красота !!

Божественная музыка. Совершеннее её по силе воздействия нет.
Спасибо.

Как это характерно для Бетховена и для ЕС- с собственными племянниками и детьми разобраться не могут, а туда же - обниматься... http://zavtra.ru/content/view/chto-na-nas-dvizhetsya/

Ответ на комментарий nadia_obo

nadia_obo,очень благодарна за отзыв.

Ответ на комментарий natali8

natali8, пожалуйста.

Ответ на комментарий Annakraj

Annakraj, большое спасибо за отзыв.

Ответ на комментарий nomad1962

nomad1962, пожалуйста.

Ответ на комментарий Nomo_Familiano

Nomo_Familiano, да, произведение впечатляет. Благодарю за отзыв.

Ответ на комментарий elinor_051

elinor_051, совершенно с Вами согласна. Большое спасибо.

Спасибо огромное!

История создания «Оды к радости» Людвига ван Бетховена
Фридрих Шиллер в 1785 году написал для масонской ложи оду «К Радости» / An die Freude.

Людвиг ван Бетховен положил изменённый текст на музыку в 1793 году, кроме того, она вошла в состав 9-й симфонии композитора. Вот как это описывает биограф:

«Из глубины этой бездны скорби, Бетховен задумал воспеть Радость. Это была мечта всей его жизни. Он думал об этом ещё в 1793 г., в Бонне. Всю жизнь он хотел воспеть Радость и увенчать ею одно из своих великих творений. Всю жизнь он колебался в выборе точной формы гимна и в том, в какое сочинение следовало его поместить. Даже в девятой симфонии он далеко ещё не решился окончательно. До последней минуты он был готов сохранить «Оду к Радости» для десятой или одиннадцатой симфонии. Необходимо отметить, что девятая симфония озаглавлена не так, как её обычно называют: «Симфония с хорами», а «Симфония с заключительным хором Оды к Радости». Она могла получить (и это едва не случилось) другой финал. В июле 1823 г. Бетховен ещё подумывал о том, чтобы снабдить её инструментальным финалом, который он впоследствии использовал в квартете ор. 132. Черни и Зонлейтнер уверяют даже, будто после её исполнения (май 1824 г.) Бетховен ещё не отказался от этой мысли.

Введение хора в симфонию представляло большие технические трудности, о которых нам свидетельствуют тетради Бетховена и многочисленные попытки его ввести голоса иным способом и в другом месте сочинения. В набросках второй мелодии adagio он пишет: «Возможно, что хору уместно было бы вступить здесь». Однако он не мог решиться расстаться со своим верным оркестром. «Когда мне приходит мысль, - говорит он, - я слышу её в инструменте, но никогда не в голосах». Поэтому он отдаляет применение голосов до последней возможности; и доходит до того, что отдаёт инструментам не только речитативы финала, но и самую тему Радости. Стоит задуматься над объяснением этих отсрочек и колебаний: причина их лежит глубоко.

Страдалец, вечно терзаемый горем, вечно стремился воспеть превосходство Радости и из года в год откладывал этот труд, заново захватываемый круговоротом страстей и печали. Он достиг цели только в последний день. Но зато с каким величием! В тот момент, когда впервые должна вступить тема Радости, оркестр сразу умолкает: наступает внезапное молчание, что придает вступлению хора таинственный и божественный характер. Так оно и есть: тема эта действительно - божество.

Радость сходит с неба, овеянная сверхъестественным покоем: её легкое дыхание ласкает страдание; и первое её прикосновение так нежно, когда она вкрадывается в выздоравливающую душу, что, подобно другу Бетховена, «хочешь плакать при виде её кротких глаз». Когда тема вслед затем переходит к голосам, она сперва появляется в басах, с серьезным и несколько подавленным характером. Мало-по-малу Радость овладевает всем существом. Это победа, война со скорбью. Мы слышим ритм марша, передвижения войск, пылкое и прерывистое пение тенора, все эти трепетные страницы, в которых чувствуется дух Бетховена, ритм его дыхания и те вдохновенные взгляды, с которыми он бегал по нолям, сочиняя свое творение, объятый демонической яростью, подобно старому королю Лиру в грозу. Воинственная радость сменяется религиозным экстазом, затем священной оргией, исступлением любви. Целое человечество простирает руки к небу, издаёт мощные клики, устремляется навстречу Радости и прижимает её к своей груди.

Творение Титана победило посредственность общества. Легкомыслие Вены на миг поколебалось; она всецело принадлежала Россини, итальянским операм.

Бетховен, приниженный, оскорблённый, намеревался переселиться в Лондон и исполнить там свою девятую симфонию. Снова, как и в 1809 г., несколько благородных друзей обратились к нему с просьбой не покидать родины. «Мы знаем, - говорили они, - что вы написали новое произведение духовной музыки, в которой выразили чувства, внушенные глубокой вашей верой. Оно полно сверхъестественного света, проникающего вашу озаренную душу. Нам известно также, что венок ваших великих симфоний обогатился ещё одним бессмертным цветком… Ваше отсутствие в течение последних лет печалило всех тех, чьи взоры были обращены к вам. Все с грустью думали о том, что гениальный человек, стоящий так высоко среди живых, оставался безмолвным, в то время как на нашей почве пытался укорениться жанр иностранной музыки, обрекая на забвение произведения немецкого искусства... От вас одного нация ждёт новой жизни, новых лавров и нового царства правды и красоты, вопреки моде наших дней... Дайте нам надежду, что мы вскоре увидим исполнение наших желаний... И да расцветет вдвойне наступающая весна, для нас и для мира, благодаря вашему дарованию!»

Это великодушное обращение показывает, как велико было не только художественное, но и нравственное влияние, которым пользовался Бетховен в избранных кругах Германии. Первое хвалебное слово, которое приходят на ум его почитателям, это не наука и не искусство, а вера.

Бетховен был глубоко взволнован этими славами. Он остался. 7 мая 1824 г. в Вене состоялось первое исполнение мессы в ре и девятой симфонии. Успех носил характер триумфа, несколько даже вызывающего. Когда Бетховен появился, его встретили пятью взрывами аплодисментов; между тем, в этой стране этикета принято было встречать троекратным рукоплесканием императорскую фамилию. Понадобилось вмешательство полиции, чтобы положить конец манифестации. Симфония вызвала неистовый восторг. Многие плакали. После концерта с Бетховеном от волнения сделался обморок; его отнесли к Шиндлеру, где он провел в забытьи, не раздеваясь, без пищи и питья, всю ночь и следующее утро.

Торжество оказалось мимолётным и не принесло Бетховену никакой выгоды. Концерт не дал ему ничего. Материальные трудности жизни остались теми же. Он снова увидал себя бедным, больным, одиноким, - но победителем: - победителем над человеческой посредственностью, над собственной судьбой, над своим страданием. «Жертвуй, всегда жертвуй мелочами жизни своему искусству! Бог выше всего!» (О Gott uber alles!)».

Ромен Роллан, Героические жизни

Очень интересное дополнение. Большое спасибо. И текст и музыка Оды потрясающие и вся музыка Бетховена тоже.

От всей души благодарю!

Ответ на комментарий Наталья_Юрченко

Наталья_Юрченко, спасибо большое.