Ptisa_Lucy все записи автора Автор Марат_Валеев,


К летней рыбалке меня приобщил отец, так что чебачков на озере Долгом я приноровился таскать на самую примитивную удочку (помните, как у Райкина: палочка, веревочка, крючочек, червячечек) еще даже будучи в самом нежном возрасте. Ну лет так с восьми-девяти. Дальше уже пошли и окуни, и щуки, а с Иртыша даже стерлядок мог принести. Но это летом, когда солнышко вовсю пригревает, и можешь между делом искупаться, отойдя немного подальше от удочек. И летняя рыбалка, понятное дело, кончается с осенью, и может возобновиться только аж через полгода! А если ты страстный рыбак, и тебе очень хочется вновь ощутить поклевку, тяжесть и сопротивление на том конце лески попавшейся рыбехи?

Все это, как оказалось, можно испытать и зимой. Глядя, как некоторые наши мужики, одевшись потеплее и вооружившись просто топором или пешней для пробивания лунок во льду, уходили на рыбалку на то же самое Долгое, где я пропадал целыми летними днями, или на Иртыш, я и сам стал вникать в искусство подледной ловли. Хотя какое там искусство? Снасти были даже проще, чем при летней рыбалке. Удилище сантиметров в тридцать длиной с намотанной на него леской длиной метра в три – на Долгом глубже мест-то и не было. Обычный крючок на чебачка, свинцовый шарик-грузило и небольшой подвижной поплавок, чтобы плавал в лунке и давал знать о поклевке. Наживкой чаще всего было тесто. На червя ловилось лучше, но его надо было накопать с осени и хранить в ящичке с землей до зимы. Этим уже занимались истовые любители зимней ловли. Я таким не был – просто, признаться, не любил долго мерзнуть на льду.

Чтобы удовлетворить неистребимый рыбацкий зуд, на первую рыбалку бежал уже в конце, а то и в середине ноября , когда лед на Долгом промерзал хотя бы на пять-семь сантиметров. Было мне тогда лет двенадцать, наверное. Морозов сильных еще не случалось, ну там градусов десять-пятнадцать, но одеваться потеплее все равно надо было. Поэтому в экипировку зимнего рыбака входили валенки, пара штанов, рубашка потеплее да сверху неизменная телогрейка с шарфом на шее. Ну и шапка, конечно, и варежки, а как без них.

Лед схватывался, когда снега еще толком не было, и потому он был гладким, прозрачным и пока еще потрескивающим, причем звук лопающегося льда имел какой-то просто неземной космический оттенок и разносился далеко окрест: «Пиунь, пиунь, пиунь!». Он лопался под моими ногами, и нити трещин змеились и бежали впереди меня. Тем не менее лед уже не проваливался, и потому я шел по нему спокойно до намеченного мной места.

А по пути с любопытством разглядывал подледный мир, хорошо видимый сквозь еще не очень толстый лед. Там едва-едва шевелились различные водоросли, и в их кущах мелькали черные жуки-плавунцы, сверкали серебристыми боками мальки, рыбехи покрупнее, иногда можно было разглядеть замершую под зелеными овальными листьями кувшинок темноспинную щуку со злыми глазами, едва-едва перебиравшую грудными плавниками.

Но вот я дошел до того места, где летом хорошо ловились чебачки. Должны они быть здесь и зимой, полагал я. Метрах в трех от берега, окаймленного вмерзшими в лед камышами нескольким ударами топора пробил лунку, голой рукой повыбрасывал ледяное крошево и приступил к рыбалке. Сначала прикормил рыбу манной крупой (видел, как мужики это делали). Пока манка медленно опускалась на дно, размотал свою удочку – она торчала у меня за голенищем валенка, налепил на крючок кусочек теста, хранящегося у меня в пакетике за пазухой в телогрейке, и опустил наживку в лунку.

Леска ушла на дно, поплавок немного потенцевал на воде и замер. Я тоже, усевшись на корточки. Поплавок оставался неподвижным. Устав сидеть на корточках, подвернул ногу в валенке под себя и уселся на него. Но вот поплавок притонул раз, другой и резко поехал вглубь и вбок. Я дернул леску на себя, потянул кверху. Но тяжести попавшейся и споротивляющейся рыбы не почувствовал. Вытянул снасть полностью – так и есть, чебаки склевали наживку. Чертыхнулся, снова налепил шарик теста на крючок и опустил леску в лунку. Очередная поклевка, и снова – пусто…

Но затем я приноровился стремительно
подсекать рыбу даже при едва заметной поклевке. И это начало давать свои результаты. Скоро вокруг моей лунки лежали уже десятка полтора, а затем и тридцать сорожек. Радости моей не было предела, а из-за охватившего азарта я не сразу почувствовал, что пальцы рук у меня от постоянного соприкосновения с водой на зимней стуже начали неметь, а отогревать их просто было некогда. Но вот клев прекратился так же неожиданно, как начался, не помогали и очередные порции манной крупы, подсыпаемые в лунку. Ну и ладно, на сегодня хватит!

А в следующий раз на рыбалку я пришел уже более подготовленным – оказывается, чтобы рыбы так часто и безнаказанно не сбивали тесто с крючка, его надо промывать под струйкой воды до такой степени, что остается практически одна клейковина. Объем теста при этом значительно уменьшается, но зато то, что остается, такое тягучее и крепкое, что удерживается на крючке даже после того, как побывает в пасти у рыбы!

Научился я у знающих мужиков добывать среди зимы и очень любимую у рыб наживку – рачков-бокоплавов, которых, оказывается, в нашем озере пруд пруди, просто их не видно, они прячутся на дне. А чтобы наловить эти крошечных рачков, достаточно в проруби оставить на ночь плотный пучок камыша, утром бокоплавчики будут кишмя кишеть меж стеблей. Для чего они там собираются – для меня так и осталось загадкой. Но клевало на них просто изумительно!

Очень хорошо освоили мои земляки подледный лов и на Иртыше. Причем там ловили только налимов. Снасть называлась подпуск. К обыкновенной ивовой палке длиной с полметр-метр привязывали очень толстую леску, и чтобы она достигала глубины ну хотя бы метра два или пусть даже три, к концу ее прикрепляли большущий самодельный крючок, который мастерили из велосипедной спицы. Ну а на этот крючок цепляли живого ерша, которых запросто можно было наловить тут же на Иртыше из лунки.

Опускали леску с наживкой в прорубь, пробитую пешней (ну не было у нас в 60-е годы ледобуров!), клали удилище, если можно так назвать обычную палку с привязанной к ней леской, поперек проруби, присыпали все это дело ледяным крошевом и снегом и спокойно уходили домой. Замечу, таких снастей обычно было несколько, штук пять-шесть на рыбака. Ну а проверять приходили утром, и обязательно почти на каждом крючке сидело по одному налиму, весом от килограмма и больше. Занимались такой ловлей преимущественно подростки.

Этих налимов они затем нередко сбывали в деревне за живые, так сказать, деньги – их охотно покупали домохозяйки. Налим зимой бывает обычно в хорошем теле, он замечательно вкусен в тушеном виде. Приготовленный с картошечкой, лучком, приправами, да еще с самой деликатесной его частью – довольно объемной жирной печенью, налим даст фору многим другим, считающимся деликатесными, рыбам.

А однажды на такой вот подпуск у нас на Иртыше сел… осетр весом в пуд! Попался он на снасть свата дяди Коли, тестя моего брата. Дядя Коля утром, как раз в день своего рождения, пошел снимать попавшихся налимов. Все снасти вытащил как обычно, без происшествий и с налимами. А когда потянул на себя последнюю, то чуть не улетел в прорубь от сильнейшего рывка. Хорошо, что в то утро он был не один, а с сыном. Вдвоем они расширили пешней прорубь и только тогда смогли вытянуть этого красавца-осетра, невесть почему заглотившего ерша, сидевшего на крючке в виде наживки. Впрочем, осетровые – они ведь на самом деле хищные рыбы, и с удовольствием охотятся на мелких рыбешек. А ерш был как раз не большим, чтобы приманить к себе такого большого живоглота.

Много чего случается на зимней рыбалке, не менее интересного, чем на летней. Так что при желании можете попытать свое счастье в лунке и вы, друзья мои. Если, конечно, у вас есть хоть малая тяга к рыбалке.

https://vk.com/id229084479