно летать в Египет, по телику посмотрите, вам не надо ходить в ресторан, зато не надо ходить на работу, думать, как вы проживёте, где заработаете деньги. Вы просто живёте.

Сергей: И нельзя передумать.

Михаил: Да, конечно. И самое смешное, что я боюсь, что большая часть народа такой договор подпишет. Может быть, не сегодня, но когда начнётся понимание, что мир превращается в задницу, большая часть скажет: «да ладно. Короче говоря, мы готовы переехать в такие условия».

Сергей: Хазин 15 лет назад или около того с группой других учёных делали доклад, где считали количество населения, необходимое стране, чтобы успешно развиваться. Там была цифра в 500 миллионов.

Михаил: Это другая история, это развиваться в нынешней парадигме.

Сергей: У них 500 миллионов с учётом какого-то коэффициента технологического развития, то есть, чем выше коэффициент технологического развития, тем меньше народу требуется. В принципе России все говорят, что нам нужна Украина, потому что у нас нет 500 миллионов населения. В реальности, если мы повышаем уровень своей энерговооружённости, мы спокойно выходим на эти показатели.

Михаил: Да, если мы увеличиваем производство энергии в разы и снижаем издержки на её получение, да.

Сергей: Поэтому с учётом замкнутого ядерного топливного цикла развития атомной энергетики, что делает Россия в этой ситуации будущего, лично для меня понятно. Мы увеличиваем у себя производство, автоматизацию, при необходимости получаем мозги за границей, ценз на высококвалифицированных специалистов, которые есть на текущий момент, и это условия для успешного развития в будущем.

Михаил: Это уже довольно прилично далеко стоящее будущее, которое примерно про Византию, всё будет через 500 лет, через 500 лет мы будем играть роль средневековой Византии.

Сергей: По факту только 2 государства сейчас развивают замкнутый ядерный топливный цикл.

Михаил: Идёт всё-таки прорыв, пытаются сделать прорыв по термояду. Я на самом деле не очень вникаю в эту тему, новостей в последнее время вижу много. Со скепсисом определённым отношусь, но в принципе…

Сергей: Средства массового попадания не исчерпываются ядерным оружием. Если потери своего населения западная олигархия не считает проблемой, это открывает для них привлекательные возможности и в плане применения бактериологического оружия, причем, если травить и своих, то обвинить в этом можно кого угодно. Насколько серьёзным оцениваешь эту логику? И возникающие риски?

Михаил: Риски есть. Не зря это всё понатыкано вокруг России. Риски есть. Другое дело, что тут есть единственная вещь, которая успокаивает. Оспа не знает границ между королём и нищим. Мы уже видели, как люди, знаковые для этой цивилизации, отправились на тот свет из-за коронавируса. Поэтому возможно этот коронавирус как раз это и тормознёт, потому что, поняв, что блин, а мы не можем закрыться, нет шансов закрыться. Если мы выпустим бактериологическую хрень на Россию, она к нам вернётся, и в том числе погибнут те, в чьих интересах это было сделано. Это в принципе тормозит эту угрозу.

Сергей: Кстати, вопрос от твоего знакомого Виктора, какие перспективы видите в становлении госплана на основе тотальной цифровизации, использования цифрового руля.

Михаил: Я думаю, это будет сделано в конечно итоге. Перспективы естественно есть, это оптимизация ресурсов. А любом случае, сколько бы у нас под ногами не лежало, а ресурсы конечные, и на самом деле этими ресурсами придётся делиться, нам нужен Китай, Европа, а они энергодефицитные, поэтому естественно тут ничего не сделаешь. Оптимизация использования ресурсов будет происходить, в том числе и человеческих ресурсов и всё, мы вышли на тот уровень, когда в принципе цифровые технологии, обычная техника позволяют спланировать вообще всё.

Сергей: По сути, сейчас на текущем уровне развития Тинькофф прекрасно показал, что отделения банков абсолютно бесполезны.

Михаил: Поэтому да, я думаю, что в конечном итоге это будет сделано, не знаю, понравится нам это или нет, но сделано это скорее всего будет.

Сергей: Мы будем копировать китайский опыт или есть окно возможностей совершенно иного плана?

Михаил: Я не думаю, что мы будем копировать китайский опыт. А что конкретно с китайским опытом?

Сергей: По поводу цифрового рубля, честно говоря, заблуждаюсь.

Михаил: На самом деле на Китай смотреть надо, но Китай копировать невозможно по одной простой причине, Китай сам всё копирует. У него есть какие-то прорывы, но надо понимать, что цивилизационно это народ, который… Я не думаю, что у нас возникнет огромный соблазн. Посмотреть, что у них получилось да, а просто брать их модель и переносить на российскую почву, я думаю, таких сумасшедших не будет, потому что это бесполезно.

Сергей: Цифрового рубля, в области информационных технологий Россия точно конечно.

Михаил: Потому что видишь, мы всегда были одним из ведущих технологических народов, наш язык заточен под то, чтобы инкорпорировать не просто технологии, а технологические домены. Как Пётр флот строил, он даже париться не стал, переводить, он забрал вместе со всей терминологией всю навигацкую науку и судостроительную науку. И у нас появляются менеджеры, которых никогда не было.

Сергей: Мы инкапсулируем.

Михаил: Да, мы это всё потребляем, перевариваем целиком, китайцы никогда этого не делали, и у них язык не предназначен для того, чтобы проактивно захватывать технологические идеи.

Сергей: Мы инапсулируем и имплементируем, слова паразиты.
Михаил: Да-да.

Сергей: Перспективы возвращения России к социалистическому методу хозяйства. Если да, то мнение о сроках возврата и методах хозяйства. Сталинский социализм, брежневский социализм.

Михаил: Вы такие вопросы задаёте. Нет, я думаю, что всё-таки про госплан 2, я думаю, это была разумная формулировка, не думаю, что в обозримом будущем увидим именно социалистические формы. Другое дело, что какие-то вещи. Но опять-таки, ни сталинского, ни брежневского социализма ни будет в том смысле, в котором спрашивают люди, потому что человека нормального интересует не вообще вселенская справедливость, его интересуют его собственные дела, в частности, его интересует вопрос здравоохранения, вопрос образования детей, высшего образования, его интересует вопрос распределения доходов, всё будет хуже, нет ресурсов, не будет и не предполагается, пока мы не найдем вторую планету, которая позволит нам вернуть образование такое, каким оно было в 60-е годы.

Сергей: Опять же, у России есть возможность?

Михаил: Есть возможность закрепиться выше. То, что я писал про штаты, что они всё равно просядут, упадут в этом кризисе. Просто есть возможность упасть сверху на гору трупов. Россия может тоже до определённой степени упасть на гору трупов, не разбиться в хлам, и дно, на которое мы уйдём, оно будет ниже. Кстати, ситуативно мы можем даже почувствовать рост, через какое-то время может показаться, что мы вернулись на трек начала 2000. Начался бурный рост, что-то начало радикально улучшаться, особенно если сейчас действительно рубль войдёт в пул мировых валют в виде одной из ведущих, если Евросоюз начнёт активно с нами сотрудничать, то на какое-то время даже может произойти отскок хороший, что ну вот, предупреждали об ужасе, а началось улучшение. Что делает обычный человек, он сразу экстраполирует этой линейкой в будущее. Этот отскок, ему кажется, что надо продолжать туда. Но нет.

Сергей: Если всё собрать, имплементировать, какая национальная идея может быть у России на будущее? То была идеология, это идея.

Михаил: А это разные вещи.

Сергей: Да, то есть, что может нас как народ объединить и именно развиваться, чтобы стать тем оазисом цивилизации, который сохранит цивилизацию в рамках этого?

Михаил: Я считаю, именно это. На самом деле мне никогда не нравилась идея, которую сформулировал Пyтин. Я понимаю, для чего он это делал в таком виде, что мы заботимся о благосостояние, благосостояние не может быть идеей, даже когда он говорит: «Высшая ценность – человеческая жизнь», это, кстати, тоже вопрос, люди разные, для кого-то высшая ценность – свобода, а для кого-то возможность творчества. Поэтому нельзя сказать. Почему мне не нравится вся фигня с локдауном и всей фигнёй, потому что вы за меня решили, что для меня возможности делать что-то гораздо менее значимы, чем моя жизнь. А что вы так за меня решили? Кто вам такое сказал? ПричёмЭ если бы это было чётко так, если ты, то тебя обязательно расстреляют коронавирусом, но я же знаю вероятность, с которой я могу лишиться жизни.

Сергей: Как человек, знающий комбинаторику и теорию вероятностей.

Михаил: Да. Я примерно с такой же вероятностью могу погибнуть под КамАЗом. Значит ли это, что надо отменить все КамАЗы. Чуть-чуть утрирую, но тем не менее..

Сергей: Сейчас потери в том числе человеческие от локдауна.

Михаил: Да, это депрессии, самоубийство, недолеченные люди, это люди, которые не получили помощь своевременно.

Сергей: Сейчас все приводят эту избыточную смертность, как результат пандемии, а забывают, что там большая часть именно самого локдауна.

Михаил: Да, совершенно верно, потому что я знаю огромное количество людей, которые чуть с катушек не съехали просто из-за ощущения беспомощности и невозможности хоть что-то спрогнозировать, даже на несколько дней вперёд. Для человека это страшно. Человек всю жизнь живёт завтрашним днём, он всё время планирует, а через неделю мы сделаем это, через месяц собираюсь это и так далее. А когда тебе сказали: "Перестань всё планировать, до вечера планы строй, а дальше всё", для большей части людей это катастрофа, нервная система не выдерживает, когда ты не можешь запланировать ни пенсию, ни то, что будет через 10 лет и нет смысла даже планировать карьеру, нет смысла планировать хоть что-то. Люди не хотят рожать, это нормально. Мы не можем жить, когда у нас нет завтра. Возможно, завтра будет не таким, каки мы придумали, но мы хотим прогнозировать себе и жить в этом завтра. Мы не можем без этой фантазии, мечты, идеи, плана. И конечно локдауны как раз удар по этому, и это серьёзно и надолго. Мы его последствия будем разгребать очень много лет, этого надлома, и последствия практически двухлетнего карантина в школе мы будем разбирать не 10 лет, будем разбирать лет 50. Потому что для нас с тобой 2 года – это неприятность, а для ребенка в 9 лет – это вечность, то, что выпало 2 года нормальной учебы, их никак не компенсируешь.

Сергей: Если вернуться к национальной идее.

Михаил: Так вот, национальная идея, и я считаю, это не благосостояние. Она не может быть такая. Национальная идея, на самом деле это сохранение цивилизации, это прямо наше. Мы полетели первыми в космос, первыми создали атомный реактор. От полиомиелита спасли мир. Спасли мир от фашизма. Это нормально. Мы на переднем рубеже развития цивилизации. Значит да, цивилизация падает, значит мы последние, кто эту цивилизацию защищает.

Сергей: Это штаты.

Михаил: Да, это Византия.

Сергей: Это и выгодно, это хорошая идея, реальность.

Михаил: Да, это хорошая идея. Она достаточно сильная для людей, в ком запала много, много энергии, кто хочет чего-то, она утешительная для людей, основная деятельность кого сидеть на диване. Она удобна с точки зрения селекции управляющего класса, и понимая, в том направлении, кто из олигархов, промышленников останется при деле, а кого надо турнуть. Те, кто работает на сохранение и развитие цивилизации в лице России, это правильные ребята, они пока могут быть богатыми, кто нет, они уже не нужны.

Сергей: Они как-нибудь потеряли свои деньги. Продадут завод свой.

Михаил: Да. Я считаю, эта идея хорошая, ты прямо копнул, ну ладно.

Сергей: На самом деле на этой позитивной ноте у меня вопросы на будущее закончились. Может быть, сам хочешь что-то добавить?

Михаил: Да нет на самом деле. Мы столько наговорил на эту тему. Просто в основе того, что мы разговариваем, что лежит за этими сценариями несколько фундаментальных вещей, и я бы на самом деле людям, кому это интересно, конечно посоветовал покапать в сторону вопросов этой поздней фазы цивилизационного развития, потому что многое, что происходит сегодня, ты всегда, особенно одна из причин, почему я ушёл из того же самого Авантюриста, невозможно думать, когда ты всё время погружен в новостной информационный поток. Он сбивает мысль. Беседа лечит, разговор мысли отгоняет. Так вот, вот этот непрерывный информационный поток кажется важным. Оберация близости, огромное количество новостей, они заставляют думать, что то, что происходит сегодня, и есть самое важное. Иногда самое важное, это то, что происходило в 1600 году, оно в большей степени на тебя влияет сегодня, чем то, что происходит сегодня. И это понимание, его бы на самом деле, я понимаю, что не все становятся историками, и это не нужно, но неплохо, когда люди представляют, что жизнь и развитие общества длиннее. Что делает Пyтин, ему приходится искать баланс между тем, что людям надо сегодня пожрать, и тем, что он не может на этом сконцентрироваться, он должен быть сконцентрирован на том, что будет происходить в 2100 году, он должен заложить такие основы, чтобы движение туда было достаточно устойчивым, даже если оно вниз, чтобы это вниз не выглядело вот так, а было достаточно гладким по сравнению с другими странами. На самом деле эту тему, она не настолько сложная, рекомендую уже третий раз, почитайте анпилоговский блог, вам понравится.

Сергей: И я обычно добавляю в такой ситуации, кладовую на афтершоке с конца, но у вас немножко больше, чем 3 вечера.

Михаил: Да, можно. Там тоже на самом деле не просто. Тот выложил это в виде относительно законченного цикла статьи, а там надо углубляться в дискуссии, потому что в основном там рождалось, никто так и не родил законченного корпуса материалов

Сергей: Кстати, начал готовить, но чувствую меня сейчас подкосил этот кризис.

Михаил: Второе, подумать правда, глядя на это, потому что сейчас многие в панике, потому что это нормально, недоверие правительству, ничего страшного, как в сериале "Друзья" было, он говорит: «У меня жутко положительные родители, им даже правительство нравится", так вот, это нормально, что людям не нравится их правительство, и они считают их дегенератами и дебилами, которые гребут в свой карман, так считают во всех странах, так думают французы про своих, так думают англичане про своих, американцы про своих, наши про своих. Другое дело, что есть смысл провести небольшую ревизию того, что происходило за последние 15-20 лет, правильных действий, которые на самом деле сильно нас переплыли, было сделано много. Можно было сделать больше? Наверное. Можно где-то провести деолигархизацию более показательно, более приятным для людей способом. Тоже, наверное. А надо ли было? Не знаю.

Сергей: Можно было сделать всё гораздо хуже.

Михаил: Вот. Можно было всё сделать намного хуже, можно было ни к чему не подготовиться, так и надеяться на Европу, можно было не национализировать Юкос, можно было не пнуть Вяхирева из Газпрома. Мы за кадром разговаривали про Вяхирева? Просто сейчас для всех очевидно, что газ – это основа нашего благосостояния, нефть – это основа нашего благосостояния, что Пyтин просто не знает, как правильно распределить. Вообще-то некоторые время назад ни газ, ни нефть не стоили ничего. Вяхирев, когда руководил Газпромом, он прямо наезжал, что я просто из-за альтруизма руковожу этой богадельней, которая не приносит денег. Это же было. Газпром не стоил ничего, этот газ мы отдавали практически бесплатно. Нефть мы не продавали до 2003 года, мы продавали скважинную жидкость по цене 1 доллар за баррель, и только с того момента, как на Ходорковском показали, как делать не надо, у нас появились, во-первых, налоги с нефти, а во-вторых, о чудо, нефть в мире.

Сергей: Я прекрасно эту историю помню. "Мы 200 или 300 миллионов отступных досудебных заплатим долларов и давайте".

Михаил: И вдруг о чудо, нефть в мире подорожала с этого момента. Выяснилось, что всё-таки наши поставки скважинной жидкости очень сильно держали нефтяные котировки на практически около нуля, а как только оказалось, что это не скважинная жидкость, а нефть, она оказалась достаточно дорогой. На самом деле таких вещей было сделано огромное количество. Я бы наделал ещё, наверное, но я, слава богу, не президент.

Сергей: И сложно сказать, какой был бы результат.

Михаил: Я могу сказать, если бы я был президентом, результат был бы весь мир в труху, поэтому слава богу, что я не президент. Подумать просто об этом, если очень истерика сейчас бьёт. И я думаю, что на самом деле мы в течение нескольких дней, недели, полутора дождёмся завершения действий на Украине. Успокойтесь, пока Украина не будет завершена, никаких активных движений, кроме реактивных в отношении Евросоюза и Соединённых Штатов, скорее всего предпринято не будет. На Украине сейчас закончится 1 проект, армия должна быть свободна. Для того, чтобы общаться с Европой, армия должна быть свободна в том числе. Во-вторых, это хороший показательный урок, сейчас во всём мире такие: «Так, у русских есть армия, которая умеет решать задачи».

Сергей: За ограниченное количество недель.

Михаил: Да, с небольшими потерями. «Хорошо, и вообще русские, оказывается, умеют решать сложные задачи тогда, когда хотят. Тогда можно будет начинать разговаривать с Евросоюзом уже посерьёзнее. Мы пока увлеклись, итак, что вы там сказали? Пока мы были на Украине». Разговор, я думаю, будет жёсткий, и последствия будут довольно быстро ощутимые. Я считаю, что к лету основная фаза безобразия закончится. Переговоры могут чёрт знает сколько длиться, убирать ракеты, останется кто-то из американцев в Европе, это отдельная тема, сохранять, не сохранять Евросоюз, оно конечно тоже будет продолжаться, но я думаю, прямо острая фаза, она закончится, и Кремль может, и в Москве знают, что они не могут на нас положиться, на нас массово, как на людей, потому что мы неженки, мы привыкли к тому, что у нас всегда есть это, это, вот это. Нам сложно, не выложив свои ноготочки в Инстаграм, провести день. В Кремле учитывают наше состояние, и понимают, что они не могут держать состояние людей, необходимо закончить эту операцию быстро, чтобы Инстаграм отключился максимум на пару недель, чтобы доллар обратно вернулся к уровню, на котором можно будет полететь в Таиланд или Египет, возможности, ресурсы для этого есть. Злoй Пyтин спeциально хoчет, чтобы все рoссияне жили плoхо и сдoхли в нищeте…

Сергей: Нас ждёт железный занавес?

Михаил: Что имеешь в виду?

Сергей: То есть нам закроют выезд за границу, сможем в будущем выезжать только в Казахстан и Белоруссию.

Михаил: Я думаю, нет. Если ты это имеешь в виду, как только решится фундаментальный конфликт с Евросоюзом, к нашему удовольствию, а чем этот железный занавес строить? Железный занавес – это сильные нас зажали, реально изолировали. Направление на это есть, однозначно, мы нужны изолированными, пока не уничтоженными, загнанными в угол, отказавшимися от участия в больших делах, в том числе закрыть выезд нашим людям. Я думаю, нет. Ситуативно. Как Нетребко сейчас взяли и вышвырнули. Ребята, вы охреневшие вообще, это что было? Это же безумие. Это такое позорище. Это, я думаю, неудобно подавляющему большинству французов или откуда, ну это позорище уже.

Сергей: Михаил, я поймал себя на том, что мы общаемся больше 6 часов, и я бы продолжил ещё общение, но я уже вижу...

Михаил: Мы уже всё, по-моему, обсудили. Всё, что можно.

Сергей: Самый последний вопрос, ты дальше не будешь пропадать?
Михаил: Нет, буду.

Сергей: Опять на 12 лет?

Михаил: Смотрите, на самом деле мало что изменилось с моей точки зрения, я понимаю, что кто-то может потыкать, что ты обещал золото не на том уровне, но фундаментально, с моей точки зрения мало, что изменилось. На данный момент я не вижу, куда я могу себя приткнуть здесь. Периодически где-то появляться с каким-то рассуждением, это одно, переходить на постоянной основе, я уже сказал. Все 3 направления, мягко говоря, не соответствуют моему характеру, моим интересам. Не прибиваться к госслужбе, где я должен стать человеком системы, иерархии и так далее. Я не могу, это не мой темперамент. Стать говорящей головой у Соловьева, прости, это перебор. Просто регулярно торчать на таких ресурсах, тратить на это время. Наверное, на 12 лет не буду пропадать, но нет смысла, просто ситуативный поток, потому что новостей сейчас будет много, всяких событий будет много. Это обратно либо влазить в это и обсуждать, а появляться так, "оп, я считаю эту новость интересной". Хазин примерно так делает или Делягин. Они вроде и есть, где-то они абстрактно существуют, потом чувствуется недостаток людей, которые высказались, и к ним обращаются. Они тоже, как мы с тобой, посидели, высказали своё мнение. А мнение 1 раз моё может быть интересно послушать, но это всего лишь мнение. Если бы я сейчас вылез с пересмотренными планами и прогнозами, ты же понимаешь, какая это бешеная работа. Я не готов сейчас её делать. А просто высказывать своё мнение, что это я предвидел, а это накладка, а завтра, я думаю, рухнет доллар, я не думаю, что это кому-то интересно. Это будет интересно какой-то аудитории, но мне не очень интересна эта аудитория. Мне интересно общаться с людьми, с которыми реально можно поспорить за дело. Но я должен выходить к ним с реальным материалом, и они выходят с реальным материалом, и мы находим какое-то интересное решение. А просто высказывать день за днём или неделя за неделей мнение по актуальной повестке, кому это интересно? Ты такой: "Мне, мне, 450.000 просмотров", я думаю, что после десятого интервью это будет не 450.000 просмотров, а 4500, и все мы от него уже слышали, 10 раз, нового ничего сказать не может. Зачем это все нужно.

Сергей: Очень интересно провели день, спасибо.

Михаил: Вам спасибо, что доехали в такую даль.

Сергей: До свидания.

Aftershock