Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 8. Человек, которого не видно


Сто лет назад вдоль узких морских заливов располагались портовые склады. У причалов теснились тяжёлые грузовые лодки, скрипели уключины, бранились докеры и ржали лошади, а с моря, со стороны большого порта, ветер приносил запахи смолы и дыма. Солёные туманы укрывали каменные стены от посторонних глаз, и тогда на плоских крышах зажигались жёлтые газовые фонари. Когда туманы таяли, на камнях после них оставались белые пятна, солоноватые на вкус. Лошади подходили и лизали их широкими и длинными языками. Потом море отступило, заливы стали оврагами, а склады закрылись.
Сорок лет назад их обнесли высокими забором и переделали в тюрьмы: первую для обычных заключенных, вторую для особо опасных, изолятор для подследственных и пересыльный блок, где содержались перевозимые через Мус каторжане. Они находились здесь в ожидании корабля, с которым отправятся на работу в рудники.
В первый раз Фонбора пришла сюда с профессором Блезом. Он водил её по обшарпанным тюремным коридорам, и она училась читать “портреты” преступников за толстыми дверями камер.
– В преступниках всё ярче, контрастнее, – говорил Блез. – На них легко учиться. Люди на воле гораздо тусклее.
В тот раз Фонбора удивилась такому заявлению, сейчас она бы усмехнулась: люди на воле казались Блезу тусклыми потому, что способности его были намного скромнее. Возможно, насмешка вышла бы не надменной, а горькой: во многих способностях многие печали. Блез даже в собственной любовнице не разглядел предательства, а Мусса ни с одним мужчиной не забылась настолько, чтобы перестать видеть любовника насквозь. В личной жизни это было проклятием, а не даром.
Те тренировки многому научили Фонбору. Каждый раз, попадая в эти тесные коридоры, она снова и снова заставляла себя выкладываться на все сто. Профессор Блез ей не нравился, но это была своего рода благодарность ему за учёбу. Да, и чего уж там говорить: ей просто нравилось поражать тюремных надзирателей. Они были простыми мужиками – не очень честными, не очень умными, не очень порядочными, часто трусоватыми и завистливыми, но демонстрировать свои способности в тюремных коридорах было безопаснее, чем в коридорах университета. Работа надзирателей была однообразна и по-своему скучна, оттого они тоже любили, когда приходила “госпожа из университета”. Если бы Мусса хоть раз услышала, какие истории они рассказывают про неё друг другу, то схватилась бы за голову.

Сегодня госпожу сопровождал один из тех надзирателей, что помнил ещё её походы с Блезом. Он был уже в возрасте, и некогда крепкое тело его стало расплываться, как опара на дрожжах. Щёки обвисли, подбородок раздвоился, на боках образовались толстые складки, а брюхо скрыло от глаз пряжку ремня. Только свиные глазки, слишком мелкие для столь солидной физиономии, оставались всё теми же.
– Островитянин, – на несколько секунд задержавшись у дверей камеры, объявила Фонбора. – Злой, голодный, очень свиреп.
– Двух мореходов порешил, – сообщил из-за её спины надзиратель. – Покрошил топором в салат.
Мусса кивнула и двинулась дальше, держа в руке чемоданчик. В нем был шприц и колбы: Фонбора собиралась взять у Мирея де Циклона кровь на анализ.
– Этот – трус, – брезгливо произнесла она у следующей двери. – Местный, отравил кого-то по злобе.
– Женщину с пятью детьми, – откликнулся охранник. – Задвинул заслонку в печи, они и угорели.
– В этой – никого, в этой – тоже. Хотя постойте…
Она притормозила у двери, прислушиваясь к ощущениям, но тут же зашагала дальше:
– Похоже, это крыса.
– Вы и мысли крыс читаете? – изумился надзиратель. Мусса снисходительно кивнула: мол, понимай, как знаешь. И вместо ответа сама задала вопрос:
– Вы случайно не знаете, отчего скрипят в доме полы?
– Я по этому делу не мастак, – откликнулся надзиратель. – Это вам плотника спросить надо.
“Двенадцатый... – мысленно сосчитала Фонбора. – Но этот честно признался, что не знает”. У следующей двери она задержалась дольше.
– Судовой врач. Вспоминает, смакуя, свои душегубства. Матушка, обогрей меня лучами, какая мерзость!
Тюремный коридор повернул вправо, в тупик, и они пошли вдоль камер без номеров. Со стен в этом тупике давно облезла краска, каменный пол вышеркался, потолок почернел. Мусса на мгновенье замерла у первой двери и негромко сообщила:
– Никого.
Надзиратель кивнул.
– Никого, – повторила она у второй двери.
Надзиратель кивнул.
– Пусто, – сказала она у следующей.
– Пусто?!
Мусса почувствовала, как тюремщика охватывает паника, и обернулась. Каменный братец с ужасом смотрел на “госпожу из университета” и беззвучно шлёпал губами. Камера, которую они миновали, не могла быть пустой – в ней сидел опасный головорез.
– Отсюда невозможно бежать! – выпалил надзиратель. Его вера в способности Муссы была столь велика, что он растерялся. Вместо того, чтобы распахнуть окошко, принялся суетливо перебирать ключи от камер. Фонбора внимательно прислушалась.
– Никого, – подтвердила она.
Ей не было жалко охранника, его она тоже видела “насквозь” и не испытывала никаких симпатий. Но из Второй тюрьмы ещё никому не удавалось совершить побег, и “госпоже из университета” стало любопытно. Каменный братец, наконец, отыскал нужный ключ и воткнул его в замочную скважину. От волнения стал крутить не в ту сторону, выругался, повернул правильно и рванул дверь на себя. Та заскрежетала, засопела, захрипела и со злым металлическим ругательством распахнулась. Надзиратель влетел внутрь, вслед за ним в камеру шагнула Фонбора. На широких нарах, аккуратно застеленных тонким тюремным одеялом сидел мужчина лет тридцати восьми с умным и волевым лицом. Судя по щетине, он провёл здесь несколько дней, но при этом не выглядел неряшливым или помятым. Голова арестанта была перевязана, в руках он держал несколько ниток и оторванную пуговицу, намереваясь без иглы привязать её обратно к рубахе.
– Добро пожаловать в мою скромную каюту, – насмешливо произнёс арестант, вставая. – Маур дель Бриз, к вашим услугам, госпожа.
Мусса впилась в заключённого взглядом. Либо глаза, либо чувства обманывали её: первыми она видела этого человека, а вторыми – нет. Её дар спал, её внутренние ощущение утверждали – в камере пусто, и, когда она закрывала глаза, арестант пропадал. Никогда раньше она не сталкивалась с подобными “невидимками”. Фонбора вспомнила, как Блез посылал слугу затеряться в базарной толпе и требовал отыскать его с закрытыми глазами. Поначалу толпа сбивала с толку и Мусса раз за разом терялась, но после сотни тренировок любое количество людей перестало быть для неё проблемой. Колдуны на островах умели скрываться за мысленным щитом, но сам щит она чувствовала прекрасно.
– Маур дель Бриз? – переспросила она, вспомнив это имя. – Человек, взорвавший игорный клуб?
– К вашим услугам, – повторил заключенный. – Хотя клуб я не взрывал. А вы кто?
“Сядь!” – мысленно приказала ему Фонбора.
Заключенный продолжал стоять, ожидая ответа.
“Сядь!!!”
Ментальный окрик Фонборры был настолько силен, что на нары присели заключенные всех камер, которые они прошли. Только Маур дель Бриз, как ни в чем не бывало, продолжал стоять.
– Вы врете! – с неожиданной злостью заявила Мусса. – Вы вообще не поддаетесь ментальному воздействию.
У Маура вытянулось лицо.
– Вы та самая курица из университета, что мнит себя специалистом? – ядовито спросил он. – Сочувствую вашему начальству.
– Знаменитый снобизм дель Бризов! Как же, островитянка имела наглость уличить его во лжи.
– Я не сноб! – рассерженно воскликнул Маур. – Но я презираю бездарных самоучек, которые походя вершат человеческие судьбы.
– Пойдемте, госпожа Фонбора! – умоляюще проскулил перепуганный надзиратель.
– Нет, постойте! – завелась Мусса. Ей внезапно захотелось доказать этому самоуверенному болвану, что он не прав.
– Вам нельзя здесь находиться!
– Я провожу экспертную оценку! Меня для этого ваш начальник пригласил, – резко ответила Фонбора. Набрала полную грудь воздуха, собираясь выпалить гневную тираду, но только выпустила его долгим выдохом сквозь зубы.
– Вы правы, – заявила она. – С этим типом всё ясно. Где наш циклонец, в соседней камере?
– Вы с ним не справитесь, – напоследок уколол её Маур. – Кишка тонка.
Мусса задержалась на пороге.
– Откуда вы знаете? – настороженно спросила она.
– Чувствую через стену, – соврал Маур.
Фонбора застыла на пороге, не оставив шанса охраннику обойти её и выбраться из злополучной камеры. Неожиданная вспышка удивления, раздражения и какой-то детской обиды за свою ошибку прошла, мысли успокоились. Этот человек, кем бы он ни был, укорил её справедливо: нельзя походя решать судьбу человека. Признав это, Мусса вернулась в камеру, положила на стол чемоданчик и открыла его.
– У вас когда-нибудь брали кровь на анализ? – спросила она.
– А что можно узнать по моей крови? – недоверчиво поинтересовался Маур.
– Есть вещества, которые воздействуют на волю человека. Их обычно подмешивают в еду или питье, и многие из них я могу определить с помощью анализа крови. В отличие от питья они долго не выводятся из организма – он перерабатывает их с большим трудом. Если я…
– Вино! – воскликнул арестант. – Вот же мерзавец! Вино!
– Что с вами?
– Это мерзавец-корабел опоил меня какой-то дрянью!
Мусса с сомнением посмотрела на арестанта. Она не могла определить, говорит ли он правду или настолько хитёр, что мгновенно сообразил, как вывернуться. Потому просто попросила:
– Дайте безымянный палец.
Отметила про себя аккуратно подстриженные ногти, протёрла палец спиртом и резко воткнула металлическую трубочку. От неожиданности Маур вздрогнул.
– У меня однажды брали кровь, – признался он. – Но долго разминали подушечку, а иглу вводили очень медленно.
– Я знаю, – ответила Фонбора. – Дилетанты. Прокол нужно делать резко, тогда анализ будет более точным.
Она спрятала пробирку в чемоданчик, кивнула надсмотрщику и вышла из камеры.
– А может, и не курица, – услышала она, когда дверь уже захлопнулась. Слух у неё по-прежнему был отличный.

Агент Беренгар совершил немыслимый для себя поступок – расстегнул верхнюю пуговицу воротника в присутственном месте. Он был в гневе.
– Делайте, что хотите! – настаивала Мусса. – Ставьте охрану, вешайте решётки на окна, огораживайте университет колючей проволокой, но Мирей де ла Муссон должен находиться в моей лаборатории. Я не буду работать с ним в тюремной камере.
Беренгар не привык, чтобы ему ставили условия безродные островитянки, но эта женщина была единственным шансом разговорить циклонца. Он вложил в её руки клубок запутанных ниток, и никто другой не мог тот клубок распутать. Агент с досадой повертел освободившейся шеей и буркнул:
– Будь по вашему.
Через полчаса в лаборатории появился рабочий с разметочным рейсмусом, через час – плотники с пилами и молотками, через полтора в лаборатории стоял такой шум, что работать стало невозможно. Мусса распустила сотрудников по домам, а сама заперлась в кабинете, заткнула уши ватными шариками и попыталась сосредоточиться на статье для журнала. Верный Амбрус остался следить за рабочими и заниматься исследованиями крови, доставленной начальницей в чемоданчике из тюрьмы.
За целый день Мусса едва нацарапала две страницы. После ухода рабочих в её кабинете ещё долго горел свет, но статья по-прежнему не шла. За полчаса до полуночи в дверь постучал Амбрус.
– Заходи! – крикнула Мусса. – Почему домой не идёшь?
– Провозился с анализами, – помощник прошествовал к столу и устало опустился в кресло. – Заключённого на самом деле опоили, никаких сомнений.
В дотошности Амбруса Фонбора нисколько не сомневалась. Он был неуклюж и застенчив, но к работе относился ответственно, перепроверяя результаты до полной уверенности.
– Какие вещества обнаружил?
– В крови явные следы датуры обыкновенной. Проверил трижды.
– Датуры? – Мусса оторвалась от бумаг. – Ты не ошибся?
– Ни в коем случае!
Фонбора постучала карандашом по столу и улыбнулась. “А вот и не курица! – подумала она. – Но какая сильная воля! Датура должна была сделать его послушной тряпкой на неделю, а он ещё и сопротивлялся”.
– Госпожа! – тронул её за руку Амбрус. – Вы о чём-то задумались?
– А, Амбрус… – Мусса посмотрела на часы. – Уже поздно, отправляйся домой. Ты – умница, человека сегодня спас.
– Не хотите ли прогуляться по ночному университету? – неожиданно выпалил он и тут же смутился.
Несколько мгновений Мусса раздумывала, не сорваться ли и не отправиться ли в загул. Но потом представила, что её подчинённый воспримет прогулку всерьез и отрицательно покачала головой.
– Извини, Амбрус, – мягко улыбнулась она. – Но сейчас я занята. Столько дел!


https://author.today/work/294123
Глава 1. Мусса не хочет идти в тюрьму
Глава 2. Пять дней тому назадГлава 5. Агент Тайной канцелярии
Глава 3. Пациент приходит в себя
Глава 4. Вторая тюрьма Южного порта
Глава 5. Агент Тайной канцелярии
Глава 6. Шифр Химоты
Глава 7. Вести из-за Барьера

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ