Выглянуло солнышко. Потеплело. На лоджии проснулась муха. Она медленно ползла по стеклу, с удивлением разглядывая новый школьный корпус внизу. Осенью, когда она засыпала, корпуса ещё не было.

   Кузя сидел на кухне, на подоконнике, и смотрел на лоджию.

  Кузя родился четыре месяца назад. Он никогда в жизни не был на лоджии. И никогда в жизни не видел мух.
     -    Иди уже! - сказал я, и открыл раму.
    Кузя осторожно шагнул за переплёт, и оглядел залитую солнцем терру инкогнито. Ух сколько всего нового, интересного, и неизведанного было вокруг!

     Но интереснее всего была конечно муха. Решив, что остальное может подождать, Кузя в два прыжка оказался рядом с ней.
Муха на его появление никак не отреагировала. Кузя был ловкий, а муха сонная. Она неспешно ползла по стеклу, разглядывая пейзаж внизу. 

    Понаблюдав за ней какое-то время, Кузя наконец поднял лапу, и с размаху прихлопнул муху к стеклу.
     -    Пипец тебе, членистоногое! - сказал я удовлетворенно.  - Молодец, Кузякин!
    Кузя чуть приподнял лапу и сунул туда свой нос.
     -    Фу! - сказал я. - Нельзя! Муха кошке не сосиска!

    Кузя послушно оторвал лапу от стекла. А муха, как ни в чем ни бывало, поползла дальше. Целая и невредимая. Потом он её обнюхал и пробовал на зуб. Весьма деликатно. Потом вставал перед ней на задние лапы и принимал всякие мужественные позы. Муха на его знаки внимания реагировала вяло. Но его это не расстраивало.

   Наконец муха устала ползать, и попробовала взлететь. Она зажужжала и оторвалась от стекла.
Кузя он неожиданности вздрогнул. В своей короткой жизни он уже успел познакомиться с двумя моделями радиоуправляемых вертолётов, и от одного даже получить лопастями по носу. Но что б такая маленькая козявочка, без аккумулятора, и вжжжжж?

   Полёт мухи был отчаянно недолгим. Она стукнулась Кузе об нос, и упала на подоконник возле его лапы. Кузя с озабоченным видом наклонился и осторожно понюхал муху. Жива ли? Не ушиблась?  Муха была жива. Она встала на ноги, и покачиваясь снова начала свой путь по стеклу.  Кузя, и это было прекрасно видно, за неё очень переживал. Он ёрзал, вставал лапами на стекло, и заглядывая мухе в глаза.
Наконец муха набралась решимости, и со второй попытки, тяжело гудя, полетела. Кузя следил за ней с восторгом, восхищением, и гордостью.

   Потом они играли в догонялки. Муха летала вдоль окна, а Кузя бегал за ней по подоконнику. Пару раз он тоже попытался взлететь, но каждый раз его полёт заканчивался на полу под окном.

Надо было с этим зоопарком как-то заканчивать.

    -    Кузя! - сказал я наконец строго. - Муха кошке не игрушка!! Муха кошке не друзя!
Кузя и ухом не повёл.
    -    Ну ладно! - сказал я. - Сами напросились. После чего снял тапок и замахнулся. Кузя втянул голову в плечи. С тапком они друг друга хорошо знали. Обычно при виде тапка Кузя, не дожидаясь результата, старался сигануть куда попало. Однако на этот раз он почему-то не стал никуда сигать. Вместо этого он съёжился, и накрыл муху лапой.

   -    Брысь! - сказал я.
   -     Нет! - сказал Кузя и зашипел. - Моя муха!

   Он таращился на тапок полными ужасами глазами, но с места так и не двинулся.
   -    Сволочь! - сказал я. - Ну и живите тут как хотите!
    Закрыл лоджию, и ушел на кухню.

   Муха выглянула из-под лапы, и показала мне вслед язык.

   На следующее утро, едва проснувшись, Кузя уже сидел на подоконнике. Муха ждала его с той стороны стекла.
А потом неожиданно похолодало, пошел снег, и муха опять уснула. Она упала в желобок раздвижных стеклопакетов лоджии, и лежала там кверху лапами. Я хотел было пользуясь случаем её выкинуть, но потом передумал. Чёрт знает, почему. Если бы вашего друга выкинули на мороз с четырнадцатого этажа, вы бы как к этому отнеслись?

   Кузя сидит на подоконнике, смотрит вдаль, и тоскует. Только иногда, когда далеко-далеко над Шереметьевым заходит на посадку очередной самолёт, Кузя оживляется, встаёт лапами на стекло, и провожает его грустным взглядом.
     -    Дурачок! - говорю я. - Это всего лишь самолёт.
     -    Отстань! - говорит он не оборачиваясь. - Я знаю!

    Но всё равно надеется.