Ptisa_Lucy все записи автора
Автор. Юлия Шутова. YU_SHUTOVA

Гори гори ясно
Неуловимый мститель
Конфеты с водкой

Новый Новый год
Ну вот, добрались до финала. Кто там в буфете засиделся, быстро допили свой коньяк и в зал. Доставайте своего пронафталиненного Станиславского, встряхивайте и готовьтесь орать: «Не верю!» сейчас дядя Кирилл вам самое невероятное скажет.
После распределения Танечка с Мишкой поехали в Бабеевку.
Ага, слышу: «Врешь! Девка городская. С какого перепуга ее в деревню понесло? Что в городских школах места не нашлось? Да еще в Бабеевку эту Вероничкину. Ты, Кирюха, просто историю закругляешь. Для красоты. До Бабеевки этой четыре часа дизелем шлепать, это ж конец нашей областной географии. Там даже до райцентра часа полтора пиликать». Верно, верно. И про дизель, и про райцентр. Но! Всегда найдется парочка «но». Во-первых, семейная жизнь в квартирах родителей не задалась. Ни одна сторона не возражала, чтоб «дети» с ними жили. Так что выбор был: или в Таниной проходной комнате, или в Мишкиной не проходной, но с вечно пьяным папочкой, в труселях и майке восседавшим на кухне, требовавшем сочувствия и соучастия в оплакивании своей горестной судьбины. Как бы сейчас сказали: семейная жизнь получилась ну, такая. Во-вторых, эта самая Бабеевка только в Вероничкином представлении была ареалом толстожопых баб. Это, на минуточку, главная усадьба богатого леспромхоза. От выведения под корень лесных просторов всегда был бо̀льший финансовый выхлоп, чем от сбора малочисленных в наших краях центнеров пшеницы. И там, как раз к новому учебному году открыли новую школу-восьмилетку и построили дома для учителей. Ну чтоб заманить интеллигенцию в этот медвежий угол. Интеллигенция на половину обложенного силикатным кирпичом «коттеджа» с водой из колонки и дровяной печью особо не клевала. Вероничка, вон, наотрез отказалась, укатала-таки свой последний вариант, и теперь готовилась к свадьбе с Олегом. Танечку, предложившую свои услуги учителя русского и литературы, леспромхозовское начальство чуть ли не на руках носило, хотели даже тёлку ей выписать. И для Мишки работа была, в леспромхозе нехилое автохозяйство, и ремонта оно требует непрерывно.
Так что Танечка решила ехать. Город-то от нее никуда не сбежит. Всегда вернуться можно.

Прошел ровно год с той ночи, когда поджог прокуроровой фазенды стал началом Танечкиного романа со старым детсадовским приятелем Мишкой. Год прошел не как в сказке пустым сном, а очень даже плодотворно. И сейчас, вечером тридцать первого декабря, Танечка в разъехавшемся на раздутом животе халатике крошила картошку в вечный новогодний оливье. Рожать она собиралась через неделю. У них даже шуточка была семейная: после Нового года надо ложиться в больницу, это традиция. Такая же как оливье.

И вот по радио забомкали куранты, Мишка разлил в новые фужеры шампанское, себе полный, а жене на донышко. Вот сейчас, еще несколько секунд и...
И тут Танечка, как заорет благим матом, схватившись за живот. Бокал полетел на пол, и Мишка, вытаращив от страха глаза, смотрел, как его жена рухнула и сейчас корчилась в луже, гораздо бо̀льшей, чем могло образовать пролитое шампанское. «Рожает! Ах ты ж, ёшь-трёшь! А как же неделя?» Он мечется: поднять Танечку, уложить на кровать, убрать осколки с пола, нет не то, черт с ними, надо к соседу бежать за машиной, везти ее... Куда везти? До районной больнички полтора часа, да больше, не лето, гололед, быстро не поедешь. В амбулаторию леспромхозовскую надо. Стучит в окно соседу:
— Митрич, машину давай!
Тот, выставившись на крыльцо в праздничном пиджаке:
— Че случилось-то, Мишаня?
— Танька рожать принялась. Воды отошли. Давай быстрей.
Они бегут к гаражу, Митрич утопает в снегу в своих лакированных штиблетах, отпирает ворота, Мишка выгоняет расхристанные жигули.
Уже через пятнадцать минут он сигналит под окном амбулатории, забыв, что Новый год, и новенькая фельдшерица Катенька, вчерашняя выпускница медучилища, Танина ровесница и подружка, вовсе не дежурит, а тоже празднует. Он мчит к ней, и та, испуганно вскинув брови, шепчет:
— Я роды не умею, — трясет головой, — ты к Мартьяновой гони, вези ее, а я амбулаторию открою, инструменты приготовлю.
Слово «инструменты» окончательно вгоняет Мишку в панику. Ему видится, как Катенька с ветеринаршей Мартьяновой отвинчивают что-то у Танечки, и сама Танечка превращается в машину с задранным капотом, из-под которого летят какие-то железяки. Дальше он уже ничего не соображает и движется на автопилоте: отвозит жену и фельдшерицу обратно в амбулаторию, несется на другой конец деревни и вытаскивает из-за стола пьяненькую ветеринаршу, вместе с ней в машину лезет какой-то дедок, и он везет их к своей, как ему кажется, умирающей Танечке. На крыльцо амбулатории выскакивает Катенька, и с вытаращенными глазами бормочет что-то для Мишки вовсе непонятное:
— Боковое предлежание... Ручка в родовых путях... Не родит... Кесарево... В город надо...
И дедок, что приехал с Мартьяновой, быстро задвигает ее обратно:
— Дура, цыть! Инструменты кипяти! В город она поедет!
Они скрываются внутри амбулатории, дверь захлопывается, Мишка сползает в сугроб, сует в рот пригоршню снега. Холодная горечь страха заполняет его.

Финальный аккорд
Да, вот так. Кому Новый год, кому свистопляска. Наверно, пора уж понять, что предполагать и планы строить бессмысленно, все пойдет наперекосяк. Есть такие везунчики. И Мишка Медведев из их числа. Но вообще-то, если брать глобальней, то ему и Танечке действительно повезло. Вы скажете: «Где повезло-то? Тяжелейшая ситуация. Ребенок боком пошел. Не головой, как положено, не попкой, что сложно, но решаемо, а боком. То есть и не пошел, застрял. Тут только резать. А кругом, как в песне поется, пятьсот. И до районной больнички, где в Новогоднюю ночь один хрен все пьяные, не успеть, задохнется младенец. Ты, Кир, где тут везенье нашел?»
Нашел! Повезло, что к Мартьяновой в гости брат приехал, тот самый дедок. Был он когда-то уважаемым хирургом. А как почувствовал, что старость свое берет, ушел в патологоанатомы, занялся теми пациентами, что спокойно относились к вопросу: дрогнет у хирурга рука или не дрогнет, и на качество швов плевать хотели. Но тут уж ему, понятно, не до сомнений было. И кесарево сечение Танечке он сделал по старой памяти на высшем уровне. Не дрогнула рука после выпитых за столом ста коньячных грамм. Спасибо ему.
Мишка так к нему проникся, что позвал в крестные.
Вот собственно и вся история. Верьте – не верьте.
Вот вы скажете: «Ну, браток, вот до ворот амбулатории еще туда-сюда, с натяжкой, но поверить можно. Но это вот: фельдшерица-пацанка, ветеринарша и пьяный патологоанатом! Кесарево! Ты ж сам там не был, а врешь гладко, прям скользишь, как корова по льду». Отвечаю: ну да, Катенька только бигсы кипятить способна была, это точно. А у Мартьяновой, между прочим, прозвище было Свинорезка, она поросят холостила не дрожащей рукой на раз. И главное: был я там. Вокруг меня все и крутилось. Это меня Кирилл Геннадьевич из мамкиного живота вытаскивал.
Меня и назвали в честь того патологоанатома, в часть крестного моего, дяди Кирилла.
А вон на шкафу, гляньте, плюшевый медведь сидит. Старенький, одноглазый. Тот самый. Это я так его заиграл. Любил очень мишку этого, Танечкиного.



https://www.litres.ru/book/u-shutova/mishka-dlya-tanechki-68628041/