NADYNROM (О_Москве) все записи автора На выходных ездили гулять в Царицыно, в котором после реконструкции я еще не бывала. Бродили до темноты, в основном по парку, но осмотреть смогли только малую толику скрывающихся там сокровищ.

Оценивать последствия реконструкции, вызвавшей столько споров и нареканий, сложно.
Историку «унылые руины» руины гораздо ближе и милее лакированного новодела.
Читать далее

NADYNROM (О_Москве) все записи автора

Иверская икона Божией Матери в часовне у Воскресенских ворот с XVII века была и остается самой чтимой московской святыней.
Существует легенда, что во время иконоборческих гонений в Византии при императоре Феофиле в 726 году в эту икону ударил копьем в правую ланиту один из воинов-иконоборцев по имени Варвар, и из нее сразу же потекла кровь. Кровоточащая рана так и осталась на лике Богородицы - поэтому Иверскую Богоматерь всегда изображают с небольшой раной на лике. С тех пор икону стали почитать как чудотворную.
По преданию, в IX веке эта икона Божией Матери находилась в доме одной благочестивой вдовы, жившей около города Никеи. К ней пришли императорские соглядатаи и предложили ей откупиться или отдать им икону для уничтожения. Вдова попросила воинов подождать до утра, чтобы собрать требуемые деньги, а когда они ушли, понесла икону к морю и опустила ее с молитвой в море, понимая, что откупиться невозможно. И тогда совершилось чудо - икона не утонула, а встала на ребро и понеслась по волнам. Сын вдовы ушел от преследований на Афонскую гору, где стал монахом Иверского монастыря. Он рассказал инокам о чудотворной иконе, бывшей у них в доме и о том, как она спаслась от иконоборцев.
Этот рассказ стал священным преданием монастыря. Почти через двести лет афонские иноки увидели в море огненный столб, который поднимался над иконой Божией Матери. Ночью монах Иверского монастыря старец Гавриил увидел во сне Божию Матерь, которая велела ему идти по воде и взять икону в монастырь. Три дня и три ночи братия молилась перед чудесно явившейся иконой, а потом поместили ее в соборной церкви, но утром обнаружили икону на стене, над монастырскими воротами. Несколько раз икону переносили обратно в церковь, и она каждый раз возвращалась на ворота. Снова старец Гавриил во сне узнал волю Богородицы: "Я не желаю быть охраняема вами, а хочу быть вашей Хранительницей не только в настоящей жизни, но и в будущей..." Тогда монахи построили надвратный храм во имя Божией Матери и поместили в него чудотворный образ, который стал называться Иверской иконой Божией Матери Портатиссы (по-гречески -"Вратарница").
Иверская икона прославилась многими чудесами: она оберегала монастырь от врагов, около нее исцелялись больные, по молитвам иноков перед ней житница обители наполнялась мукой в неурожайные годы...
В XVII веке о чудотворной иконе узнали на Руси.
Читать далее
Источник

NADYNROM (О_Москве) все записи автора

Первое упоминание о месте рождения поэта относится к 1822 году — в книге «Опыт краткой истории русской литературы» Н. И. Греча прямо говорится, что Пушкин «родился в Санкт-Петербурге 26 мая 1799 года». Интересно, что сам поэт, видимо, знал об этой ошибке, но никак не отреагировал (поневоле задаешься вопросом: а было ли ему самому это интересно?). О том, что родина поэта — Москва, широкой публике стало известно только спустя 25 лет после выхода книги Греча, из «Словаря достопамятных людей русской земли» Д. Н. Бантыш-Каменского. На этом, впрочем, поступление сколько-нибудь достоверных сведений и закончилось. Назывались самые разные адреса: прославленный Анненковым «дом на Молчановке», даже сельцо Захарове — имение бабушки Пушкина Марии Алексеевны Ганнибал... Никто не мог с уверенностью указать дом, где жили Пушкины в момент рождения Александра, а догадки и сообщения со слов знакомых и родственников вряд ли можно отнести к проверенным данным. Задача и впрямь была не из легких: в то время Пушкины часто переезжали, снимая на каждую зиму новый дом — лето они проводили в деревне, — и точно определить местожительство семьи в мае — июне 1799 года можно было только по документальным данным.
Первый такой документ был найден только в 1879 году: студент С. Ф. Цветков, работая в архивах, нашел запись в метрической книге Богоявленской церкви в Елохове, из которой стало известно, что Александр Сергеевич Пушкин родился 27 мая 1799 года «во дворе коллежского регистратора Ивана Васильева Шварцова», причем Пушкины указаны как его жильцы (расхождение в датах произошло, видимо, от обычая записывать детей, родившихся после захода солнца, следующим числом. Сам Пушкин считал, что родился 26 мая). Позже стало известно, что фамилия «коллежского регистратора» не Шварцов, а Скворцов, вот только «двора» его не нашли, зато доискались, что был он в то время управляющим у графини Головкиной, имевшей тогда свой дом на Немецкой улице, как раз в приходе Богоявленской церкви. А раз так, вероятно, и сам Скворцов жил в том же доме или при доме во флигеле. Предположив, что под «двором Скворцова» подразумевается — по «домашней терминологии» самих Скворцовых — двор Головкиной, легко было решить, что это и есть место рождения знаменитого поэта. Исследователь А. А. Мартынов поместил по этому случаю статью в «Московских ведомостях» с указанием и планом дома Головкиной, тогда, в 1880 году, принадлежавшего Клюгиным. К торжественному открытию памятника поэту на Тверском бульваре (тот же 1880 год) прибавили церемонию водружения памятной доски на дом Клюгиных — ныне ул. Бауманская, 57. Так родилась ПЕРВАЯ ВЕРСИЯ о месте рождения А. С. Пушкина.
Читать далее

Источник

NADYNROM (О_Москве) все записи автора «Лечебница доктора Усольцева состояла из двух скромных деревенских домиков, расположенных в небольшом парке, в пустынном переулке, около Зыкова. Была еще зима, везде лежал снег, кругом было безлюдно. Внутри дома оказались простенькие комнаты, со стенами без обоев, с рыночной мебелью, не впечатления «больницы», но все же было неуютно и не живо.
Д-р Усольцев, знакомый всей Москве завсегдатай всех «премьер», человек поразительно живой, интересный, но со странно сумасшедшими глазами, пригласил подождать минутку. Вот отворилась дверь, и вошел Врубель». (В. Брюсов)





6 марта 1903 года в Москве в окрестностях Петровского парка, где располагались загородные дачи, открылась частная лечебница-санаторий для нервно- и душевнобольных и алкоголиков, поразившая москвичей своей необычностью. Врач-психиатр из Костромы Федор Арсеньевич Усольцев и жена его Вера Александровна приобрели два одноэтажных деревянных флигеля, радикально перестроили их (Федор Арсеньевич сам чертил планы), потом взялись за обустройство сада, привели его в порядок, проложили дорожки для прогулок и… открыли «санаторию» для умалишенных. «Весь строй лечебницы приноровлен к условиям обычной семейной жизни», - писали в газетах. И это было правдой.

По замыслу доктора, больной попадал не в медицинское учреждение со строгими правилами, а в обычный дом – в гости к семейству Усольцевых. По вечерам в гостиной устраивались беседы и концерты, днем больные могли свободно гулять, заниматься своими делами, общаться с доктором. Ничто не должно напоминать человеку о болезни – это и был основной принцип лечения. Весьма эффективного, кстати. Недаром, несмотря на высокую плату (150 рублей в месяц за «санаторию» против всего трех рублей, которые брали в государственных больницах) отбоя от пациентов не было. Особенно широкую известность усольцевская больница обрела в литературно-художественных кругах. Доктор Усольцев был дружен с Гиляровским, Васнецовым, Бенуа, Лансере, Коровиным, Поленовым и многими другими.

В 1904 году в клинику доставили пациента в столь буйном состоянии, что его с трудом могли удержать четверо санитаров. Федор Арсеньевич потом напишет в своих воспоминаниях:

«Я видел его на крайних ступенях возбуждения и спутанности, болезненного подъема чувства и мысли, головокружительной быстроты идей, когда телесные средства не поспевали за их несущимся вихрем. И он все-таки творил. Он покрывал стены своего домика фантастическими и, казалось, нелепыми линиями и красками. Он лепил из глины и всего, что попадало под руку, чудовищно-нелепые фигуры. Но стоило прислушаться к его речам, вникнуть в них, — и нелепость, казалось, исчезала. Были понятны эти обрывки, не поспевавшие за своим неудержимо несущимся, но ярким образом».
Пациентом частной лечебницы Усольцева был Михаил Врубель.

Читать далее

Источник