NADYNROM (О_Москве) все записи автора Вот попалась интересная статья в журнале «Наше наследие» о московском адресе Александра Блока. Спешу поделиться «находкой».

Конечно, Александр Блок петербургский поэт. «Город мой непостижимый», — писал он о великом городе на Неве, с которым была связана вся его жизнь.
Но и Москва, древняя столица России, сыграла большую роль в судьбе поэта. Вблизи Москвы, в романтическом Шахматове рождались стихи, посвященные его Прекрасной Даме, Любови Дмитриевне Менделеевой, здесь вошла в его поэтическое сознание «многоверстная синяя русская даль», создавались гениальные стихи о России, пьесы, статьи.
А в самой Москве в первые годы ХХ века образовался кружок поклонников поэзии Блока, в который входили его родственники О.М. и М.С. Соловьевы, их юный сын Сережа Соловьев и Боря Бугаев, будущий Андрей Белый. Именно «в Москве Блок был оценен и узнан прежде, чем в Петербурге», — писала М.А.Бекетова.
В московском издательстве «Гриф» вышел первый сборник Блока «Стихи о Прекрасной Даме», в других московских издательствах появились следующие его книги — «Нечаянная радость», «Земля в снегу», «Ночные часы». Здесь же в издательстве «Мусагет» в 1912 и 1916 годах напечатаны первое — трехтомное и второе — четырехтомное собрания произведений А.Блока.
Поэтому вполне объясним и интерес Блока к Москве, и частые приезды в этот город.
Вскоре после свадьбы Александр Блок с молодой женой Любовью Дмитриевной провел в Москве пятнадцать дней. Это было в январе 1904 года.
Читать далее

Источник

NADYNROM (О_Москве) все записи автора В этом доме ныне находится некий SPA-клуб «Дворянская усадьба». Как я ни присматривалась, но не увидела никаких табличек (хотя с чегой-то я вдруг о табличках размечталась?)), что это здание – некогда знаменитая вилла Николая Рябушинского «Черный лебедь».



Могу сейчас путаться в изложении информации, так как материала не так много, как мне бы того хотелось.
Вилла «Черный лебедь» была построена для Рябушинского известным московским архитектором Владимиром Адамовичем в 1907-1910 годах. Считается, что это неоклассицизм. Если смотреть прямо на фасад, в голову почему-то приходят ассоциации с усадьбами пушкинской эпохи. А вот если смотреть сбоку, то прекрасно узнается силуэт модерна.
Сам Николай Рябушинский – знаковая фигура для эпохи модерна. Человек любил и умел жить с размахом. Самый непутевый среди своих знаменитых братьев и транжира, промотавший немалое состояние еще до революции. Но вместе с тем меценат и коллекционер, обладавший неплохим для дилетанта художественным вкусом. Создатель журнала «Золотое руно» (считается, что именно это предприятие в итоге и разорило его окончательно) и инициатор выставки «Голубая роза».
Читать далее

NADYNROM (О_Москве) все записи автора "На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы находились двое: Воланд и Азазелло. Снизу их никто не мог видеть, но им самим город был виден почти весь. Они молчали, перекидываясь изредка короткими фразами. Что-то заставило Воланда повернуться к круглой башне на крыше, что была у него за спиной."
(c) М.Булгаков, "Мастер и Маргарита"



Дом Пашкова — одно из самых знаменитых классицистических зданий Москвы, принадлежащее Российской государственной библиотеке.
Волшебным замком назвал этот дом немецкий путешественник XVIII в. И. Рихтер. Не удивительно: на Ваганьковском холме, что против Кремля, недалеко от Каменного моста, возвышается белый дом из сказки. И не просто дом - дворец. Парадный вход в усадьбу - через украшенные лепниной ворота со стороны Староваганьковского переулка. На Моховую улицу смотрит фасад, устремленный вверх четырехколонный портик дворца, вазы над ним. Венчает здание беседка-бельведер. Все здание кажется ажурным, легким, парящим над Москвой. По склону холма перед фасадом за дивной чугунной оградой разбит сад. В нем - два каменных бассейна. Между ними - фонтан, редкие иноземные птицы (китайские гуси, попугаи разных пород, белые и пестрые павлины) гуляют на свободе либо пребывают в дорогих клетках. Перед домом и садом любили постоять горожане. Особенно много собиралось здесь московского люда по воскресеньям и праздникам. А какая тут была иллюминация, особенно при коронационных торжествах! Иногда в саду играли собственные крепостные музыканты. Бывали в "замке" и театральные представления.
Читать далее

NADYNROM (О_Москве) все записи автора


Москва — родина неорусского стиля в архитектуре — имеет единичные примеры его воплощения в таком типе здания, как доходный дом. Кто был заказчиком этих редких проектов, усложняющих и удорожающих строительство?
В 1907 году рядом с храмом Христа Спасителя вырос новый дом. Строителем и владельцем дома был инженер путей сообщения Петр Николаевич Перцов.



С. D. Малютин. "Портрет П. Н. Перцова"

Читать далее

Источник

NADYNROM (О_Москве) все записи автора История Петровского парка тянется в глубь веков. Среди историков существует несколько версий о происхождении названия. Собственно Петровский парк, названный от путевого Петровского дворца, был устроен в первой половине XIX века. Согласно традиционной, самой известной версии, Петровский парк был разбит на землях, некогда принадлежавших московскому Высоко-Петровскому монастырю, — той же обители, что дала имя и улице Петровка, на которой она находится.



Действительно, первое упоминание о местных владениях Петровского монастыря относится к 1498 году, тогда они были весьма внушительными по размерам, доходя до границ Всехсвятского села и до современной линии Рижской дороги. После 1678 года около этих земель появляется село Петровское, когда дед Петра I боярин Кирилл Полуэктович Нарышкин купил у князя Прозоровского соседнее село Семчино, и оно стало именоваться Петровским (будущее Петровско-Разумовское). После стрелецкого бунта 1682 года в нем была возведена вотчинная церковь во имя святых апостолов Петра и Павла в честь тезоименитства внука хозяина, царевича Петра, которая и дала имя новому угодью Нарышкиных — селу Петровскому. Запечатлелось ли в нем имя бывших монастырских земель, или оно стало полной тезкой соседнего владения Высоко-Петровского монастыря — по этому вопросу и существуют два основных мнения ученых.

Первое гласит, что это были соседи-«тезки», два разных владения с одинаковым названием «Петровское», но с разным происхождением имени. У одного, что было в районе Петровского парка, оно явилось от Высоко-Петровского монастыря. У другого, будущего Петровско-Разумовского — от местной Петропавловской церкви или даже от имени августейшего внука владельца этих мест, по именинам которого освятили церковь. Высказывались разные предположения о том, что Петр I якобы родился здесь, или что Нарышкин назвал свое владение Петровским после рождения царевича.

Согласно другому мнению, село Петровское было единым, в старину огромного размера, на разных концах-крыльях которого возникали разные поселения — и само Петровское, и Петровско-Разумовское и Петровское-Зыково. Столько вариантов одного и того же имени с разными приставками приводит к мысли, что все они — части одного большого целого. Возникновение этих поселений с одинаковым названием в первой части, но с разными окончаниями, было связано с тем, что к тому времени некогда пустынные территории большого монастырского владения стали заселяться и получать свои новые «добавочные» имена. В пользу этой версии свидетельствует тот факт, что село Петровское-Зыково (на территории которого был разбит Петровский парк), основанное в конце XVII века, точно принадлежало Высоко-Петровскому монастырю — и в то время, и после секуляризации 1764 года. Прежде оно называлось только Петровским, и потом запечатлело имя бояр Зыковых, служивших Петру I и обустраивавших это село. Читать далее


Источник

NADYNROM (О_Москве) все записи автора «Лечебница доктора Усольцева состояла из двух скромных деревенских домиков, расположенных в небольшом парке, в пустынном переулке, около Зыкова. Была еще зима, везде лежал снег, кругом было безлюдно. Внутри дома оказались простенькие комнаты, со стенами без обоев, с рыночной мебелью, не впечатления «больницы», но все же было неуютно и не живо.
Д-р Усольцев, знакомый всей Москве завсегдатай всех «премьер», человек поразительно живой, интересный, но со странно сумасшедшими глазами, пригласил подождать минутку. Вот отворилась дверь, и вошел Врубель». (В. Брюсов)





6 марта 1903 года в Москве в окрестностях Петровского парка, где располагались загородные дачи, открылась частная лечебница-санаторий для нервно- и душевнобольных и алкоголиков, поразившая москвичей своей необычностью. Врач-психиатр из Костромы Федор Арсеньевич Усольцев и жена его Вера Александровна приобрели два одноэтажных деревянных флигеля, радикально перестроили их (Федор Арсеньевич сам чертил планы), потом взялись за обустройство сада, привели его в порядок, проложили дорожки для прогулок и… открыли «санаторию» для умалишенных. «Весь строй лечебницы приноровлен к условиям обычной семейной жизни», - писали в газетах. И это было правдой.

По замыслу доктора, больной попадал не в медицинское учреждение со строгими правилами, а в обычный дом – в гости к семейству Усольцевых. По вечерам в гостиной устраивались беседы и концерты, днем больные могли свободно гулять, заниматься своими делами, общаться с доктором. Ничто не должно напоминать человеку о болезни – это и был основной принцип лечения. Весьма эффективного, кстати. Недаром, несмотря на высокую плату (150 рублей в месяц за «санаторию» против всего трех рублей, которые брали в государственных больницах) отбоя от пациентов не было. Особенно широкую известность усольцевская больница обрела в литературно-художественных кругах. Доктор Усольцев был дружен с Гиляровским, Васнецовым, Бенуа, Лансере, Коровиным, Поленовым и многими другими.

В 1904 году в клинику доставили пациента в столь буйном состоянии, что его с трудом могли удержать четверо санитаров. Федор Арсеньевич потом напишет в своих воспоминаниях:

«Я видел его на крайних ступенях возбуждения и спутанности, болезненного подъема чувства и мысли, головокружительной быстроты идей, когда телесные средства не поспевали за их несущимся вихрем. И он все-таки творил. Он покрывал стены своего домика фантастическими и, казалось, нелепыми линиями и красками. Он лепил из глины и всего, что попадало под руку, чудовищно-нелепые фигуры. Но стоило прислушаться к его речам, вникнуть в них, — и нелепость, казалось, исчезала. Были понятны эти обрывки, не поспевавшие за своим неудержимо несущимся, но ярким образом».
Пациентом частной лечебницы Усольцева был Михаил Врубель.

Читать далее

Источник