Хлорциан все записи автора
Кто бы мог подумать, что молодой неразговорчивый человек, отчисленный из художественного училища, не имеющий прописки и постоянной работы, не имеющий хорошего жизненного плана, но состоящий на учете в милиции и фигурирующий в досье КГБ, станет Легендой, не меркнущей звездой. Кто бы мог подумать, что человек — побывавший в «психушке», но прочитавший «вагон романтических книг» и умеющий немного — мастерски вырезать нэцке, вдохновенно играть на гитаре и писать песни на вроде как «обыденные темы», сможет стать символом поколения, Последним Героем.

Автор данного текста попытался разгадать парадокс Поэта и Музыканта — Виктора Цоя, человека, которому снилось, что миром правит Любовь и Мечта и над этим прекрасно горит звезда, которому виделся солнечный день в ослепительных снах… человек, который жил по законам другим и кому суждено было умереть молодым…



Ленинград Виктора Цоя

Ленинград, где Виктор Цой родился, 21 июня 1962 года, несомненно, оказал огромное влияние на его мироощущение, характер, а, следовательно, и на его творчество. Песни Цоя пронизаны духом ленинградских улиц, ленинградских спальных районов, где он подпольно играл на «квартирниках», т.е. концертов в «домашних условиях». В песнях Цоя магия Ленинграда, его душа, климат, где может быть «плюс 25. Лето», но чаще -

Третий день с неба течет вода,
Очень много течет воды.
Говорят, так должно быть здесь,
Говорят, это так всегда.

Ленинград Цоя подобно живому организму, он шумит, гудит, пахнет — то асфальтом, то бризом с Невы, то красным вином, которое ленинградские рокеры разогревали в обычных духовках, а уж потом «доводились до кондиции». Напиток получался поистине хмелящим и горячительным. Цой знает Ленинград во всех проявлениях. Через его песни ты знакомишься с проспектами Ленинграда и гудящими машинами, прислушиваешься как там за окном может барабанить бесконечный ленинградский дождь, или услышишь смех друзей Цоя, для которых мама — анархия, папа — стакан портвейна, которые идут по жизни маршем, а остановки делают только у пивных ларьков. Может даже повстречаешь на вечерней пустынной улице странную пару — девушку-восьмиклассницу, которая наслаждается конфетками и рассказывает молоденькому парню о трояке по географии. Парень в черной одежде, инфантильный и задумчивый, отрешенно смолит сигарету и зазывает восьмиклассницу в кабак конечно…

Троллейбусы и электрички Ленинграда, которые везут Цоя как правило туда, куда он не хочет ехать…. В одном из полуночных тамбуров ленинградской электрички, где холодно, и в то же время как-то тепло, где накурено, и в то же время как-то свежо, Борис Гребенщиков, известный тогда только в ленинградском рок-андеграунде, — заметил высокого молодого человека с акустической гитарой, с лицом «экзотического, восточного типа». Молодого человека звали Виктор, он спел Б.Г. несколько своих песен… Гребенщиков гораздо позже вспоминал, когда этого человека знали миллионы, а его песни распевали от Калининграда до Владивостока, что ему показалось, как будто, он узрел Чудо и испытал чувство схожее с радостью первооткрывателя нашедшего бесценное сокровище.

В Ленинграде, Виктор учился в школе, чтобы отмазаться от армейского призыва — Цой закончил несколько профтех училищ. В своей тесненькой ленинградской квартире Цой подростком перечитал «вагон романтических книг». Через подпольные каналы доставал «дефицитные» и запретные альбомы, больше всего Цоя радовали записи «The Beatles», «Genesis», Игги Поп, «Rolling Stones», панк-рок, new wave. В Ленинграде Цой начал писать свои первые стихи и сочинять к ним музыку. В Ленинграде Цой познакомился и гулял с неизвестными для «советского народа», но известными для милиции и КГБ людьми — Курехиным, Майком Науменко, Б. Г., Тимуром Новиковым, Сергеем Бугаевым по прозвищу Африка, Константином Кинчевым, Александром Башлачевым. В Ленинграде рождается легендарная группа «Кино», с легендарным лидером Виктором Цоем. В Ленинград привезут из солнечной Прибалтики тело Виктора Цоя, погибшего в автомобильной катастрофе…

Мои друзья всегда идут по жизни маршем…

Идешь по улице один.
Идешь к кому-то из друзей.
Заходишь в гости без причин
И просишь свежих новостей…

Там кто-то спор ведет крутой,
А кто-то просто спит давно,
И с кем-то рядом ты сидишь,
И с кем-то рядом пьешь вино.

Несмотря на то, что Виктор Цой по природе своей был человеком молчаливым, порой даже — стеснительным, «интровертным», — как говорят психологи, погруженным в свой внутренний мир, все-таки давали знать о себе восточные корни, — он имел массу друзей, особенно среди музыкантов. Наверное, их притягивала честность, искренность Виктора, внутренняя естественная романтика, а затем уже его музыкальный и поэтический дар.


Ленинград начала 80-х, доперестроечный Ленинград, точнее та его немногочисленная молодая, но прогрессивная часть, которая черпала информацию не в газетах «Правда» и «Труд», и избегавшая программы «Время», как привода в милицию, предпочитавшая слушать не Кобзона, Аллу Пугачеву и лауреатов «Песни года», а traditional rock-n-roll, «Duran Duran», «Depeche Mode», «Police», с тогда еще молодым и драйвовым Стингом — это та тусовка, где Цой сотоварищи проводили время с утра до следующего утра. Время проходило не только за распитием портвейна, «Стрелецкой», «Московской» и подогретых вин, не только посещением легендарного кафе «Сайгон», но и за простым обменом информацией и пластинками, пением своих и чужих песен, чтением западных музыкальных журналов и прослушиванием запрещенных в СССР радиостанций, где часто мелькали непонятные, но выразительные слова и имена — punk, fuzz, «Sex Pistols», «Fender», drive.


Друзья Цоя были различны по своим «жизненным взглядам», и даже музыкальным пристрастиям. Здесь были и первые советские панки, с грубо остриженными «хайрами», в «бананах» и булавках, и «нововолновщики», любители западной new wave music, с эстетскими причудами и манерностью в общении, и длинноволосые хиппи со слэнгом и идеологией Love & Peace, здесь попадались и любители хард-рока, на которых имя «Black Sabbath», воздействовало столь же магически как имя Рона Хаббарда на современных фанатов саентологической церкви. Некоторые из его друзей, выйдут из андеграунда и станут знаменитыми. Кинчев, Гребенщиков, Курехин, Африка… но все же большая часть покинув ленинградское подполье, ослепнет от «красы» перестроечных реформ, дикого рынка и дикого шоу-бизнеса и останется такой же безвестной, как и в те времена, когда за участие в рок-концерте, можно было схлопотать срок в ИТК, — но, наверное, всем им прославленным и неизвестным, панкам и битникам — Цой посвятил одну из своих лучших песен «Мои друзья», которую и сейчас можно услышать в исполнении современных неохиппи, анархистов и панков.

Пациент «психушки» — В. Цой

Виктор Цой избегал службы в армии, потому что, будучи человеком творчески независимым и ментально свободным, наслушавшись Джона Леннона, «Doors», «Pink Floyd», почитав журнал «Rolling Stones», романтическую литературу и классику, потусовавшись среди ленинградских битников, хиппарей и панков — он не представлял, что может маршировать, стрелять во что-то, или в кого-то, выполнять чьи-то приказы, тем более верил он не в «прогрессивную роль КПСС» и дедушку Ленина, а в силу рок-музыки и маму-анархию. Предпочитал он не стрелять из автомата, а играть на электрогитаре, носить не каску и бронежилет, а джинсы и кожаную куртку, украшенную клепками и английскими булавками. Избегал армейский призыв Цой с помощью различных ПТУ, где он и скрывался до 21 года. Затем его все-таки раскусил военкомат и Виктор Цой, по совету друзей, играет в ва-банк и направляется прямиком в … психушку…. Да-да именно в психиатрическую больницу. Там он проводит вместо двух недель — шесть. После пребывания «над кукушкиным гнездом» — у него действительно чуть не «поехала крыша», из-за государственных методов лечения психических аномалий и старания одного доктора, которому «пациент Виктор Цой» не понравился своей задумчивостью и невозмутимым молчанием. Выписавшись из «психушки», Цой имеет справку из этого учреждения, которая гарантирует ему индульгенцию от вооруженных сил СССР, как законному «психу», которому армейская служба противопоказана. Но наверняка не служба была противопоказана Цою, а Виктор Цой был противопоказан любой службе, диктату и контролю, потому что такие немногочисленные феномены как Цой, истинные и страстные поэты, привносят в любую нормированную железобетонную систему, вроде Союза ССР 80-х — начала 90-х, не мертвенную стабильность и конформизм в поступках и взглядах, а дух бунта, свежесть, спасительную новизну.

Спустя несколько лет Цой напишет песню «Муравейник», где есть строчки «… и я не знаю каков процент сумасшедших на данный час… но если верить глазам и ушам больше в несколько раз». Наверняка эти веселенькие слова навеяло Цою — память о его невеселом пребывании в психиатрической больнице #2 города Ленинграда.

Это странное место Камчатка…

Для того, чтобы не числиться «тунеядцем» и «идеологическим диверсантом», а также иметь хоть какие-то деньги Виктор Цой поменял множество работ никоим образом не связанных со сферой эстетической. Выступления в ленинградском рок-клубе денег не приносили, так называемые «квартирные концерты», также на роль заработка не тянули, даже приглашение в Москву, Киев, Свердловск, как правило ограничивалось «гонораром», который покрывал лишь цену на билеты. Поэтому Цою приходилось работать и спасателем на пляже, и уборщиком в общественной бане, после чего из-за высоких температур у него барахлило сердце, и резчиком по дереву, и даже «реставратором лепных потолков» в старинных, еще царской постройки, дворцах. Иногда Виктор Цой откладывал гитару, вспоминал свою детскую мечту о судьбе художника, брался за кисть и гуашью писал портреты западных рок-музыкантов и киноактеров. Портреты либо украшали стены друзей, либо же продавались за 5 рублей на близлежащем рынке, а деньги уходили на вино, или откладывались на покупку музыкальных инструментов. Портреты раскупались быстро, Цой рисовал талантливо.

После череды разнообразных работ Цой решает идти в котельную кочегаром. Для ленинградских рокеров это было место традиционное, т.к. в котельной они освобождались от постоянных нападок администрации по поводу одежды, причесок, образа жизни и вообще факта своего нон-конформного существования. В творчестве группы «КИНО» есть песня о Камчатке, веселая и психоделичная, но цоевская «Камчатка» — это не географический объект на карте тогдашнего СССР, а одна из котельных Ленинграда, которая прославилась не качеством отопления района, а количеством творческих людей, которые работали здесь кочегарами и зольщиками, самый известный из которых Виктор Цой. Он воспел сию котельную, ее атмосферу и обитателей. Помимо работы кочегаром Цой писал здесь свои песни, устраивал с друзьями концерты, пел вместе с Александром Башлачевым. Сегодня «Камчатка» превратилась в нечто, напоминающее «стену плача», место паломничества для поклонников рока, группы «КИНО» и Виктора Цоя.



От «АУ» и «Гарина» к группе «КИНО»


Мало кто знает, что Цой до группы «КИНО», играл в группах, которые никоим образом не напоминает ту группу «КИНО», которую все мы знаем, любим и слушаем. Первые музыкальные команды («Палата #6», «Автоматические удовлетворители»), где принимал участие Цой проповедовали идеи панка, что выражалось в шокирующих даже для сегодняшнего времени формах. Немногочисленных панков побаивалась в те времена много повидавшая и много потерпевшая рок-тусовка — панки раскрашивали лица губной помадой, носили не стандартную одежду, галифе, шорты зимой и тулупы летом, обвешиваясь цепочками, бритвами и булавками, раскрашивали волосы. Цой в основном играл на бас-гитаре и держался в стороне. Кстати, песня «Восьмиклассница» написана во времена панк-битничества Цоя и «основана на реальных фактах». 18-летний Цой познакомился с ученицей 8 класса и долгое время гулял с ней по вечерним улицам Ленинграда, но в 10 ровно мама ждала ее домой, конечно… Она любила своих кукол и воздушные шары… Песня написана, по свидетельству друзей Виктора, на одном дыхании, за 20 минут. Также, Виктор Цой играл совместно и с Майком Науменко. После одного «квартирника», который проходил в Киеве, они будут задержаны милицией и помещены в РОВД. В киевском РОВД Майк и Виктор дадут «по просьбе сотрудников милиции» — импровизированный концерт и лишь через сутки отпущены в Ленинград…


Как то летом Цой и два его друга — Алексей Рыбин и Олег Валенский поехали отдыхать в Крым. И как настоящие неформалы захватили гитары, вино, но не взяли билеты и «стопом» добрались до крымского побережья. Там они жили в палатке, с утра до вечера загорали, пили вино и играли песни под гитару. Однажды вечером, у костра — троица неформалов затеяла разговор о музыке, и решили создать новую группу, Олег и Алексей единогласно избрали Виктора лидером и вокалистом. Группу назвали пафосно и романтично «Гарин и Гиперболоиды». Виктор — это Гарин, а Алексей и Олег стали соответственно Гиперболоидами. Группа «Гарин и Гиперболоиды» прожила немного, Олега забрали в армию и отправили на далекую Кубу, защищать завоевания герильи товарища Кастро. Цой и Рыбин решили переименовать группу во что-нибудь более короткое, но выразительное. Перебирали множество существительных, подключили к этой нелегкой проблеме выбора и группу «Аквариум», которая помогала Цою и Рыбину. Предлагались названия — «Стена», «Пионеры», «Асфальт» и даже «Космонавты», но так и не пришли к единому мнению. Но вот однажды вечером Цой и Рыбин гуляя по Ленинграду, да еще и под проливным дождем, увидели силуэт дома, на стене которого мерцало электрическими лучами красное слово — КИНО. Столь необычайное зрелище настолько поразило обоих романтиков, что они тотчас переименовались в группу «КИНО»… Цой и Рыбин запишут дебютный альбом «45», переживут удачные и неудачные концерты, будут скрываться от КГБ после одного из «квартирников», убегать от милиции после концерта группы «Блиц», когда несколько десятков людей будут избиты и арестованы, только за то, что пришли послушать стилизацию битлов…. Затем пути Цоя и Рыбина разойдутся, в группу придет гитарист Юрий Каспарян, басист Игорь Тихомиров и барабанщик Густав Гурьянов. Все узнают группу «КИНО», о ней будут сняты фильмы, написаны книги, будут записаны альбомы, которые давно стали народными и слушаются до сих пор, не только поколением 80-х, но и современными тинэйджерами. Потому как свежие надписи на стенах и в переходах о том, что «Виктор Цой жив», вряд ли делают 40 летние киноманы…


Любовь — стоит того, чтобы ждать…

После легендарной восьмиклассницы Цой познакомился с художницей Марианной. Она была старше Виктора, из-за чего первое время Цой переживал и комплексовал, тем более, в отличие от Марианны — Виктор получал гроши, а порой и просто ходил на пару, с блохой, привязанной в кармане. Вместе с Марианной Цой проживет несколько лет. Будут зимой и летом гулять по улочкам Ленинграда, ютиться в коммунальной квартире у Майка Науменко, ездить с семьей Гребенщиковых — Борисом и Людмилой на пляж, там они будут купаться голышом, петь, пить и еще раз петь…. Вдвоем, и опять же «стопом» на поезде, они будут добираться до солнечного Крыма. В поезде двух «зайцев» из ленинградского андеграунда найдут проводники. Но на счастье Виктора и Марианны — это были не дядьки-проводники, вечно злые и неухоженные, а проводники-студенты, которые слышали полуподпольные записи «КИНО»… До самого Крыма Цой будет петь свои песни туристам и проводникам. На побережье Черного моря Цой не сможет разговорить из-за сорванного в поезде голоса…

Я вижу, как волны смывают следы на песке,
Я слышу, как ветер поет свою странную песню,
Я слышу, как струны деревьев играют ее,
Музыку волн, музыку ветра.

Эту песню Цой написал как раз об этом времени. Времени, когда они вдвоем целыми днями плескались в море, загорали под щедрым крымским Солнцем, порой засыпали прямо на пляже. Деньги быстро подошли к концу, но для молодых и неформальных — это вовсе не проблема. Они ловили рыбу, жарили ее на костре, вылавливали бутылки и сдавали, чтобы получить хоть какие-нибудь копейки. Вернувшись в Ленинград, они поженились, на свадьбу пришел весь «бомонд» ленинградского андеграунда…. У них родился сын Саша. Когда Марианна серьезно заболела Цой один ухаживал за сыном, стирал пеленки, бегал подрабатывать, ночью наигрывал на гитаре. Все не так и все не то, когда твоя девушка больна…


Кинорежиссер Сергей Соловьев пригласил Цоя на съемки своего фильма «АССА». Съемки проходили в Москве и Ялте. Там Виктор познакомился с девушкой Наташей Разлоговой. Последние 3 года своей жизни он был с ней. Марианна все поняла и не устраивала ни Цою, ни Наташе — скандалов и интриг. Они остались близкими друзьями, не стали даже разводиться. Цой часто навещал Марианну и Сашу, брал сына с собой, когда был свободен от концертов и записей. Возьмет он его и в августе 1990 года, кода поедет отдыхать на Балтийское море…

Цой в Алма-Ате

В Ленинграде Виктор Цой познакомился с молодым режиссером Рашидом Нугмановым, который приехал из Алма-Аты и учился в Москве, во ВГИКе. Рашид Нугманов снял с участием Цоя и ленинградских рокеров ленту «Йа-хха». Но это была прелюдия к другой картине, которую видел, наверное, каждый читатель — «Игла» киностудии Казахфильм. Виктор Цой из-за этой киноленты прожил несколько месяцев в Алма-Ате и в казахской глубинке. Кроме Цоя в «Игле» снялись — музыкант и большой оригинал Петр Мамонов, «дебошир» Александр Баширов. Один из актеров «Иглы», он же педагог-новатор и директор 152 экспериментальной школы, — Архимед Искаков, на момент съемок учитель 56 школы,- вспоминает сегодня, спустя 15 лет после съемок фильма о том, как ученики его класса, узнав о том, что он снимается в одном фильме с «самим Цоем», принялись давить и упрашивать Архимеда пригласить Цоя в школу. Архимед в один из съемочных дней рассказал Виктору о «давлении», которому он подвергается от собственного класса. Виктор предложил приехать в школу, но проблема в том, что съемки заканчивались в 9 вечера и смогут ли школьники остаться к тому времени в школе, ожидая его прихода?… Школьники остались ждать, не веря, что на следующий день после их просьбы — «сам Цой» придет к ним и придет ли вообще…. Сразу после очередного съемочного дня, когда Рашид Нугманов отправил всю киношную команду на отдых, Цой и Архимед не отдыхая, не смывая грима, не переодеваясь, помчались в школу. Но там их ждал не один класс, а полшколы: ученики не только старших классов, но и 3, 4, 5, а также родители некоторых детей, которых наверняка тоже «качали» песни Цоя и группы «КИНО». Виктор Цой под акустическую гитару пел свои песни, рассказывал аудитории о своем творчестве и случаях из жизни… 2 часа, которые Цой находился в школе прошли незаметно… На следующий день школьники поблагодарили Архимеда за такого гостя как Цой, но так как они были ошарашены его визитом, то даже не смогли поговорить с ним и не мог бы Архимед… Цой пришел и во второй раз, опять же после съемок. На этот раз школьники сами задавали вопросы… Новый 1988 год Цой встретил в Алма-Ате, у братьев Нугмановых. «Звезду по имени Солнце» и «Место для шага вперед» Цой написал в Алма-Ате, подбирая музыку на гитаре Рашида.

После альбома «Группа крови», «КИНО» стала суперпопулярной группой, кассеты разошлись по всему Союзу, альбом был хорошо принят и растиражирован в США… «КИНО» приглашали по всему СССР, но «киношники» мало гастролировала и сконцентрировалась на записи следующих работ, но в Алма-Ате они все же дали концерт. Цой сам прокомментировал это так:
— У нас очень много предложений, но мы выбрали Алма-Ату, потому что я очень полюбил этот город…



Смерть стоит того, чтобы жить…

В одном из своих интервью Цой на все вопросы журналиста отвечал одним словом «НЕТ». Это не была горделивая поза и уж тем более не «прикол», потому как его песни, особенно последних лет, были о нечеловеческом страдании и одиночестве…. Бывали дни, когда Цоя и его друзей арестовывались только за то, что они играют нетрадиционную музыка или одеты не так как положено «советской молодежи», иногда музыкальную аппаратуру разбивали дружинники. Бывали дни, когда прямо на концерте вырубали электричество и Цой давал указание группе продолжать игру, зал подпевал… Что построить, и что разрушить и кому, и зачем здесь петь? — вопрошает в одной своей песне Цой, одолеваемый одиночеством и тотальным непониманием…. Свою жизнь он прожил в эпоху красноречиво названную Застоем, окруженный серостью и темнотой, апогей культа конформизма и усредненности во всем — одежде, поступках, эмоциях, в музыке, с универсальной оговоркой-девизом и жизненным принципом — «какбычегоневышло». Этот принцип въелся в слезы, в смех и кровь целых поколений. Но, не стоит думать, что Виктор Цой — это «жертва тоталитарной системы», «узник СССР», «борец с режимом» — как пишут сегодня некоторые заслуженные борцы с прошлым и уж тем более он не «глашатай Перестройки», этот «титул» ему приписывалось после песни «Мы ждем перемен». Однажды у Виктора спросили, что ему не нравится в окружающей действительности, — «ВСЕ» — ответил он. Цоя душила безысходность, от которой не спасает ни политический режим, ни господствующие экономические отношения и уж тем более не «курс на перестройку». В 1988, когда вся «прогрессивная общественность» умилялась Горбачеву, перестройке и т.д. у Цоя спросили насколько он восторгается столь глобальным и прекрасным преобразованиям, ведь рокерам теперь можно выходить из подполья, на что Цой ответил:
— «Знаете, мне все равно. По большому счету мне все равно, где играть, — в квартире, в подпольном клубе или в зале на десять тысяч человек. У меня есть возможность играть — я играю. Нет такой возможности — я готов это делать бесплатно. В любом случае делаю то, что хочу».

Наверное, только Поэт может позволить себе такую роскошь делать то, что хочешь, независимо не от кого и нести одновременно груз и боль подобной свободы.


Он мечтал жить в утопии, дотянуться до звезд, жить во сне, где не будет абсурдных и жестоких приказов, тысячелетних войн без особых причин, войн, где каждый сам за себя, где вместо тепла, натыкаешься на зелень стекла, когда не понятно где лицо, а где рыло… Он смог встать и выйти из ряда вон, обреченный на одиночество, метафизическую печаль, когда кажется что силы иссякли и надежды слишком призрачны, когда может помочь только любимый человек и друзья…. Ох, заедает меня тоска, верная подруга моя - поет Виктор Цой в одной из своих последних песен. Нечеловеческими усилиями он попытался дотянуться до звезд, оказаться в прекрасном сне…

15 августа 1990 года Виктор Цой, на своем «Москвиче» 2141, на скорости свыше 130 километров в час, на трассе Слока-Талси, в Латвии, врезался в рейсовый «Икарус». Анализ клеток мозга Цоя — показал, что Виктор перед столкновением с автобусом находился во сне. «…Смерть Виктора Робертовича Цоя наступила мгновенно…» — как свидетельствует официальное заключение.

Его песни в зависимости от желания и искренности слушателя, т.е. любого из нас, могут указать дорогу к звездам, прекрасной утопии, космосу, сну, где правит любовь и мечта, к Звезде по имени Солнце, но могут остаться просто бездушным набором ямбов, хореев, музыкальных фраз и аранжировок. Решаем всегда мы… Перемен требуют наши сердца — этой песней Цой завершил свой последний концерт, который прошел в Лужниках.


P.S.

Спустя 12 лет после гибели Виктора Цоя — его друг, кинорежиссер Рашид Нугманов:
— До сих пор не могу поверить, что его нет. Кажется, сейчас позвонит и скажет: «Привет, давненько не виделись. Как ты?».

Я думаю, подобное чувство возникает не только у Рашида.

За помощь, оказанную при подготовке текста, автор искренне благодарит — Рашида Нугманова, Архимеда Искакова, музыкантов гр. «Leto» — Ораза и Лешу.

Тимур Нусимбеков, республиканский общественный журнал «Рандеву», г. Алма-Ата
http://www.arba.ru/article/183
http://photo.i.ua/user/519897/16613/?p=0