Все это случилось вчера днем. Вежливый голос по телефону пригласил меня поучаствовать в съемках передачи на центральном телеканале. Название его для нас не важно, поэтому о названии я умолчу. Звонила девушка с удивительно редким православным именем. Такие имена сейчас при постриге дают или в тех случаях, когда крестится взрослый человек, получивший от родителей революционное либо экзотическое имя.

Носительница красивого христианского имени объяснила мне, что завтра будут снимать программу о семье одного актера. Фамилия его мне знакома по хорошим ролям. И вот в чем дело, ситуацию девушка описала по-настоящему катастрофическую. Пока актер находился в больнице, супруга его свела счеты с жизнью, он об этом еще не знает. Близкие ему люди хотели бы, чтобы кто-то из православного духовенства помог ему своим словом в такой тяжелый момент. Не мог бы я принять участие в передаче?

Что за вопрос?.. Нет, не могу я участвовать в передаче. На этом наш разговор вежливо и по-деловому закончился.

Жаль, что у меня не спросили, почему не могу. Я бы ответил. Со всей откровенностью. Только им не нужен откровенный ответ и мое «мнение по поводу». И вообще мнение духовенства их не интересовало и не интересует.

Им нужна рейтинговая передача. Для этого есть информационный повод – трагическая история, которую легко превратить в скандал. Для большей гуманности и объективности все нескончаемое наслаждение скандальными подробностями пустят под лозунгами: «Мы вам так сочувствуем! Давайте вместе попробуем разобраться во всем, учитывая всю сложность ситуации. Мы уверены, наше обсуждение будет совсем небесполезным... Не переключайте программу. После рекламы вы увидите новые шокирующие подробности из жизни актерской семьи!» Вот в перерывах между рекламой шоколадок и словесными перепалками им будет к месту человек в рясе. Для чего?

Это поистине желанный гость. Согласившегося на съемку батюшку привезут на машине. В телецентре любезно встретят, с улыбкой предложат посидеть в гримерной: «Здесь не так жарко, как в студии под осветительными приборами. Если Вы побудете в гримерной, через 15 минут к Вам подойдет помощник редактора. Он хотел бы заранее обсудить с Вами некоторые сюжеты для передачи и церковные каноны, к ним относящиеся». Батюшка согласится на столь разумное предложение.

Через час его позовут на съемку и зададут риторический вопрос: «У нас в студии клирик Русской Православной Церкви. Скажите, родственники покойной желали похоронить ее по-христиански и обратились в ближайший храм. Однако им заявили, что отпевать ее не положено. Почему сотрудники храма так жестоко ответили? Разве это по-христиански?»

Отвечая, батюшка скажет вполне предсказуемые вещи: смерть человека – это трагедия, и она сама по себе заслуживает сочувствия; но православные верят, что жизнь – дар от Бога, а самоубийца возвращает Богу Его дар. Это означает разрыв отношений человека и Бога. Подобно тому, как в обычной бытовой ссоре возврат подарков означает полный разрыв. Получается, в храме сказали прискорбную правду, Православная Церковь самоубийц не отпевает и не поминает на службах. Таково правило, исключений из этого правила немного, их составляют психически больные люди. Если самоубийство совершил недееспособный человек, то у правящего архиерея просят благословения отпеть его. В случае если благословение дается, отпевают. А так нужно знать, что по храмам совершается особый молитвенный чин для родственников самоубийц, это приносит утешение. И, конечно, о самоубийцах их близкие возносят прошения на домашней молитве, в память о самоубийцах милостыню раздают. За достаточно развернутый ответ батюшку поблагодарят и заботливо отвезут домой.

А дальше? Развернутый ответ батюшки за монтажным столом так сказать отредактируют. Уберут начало (про сочувствие горю) и концовку (про молитвенный чин и домашнюю моление родственников). В эфир дадут печальную альтернативу: или несчастную женщину оставляем без отпевания, или объявляем покойную сумасшедшей, и тогда, может, разрешат отпеть. Ведущий добавит «сердобольный» комментарий: жестокие порядки у православных, в такой безотрадной ситуации посочувствовать не могут. Человека нет уже – беда! – а над свежей могилой раздаются бессердечные слова батюшки: «Умалишенная!»

А дальше в урочный день посмотрит батюшка программу, и плохо ему сделается. На фоне большого семейного горя битый час кипят имущественные претензии представителей противоборствующих сторон. Репортеры ловко стравливают их, не стесняясь, смакуют подробности интимного характера. Сочувствие в беде выражается лицемерно, только на словах. А на деле балом правит желание соорудить сенсацию, поднять больше шума и позлорадствовать над чужим несчастьем.

Дальше батюшка прочувствует в полной мере, зачем же его на «людоедскую передачу» звали и организовали дело так, чтоб он происходящее в студии не увидел раньше времени. Услышит батюшка по телевизору свой ответ, и в искромсанном ответе не узнает своих собственных мыслей об отпевании. Некоторые фразы под руками кудесников-монтажеров поменяли свой смысл на противоположный. Странное дело, каким бездушным буквоедом выставили батюшку любезные сотрудники телеканала, – а с ним вместе и всю Церковь Божию.

Вот когда обнаружился провокационный характер вопроса об отпевании. Служитель Церкви, стараясь быть максимально корректным, рассказывал об отпевании, а его слова грубо вырвали из контекста, приклеили к ним едкий комментарий, придали всему вопросу об отпевании совсем некрасивое звучание.

* * *

Кому-то покажется, что вышеописанную ситуацию от начала до конца нарисовало мне бойкое воображение. А что в действительности не так происходит? Разве не было так уже много раз и не будет еще?! Если создателям телепередачи желательно раздуть грандиозный скандал, то батюшку зовут для пущей скандальности. И вопросы ему задают не как осведомленному лицу, а как тому, кто сыграет отведенную ему неприглядную роль по заранее намеченному сценарию. Сыграет, сам того не подозревая. Никого не щадит дух наживы, ни убитых горем людей, ни тех, кто пытается их хоть как-то утешить.

По всему миру работает целая индустрия скандалов. Чем грязнее скандал, тем он прибыльнее. Похоже, индустрия скандалов претендует на главенствующее положение в медиа-пространстве... А что нам от этого? Ясно что. Разумнее всего – держаться подальше от сенсационщиков, не помогать им на чужом горе богатеть и прославляться, «не давать повода ищущим повода», не поддаваться на уговоры и не участвовать в раздувании скандалов.

В 2011 году два священника ушли со скандальной передачи на центральном телевидении, куда их заманили обманом. Протоиерей Андрей Верещагин, иерей Григорий Михневич помогали спасать людей, пострадавших в авиакатастрофе под Петрозаводском. Священникам позвонили с телевидения и сообщили, что в студии их ждут родственники, они очень-очень хотят встретиться и поблагодарить. Разумеется, дело не благодарности, а том, чтобы утешить скорбящих людей. Приехав в студию, батюшки поняли, что по поводу трагедии затевается развлекательное ток-шоу, и ушли прямо со съемок. Что сказать на этот поступок священников? Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых...

Кстати, вчера по телефону мне дали понять, как исключительно заинтересованы в телепередаче близкие актеру люди. Плохо мне верится, что люди, у которых сердце разрывается от тяжких переживаний, сами желают пооткровенничать с теми, кто специализируется на засвечивании чужих проблем в личной жизни. Пусть даже эти люди из актерской среды, из тех, кого называют публичными людьми. Вряд ли на грани жизни и смерти (настоящей несценической смерти!) человек будет играть на публику, устраивать эффектные шоу. Я скорее поверю в то, что папарацци всеми правдами и неправдами вытягивают из растерявшихся от горя людей – горячий материальчик на телепередачу. И не забывают для отвода глаз приговаривать, что несчастные люди сами в ноги кинулись: «Покажите нашу семейную жизнь по всей стране, какая она неприглядная».

Слава Богу, помимо «сюжетов для садо-мазохистов» в эфир выходят и вполне достойные «передачи про людей и для людей». Есть еще добросовестные журналисты, они до сих пор умудряются снимать человечные телепрограммы. Не так много, как хотелось бы, но и за это – слава Богу.

Слава Богу милостивому! На субботней Литургии я возблагодарю Господа за то, что «днесь спасения нашего главизна» и... что вчера уберег меня от участия в душевредном ток-шоу.