все записи автора Название: Осенний сон
Автор: Verliebte Puppe
E-mail: freundin-91@mail.ru
Персонажи: Билл, Том, Штефи и остальные)
Рейтинг: G
Жанр: Drama, Romance
Категория: ГЕТ
Размер: Мини
Статус: закончен
Содержание: Банальная история любви..
Предупреждения: Секса опять-таки нет)))) зачем он, все и так прекрасно...=)
Посвящение: Посвящается моим подругам) их имена здесь изменены))
От автора: читайте, если хотите погрустить...
I


В то время лето уже уходило, оставляя после себя лишь пожухлую траву и опавшие листья. Прохладный ветер конца августа нещадно гнал тучи, которые все же стояли на сером небе, напоминая о завершении каникул и отдыха.
Штефани, ее семья и друзья отмечали конец лета недельным пребыванием на большой загородной даче. Работы в садах были давно закончены, так что улицы деревеньки были абсолютно пустынны.
Родители находились отдельно от девочек, которые, уединяясь на веранде дома, наблюдали за птицами, летящими в отпуска на юг, слушали музыку и обсуждали планы на грядущий учебный год, полный проблем и забот. Всем очень не хотелось, чтобы этот год заканчивался, ведь придется разъезжаться в разные города для поступления в вузы, а, следовательно, расставаться.
Нельзя было сказать, что последние дни лета проходили для них радостно, но все же это было лучше, чем сидеть в одиночестве в душных городских квартирах или находить лишь часок для встречи. Они были на свежем воздухе и набирались сил. Но все же по ночам, когда никто не мог видеть, одна из них плакала. Что-то терзало ее душу. Целыми днями она ходила, не вынимая из ушей наушники своего MP3-плеера.
«Не прыгай. Помни о себе и обо мне. Мир там внизу не держит. Пожалуйста, не прыгай», – умоляюще пел голос солиста ее любимой немецкой группы. Порой она сжимала кулаки, силясь изо всех сил, чтобы не разреветься. Строчки, полные горечи от потери, разъедали ее изнутри. Она так хотела поделиться всем этим с подругами, но не могла, и непринужденно смеялась вместе с ними, сплетничая о новых подробностях жизни и имиджа этого субтильного юноши, игриво улыбающегося с обложки очередного молодежного журнала. Песни из нового альбома «Комната 483» сейчас очень подходили для описания душевного состояния многих школьников. Вероятно, поэтому группа была бешено популярна. Штефи никогда не нравились крашеные мальчики. Она предпочитала сильных и зрелых мужчин. Но теперь, кажется, она понимала, почему не может найти себе места, отчего ее мысли полны рифмующихся строчек, таких же отчаянных и трепетных, как и песни ТокиоХотель. Обаяние и харизма сделали свое дело. Этот юноша с лицом вампира и эльфа вытворял с залами сумасшедших фанаток такое, что повергает в шок, когда задумываешься, сколько ему лет и когда все это началось.
Однажды, когда девочки убивали один из последних ничем не примечательных дней, случилось нечто удивительное.
Штефани и Мелани стояли у ограды. Они смотрели, как Анна и Тина играли в волейбол. Штефи облокотилась на забор, наклоняя часть корпуса вперед, что позволяло видеть дорогу: к одному из таких же серых домов как их подъезжал черный мини-автобус с большими фигурными знаками, нарисованными на боках белой и сиреневой красками. Девушке стало интересно, кто это мог быть, ведь в такое время никто уже не приезжает сюда, и все огромные дома остаются пустыми до самого мая. Из автобуса стали выходить люди, одетые почему-то преимущественно в темные или черные костюмы. Двое мужчин, женщина, затем еще несколько мужчин и женщин. Минут через пять открылись задние двери. Из них показались один за другим четыре парня, также одетые в темное. Первый был высокий, в широких штанах и футболке почти до колен. Его светлые волосы были похожи на змей, которые были собраны и высовывались хвостом из черно-красной бейсболки. За его плечами был большой рюкзак, в руках – сумка с гитарой. Вторым оказался юноша, такой же высокий, как и первый, может быть даже, чуть-чуть выше. Черная вязаная кепка с козырьком, черные длинные волосы, солнечные очки (что показалось Штефи странным, ведь на улице совсем не было солнца), черная куртка, застегнутая до самого горла, темно-синие узкие джинсы и темные кроссовки. Он был совсем не похож на первого, хотя что-то их, безусловно, роднило. Третий и четвертый выпрыгнули из автобуса одновременно. Один был в коричневой кожаной куртке и с сумкой за спиной, на другом была футболка и штаны, напоминающие об одежде на каждый день.
Внезапно Штефи поняла, что происходит.
– Билл! – крикнула она, нервно улыбаясь и теребя подругу, чтобы та обернулась и посмотрела.
– Билл! – громко повторила она.
Но все парни уходили к дому, не обращая внимания на нее. А вот взрослые были явно не довольны тем, что в этом районе еще кто-то есть. Они надеялись, что никого уже не застанут.
Штефи запрыгала на месте, крепко сжимая руки на перекладине ограды.
– Бииилл!!! – еще громче произнесла она.
Другие девочки уже давно стояли около нее и гадали, правда ли то, о чем они думают.
В этот момент парни, шедшие впереди, обернулись. Один из них, тот, который был в огромной футболке, что-то сказал другому, от чего оба засмеялись. Но за этим ничего не последовало. Все скрылись за верандой дома и не показывались несколько часов.
Стало так же тихо. Ничего не напоминало о пребывании в этой глухой деревне еще кого-либо кроме Штефани, ее подруг и остальных.
– Что-то происходит, – произнесла Штефи, сидя с девочками за столом на веранде. Они играли в карты и пили апельсиновый сок, в очередной раз упуская свободный вечер. А что им оставалось делать? Здесь не было ни клубов, ни магазинов, ни телевизора. Только они и природа.
Все готовились ужинать, когда из соседнего дома вышел один из неизвестных здесь никому мужчин. Он принес несколько стульев и раскладной стол и установил мебель на потемневшей лужайке. Он посмотрел в сторону дома и случайно столкнулся взглядом со Штефи, которая с интересом наблюдала за происходящим за забором этого дома. Она увидела, что он смотрит на нее, и тут же отвела глаза, а затем ушла ужинать.
Еще примерно час никто не выходил, а девочки ждали, что выйдут те парни, которые могли оказаться кем-то, кого никогда не увидишь в большом городе.
Анна посмеивалась над Штефи и Мелани, которые даже сели так, чтобы можно было наблюдать за выходившими людьми.
Наконец из дверей показались несколько человек. Они относили еду. Видимо, у них тоже готовился ужин. Тот же самый мужчина, стоявший на ступеньках веранды, обернулся к одному из парней, который вышел и, сонно потягиваясь, осматривал окрестности. Его очки уже были сняты, куртка застегнута лишь наполовину. Рядом появился другой. Он стоял, засунув руки в карманы своих безразмерных штанов. Им было прохладно находиться сейчас на улице. Это было заметно даже по выражениям их еще не проснувшихся лиц. Они прошли к столу и сели боком к девочкам, поэтому те не могли четко разглядеть их лица. Подруги перешептывались и бесстыдно смотрели в упор на этих юношей так, что они просто не могли их не заметить. Они тоже о чем-то говорили, но оттуда совсем ничего не было слышно. Парень с черными волосами налил в стакан колу и жадно отхлебнул несколько глотков. Он лениво дотянулся до своей головы и смешно взъерошил волосы. Штефи засмеялась, а он в это время посмотрел в ее сторону и тут же убрал руку.
Казалось, никому – ни девочкам, ни парням – нечего было стесняться, однако, когда подруги набрались храбрости и стали прогуливаться по дороге, иногда проходя около ограды соседнего дома, все – и те, и другие – начинали говорить тише и бросать заинтересованные взгляды в стороны друг друга. Они все боялись подойти, а, возможно, и не хотели. Хотя Штефи только и думала прийти познакомиться.
Вечер так и прошел. Всю ночь девочки не смыкали глаз. Они обсуждали «теорию вероятности». Но, на первый взгляд, размышлять было нечего: мини-автобус, четыре парня, их стиль, каждый оригинальный по-своему – все указывало на первоначальные подозрения Штефани.
На утро она встала рано. Ей хотелось застать их или, по крайней мере, одного из них. Но, как назло, первый человек из дома вышел лишь в третьем часу, а парни и того позже. Плотненький юноша со светлыми волосами показался около четырех, а остальные – в половине пятого.
В принципе выходить им вообще было незачем. Все удобства располагались в доме, есть они могли тоже там, и совсем не обязательно было идти на улицу. Но что-то тянуло их. Они так же скучали. Очевидно, что они останутся здесь минимум на несколько дней. Их излюбленными местами оказались веранда и комната внутри дома, что очень не нравилось Штефи и ее подругам. Но вечерами парни приходили на веранду и сидели там до самой ночи. Ели все вместе только ужин, остальное они получали каждый когда хотел и что хотел. Они о чем-то болтали, посматривая на девчонок, косящихся на них же, смеялись или один из них – с длинными дредами – играл на гитаре. В некоторых песнях в гитарную музыку вливался ломающийся голос парня с черными, как уголь, волосами, концы которых были окрашены белым и походили на перья. Сомнений уже не было, кто они такие.


II

Пустынные улицы деревеньки в конце августа поражали своей тишиной и спокойствием. Птиц уже не было, лишь вороны иногда издавали хриплые крики, что предавало природному спокойствию мрачные и пугающие оттенки.
Каждый вечер из соседнего дома доносились приглушенные голоса гостей и звуки печальных песен под гитару, сводивших девчонок с ума. Слов почти не было слышно, но по мелодии было точно понятно, каким характером обладают их тексты.
Молодежи было совсем нечем заняться. Даже смеха в дни, когда умирает природа, почти не было. Настроение словно передавалось от серого неба всем, кто находился в то время в гармонии с ним.
Штефани была абсолютно расстроена. Она не могла смириться с тем, что даже не попробует воспользоваться шансом, который так удачно подкинула ей судьба.
И в один из таких же сумрачных дней, а, может быть, и вечеров (нельзя было понять этого, так как солнца не было целыми сутками, а небо было затянуто бледным покрывалом, и накрапывал надоедающий дождик) она отправилась испытать свою удачу. Проходя мимо большого соседского дома, она увидела, как группа юношей, возраст которых колебался от 17 до 19 лет, сидит на веранде. Один из них мастерски перебирал струны гитары, второй вкрадчиво добавлял к песне протяжные минорные нотки своего голоса. Штефи остановилась у конца ограды и, повернувшись боком к парням, слушала завораживающую песню. Вдруг гитарист прервал игру и начал что-то другое, а тот, который пел, заметил это и моментально возмутился:
– Эй, мы не закончили!
Гитарист указал взглядом на Штефи, стоявшую за забором опустив глаза.
Кто-то позвал их к столу. Они ушли. Последним покинул веранду тот, с длинными черными волосами и подведенными черной тушью глазами, отчего они казались магическими огромными, от которых нельзя было отвести взгляд. Он стоял около глубокого кресла и задумчиво смотрел на девушку. Она оставалась на месте и так же в упор смотрела на него. Но потом и он ушел к остальным. Она поняла, что в ближайшее время он не вернется, и двинулась в сторону своей дачи.
Они тоже собирались ужинать. Но от душевных переживаний кусок не лез в горло Штефи. Она покинула свою компанию, когда все только приступали к закускам.
Она видела, что соседи поели и опять снуют без дела. Она, никому ничего не говоря, снова отправилась на то же самое место. Юноша увидел ее и, оглянувшись по сторонам, незаметно для всех подошел к ней.
– Привет, – негромко произнес он. На его устах появилась легкая улыбка.
– Привет, – ласково отозвалась девушка, смущенно улыбнувшись ему.
– Скучаешь?
Она кивнула.
– А ты? – так же поинтересовалась она.
– Я тоже. Как тебя зовут?
– Штефани.
– А я Билл, – представился юноша, произнося свое имя с какой-то гордостью, и протянул руку.
– Я знаю, – засмеялась Штефи и ответила рукопожатием.
– Значит, вы здесь уже давно?
– Да, а почему ты так решил?
– Не знаю. Мне показалось, что вам совсем уже нечем заняться.
– Это точно!
– Честно говоря, мы не думали, что здесь вообще кто-то будет, – он кинул беглый взгляд к небу.
– А мы не думали, что здесь будете вы! – словно поразилась она иронии судьбы.
– Забавно, правда?
– Да.
Они на мгновение остались в неловкой тишине, что несколько смутило их обоих.
– Ты симпатичная, – вдруг выдал Билл.
Штефи поежилась и опустила голову.
– Билл, иди сюда! – кто-то позвал его в дом.
– Сейчас! – крикнул он в ответ и обратился к Штефи. – Не хочешь послушать нас? Мы играем вечером на веранде.
– Очень хочу! – улыбнулась девушка и посмотрела в его лицо.
– Тогда приходи сегодня. Ты нас увидишь.
– С удовольствием!
У Билла на губах снова появилась улыбка, и он побежал к дому.
Штефи радостно улыбнулась и игриво прикусила нижнюю губу. Затем она отправилась к своим дожидаться назначенного времени.
Небо продолжало затягиваться серым одеялом, и моросил мелкий дождь, но в ее душе больше не было сумерек, а лицо впервые за несколько дней просветлело, вновь напоминая о том, что жизнь и молодость продолжаются…


III

Билл и его брат-близнец Том пришли на веранду первыми, затем подтянулись Густав и Георг, которые плюхнулись в мягкие кресла и развалились в удобных позах.
Билл сидел рядом с братом и наблюдал, как тот приступал к игре новой песни, которой еще никто не мог слышать.
Штефи тайком от всех вышла на улицу и через минуту подошла к калитке соседского дома.
Билл сразу заметил ее и подошел, чтобы отпереть дверь.
Остальные парни переглянулись, но Том продолжал бить по струнам своей гитары.
– Привет! Спасибо, что пришла. Это… – он указал на друзей, но она перебила его:
– Том, Георг и Густав. Я знаю, – вежливо улыбнулась она, когда Билл отпер замок на дверце калитки.
– Проходи.
– Привет! – Том посмотрел на нее и остановил звуки аккордов.
– Это Штефани, – представил Билл девушку, после чего подвинул ей стул и сам занял свое место. – Она пришла послушать нас. Я ее пригласил.
– Ок, – усмехнулся Том и заново заиграл ту же самую мелодию.
– Это наша новая песня. Ты еще нигде не слышала ее.
Через несколько тактов голос Билла тихо замурлыкал рифмующиеся строчки новой композиции, которую они записали сами, и которая войдет в новый альбом.
Песня звучала как профессионально отредактированное произведение. Нельзя было даже представить, что они играют ее где-то за городом. Было полное ощущение осознанной работы в студии. Акустическая гитара Тома и протяжные звуки голоса Билла органично сочетались друг с другом, оставляя самые приятные впечатления.
Штефи сидела почти не дыша. Она боялась нарушить эту гармонию. Она трепетно смотрела на солиста суперпопулярной немецкой группы и вспоминала, как же его голос звучит на записи в альбоме. Различий почти не было. Еще бы, ведь альбом появился на прилавках совсем недавно. И Штефи вовсе не жалела о потраченных на него шестнадцати евро, которые она копила почти две недели, ведь часы незабываемого наслаждения останутся в ее памяти еще очень надолго. И теперь она сидела и мечтала лишь об одном: чтобы эти минуты никогда не кончались.
Когда новая композиция окончилась, Штефи попросила их исполнить ее любимую песню «Не прыгай». Она могла часами слушать одну и ту же мелодию, рисуя незамысловатые значки на страницах своего дневника.
На улицу опустилась ночь, а с веранды все еще доносились звуки медленных и печальных песен. И никто не думал выгонять ребят оттуда или высказывать недовольство. Они отдыхали как могли, хотя подобный отдых, в принципе, и является для них работой. Но это было их правом. Они делали то, что умели и любили. Все они уже не однократно признавались в интервью, что ни на что бы не променяли свою музыку.
Когда все песни были сыграны и не по одному разу, Билл попросил Штефи отойти с ним за дом. Они покинули остальных и зашли за угол веранды.
– Мне очень понравилось слушать вас. Это было чудесно. Спасибо, – улыбнулась Штефи.
– А мне понравилось делать это для тебя… – тихо произнес он, стоя очень близко к ней.
Билл дотронулся до ладони Штефи.
– Ты устала? – поинтересовался он, касаясь рукой ее второй ладони.
– Нет, совсем нет. Я думаю, я долго еще не смогу уснуть сегодня.
– Я тоже, – улыбнулся Билл, продолжая сжимать ее руки. – Придешь завтра?
– А можно?
– Конечно, почему нет?
– Ну, я думала, что вы тут не должны ни с кем общаться.
– Это нам решать. Хотим – общаемся, не хотим – нет, – усмехнулся он.
– Хорошо, приду. А тебе этого хочется?
– Ага… – кивнул он. – Когда вы уезжаете?
– Дня через три. А вы?
– Послезавтра.
– Жаль… – она грустно опустила голову.
– Ты слушаешь ТокиоХотель, да?
Она кивнула и достала из кармана легкой курточки свой плеер.
Он снова ухмыльнулся.
– В ближайшие два дня он тебе не понадобится, – он взял ее плеер и, недолго покрутив в руке, отдал. – Можешь приходить, когда захочешь, только мы спим довольно долго после таких посиделок. Я скажу всем, что ты можешь зайти к нам, чтобы не торчать здесь на холоде.
– Да, ночью здесь действительно очень холодно… – поежилась она, сжав его красивые ладони.
Снова мгновенное молчание сковало их. Они стояли, не двигаясь и боясь заговорить.
– Уже слишком поздно, – чуть слышно произнесла она.
– Точнее слишком рано… – с легкой улыбкой на губах перефразировал он.
Она грустно улыбнулась:
– Мне пора идти, меня, наверно, уже давно потеряли…
– Да… Мы тоже уже скоро уйдем…
Они оба обездвижено стояли. Ее холодные руки чуть заметно дрожали, по спине то и дело пробегали мурашки: она очень замерзла, хотя и пыталась не подавать вида.
– Ну… тогда до завтра… – проговорил он и в очередной раз улыбнулся ей.
– Да… до завтра…
Они еще какое-то время оставались так же стоять. Он держал ее ладонь в своей руке и только потом заметил это и сразу отпустил ее, хотя, возможно, и не хотел.
Она посмотрела ему в глаза на прощание. Он тоже смотрел в ее лицо. Оно было бледным. Ее черные волосы завились в неровные кудряшки из-за моросившего дождя. Его волосы-иглы тоже намокли, куртка была вся покрыта темными сырыми точками. После такой прогулки совсем легко было подхватить простуду. Но никто из них сейчас об этом не думал.
Штефи снова робко улыбнулась ему:
– Пока…
– Пока… – повторил он.
Она двинулась с места. Пройдя несколько шагов от него, она обернулась. Он продолжал стоять. Милая улыбка дважды посетила его лицо. Она остановилась на секунду: совсем не хотелось уходить.
В конце концов, она отошла от него так далеко, что уже нельзя было видеть друг друга. Она вздохнула. Ноги волшебно легко несли ее. Она чувствовала что-то новое, что-то ни с чем несравнимое, неописуемое, непередаваемое.
Она зашла в теплый дом. Все уже давным-давно спали. Но сон даже не коснулся ее своими мягкими крыльями. Она подошла к своей кровати. На подушке лежал ее дневник и уже смятый журнал. С обложки на нее смотрело его лицо. Забавная прическа на его голове с волосами, поставленными вверх словно иголки, касалась краев листка журнала, так что нельзя было даже увидеть их полную длину. Она внимательно посмотрела на его губы: все-таки в жизни он выглядел иначе, чем на фотографиях. Она закрыла глаза, опустившись на свою кровать, затем открыла свой дневник на нужной странице и записала: «28 августа – 4.15 утра. Необыкновенный день. Необыкновенный вечер. Необыкновенная ночь. Необыкновенное утро. Его глаза смотрели на меня так завораживающе, что я не могла отвести взгляд. И все время глупо улыбалась. Он тоже. На самом деле…»


IV

В то утро она долго просто лежала в кровати. Она не могла уснуть, хотя уже очень хотела. Встала она около десяти. За окном было серо и тихо: он еще не проснулся. В комнате тоже не было никого. Девочки были в гостиной и завтракали. Она не хотела вылезать из теплой постели и валялась еще около получаса. Но потом ее посетила мысль: а что, если он уже не спит, просто они не сидят на веранде как обычно. Она привстала и опустила ноги на холодный пол. Ее пальцы сжались. Она потерла себя по плечу и зевнула. Тут в комнату зашла Мелани:
– Привет.
– Привет, – улыбнулась в ответ Штефи.
– Тебя вчера так долго не было. Где ты была? – подруга села рядом с ней на кровать.
Штефани опустила голову и, смущенно улыбаясь, сказала:
– У них…
– У кого?
– У Билла, Тома и остальных…
– Так это все-таки они?! – подпрыгнула Мелани на кровати.
– Ага… – кивнула Штефи и встала с постели.
– И что вы делали? Ты во сколько вчера пришла-то? Я так крепко спала, что ничего не слышала.
– Пришла где-то в четыре… Они играли свои песни, а я просто слушала…
– Здорово…
– Они завтра уезжают…
– Что? Почему так рано?
– Не знаю. Билл так сказал…
– Я тоже хочу с ними познакомиться! – Мелани соскочила с кровати.
– Не знаю. Я сама-то боюсь подойти к ним туда. Там один мужчина на меня очень недовольно смотрит все время, как я прохожу мимо. Но я спрошу у них.
Штефи оделась и, приведя себя в порядок, вышла из дома. Парни уже не спали. Все было из-за Билла. Он не ложился почти всю ночь, а что-то напряженно писал в своей толстой тетради. Свет около его постели мешал другим ребятам нормально отдыхать.
Они сидели за столом на лужайке и завтракали. Билл и Том сидели как обычно рядом. Около них стояло по большой кружке с чем-то горячим. Билл откусывал огромный кусок пиццы, а его брат ковырялся в тарелке. Они сидели почти молча. Георг дулся на Билла за невыключенный свет ночью. Том, видимо, тоже не выспался. А Билл сидел и только пережевывал горячие кусочки пиццы, запивая чем-то из большой белой кружки.
На веранде показалась Штефи. Она сложила руки на груди и кинула взгляд на сидящих на соседней лужайке юношей. Том увидел ее первым и недвусмысленно захрипел, прикрывая рот кулаком. Билл посмотрел на брата, затем переместил взор на Штефани. Она стояла и, улыбаясь, смотрела на него. Он махнул ей, приветствуя. Она ответила тем же. К ней в эту минуту подошла Тина. Она принесла ей кружку сладкого черного чая и осталась стоять с ней рядом.
– Неужели вы просто пели песни? – спросила она.
– Нет, они только играли, Билл пел, а я сидела и…
Тина прервала ее:
– Смотрела в его завораживающие глаза?
– Нет… Просто сидела и… Я сидела там… на стуле… и…
– Ладно, все понятно… – ухмыльнулась девушка и ушла обратно в дом.
Билл, наконец, доел свою пиццу. Он встал со стула и движением головы показал Штефи, чтобы она подошла. Девушка тут же спустилась с небольшой лестницы и пошла к соседскому дому.
– Привет, – произнес Билл, когда Штефи подходила к уже открытой им двери калитки.
– Привет, – она улыбнулась ему.
Он взял ее руку. Она не сопротивлялась. Они пошли в дом. Билл вел ее в свою комнату. Они обошли дачу и зашли в спальню напрямую, не проходя через гостиную, столовую и другие комнаты.
Штефи иногда оглядывала его лицо. Оно в тот день выглядело иначе: никакой черной подводки глаз, светлого тонального крема. Очки сверху придерживали его просто небрежно распущенные волосы. На шее не было причудливых ожерелий, цепей и ошейников с черепами, на руках – броских браслетов, колец и черных полуперчаток. Из привычных аксессуаров на нем можно было заметить лишь колечко, проходящее сквозь правую надбровную дугу и белые перья на концах его угольных волос. Даже черного лака на ногтях не было. Он выглядел обычным парнем и так не походил на того, кто все время игриво улыбался с обложки журнала. Вероятно, сценический образ порой надоедал ему, и он хотел просто побыть собой. Она видела это отличие и удивлялась, хотя знала, что в жизни, по-видимому, чаще он такой, какой сейчас ведет ее куда-то, где тепло и спокойно.
– Я хотел побыть с тобой еще немного сегодня, – произнес Билл, усаживаясь рядом с ней на кровати. – Когда мы уедем завтра, ты, наверное, будешь еще спать…
– А вы не можете еще чуть-чуть задержаться? – Штефи посмотрела на него умоляющими глазами.
– Я спрашивал сегодня нашего продюсера. Он категорически против этого. Знаешь, нам надо работать. У нас скоро турне…
– Я все понимаю… Мне очень жаль… – она уставилась на свои руки.
Он нежно дотронулся до ее раскрытой ладони и провел пальцем по коже.
– Для меня это много значит… – прошептала Штефи, сжав его пальцы.
Он, сидя очень близко к ней, прикасался своим плечом к ее. Он поднял голову к ее лицу:
– И для меня… Я нуждался во внимании…
– А я почему-то всегда думала, что тебе-то внимания просто не может не хватать, – сказала девушка, повернувшись к нему.
– Это совсем не то… У меня нет времени, чтобы просто посидеть и поговорить по душам… Я обычно общаюсь только с теми, кто сейчас здесь. Мы вместе работаем…
Штефи молча слушала его. Ей нравился его голос, нравилось, как он говорил: так медленно и грустно.
– У меня есть кое-что для тебя… – внезапно вспомнил Билл и встал с кровати.
Штефани провела его взглядом до небольшой коричневой тумбочки, которую он открыл и достал маленькую коробочку. Затем он вернулся к девушке и вручил подарок.
– Это тебе… – весело молвил Билл. Его голос звучал уже совсем иначе. Похоже, он был человек настроения, которое могло меняться даже в зависимости от того, о чем он думает в тот или иной момент.
Штефи открыла картонную коробку и вынула оттуда почти новый современный MP3-плеер. Она вопросительно подняла на юношу глаза.
– Я уверен, тебе понравится… – он намекнул ей на то, чтобы она послушала записи.
Штефи быстрым движением сунула наушники в уши и нажала на play. Заиграли гитарные аккорды, затем последовала барабанная дробь. С первых же тактов Штефи поняла, что этой песни нет ни на новом альбоме группы, ни на каких-то других, когда-либо выходивших.
– Как красиво… Что это? – поинтересовалась она, услышав нотки песенной мелодии, которые вырывались словно из самого сердца Билла.
Он, косившись на дисплей плеера, ответил:
– Здесь четыре песни. Это только пробные версии. Они еще будут редактироваться, но я доверяю их тебе…
– Спасибо… Это очень ценный…
– Чем вы тут занимаетесь, голубки? – иронично прохрипел Том, неожиданно зашедший в комнату. Он болел еще с того момента, как вся группа приехала сюда.
– Тебе чего? – Билл в упор посмотрел на брата.
– Я вам не помешаю?
Штефи смущенно улыбнулась и снова стала вслушиваться в звуки неизвестной песни.
– Ну… – задумчиво протянул Билл.
Между тем Том расположился на своей кровати:
– Я немного полежу. Ты знаешь, что Билл сегодня, как пришел, почти не ложился даже… – обратился он к Штефи.
Она почти не расслышала его. Музыка в ее ушах играла на полной громкости.
– Ты дал ей наш плеер? – спросил Том у своего близнеца.
Тот кивнул.
– Ей нравится?
– Как видишь, – Билл указал на Штефи, которая, закрыв глаза, сидела на кровати рядом с ним. Она не слышала, о чем шла речь.
– Ладно, валите куда-нибудь отсюда, – Том взбил подушку и улегся, подняв руки кверху. Его белая футболка огромного размера практически заменяла ему одеяло.
Билл повернулся к Штефани:
– Пойдем?
Она открыла глаза, и, выключив музыку, достала наушники из ушей.
– Очень красиво, – Штефи встала с постели, и они вышли из комнаты, оставив Тома одного.
– Мы старались, но это еще не конечный вариант. Возможно, когда ты услышишь их снова, они будут звучать уже не так…
Штефи кивнула.
Они вышли на веранду. На улице около дома никого не было. Внутри тоже было пусто. Но им было все равно, куда все подевались.
– Жаль, что солнца нет и очень холодно.
– Да, хотя и так не плохо… – вздохнула Штефи. – Можно, я познакомлю тебя с подругами? Они очень этого просили…
– Да. Я не против.
Она посмотрела на него удивленно-довольными глазами и улыбнулась.
Они пошли вместе. Через несколько шагов он приблизился к ней и взял ее за руку. Она робко сжала его ладонь.
– Кстати, ты можешь, конечно, включить песни подругам, но не слишком афишируй их. Мы хотим, чтобы они были новыми для других, когда увидят свет по-настоящему, – мило проговорил Билл, погладив пальцами тыльную сторону ее ладошки.
– Хорошо… Никто лишний не услышит… – она застенчиво улыбнулась и наклонила голову вниз.
Девочки сидели как всегда на веранде. Они еще издалека заметили, что Штефани и Билл идут в их сторону. Подруги переговаривались о чем-то веселом, что было заметно по их лицам.
– Привет! – громко сказал Билл, когда они уже подходили к сидящим девочкам.
Мелани радостно улыбалась, смотря на него круглыми от приятного удивления глазами.
– Привет! – хором, словно по команде, ответили девчонки.
Штефи засмеялась, глядя на то, как шагает Билл рядом с ней.
– Что делаете? – Билл подошел к ним и сел на свободный стул.
– Ждем вас! – почти смеясь, выговорила Анна.
Штефи не хватило стула. Она осталась стоять между подругами и Биллом, который чувствовал себя в компании абсолютно незнакомых девчонок совершенно раскованно. Улыбка не покидала его лица, которое смотрелось очень непривычно для девочек, так как на нем совсем не было косметики.
– Кому-нибудь чего-то принести? – Штефи нагнулась над столом и провела по всем взглядом.
– Да, колы, если можно, – Билл посмотрел на нее своим обычным очень прямым взглядом.
Все засмеялись.
Штефани вежливо улыбнулась и вышла в двери дома.
Они провели вечер, непринужденно болтая за стаканами колы. Билл рассказывал какие-то забавные случаи из своей жизни за время существования группы. Речь лилась из него нескончаемым потоком. Он говорил быстро и очень профессионально: карьера наложила свой отпечаток. Можно было составить несколько интересных интервью из разговора ребят. Билл, несомненно, был душой компании. Но оттенки грусти отчего-то присутствовали в его глазах.
Наконец, когда было видно, что все уже немного устали, Билл сказал:
– Мы завтра уезжаем. Если хотите, я могу вам что-то подарить на память.
Штефи несколько раз весело кивнула от лица всех подруг. Он обаятельно улыбнулся, показав свои белые зубы.
– Тогда я отдам Штефи несколько вещичек, и она вам их сейчас принесет, – он встал и, допив последний глоток газировки, попрощался с девчонками.
Штефи последовала за ним, когда он стал спускаться с лесенок веранды.

V
Вечер незаметно перетекал в ночь. На небе не было видно ни одной звезды, которая могла бы только украсить эти незабываемые минуты. Ветер сдувал с мокрых деревьев последние пожелтевшие листья. Штефани и Билл шли к его дому. Он держал ее руку. Она почти привыкла к этому. Никогда еще никто так нежно не касался ее. Она знала, что это их последний день, что она больше никогда не сможет увидеть его таким, как сейчас.
Они молчали. В ее голове проносились отдельные фразы песни, которые она никак не могла привести в порядок.
– Последний день… – еле слышно прошептала она, но он все отчетливо понял.
– Это наш последний день… – громче выговорил он, сжав большим пальцем своей ладони ее руку.
– Ты оставляешь что-то нам, а я совсем не знаю, что могу подарить тебе … – грустно сказала она, когда они уже подходили к дому. – У меня нет ничего ценного… А обычно тебе тоже что-нибудь дарят…
Он помолчал мгновение, но потом ответил:
– Ты оставляешь мне память…
Для него это было единственным логичным ответом.
– Ты будешь помнить эти дни? – удивилась она.
– Да… Я стараюсь запомнить все. Если получится, ты прочитаешь это когда-нибудь между строк. Я напишу тебе письмо.
Она поняла, о чем он говорил.
Они пришли на веранду. Никого не было. Она любила такое одиночество, которое как всегда проводила с ним.
Он присел на стол. Она все равно оставалась немного ниже него. Она стояла рядом. Он взял ее за руки. Для него это было каким-то ритуалом, известным только ему. Рукам он придавал всегда большое значение. Штефани подошла ближе. Ее сердце внезапно защемило. Она знала, что это конец. Она не любила расставания, ненавидела прощаться. Она не знала, что ему сказать, хотя догадывалась, что не стоит говорить ничего. Молчанием в ту ночь было много что сказано.
Он не отпускал ее. Он видел, что ей грустно. Его глаза бесконечно двигались, улавливая малейшие изменения в выражении ее лица. Но она не могла смотреть на него. Комок слез мягким шарфом туго сдавливал ей горло. Она не могла вымолвить ни слова. Он смотрел на нее такими понимающими глазами, что казалось, будто он чувствует все, что таилось в самых потаенных уголках ее души. Она никогда не знала человека, более родного, чем он, хотя трудно было назвать его даже другом. Там было что-то другое, чуждое когда-либо ей. Но теперь она принимала это как всегда существовавшее в ее подсознании.
Наконец он осуществил то, что она уже не раз рисовала в своей голове. Он, по сути, не сделал ничего. Но она словно прочла его мысли. Пришло время отпустить руки, потому что он готов был на прощание обнять ее. Предчувствовав это, она освободила свою боль. Слеза медленно покатилась по ее щеке, сильно обжигая и исчезая в мгновение ока.
Билл поднялся со стола и нежно положил свои ладони на плечи Штефани. Она крепко прижалась к нему, заключив его в своих объятиях. Она ощущала его дыхание, биение сердца. Казалось даже, что она слышала, о чем он думал. Они стояли молча. И никто не смел нарушить эту оглушающую тишину…
Утром Штефани проснулась рано. Было непонятно, который час. Она, накинув куртку, вышла на веранду. Ее сердце на секунду исчезло: на серой и пустой улице не было ничего, на соседской лужайке не стояла раскладная мебель, около ограды дома остались лишь следы черного мини-автобуса. Ничто уже не держало ее здесь.
Штефани покинула деревню через несколько дней. Ветер пытался унести ее печаль. Серое небо желало слиться с ее мыслями. Все ушло. Только воспоминания призраками витали на этих глухих местах в серой дымке наступающей осени.