igorinna все записи автора

 

Эрих Мария Ремарк Цитаты из произведения «Жизнь Взаймы»

Фейерверк погас, зачем рыться в золе?

 

Кто хочет удержать - тот теряет, а кто с улыбкой может отпустить, того стараются удержать.

 

Если ты хочешь где-нибудь жить, значит, ты хочешь там умереть.

 

Должна же быть ещё другая, не знакомая мне жизнь, которая говорит языком книг, картин и музыки, будит во мне тревогу, манит меня…

 

Вам можно позавидовать. Вы ещё раз начинаете все сначала. Сохранив пыл молодости, но потеряв её беспомощность.

 

Я буду стоять ещё у многих окон, — подумала она. — И это будут окна в жизнь!

 

Любовь, так же как и время, необратима. И ни жертвы, ни готовность ко всему, ни добрая воля — ничто не может помочь; таков мрачный и безжалостный закон любви.

 

 

Посмотри на небо. Уже светает. Слышишь, как поют птицы? В городах их можно услышать только в такое время. Лишь просидев всю ночь в ресторане и возвращаясь на рассвете домой, любители природы могут насладиться пением дроздов.

 

Почему все они обязательно хотят изменить жизнь? — думала Лилиан. — Почему они стремятся изменить то, что помогло им некогда произвести впечатление на любимую женщину? Неужели им не приходит в голову, что они могут потерять эту женщину?

 

По-видимому, все решения, которые я принимаю в жизни, проходят под знаком фейерверков, — с горечью подумала она. — А может, все, что со мной случается, похоже на этот фейерверк — на потешные огни, которые тут же гаснут, превращаясь в пепел и прах?

 

— Я не ухожу, Клерфэ. Просто иногда меня нет.

 

— Зачем нужно, чтобы тебя поняли? Ведь ты уходишь — разве этого недостаточно?

 

Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав.

 

Из Брешии в Брешию! Разве можно представить себе более выразительный символ бессмысленности?
Природа щедро одарила людей чудесами; она дала им легкие и сердца, дала им поразительные химические агрегаты - печень и почки, наполнила черепные коробки мягкой беловатой массой, более удивительной, нежели все звездные системы Вселенной; неужели человек должен рискнуть всем этим лишь для того, чтобы, если ему посчастливится, примчаться из Брешии в Брешию?

 

В тончайшем вечернем платье, если оно хорошо сидит, нельзя простудиться, зато легко простудиться в том платье, которое раздражает тебя, или же в том, двойник которого ты на этом же вечере видишь на другой женщине.

 

— Нет, - быстро сказал он. - Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
 

Мужество вовсе не равнозначно отсутствию страха; первое включает в себя сознание опасности, второе - результат неведения.

 

Диалоги

 

— Место, где ты живёшь, не имеет ничего общего с самой жизнью, — сказал он медленно. — Я понял, что нет такого места, которое было бы настолько хорошим, чтобы ради него стоило бросаться жизнью. И таких людей, ради которых это стоило бы делать, тоже почти нет. До самых простых истин доходишь иногда окольными путями.
Лилиан раскрошила на тарелке кусочек хлеба.
— Но когда тебе об этом говорят, все равно не помогает. Правда?
— Да, не помогает. Надо это пережить самому. А то все время будет казаться, что ты упустил самое важное.

 

 

 — Ты здесь? Не пошёл в ночной ресторан и не пьёшь?
— Я потерял вкус к таким вещам.
— Ты ждал меня?
— Да, — сказал Клерфэ. — Из-за тебя я стану страшно добродетельным. Не хочу больше пить. Без тебя.

 

 

 — Кажется, я выпил слишком много, — сказал он.
— Что ты называешь слишком много?
— Когда теряешь ощущение собственного «Я».
— Раз так, я всегда хочу пить слишком много. Я не люблю своего «я».

 

 

 — Сколько лет мы уже знакомы?
— Четыре года. Но со многими проблемами.
— Да, эти годы напоминают парчу, изъеденную молью.
— Просто никто из нас не хотел отвечать за другого, каждый стремился получать все… ничего не давая взамен.
— Неправда — ни то ни другое.
— Мы отлично подходили друг другу, Клерфэ.
— Как все люди, которые ни к чему не подходят. Да?

 

 

 — Ты многому научился во время войны. Правда?
 — Очень многому. Ведь почти всегда война.

 

 

 — Смотри, — сказала Лилиан. — Когда я вижу такие картины, мне становится завидно. Семейное счастье. Именно этого хотел бог.
— Если бы такое счастье было у тебя, ты бы тайком улизнула на первой же стоянке.

 

 

 — Иногда ты бываешь мудрой. И это пугает меня.
— А меня нет. Ведь все это одни слова. Ими жонглируешь, когда не хватает сил идти дальше; Потом их снова забываешь. Они похожи на всплески фонтана: к ним прислушиваешься какое-то время, а потом начинаешь слышать то, что нельзя выразить словами.

 

 

 — Сегодня ночью вы неразговорчивы.
— Да нет. Просто я не говорю.

 

 

 — Я хочу только несбыточного.«…»
- Тогда Вам нечего больше желать, - сказала она. - Вы все уже имеете.

 

 

- Он хочет опять заточить тебя, хотя ты еще не успела узнать, что такое свобода?
- А что такое свобода?
Клерфэ улыбнулся.
- Я тоже не знаю. Знаю только одно: свобода - это не безответственность и не жизнь без цели. Легче понять, какой она не бывает, чем какая она есть