АнЖека все записи автора Название: Сердце розы
Авторы: Галактика для Сэма в соавторстве с АнЖекой(Sirena AJ)
Бета: Chaana (огромное спасибо за помощь)
Категория: Слеш, RPS
Жанр: Романс, флафф, немного ангста, стёб
Пейринг: Джаред / Дженсен
Рейтинг: R
Размер: Миди
Статус: Закончен
Предупреждение: Сказка для взрослых.
От авторов: Этот фик написан по заявке Tasha_Strawberry.
Таша, дорогая, твоя сказочка на ночь слегка запоздала и выросла во взрослый большой фик. Ты была нашим идейным вдохновителем и помощником. Именно тебе мы обязаны радостью от совместного творчества и названием фика. Все для тебя дарлинг, будь счастлива и спасибо за терпение!
Отдельное спасибо за арт.



Глава первая

Утро было чудесным, нет, просто удивительно чудесным! Наконец-то прекратил лить затяжной нудный дождь, что уже неделю не давал жителям Селеции выходить на улицы города и заниматься привычными делами. Яркое солнце согревало уставших от длительной непогоды горожан и заставляло щуриться и улыбаться ласке весеннего тепла.

Дженсен, собрав большой букет цветов в саду матери, не стал дожидаться, как она отреагирует на исчезновение редчайшего сорта фиалок и, в предвкушении радости на лице невесты, поспешил к дому мясника на окраину города, чтобы успеть к пробуждению своей несравненной Даниэль. Девушка уже привыкла к постоянным знакам внимания жениха и позволяла себе иногда капризничать по поводу его маленьких подарков. И это были такие милые капризы!
«Но сегодня…, - думал Дженсен, подходя к массивным воротам, - Даниэль, несомненно, будет рада увидеть меня после моего недельного отсутствия!»

Полный радостных надежд он деликатно постучал в ворота, дождавшись, когда двери откроются, поздоровался с братом невесты и быстрым шагом направился к дому. На пороге парня встретил сам хозяин – мясник Крон, тепло приобнял, прижал к объёмистому животу и, щедро обдав запахом свиных сарделек и чеснока, проводил в комнату.

- Рад видеть тебя! Как здоровье матушки? Надеюсь, все хорошо и ваша лавка процветает?

- Все вполне благополучно, господин Крон! Из-за дождя торговля немного спала, но, думаю, сейчас распогодится и все придет в норму,
- немного смутившись и задерживая дыхание, ответил Дженсен.

- Ты уж постарайся, сынок, - будущий тесть похлопал его по спине. – Не подведи нас. Даниэль ни в чем не привыкла нуждаться.

В этот момент в комнату впорхнула девушка. Она была чудо как хороша в воздушном как облако голубом платье и такого же цвета ленте в тяжелых каштановых волосах. Она благосклонно улыбнулась жениху, отчего на щеках появились игривые ямочки.

- Доброе утро! - нежным голосом оповестила она присутствующих, и тут взгляд упал на букет в руках юноши. На лицо набежала тень недовольства и у розового ротика залегли упрямые складки.

- Это что такое? - в ее голосе тут же появились капризные нотки. – Что за жалкий веник ты мне приволок?

Мясник, услышав слова дочери, тоскливо скривился, закатил глаза и, пробурчав тихое «Ну, началось!», быстро покинул комнату.
Дженсен стоял у камина и виновато улыбался, смущенно оглядывая букет.

- Дани, это фиалки из маминого сада. Я думал…

- Думал он! Я вижу, что не одуванчики! Я спрашиваю, зачем ты их мне притащил? - девушка распалялась все больше. – Ты же знаешь, тупица, что я люблю розы!
Ее щеки стали пунцовым от гнева, и рот искривился, враз сделав лицо некрасивым.

- Ну, Дани, детка! Я знаю, что ты любишь, но из-за дождей в город не прибыло ни одного торговца цветами. А у нас для роз сейчас не сезон.

Дженсен огорченно вздохнул и начал рассматривать носки своих начищенных сапог. Тень от длинных ресниц уютно улеглась на гладкую, загорелую кожу щёк, пощекотала маленькие пятнышки веснушек. Парень чихнул.

- Не нукай, я не лошадь, чтобы меня понукать! Ты уже достал меня своим нытьем.

Девушка взвизгнула, и Дженсен, втягивая голову в плечи, вдруг подумал, что этот звук был похож на визг их недавно разродившейся свиньи и тут же искренне поразился нелепости этой невольной ассоциации.

А Даниэль вдруг осеклась и, выгнув бровь, подозрительно уставилась на жениха. Когда она заговорила, голос звучал елейно и до омерзения сладко. Но не для Дженсена.

- Послушай-ка, Дженни! Я знаю, где можно найти розы в это время, - она отвернулась в сторону и, пробурчав «Все приходиться додумывать за тебя, идиот», продолжила: – В Черном замке, где живёт Колдун, они цветут круглый год.
Дженсен опешил, слыша такие слова.

- Дани, о чем ты говоришь?! Чёрный Замок стоит в Запретном Лесу! Ты же знаешь, что происходит с людьми, шагнувшими в этот лес - они просто не возвращаются! Они погибают там в страшных мучениях, – ответил Дженсен и потянулся, пытаясь взять невесту за руку, но, ощутимо получив по пальцам, погрустнел еще больше.

- Мой жених - трус! Я никогда не выйду замуж за труса, никогда! - брызгая слюной, завопила Даниэль и Дженсена опять посетила кощунственная мысль, что сейчас красавица выглядит очень похожей, да что там, просто вылитой… вылитым своим папашей-мясником, когда тот торговался с очередным покупателем за шматок сала.
Дженсен так испугался этого сходства, что поскорее отвёл глаза в сторону, как бы невзначай оттирая слюну невесты с побледневшего лица.

- Отправляйся в Запретный Лес, да хоть к чёрту на рога, но без алых роз ко мне не возвращайся!

Тут несчастный Дженсен понял, что невеста и в самом деле не шутит и свадьбы без этих цветов ему не видать. Нет, сегодня был явно не его день!
Даниэль…она покорила сердце… ну, и всё остальное тоже. Заниматься с нею любовью в сарае за мельницей… парень вздохнул, - это было хорошо и затягивало гораздо сильнее, чем совместные пирушки с приятелями! Да что сравнивать? Парни – это парни, что с них взять?

А Даниэль… такая женственная, такая мягкая… и такая, несомненно, девственная до их первого свидания в стоге сена на первый же день знакомства…
Никакие слухи, ходившие о ней в городе, никакие доводы расстроенной матушки и откровенный гогот друзей не могли повлиять на решение Дженсена взять Даниэль Харрис в жены.

Понурившись, Дженсен вышел от невесты и зашагал по кирпичной мостовой, прямиком домой. Он быстро собрался, написал матери записку, где, не вдаваясь в подробности, сообщил, что уезжает по делам и, оседлав верного, пусть и чуть немолодого, чуть подслеповатого, совсем чуть-чуть хромого коня, отправился в путь.

Глава вторая.

Он достаточно быстро выбрался из города. На прощание оглянулся. Что ж, чему быть - того не миновать. Тихонько напевая, Дженсен отправился в сторону старого тракта, ведущего прямиком в те края, которым посчастливилось иметь Запретный Лес своим соседом. Мимо медленно, слишком медленно, (может, всё-таки не стоило брать Огонька?) проплывали зеленеющие поля пшеницы, весело щебетали неугомонные птицы. Легкий ветерок играл с гривой каурого жеребца, донося до тонко вырезанных ноздрей юноши сладковатый запашок переработанной конём травы. Дженсен оглянулся на пыльную просёлочную дорогу… м-да, Огонька брать решительно не стоило.

Когда за спиной исчезли уныло обвисшие флаги Селеции, горделиво водружённые на крышу особняка градоправителя, он заметил одинокого всадника на вороном коне, что неподвижно стоял на развилке дороги. Они поравнялись, и Дженсен первый любезно поздоровался с мужчиной, а тот развернулся к нему, глянул из-под капюшона дорожного плаща и, пробежавшись по парню цепким взглядом, ответил на приветствие. Дженсен, захваченный врасплох необычной внешностью мужчины, скользил по нему глазами с головы до ног и обратно. Задержался взглядом на восхитительно длинных и удивительно изящных пальцах, небрежно удерживающих поводья, глянул в миндалевидные глаза и, отчаянно застеснявшись, начал суетливо шарить в чересседельной сумке в поисках неизвестно чего. Низкий голос прервал сиё увлекательное занятие:

- Уважаемый, Вы случайно не в Эльм путь держите?
Дженсен, вновь поднял глаза на молодое мужское лицо, каждая чёрточка которого дышала уверенной силой.

- Да, я еду именно туда.

- Вы не будете против, если я присоединюсь к Вам в дороге? Нам по пути, - мужчина вдруг обезоруживающе улыбнулся, сверкнув белыми зубами, - а всем известно, что ничто не скрасит долгого пути лучше хорошего попутчика.

Он тронул поводья, и Дженсен заметил металлический блеск наручей. Длинную, простую рукоять двуручного меча, притороченного к седлу, он заметил ранее. Наёмник? Или рыцарь? Точно – рыцарь. Слишком много в нём спокойного достоинства, слишком тонки черты умного лица, украшенного изящной бородкой, чтобы принадлежать простому наёмнику. Во всяком случае, воин в дороге не помешает, да и этот человек стал приятен Дженсену с первого взгляда.

- Я буду только рад!

Он тоже улыбнулся и, уже отводя глаза, заметил, как изумрудным светом вспыхнули глаза нежданного попутчика. Энергично тряхнул головой. Привидится же такое!

В дороге молодые люди познакомились. Рыцаря звали Джаредом, и это имя удивительно ему шло. Так и ехали они бок обок, мирно беседуя, рассказывая друг другу забавные истории и случаи, и у попутчика оказалось столь чудесное чувство юмора, что Дженсен смеялся, почти не переставая. Мимо проплывали зеленые поля, редкие рощицы с фруктовыми деревьями и небольшие деревеньки с казавшимися кукольными с такого большого расстояния домами. Неширокая просёлочная дорога постепенно переросла в оживлённый тракт. Тут были и пешие путники – в основном селяне, телеги, гружённые немудреным скарбом, а один раз всадники проехали мимо фургона циркачей, устроивших на обочине привал.

- Ох уж эти мне уличные волшебники! – Джаред снисходительно мотнул головой в сторону фокусника, репетирующего свой номер с исчезновением колоды карт.
Та растворилась прямо в воздухе, и тут же рядом с рыцарем раздался восхищённый вздох.

Дженсен смотрел на представление с приоткрытым ртом, глаза восторженно сияли, он аж подался в седле, ожидая ещё одного трюка. Джаред внимательно смотрел в юное лицо. В этом мальчишке было что-то светлое и наивное, его неиспорченность и глубинная чистота вызывали у Джареда чувства, которые он уже давно отчаялся испытать.

Вдруг в лагере циркачей заулюлюкали – женская часть труппы обратила внимание на двух красивых всадников. Три девушки, подбежав, ухватились за конскую сбрую, смеясь, зазывали к себе в лагерь. Белокурая красавица заглянула в раскрасневшееся лицо Дженсена:
- Эй, сладенький, пойдём со мной, я тоже умею фокусы показывать. Пойдём, не пожалеешь!

Джаред не смог удержаться от ухмылки, глядя в побагровевшее лицо спутника, намёк тот явно понял.

- А ты, господин хороший, ты пойдёшь с нами? – две пары тёмных глаз взирали на него, две тонкие руки синхронно заскользили по его бедрам, нырнули под плащ.
Джаред, склонившись в седле, погладил одну из девушек по нежной щеке.

- Простите, красотки, мы спешим. Но это вам, чтобы вы не слишком расстраивались.

Он взмахнул рукой и высыпал в протянутые ладони горсть золотых монет.
Циркачки взглянули уважительно, они оценили и отличный трюк и щёдрость, и, послав двум несговорчивым мужчинам воздушные поцелуи, умчались в лагерь делить щедрую добычу.

Глава третья

Время близилось к вечеру и усталые, но вполне довольные знакомством путники решили заночевать под крышей. Постоялый двор примостился прямиком у дороги, привлекая внимание большой вывеской в виде призывно скалящейся свиной хари и открытыми настежь дверьми. Из помещения лились хриплые звуки музыки, весёлый гомон и упоительные запахи горячей пищи. Мужчины спешились и, оставив лошадей на попечение замурзанного мальчишки, зашли в трактир. Джаред скользнул глазами по собравшимся тут людям, выбрал свободный стол у стены и расположился так, чтобы видеть весь зал.

Лицо его выглядело спокойным, Дженсен же крутил головой во все стороны, с любопытством осматривая посетителей. В дальнем конце зала пировала компания бородатых, откровенно разбойничьего вида мужчин. Эти шумные личности были уже изрядно навеселе, и от них за милю несло жаждой приключений. Поминутно к их столу подбегали слуги, притаскивая все новые подносы с едой и выпивкой.

Сам хозяин трактира принял у путников немудреный заказ и, окинув заказчиков профессионально цепким взглядом, оценил их платёжеспособность и шустро укатился на кухню. Когда Дженсен уже весь извелся от выразительных жалоб оголодавшего желудка, им подали истекающих янтарным соком зажаренных до золотистой корочки перепелов, тушеные овощи, жаркое в горшочках и бутылку старого доброго анкильского вина.

Они почти закончили трапезу, когда возле их стола возникла миловидная служанка. Она томно улыбнулась мужчинам – сначала невозмутимому человеку в чёрном, но, не увидев отклика в его глазах, переключилась на симпатичного юношу. Спрашивая, «не хотят ли господа ещё чего-нибудь», девица не преминула низко наклониться, выставляя на всеобщее обозрение пухлую грудь в нескромном вырезе платья. Дженсен смущённо улыбнулся, и вдохновлённая этим девица шустро уселась к нему на колени. Джаред, наблюдая за этим беззастенчивым окучиванием попутчика, проговорил:

- Милая барышня, мне кажется, что вон там, - он выразительно указал глазами в сторону весёлой компании, - Вам будут рады больше, чем здесь.

Девушка не особо торопилась так быстро сдаваться. Она капризно надула хорошенькие губки и выжидающе уставилась на редкостного красавца, на чьих коленях она сейчас восседала, но тот лишь пожал плечами, ссаживая с себя, и тогда она гневно обернулась к тому, кто лишил её желанной добычи. Через секунду, громко взвизгнув и роняя по дороге стулья, насмерть перепуганная служанка вылетела из трактира.

Дженсен проводил её недоумённым взглядом, вопросительно посмотрел на Джареда, тот насмешливо пожал плечами. В трактире воцарилась тишина, все взоры обратились к ним, и Дженсен сразу почувствовал себя совсем неуютно под прицелом любопытных глаз. С грохотом отодвинув стулья, вся хорошо подгулявшая компания оказалась у их стола.

- Эй, господа, вы обидели Люсию и должны ответить за это, – просипел самый крупный из них. Его совершенно бандитская физиономия не оставляла никаких сомнений в его намерениях.

- Если мы невзначай обидели эту милую девушку, мы, конечно же, попросим прощения, - очень спокойно ответил рыцарь.

На сосредоточенном лице не дрогнул ни один мускул, даже тогда, когда один из мужиков притащил служанку, и та, заикаясь, стала лепетать об острых зубах и змеиных глазах Человека в Чёрном. Дженсен жалостливо покачал головой – бедная девушка оказалась ущербной на мозги. Джаред склонился к нему:

- Они явно напрашиваются на драку, пойдём.

- Вы о чём это шепчетесь? Трусливые собаки!

Мужчины поднялись, и вояки невольно расступились, давая им дорогу к дверям, потому что оба молодых человека оказались значительно выше ростом любого из них. Они вышли во двор и их тут же окружили - восемь человек против двоих… Джаред ухмыльнулся - просто детские шалости.

Бандиты смотрели как из ножен за спиной невозмутимого великана, вытянутое хозяином, с тихим шорохом выдвигается блестящее лезвие огромного двуручного меча. Дженсен тоже обнажил оружие и встал рядом с товарищем.

Надо ли говорить, что всё закончилось очень быстро? Как только Дженсен ловко впечатал рукоять меча в лоб главарю этой нетрезвой шайки, исход битвы был решён. Оставшиеся на ногах трое мужиков предпочли бросить мечи и дубинки. Они обошлись малой кровью: несколько сломанных костей, десяток неглубоких резаных ран, горстка синяков и большая куча унижения – это всё досталось нападавшим. Дженсен и Джаред отделались чуть вспотевшими лбами и ясной, как божий день перспективой ночевать на открытом воздухе.

Джаред вернулся в трактир, заплатил за ужин нетерпеливо подпрыгивающему хозяину и, вежливо отклонив приглашение переночевать, ехидно подмигнул неудачливой и уже видать наказанной девице, на чьих щеках пышным цветом цвели отпечатки пухлых хозяйских ладоней. Та испуганно отшатнулась. Ей до сих пор мерещился нечеловеческий оскал на этом красивом лице.

Попутчики ещё немного проехали по тракту, но кони устали, да и Дженсен попритих и даже начал клевать носом. Джаред объявил привал, они выбрали себе местечко на поле клевера и ромашки, стреножили коней и, не разводя костра - ведь было так тепло, заснули. Точнее заснул юноша, а рыцарь ещё долго лежал и, глядя на холодные звёзды, думал о том, что Дженсен, такой уверенный, гибкий и собранный в драке, так разительно отличался от себя обычного – стеснительного, и до смешного наивного.

Глава четвёртая

Три последующих дня пробежали быстро и весело, Дженсен практически забыл, куда он направляется, беззаботно коротая время в компании нового друга, умного, надёжного и во всех отношениях интересного. Огонёк, словно обретя вторую молодость, резво бежал вперёд, дружелюбно перефыркиваясь с Ветром - мощным вороным рыцарским жеребцом.

Иленин тракт, по которому путники направлялись в Эльм, лежал через густонаселённую местность, и недостатка в еде и ночлеге не было, как и в разнообразных байках о Колдуне и Драконе, являющихся своеобразной достопримечательностью округи.

Раннее утро пятого дня пути выдалось ясным и безветренным, постепенно превратившись в по-летнему изнуряющий полдень. С Дженсена, раздетого до белой рубашки, градом катил пот, и он с искренним недоумением взирал на друга, облачённого в тёмный камзол и плащ, и с завидной лёгкостью переносившего жару. Вдобавок, под камзол, Дженсен уже знал это, была поддета тонкая ажурная кольчужка. Изнемогая от духоты, он приметил очередной придорожный трактир и, бросив на Джареда извиняющийся взгляд, предложил хоть ненадолго укрыться в сомнительной прохладе маленького домика.
Спутник с энтузиазмом поддержал идею, за что получил благодарную улыбку.

Дженсен с аппетитом поглощал сытное картофельное рагу с мясной подливой, когда один возмущённый голос выбился из общего гула голосов переполненного трактира:
- Да всё так и было, мужики!

Все попритихли. Почуяв благодарных слушателей, рассказчик вдохновенно заговорил, и чем шире в улыбке растягивались губы Джареда, тем сильнее бледнел Дженсен.

- Ну и вот. Прибежал Мартин в село, а сам бледнёхонек, будто смерть свою повстречал!

Говорил, дескать, гулял по лесу и вдруг, откуда ни возьмись, налетел Дракон поганый, схватил когтями огромнющими поперёк туловища и полетел. Летит и огнём жарким землю так и поливает, так и поливает без остановки! Принёс парнишку в замок страшный, чёрный, а там Колдун нечестивый удумал опыты над ним всяческие колдовские проделывать, терзать начал Мартина. А потом и вовсе начал приставать непристойно, предложения срамные делать! На силу парнишка вырвался!

В наполненной благоговейным ужасом тишине, один из мужиков басисто хохотнул:
- Да брешет он всё, твой Мартин! Какое там! Он сам кого хошь к сраму склонит. Уж били мы его, да видно мало. Не слушайте этого балабола, мужики, врёт он не краснеючи!

По залу прокатилась волна смешков. Рассказчик окрысился:
- И не вру я вовсе! Так всё и было!

Джаред обратил, наконец, взор на попутчика и удивлённо вскинул брови, увидев подрагивающие губы и зелёные глаза полные неподдельного страха.

- Ты чего так переполошился? Глупые деревенские россказни, да и что тебе? Ты ведь не туда едешь. И бог с ним, с пресловутым Колдуном.

Дженсен посмотрел в спокойные глаза и, увидев в них неприкрытое сочувствие, устыдился своей слабости:
- Всё в порядке, не обращай внимания, - он вымученно улыбнулся, - я всегда слишком близко к сердцу принимаю такие рассказы. Вот и всё…

Весь остаток дня Дженсен был молчалив и задумчив, Джаред попытался было узнать в чём дело, растормошить попутчика, но, не найдя отклика, оставил попытки и более не беспокоил. Вскоре на горизонте появилась узкая чёрная полоса. Всадники оставляли за спиной милю за милей, и чем ближе становился Лес, тем в большее отчаяние впадал Дженсен. Селения появлялись всё реже, а потом и вовсе сошли на нет. Громада Запретного Леса неумолимо вырастала и потихоньку отклонялась влево, тут тракт делал резкий поворот и уходил в противоположную от леса сторону. Там, на расстоянии полудня пути был Эльм – конечная цель путешествия путников, во всяком случае, одного из них.

Недалеко от дороги мужчины устроились на ночлег. Удушливая жара сменилась приятной прохладой вечера, ночь же выдалась тёплая и звёздная. Сладко пахло луговой травой и почему-то хвоёй, над головами, на фоне синего очень чистого неба, проносились толстые жуки и ещё какая-то ночная суетливая мошкара. В вышине мелькнула серебристая искра падающей звезды, и Дженсен торопливо зашевелил губами, поглядывая на сумрачную, тёмную, окутанную дымкой тумана полосу за спиной попутчика. В сгустившейся, чуткой тишине, разбиваемой лишь потрескиванием костра и тихими вздохами спящих лошадей, он размышлял о том, как ему распрощаться с другом, не вызвав при этом подозрений.

- О чём ты думаешь?

Дженсен сфокусировал рассеянный взгляд на лице Джареда. Тот сидел, привычно откинувшись на брошенное на землю седло, вытянув длинные ноги, обхваченные у бедёр ремнями с кинжальными ножнами, и словно ожидал чего-то. Его открытое лицо с высоким умным лбом, блеск по обыкновению затянутых в хвост волос, тяжёлый решительный подбородок, прячущийся в шелковистой аккуратной бородке… весь вид, и в особенности глаза – прозрачно-зелёные, как морская вода, всегда безмятежные, всегда понимающие вдруг заставили Дженсена открыть рот и сказать:
- Завтра я поеду в Запретный Лес.

Он был слишком погружён в себя, чтобы заметить, как неуловимо подобрался попутчик.

- На что тебе ехать туда? Неужели ты один из этих оголтелых искателей приключений, которые всё норовят или с Драконом сразиться, или на крайний случай укокошить Колдуна?

Дженсен горько отмахнулся:
- Какая нелепость. Конечно же, нет! Я еду в Чёрный Замок, мне нужен Колдун.

- А зачем тебе Колдун? Тоже просить чего-то хочешь? – Джаред поморщился. – Денег? Славы? Может, бессмертия?

- Джаред, в самом деле, почему это тоже? Хотя… Да. Мне нужны алые розы.

Рыцарь с удивленным вздохом выпрямился, с интересом вгляделся в юное лицо:
- Алые розы? Первый раз такое слышу - ехать к Колдуну за розами. А не проще ли к садовнику наведаться?

- В том-то и дело – не сезон сейчас для роз. А они нужны очень!

- Да зачем же? - тот явно ничего не понимал.

- Для моей невесты.

- У тебя есть невеста?

Ему только показалось, или в голосе рыцаря действительно мелькнули досадливые нотки?

- Есть, - Дженсен отчего-то смутился и вдруг, искривив лицо и виртуозно играя голосом, выкрикнул: «Дженни, если ты не принесёшь мне алые розы, про свадьбу можешь забыть!»
Это было так мастерски проделано, что Джаред, не удержавшись, рассмеялся.

- Дженни?

Тот смутился ещё больше, пробурчал:
- Да, Даниэль так меня называет. Я просто ненавижу это своё сокращённое имя!

Джаред продолжал мягко улыбаться, казалось, весь этот разговор его немало забавляет:
- Тогда почему ты позволяешь ей называть себя так?

- Потому что я люблю её и хочу жениться на ней.

Рыцарь с удивлением смотрел на Дженсена, бездумно глядящего на огонь. Рыжее пламя бросало отсветы на это красивое лицо, мягко очерчивая, и Джаред видел, что по-девичьи изящные полные губы соседствуют с упрямым твёрдым подбородком, что под кожей с беззащитными веснушками, скрываются чётко очерченные скулы, и он уже знал, что в зелёных, сейчас задумчивых глазах, живут смелость и удивительная стойкость…

- И ты готов ради неё идти в Запретный Лес, даже после всех рассказов, что услышал? Даже зная, что можешь погибнуть?

- Да.
Ответ Дженсена был так прост, что рыцарь больше не стал задавать вопросов.

- Я так думаю, что пора укладываться спать, завтра нам предстоит тяжёлый день, мы у самой границы с лесом, – с этими словами Джаред уютно устроил голову на седле, заменяющем ему подушку.

- Джаред, о чём ты говоришь? Нам? Я не позволю тебе ехать со мной!

Тот развернулся к попутчику спиной:
- А мне не нужно твоё разрешение, я поеду сам по себе.

И он демонстративно захрапел, хотя ни в одну из проведённых вместе ночей ни разу не издавал таких на редкость немелодичных звуков.

***

Дженсен проснулся, стуча зубами от холода. Солнце ещё не взошло, а на траву выпало столько росы, что её можно было черпать ладонями и умываться. Дженсен поджал ноги, натягивая на нос шерстяное одеяло, которое, несмотря на впитавшиеся запахи костра и земли, всё ещё слабо пахло домом, и понял, что замёрз он только передней частью тела, задней же части было вполне тепло и комфортно. Понял и тут же пришибленно замер, ощущая спиной, ногами и даже, хм, задом, привалившееся к нему большое и тяжёлое мужское тело. Когда и как Джаред успел подкатиться к нему - осталось загадкой. Дженсен, осторожно развернувшись и скосив глаза, увидел, что друг спит, подобно ему, завернувшись, как в кокон, в толстый плащ и почти уткнувшись лицом в его макушку.

Рыцарь открыл затуманенные сном глаза и, увидев в непосредственной близости от себя другие, тоже зелёные и такие же сонные, удивлённо спросил:
- Решил погреться?

Дженсен несколько смущённо огрызнулся:
- Вообще-то это ты подполз ко мне.

- Да? – Джаред безмятежно зевнул, и Дженсен с невыразимым облегчением понял, что его растерянность, нелепый румянец и жаркое покалывание вмиг согревшегося тела остались незамеченными.

Глава пятая

Солнце только осветило горизонт, когда друзья въехали в Запретный Лес. Стоило только коням шагнуть под кроны могучих тёмных дубов и сосен, как сразу, словно обрубленные острым ножом, исчезли все приятные сердцу веселые звуки солнечного утра. Темные силуэты огромных лиственниц и елей отбрасывали зловещие длинные тени на тропу, по которой ехали всадники. Вокруг царил сумрак, прохлада и подозрительная глухая тишина.

Не пели птицы, чей неумолкаемый гомон оживлял любой обычный весенний лес, а здесь лишь в глубине чащи иногда раздавался резкий крик, то ли птицы, то ли неведомого зверя. Лучше бы не раздавался, от этих внезапных вскриков у Дженсена мурашки бегали по всему телу. Тишину разбивало только легкое похрапывание коней, приглушённый стук копыт по толстому слою прелых листьев и хвои и сумасшедший стук испуганного сердца.

Над землёй клубился призрачный и какой-то тягучий туман, он хватался за лошадиные ноги, тянулся вслед, будто пытаясь добраться до стремян, и Дженсен украдкой пытался поджать ноги. Он периодически косился на спутника, на спокойное лицо, не выражавшее ни тени волнения и ему становилось легче. Собственный суеверный страх заставлял Дженсена краснеть и смущенно закусывать губу, и он честно попытался взять себя в руки.

Джаред был слишком спокоен, слишком невозмутим в этом страшном месте, он даже принялся рассказывать какую-то забавную историю. Дженсен вымученно и благодарно улыбался. Он даже представить себе не мог, что было бы с ним, не сопровождай его Джаред. Хватило бы смелости вступить под эти тёмные неприветливые кроны? В душе он был готов упасть перед другом на колени и в благодарном порыве целовать руки, вслух же просто сказал:
- Спасибо тебе, Джаред.

Мужчина развернулся лицом, внимательно посмотрел в глаза:
- Не за что, так поступил бы каждый друг, - и протянул руку, которую Дженсен не преминул пожать.

Рукопожатие было крепким, тёплым и долгим. После него осталось чувство неожиданной и какой-то смущающей неловкости. Дженсен отвёл взгляд в сторону и на миг почудились серые гибкие тени, скользящие между деревьев. Он поёжился.

- Джаред, ты ничего не замечаешь?

Ответ был как всегда спокойным, но в голосе спутника звучала тревога:
- Замечаю. Это волки. Очень много волков. Они бегут за нами уже несколько часов. И, судя по всему, зажимают нас в кольцо.

Словно заразившись их тревогой, кони сами ускорили шаг. Они углублялись всё глубже и глубже в мрачную неприветливую чащу, с постоянным ощущением недоброго взгляда в спину, заставляющим их беспокойно озираться. Волки отстали, но всадники не останавливались, только иногда, давая отдых коням, спешивались и шагали рядом, они так и поели в пути, съев часть запасов и запив крепким травяным настоем из фляжки Джареда.

Дженсен понял, что день подошёл к концу, только когда вокруг начал гаснуть свет, постепенно превращаясь в плотный, почти осязаемый сумрак. Он поднял голову, глядя на покачивающиеся в немыслимой высоте кроны деревьев и еле видное между ними багряное закатное небо.

На ближайшей поляне путники спешились и, стреножив коней, расположились на ночлег. Набрав сухих веток, Джаред развел крошечный бездымный костёр, ни к чему привлекать ненужное внимание, а Дженсен, покопавшись в сумках, соорудил по внушительному бутерброду. Он как раз алчно вонзил зубы в ужин, когда жуткий леденящий звук, от которого кровь мгновенно застыла в жилах, заставил вздрогнуть и выронить надкусанный хлеб на колени, ветчина оказалась там же.

-Ч-что это б-было?

Джаред, подобравшись, долго вглядывался в безлунный мрак, потом досадливо тряхнул головой:
- Наши старые знакомцы. Волки.

На минуту вой прекратился, чтобы тут же возобновился с новой силой, проникая под кожу острыми иголками страха, ввинчиваясь в мозг и заставляя мужчин обеспокоенно переглядываться. Звуки нарастали, и Джаред, более не раздумывая, потянул из ножен двуручного любимца, Дженсен торопливо достал меч. Пламя костра бросало кроваво-красные отсветы на блестящие клинки, и друзья замерли плечом к плечу. Дженсен, тихонько клацая зубами и дрожа всем телом от нервного напряжения, не замечал, как хищно прислушивался к лесу попутчик, и вздрогнул, когда на плечо опустилась тяжёлая ладонь.

- Слушай, Дженсен, тебе нужно уходить. Прямо сейчас. Садись на коня и скачи к Замку. Видишь? – рука указала на единственную яркую звезду, которую было видно на небе, - всё время держи её перед глазами и не заблудишься в темноте. Давай, поторапливайся.

Дженсен прожёг его негодующим взглядом:
- Какого чёрта?! Я не буду спасать шкуру, оставив тебя погибать!

Он судорожно сглотнул, сжимая кулаки до чётко проступивших костяшек.

– Я не трус, чтобы оставить друга в опасности.

– Просто сделай, как я сказал! – рявкнул Джаред и тут же гораздо мягче добавил: - Пойми, мы не выстоим, волков слишком много, - и, увидев, как упрямо Дженсен стиснул зубы, в сердцах выпалил: - Ладно, смотри!

Позади, на месте чахлого костерка, с рёвом взмыл столб огня, опаляя спины немыслимым жаром, и в этом свете Дженсен с содроганием увидел сплошной ковёр из серых в рыжих подпалинах шкур, накатывающих нескончаемым валом на маленький пятачок земли, защищаемый спасительным жарким светом. Дженсен, конечно, знал, что подвергает их опасности, решившись вступить в Запретный Лес, но только сейчас, вглядываясь в оскаленные, истекающие слюной пасти, видя голодный блеск сотен жёлтых глаз, он смог осознать насколько они сейчас близки к смерти.

Волки, испуганно взвыв при всплеске огня, сейчас нерешительно переминались с лапы на лапу, удерживаемые у границы света, недовольно урчали в кустах, грызлись и злобно перетявкивались.

Дженсен, невольно отшатнувшись, прижался плечом к Джареду, умоляюще взглянул, и тот понятливо склонился к его лицу:
- Дженсен, уходи. Они не пойдут за тобой. А я немного задержу их и тоже сбегу, мой Ветер быстрее, волки не смогут угнаться за ним.

Зелёные глаза юноши полыхали таким отчаянием, что Джаред готов был сделать что угодно, лишь бы успокоить, и краем губ улыбнулся:
- Ты, главное, ничего не бойся, не оборачивайся и не останавливайся ни на миг.

Дженсен глухо спросил:
- А ты? Как ты вырвешься?

Джаред невозмутимо и легкомысленно хмыкнул:
- Со мной все будет хорошо, обещаю.

Дженсен закусил губу, замотал головой:
- Нет, нет, я тебя не оставлю.

Мужчина устало вздохнул:
- Ты мне веришь? – и, дождавшись короткого «да», продолжил: - Тогда поверь и сейчас. Эти твари меня не получат. Я клянусь тебе, что скоро мы увидимся.

Джаред, потрепав испуганного Огонька по шее, взял под уздцы, удерживая, и Дженсен неохотно вскочил в седло. Опять загудел огонь, с новой силой устремляясь к ночному небу, и до Дженсена запоздало дошло, что никто из них такого чудовищно огромного костра не разжигал, тот горел сам, почти без дров, на пустом месте. Он открыл рот, чтобы спросить, но в этот момент Джаред без колебаний нырнул к огню, подхватил горящую ветку и, что было сил, запустил в лес. В ответ раздался дикий вой и треск сухих веток под тяжёлыми лапами хлынувшей прочь волчьей стаи, а мужчина от души припечатал ладонь об круп Огонька и тот рванул в освободившийся проход, увозя на себе ошеломлённого и поддавленного хозяина.

Дженсен и сам не понимал, как, несясь таким бешеным галопом, да ещё в полной темноте, старый конь не переломал ног. А ещё он не мог понять, как Джаред ухитрился таки убедить в том, что своим бегством, он спасает жизни им обоим. Что за…! Как Дженсен мог купиться на такое? Он с ошеломительной, ужасающей ясностью понял, что друг почти наверняка погиб и, глотая слёзы, обессилено привалился к лошадиной шее.

***

Лучше бы он не засыпал! Тогда бы заметил, что отупевший от усталости и спящий на ходу Огонёк, забрёл в болото.

Дженсен проснулся от жалобного ржания коня под собой, торопливо соскочил на землю, вдруг с чавкающим звуком разошедшуюся под ступнями. Он, торопливо вытаскивая ноги, ринулся к выглядевшему твердым клочку почвы и замер, с ужасом глядя, как жеребец погружается в топь. Ноги уже до середины погрузились в грязь и, дотянувшись, Дженсен ухватился за поводья, таща коня на себя.

- Ну, старина, давай, выбирайся!
Тот только испуганно ржал, не в силах двинуть ногами, скованными липкой зловонной жижей.

- Огонёк, чёрт тебя раздери, шевелись! – он в ужасе гладил коня по бархатистому храпу и был готов кричать от бессилья, понимая, что в одиночку не справится.

- Дженсен!

Тот подскочил на месте, глядя на вышедшего из-за деревьев, и стремительно приближающегося друга.

- Джаред! Ты спасся!

- Конечно, я же пообещал, – мужчина улыбнулся и тут же нахмурился. – Ты зачем отклонился с пути? Я ведь сказал держаться звезды, всю ночь искал вас, а вы в болото заехали.

- Я заснул, не уследил, - Дженсен всхлипнул. - А теперь вот Огонёк тонет.
Джаред окинул взглядом всё глубже засасываемого коня.

- Я сейчас, сбегаю за Ветром, он недалеко. У меня есть верёвка в сумках, вместе вытащим.
Мужчина сорвался на бег, мигом скрывшись в лесу. Топь издала голодный булькающий звук, и Огонёк в один миг провалился в грязь по самое брюхо. Дженсен взвыл:
- Джаред! Скорее!

Резкий внезапный порыв ветра заставил упасть на колени. Дженсен поднял голову, чтобы увидеть огромного дракона, ввинчивающегося в бледное, освещённое вялым розовым рассветом небо. Чудовище описало дугу и, сложив крылья, понеслось к земле. Дженсен, остолбенев от ужаса, пошатнулся от ещё одного порыва ветра, дракон же, на бреющем полёте проносясь над ними и, распахнув огромные, украшенные устрашающими шипами крылья, от равномерных взмахов которых пригибались трава и кусты, завис над болотом.

Через пару мгновений когтистые, покрытые чешуёй лапы подцепили под брюхо забившегося в ужасе Огонька, и трясина, мрачно хлюпнув, неохотно выпустила свою жертву. Дженсен, не удержавшись от вскрика, мёртвой хваткой вцепился в поводья, почти повисая на них, отчего несчастному, поднятому в воздух коню, чуть не оторвало голову. В опасной близости от рук злорадно щёлкнули чудовищные зубы, и, оставив обрывки лошадиной сбруи, уныло свисающие из ладоней Дженсена, Дракон взмыл в небо, уволакивая испуганно и ошеломлённо перебирающего ногами Огонька.

Некоторое время просидев в полнейшем отупении, Дженсен спохватился и с криком «Джаред!» кинулся в лес. Он метался между деревьями, а увидев дрожащего вороного жеребца с дико косящими глазами, шарахнувшегося в сторону и ускакавшего вглубь леса, почувствовал, как сердце заливает смертный ужас. Потом он стоял на небольшой поляне, среди комьев земли и травы и смотрел на кольчужную рубашку Джареда, разодранную в клочья с той же лёгкостью, что и тонкую чёрную сорочку, и тяжёлый плащ. Дженсен с всхлипом осел на колени. Джаред погиб, его меч остался притороченным к седлу ускакавшего Ветра, и рыцарь даже не смог защититься от зубов и когтей чудовища.

Когда же слёз горя и сожаления уже не осталось, Дженсен, поднявшись, побрёл прочь с поляны, туда, где над деревьями возвышались шпили Чёрного Замка.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------


Глава седьмая

Солнце вскарабкалось на самую небесную вершину и уже собралось катиться вниз, когда Дженсен полуживой от усталости и переживаний доковылял до массивных ворот Замка.
Болели и безбожно ныли стёртые ноги, зверски чесалось всё тело, искусанное лесной кровожадной мошкарой и очень хотелось пить. Про то, чтобы перекусить Дженсен уже и не думал. Он был настолько измучен, что сил на страх и колебания уже не осталось, поэтому, решительно игнорируя подрагивающие колени, подошёл к воротам и, подняв кулак, забарабанил. То есть стукнул по воротам ровно два раза. И вздрогнул, когда буквально через миг распахнулось маленькое окошко, ранее не замеченное, и в образовавшемся проёме возник очень большой глаз, обрамлённый редкой порослью пегих ресниц. Дженсен молча разглядывал этот круглый карий глаз, а тот неприветливо разглядывал его. Тоже молча. Потом раздался гулкий бас, от которого задрожали, завибрировали ворота.

- Ты кто? С чем пожаловал?

- Я Дженсен. У меня важное дело к Колдуну.

- Важное, говоришь… - глаз явно задумался.

Дженсену оставалось только с уважительным интересом наблюдать за этим нешуточным процессом.

- Жди тута.

Окошко захлопнулось.
Решив хоть как-то облегчить томительное ожидание, визитёр шагнул с неширокой дорожки, уселся на гостеприимный покатый холмик и, откинувшись на камень позади себя, с болезненным стоном вытянул ноги. Конечно, хорошо бы снять сапоги, но ведь негоже перед хозяином замка, пусть и редкостным злыднем, предстать босоногим.

Дженсен устало осмотрелся. По эту сторону дорожки и по другую, цвело удивительно мирное душистое разнотравье, порхали бабочки, жужжали пчёлы и повсюду весьма живописно разбросаны маленькие холмики, подобные тому, на котором с удобством примостился путник. А на каждом холмике – по камешку… парень сглотнул, ощущая всем своим несчастным задом могильный холод, и торопливо поднявшись на ноги, прикинул, скольких же незадачливых посетителей прикопали прямо тут, у ворот замка.

Снова открылось окно, и знакомый глаз предложил войти. Ворота пугающе бесшумно распахнулись, Дженсен шагнул внутрь и очутился в огромном замковом дворе, абсолютно пустынном, вымощенном чёрными, будто обугленными каменными плитами. За спиной с тихим шорохом сомкнулись створки ворот, отрезая пути к отступлению, и Дженсен обернулся, но сзади никого не было, куда делся обладатель большого глаза - тоже осталось невыясненным. Тогда он двинулся через двор к Замку, поднялся по высоким ступеням и решительно толкнул приоткрытую дверь. Голова на миг закружилась, и он обнаружил себя стоящим посреди большой комнаты. Да, так он себе и представлял жилище Колдуна. Тяжёлые тёмные шторы раздвинуты, но солнечные лучи не могли пробиться сквозь полумрак комнаты, пыльной и сырой, уставленной уродливой мебелью и по углам украшенной гроздьями паутины и пыли. Дженсен только вздохнул, тоскливо глядя в окно. На улице щебетали птицы, ярко светило солнце, а он дурак, каких ещё поискать надо! Умереть в такой день ради нескольких роз… на фоне недавних горьких утрат подобное счастье казалось весьма сомнительным. Время шло и, стоя посреди этой комнаты-склепа, он совсем пригорюнился, явственно ощущая зловещие признаки надвигающейся кончины.

Колдун вынырнул из тёмного угла так неожиданно и бесшумно, что Дженсен с трудом удержался от крика. Вот же сущее мракобесие! Ужасающая фигура, закутанная в чёрный плащ, прошествовав к одному из кресел и усевшись в него, поманила рукой, затянутой в перчатку. Проситель, спотыкаясь, неверными шагами побрёл к Колдуну, комкая в потных ладонях полы изгвазданного дорожного камзола, и остановился в ужасе. У Колдуна не было лица! Нет, было… но целиком закрытое маской из странной, невиданной ткани, изменчивой как призрачный туман над болотом. Она неустанно двигалась, менялась, и это было ужасное и завораживающее зрелище. Маска вроде была, и как бы вроде и нет.

Дженсену даже показалось на короткое мгновение, что там, в тумане, мелькают мужские черты, и он тут же припомнил все рассказы о чудовищном уродстве Колдуна. И чувствуя на себе взгляд безликого существа, облизал пересохшие губы и отвернулся.

- Зачем пожаловал в мой замок? – произнёс низкий и совершенно потусторонний голос.

О, Господи! Это звук из самой преисподней! Дженсен, еле сдержавшись, чтобы не перекреститься, выпалил:
- Мне нужны алые розы! – и тут же зажмурился, приготовившись принять неминучую смерть за своё нахальство.

- И что ты готов предложить мне взамен роз? – вкрадчиво поинтересовался Колдун у самого его уха.

Парень шарахнулся в сторону, заикаясь, пробормотал:
- Всё, что угодно.

Да, всё что угодно, лишь бы поскорее выбраться отсюда, умчаться сломя голову и не оглядываться до самого дома!

А Хозяин Замка переспросил:
- Совсем всё?

Дженсен быстренько перебрал в уме всё, что у него имелось и что могло бы представлять интерес для Колдуна. Так, две лошади, хотя Огонька больше нет… столовое серебро, мамино… небольшой запас золотых монет и старинная золотая брошь для плаща с шестью рубинами, нет, уже с пятью – один выпал незнамо когда и утерян. Но, тем не менее, застёжка дорогая, и да, он готов расстаться с любым из сокровищ ради Даниэль. Поэтому решительно сказал:
- Всё!

Колдун кивнул:
- Ну, что ж… договорились!

Дженсен вдруг расслышал усмешку в низком мужском голосе, и это показалось ему дурным знаком.

- Эээ… Господин, а…

- Зови меня Магиком, – перебил Хозяин Замка.

Дженсен скривился про себя. Конечно, Магик… да Колдун ты! Самый что ни на есть богопротивный Колдун!

- А моя часть договора? Что я теперь должен Вам?

Колдун хмыкнул:
- Совсем малость. Отвезёшь розы, а потом вернёшься и отдашь мне самое ценное, что у тебя есть.

Значит, брошь. Жалко, конечно, ну да ладно.

- И проведёшь со мной семь ночей…

Дженсен уставился в изменчивую маску, ошеломлённо пролепетал:
- Что?

- Я буду приходить в твою постель каждую ночь твоего пребывания в замке. Ровно семь ночей.

В голове испуганными птичками заметались мысли, смысл услышанных слов упорно ускользал. Когда же до него дошло, Дженсен задохнулся от ужаса:
- Нет!

- Мы заключили сделку, - голос Колдуна был абсолютно невозмутим. – Только смерть одной из сторон может разорвать наш договор.

Даже здоровый юный румянец Дженсена не мог скрыть бледности лица. Только что выпавший снег обзавидовался бы этой белизне. Его отчаянно замутило и, подорвавшись с места и впопыхах опрокинув кресло, он перегнулся через подоконник, выплёскивая скудное содержимое желудка на чёрные замковые стены. Когда же выпрямился, утирая рот дрожащими пальцами, и огляделся, Колдуна в комнате не было.

Вот оно что! Боже, какой же он глупец! Из-за упрямства и влюблённости в Даниэль, погиб Джаред, потерян любимый конь, а сам он так опрометчиво подписался на неописуемую гнусность. В совершеннейшем изнеможении Дженсен опустился на пол и остался сидеть, отрешённо глядя на противоположную стену, пока за ним не пришли.

Глава восьмая

Полностью подчинившись горькой участи, Дженсен покорно последовал за слугой Колдуна, оказавшимся таким же странным, как и хозяин. Совершенно невзрачный и неприметный человечек: серый, пыльный, похожий на моль, живущую в их платяном шкафу и регулярно подъедающую матушкину бобровую шубу.

Потом Дженсен мылся в огромной бадье с водой, полной диковинных пузырьков и вкусно пахнущей мыльной пены, которая приятно пощипывала кожу и так расслабляла, что он понял, что уснул, лишь, когда к плечу, будя, прикоснулась чужая рука. Слуга протянул полотенце и предложил вылезти из воды, потом вручил флакон с зеленоватым густым содержимым, посоветовав намазать царапины. Что тот и сделал. Мазь пахла волшебно: лесом, летними луговыми травами, солнцем и дарила коже прохладу и освобождение от зуда. Едва успел он до конца втереть мазь, как в комнате, без стука и, презрев всяческие приличия, опять появился человечек. Дженсен торопливо запахнул на бёдрах полотенце, а слуга пренебрежительно фыркнул, впервые проявив хоть какую-то видимость эмоций.

Подмышкой он держал уже выстиранную одежду Дженсена и последний с радостью натянул её - как-никак своё, родное.

Потом они, вскарабкавшись по длинной, практически бесконечной винтовой лестнице, оказались в комнате, на ближайшую неделю ставшей пристанищем, где гостя ожидал накрытый стол и даже бутылка с вином. Но Дженсена не радовала ни еда, ни хмель, хотя он всё-таки немного поел. За окном как-то уж очень быстро вечерело и это повергло его в глубокое уныние. Переживания истощили силы, а усталость в купе с приятной тяжестью в животе окутывали сонным коконом и он раскинулся на постели, уже краем засыпающего мозга подумав о том, что рассказы того мужичка в таверне были истиной, и этот колдовской злодей действительно… делает мужчинам гнусные предложения… Срам какой несусветный. Эх, Джаред, а ведь ты почти убедил меня, что это всего лишь россказни. Джаред…


Сон Дженсена был глубоким, но неспокойным. Ему снилось, что он прикован к постели, неведомая сила растянула в стороны руки и ноги, тонкие цепи, холодя кожу, обвились вокруг щиколоток и запястий. Он изо всех сил потянул цепи, так что вздулись мышцы на сильных руках, но безуспешно – изящные путы были невероятно прочны. И вообще, это уже не сон. Дженсен в панике всмотрелся в кромешную тьму комнаты. Тела коснулся поток горячего воздуха, и он осознал, что на нём не осталось ни штанов, ни рубахи, и он лежит, в чём мать родила. Испуганные глаза выхватили из темноты ещё большую темноту, что нависла бесформенной горой, и он забился, чтобы тут же замереть, когда прямо над ним изумрудным огнём вспыхнули огромные чуть раскосые змеиные глаза. В этот самый момент луна, до этого лениво барахтающаяся в облаках, отпихнула от себя пушистое одеяло и с любопытством заглянула в окно. В лунном свете Дженсен увидел чудовищную морду дракона, склонившегося так низко, что он разглядел мелкую вязь светлых чешуек на узком драконьем подбородке. И заорал.

А кровожадная тварь с интересом оглядела обнажённое тело и, обдавая раскаленным дыханием, принюхалась, алчно облизнулась. Дракон открыл пасть - ярко сверкнул оскал белых клыков, и Дженсен, подавившись криком, замолчал. Он в этот момент вспомнил о незавидной участи верного друга и Огонька. Дракон же, не спуская мерцающих глаз с жертвы, задумчиво ощупал языком жуткие клыки, а потом его челюсти задвигались, зубы со скрежетом тёрлись друг об друга, будто пережёвывая что-то, и прикованный узник проклял своё крепкое, молодое тело и съеденный скудный ужин. Облако пара окутало обнажённого тело, оно враз взмокло, и тут же драконий язык начал скользить по коже. Он был похож на грубую холщёвую ткань, слегка царапающую тело при носке, и словно пробовал Дженсена на вкус, выбирая, с чего начать пожирать пленника. Дженсен взвыв, задёргался в путах. Гибкий раздвоенный кончик неторопливо облизал руки, плечи, грудь, живот, коснулся нежной кожи между раскинутых ног и парень, обречённо заскулив, запрокинул голову, устремляя в ночное небо наполненные предсмертной мукой глаза.

Жарко дыша, дракон утробно заурчал, а его язык, подобно тёплой, сухой ладони вдруг обвил член, приподнимая, подтягивая ближе к чешуйчатым губам, и Дженсен, наконец, соскользнул в глубокий омут обморока.

Глава девятая

Дженсен проснулся, когда солнце за окном уже утвердилось в зените, безмятежно лаская землю золотистыми лучами. Но этот свет не мог согреть душу. Что произошло ночью? Он в порядке, живой, невредимый и ничего у него даже не откушено. Мало того, что и проснулся он в том, в чём лёг спать. Никаких цепей и ни малейшего следа на коже ног и рук. Так что, привиделось? Но если это был сон, то чертовски реальный и пугающий!

Дженсен до сих пор чувствовал скольжения драконьего языка между ног, и это ужасно! Но как же такая огромная драконья туша могла пролезть в комнату? Ведь не через дверь же! И это мерзкое ощущение беспомощности… самое ужасное ощущение… будь у него свободны руки - он бы мог ударить поганую ящерицу, боли бы тот конечно не почувствовал, но Дженсен хоть как-то дал бы выход злости, гневу на дракона, что убил человека, за короткое время ставшего дорогим другом.

Джаред. На глаза навернулись слёзы при мысли о светлой улыбке мужчины, о спокойных умных глазах, о низком, чуть хрипловатом голосе… а как он смеялся! Дженсен вспоминал всё это, и не верилось, что сильный рыцарь мог вот так бесславно погибнуть в пасти у дракона. Но разбросанная по болоту, разодранная одежда, насмерть перепуганный вороной жеребец, которого так и не удалось отловить, всё говорило, что Джаред погиб. А Дженсена даже не было рядом, он пытался спасти от смерти в трясине Огонька, и в итоге потерял и его тоже.

Он лежал на кровати и предавался тоскливому унынию, когда в дверь коротко постучали, и на пороге возникла давешняя моль, точнее слуга. Передал, что Дженсен может гулять по замку в любое время, кроме ночного, тут гость невольно покраснел, может ходить, куда вздумается, кроме как за ворота, ну да – пленник, захочешь – не уйдёшь. Семь ночей. Дженсен поёжился. Следующая ночь будет второй, хотя сегодня Колдун не приходил. Зато явился Дракон. Чтоб ему сгореть в собственном дьявольском огне!
Взбодрившись пригоршней воды из медного таза, Дженсен натянул старенький камзол, влез в сапоги и отправился в путешествие по Замку. В этот раз винтовая башенная лестница показалась короче, чем когда он по ней взбирался в прошлый раз. Он спустился и оглянулся вокруг. В нагромождении коридоров и комнат не было никакого порядка.

Дженсен открывал все двери, заглядывал в каждый угол. Везде старая заплесневевшая роскошь, везде запустение, пыль, мрачная тишина, и только гулкий звук собственных шагов. Как можно жить в таком месте? Только окна – много окон в замке: высоких, больших, с вычурной лепниной и резьбой, но неимоверно грязных, почти не пропускающих свет, но в одной из комнат Дженсен распахнул-таки одно, выглянул, жадно вдыхая свежий воздух и понимая, как сильно устал и проголодался от бесплодных поисков сам не зная чего. И будто почуяв его голод, рядом, словно чёртик из табакерки оказался Моль. Сообщил, что ужин ждёт гостя в комнате. Ужин? Ну да, ведь уже смеркалось.

Неужели Дженсен бродил по замку целый день? Время здесь явно текло как-то не так…
Он вернулся в «свои» покои и снова обнаружил полный стол еды. В этот раз он поел с аппетитом, вино же проигнорировал. Улёгся в кровать, но сон не шёл – тело не могло расслабиться, в голове крутились мысли одна другой ужаснее, и Дженсен перевернувшись на живот, яростно отшвырнул подушку. Не услышав звук её падения, резко взглянул через плечо.

В шаге от кровати стоял Магик и держал в руках подушку. Дженсен дёрнулся и тут же вокруг запястий обвились цепи, словно живые скользнули к ногам, сковывая, разводя в стороны. Он потрясённо вскрикнул и тут же почувствовал, как растворилась на нём рубашка… слава богу, хоть штаны остались. Отчаянно изогнувшись и вытянув шею, он пытался проследить за передвижениями ночного гостя. Лежать беспомощным на животе было ещё страшнее, чем на спине. Невозможность видеть то, что происходит пугала так, что дыбом встали волосы на затылке. Дженсен с ужасом почувствовал, как прогнулась кровать под тяжестью чужого тела. Застучали зубы. Ладонь легла на обнажённую спину, и Дженсен стиснул челюсти. Клацанье прекратилось, зато неудержимо задрожало всё тело.

Он ничего не мог поделать с этой дрожью, и только всё крепче стискивал зубы, чтобы не дай бог не вскрикнуть, не начать умолять. А рука просто плавно скользила по спине, ритмично поглаживая, легко натягивая покрытую мурашками кожу. Потом Колдун переместился и уже две ладони легли на плечи парня, погладили основание шеи, осторожно обвели каждый шейный позвонок. Все чувства Дженсена переместились в кожу, он ощущал длинные сильные пальцы у горла, их скользящие движения и чувствовал, как ледяной пот стекает по ложбинке позвоночника. Тёплые ладони переползли на руки, раскинутые в стороны, разминая, снимая с них напряжение. И вот так, в полной тишине, Колдун умело разминал мышцы, твёрдые пальцы глубоко вжимались в плоть Дженсена, но тот не мог стряхнуть оцепенение, не мог расслабиться, лежал, внутренне сопротивляясь, закаменев и ежесекундно ожидая чего-то страшного. Постепенно руки на спине замедлили движение… и Дженсен открыл глаза.