злой__сказочник все записи автора В колонках играет - И.С. Бах. - Лунная соната
Эти слова – гораздо сильнее любого яда, гораздо болезненнее удара любой плети. Зачем... Зачем произносить их, смешивая это высокое светлое чувство с этой грязью, вязкой, липкой, холодной, как ставшая мягкой из-за дождя земля? Лучше никогда не произносить, лучше никогда не слышать их, чем слышать их так, от человека, который вкладывает в них какой-то совсем другой смысл, тот, от которого хотелось рассыпаться на тысячи осколков, раствориться, исчезнуть, больше не дышать.
Ты сама избрала эту судьбу.
Доигралась? Ты хотела пострадать, ощутить настоящую горечь боли и унижения? Ты хотела почувствовать себя героем, невинной мученицей, и что же, как тебе эта роль. Нравится быть безвольной куклой в руках этого человека, не в силах, пошевелиться. Ведь руки, уставшие от бессмысленной борьбы, тонкие пальцы, онемевшие от холода, с которых струи дождя, смывают чужую кровь, уже не наносят ударов, уже не пытаются освободиться, безвольно цепляясь за его плечи под мокрой тканью рубашки. И даже голос не подвластен тебе, не в силах даже закричать, слезы предательски сдавили горло, лишая способности даже шептать, тихо и отчаянно умолять о спасении, о пощаде... Чувствовать обнаженной спиной ледяную стену склепа, запах мокрого мха и тлена, смутно осознавать происходящее, и неслышно плакать, смешивая собственные слезы с дождевой водой, вот и все, на что я способна. Кукла. Фарфоровая кукла, бесполезная и безвольная. Стоило ему только отпустить меня хоть на мгновение, как я, не удержавшись на ногах, рухнула вниз, на мокрую траву и холодный старинный поросший мхом камень.
Ты сама избрала эту судьбу...
Я сама...
Все могло быть иначе, и ты осознаешь это лучше меня, ведь тебе всего-то нужно было убить старика, быстро продать этот проклятый замок и уехать отсюда, далеко, домой, туда где спокойно и безопасно, туда, где этот страшный человек не нашел бы тебя, где ты могла бы укрыться, спрятаться от него, не позволить сделать с собой этого...
Или ты хотела этого?
Замолчи.
Заткнись!
Если бы у меня были силы, я бы закричала, если бы у меня были силы... если бы только были силы... Драться, сопротивляться, отчаянно ненавидеть так, как я ненавижу этот проклятый голос в своей голове. Этими пальцами разорвать его чертову грудь, вынуть сердце, заставить его остановиться, и его самого, за то, что он посмел сделать... со мной...
С тобой? Ах, да, ты же хозяйка мира мертвых, двери которого ты так любезно открывала все это время перед совершенно разными людьми, не заслуживающими смерти, имеющими право на жизнь... Так почему ты не смогла отправить туда одного человека? Его? Или своего мужа? Да, причем здесь сейчас этот чертов старик? Я не хочу даже тратить на него своего времени, я... Ненависть, такая сильная и жгучая, что ее вполне хватило бы, чтобы испепелить взглядом, чтобы наслать проклятие, равносильное тому, которое преследовало меня... Добрая девочка? Ха-ха, как же мне нравится твоя противоречивость, дорогая Хельга, то ты готова любить весь мир и жертвовать собой ради каждой не достойной этого собаки, то хочешь уничтожить его своими руками?
Раздвоение сознания...
Он опустился надо мной, взяв за подбородок, заставил посмотреть в глаза, снова поцеловал, сжигая этой мучительной пыткой...
Противоречивость.
Безумная, странная, но такая интересная. С одной стороны ты ненавидишь этого человека всем своим естеством и отчаянно желаешь его смерти, а с другой тебе так хочется ответить на эти прикосновения, заставляющие переживать столько новых непривычных ощущений, это тело, совсем не привыкшее к... нежности? Или все-таки страсти. Откликнуться, отдастся, податься на встречу, разве ты совсем не хочешь этого? И тебе не надоело строить из себя бесчувственный кусок льда, которому чуждо все человеческое?
Ты сказала человеческое? Может быть, ты ошиблась, перепутав с животным? Ведь, это несомненно есть в каждом из нас, каждый пытается скрывать, подавлять это, но оно все выбирается наружу, как и ты, мерзкая изворотливая дрянь все время выбираешься из-под моего контроля и начинаешь позволять себе разные вольности, за которые уже давно бы стоило тебя...
Что ты сделаешь со мной?
Я часть тебя.
Это бесполезно, моя дорогая наигранно-добрая девочка, с садистскими наклонностями, я бы даже сказала, желающая казаться доброй, да и уже, пожалуй, не девочка, за что тебе стоит сказать отдельное спасибо... Это пустая бессмысленная трата времени, война со мной, ненависть ко мне, лучше не забивай свою белокурую головку этой ерундой, а испытывай настоящие чувства, настоящую ненависть к живым реальным людям, а не голосам в твоей голове... Твоя ненависть ко мне всего лишь слова, как бы ты не хотела этого, ты не сможешь ничего сделать мне, а тем, что существует отдельно, за пределами твоего сознания ты вполне можешь причинить вред... Испепелить, растоптать, уничтожить, убить... Что ты там еще хотела сделать со мной? Почему бы тебе не сделать этого с этим человеком? Или, наоборот, дать волю своим желаниям, о которых ты даже думать не хочешь? Каждое его прикосновение – пытка? Сладостная?...
Замолчи...
Все-таки позволить себе ответить на поцелуй, короткое мгновение, и снова опомниться, вернуться к своей холодности, к своей ненависти...
- Я люблю...
- Нет, - каким-то немыслимым усилием заставив себя охрипшим от слез голосом оборвать его, не дать произнести эти слова, смешивать их, их высокий смысл и значение, и это чувство, которое мне вряд ли когда-то придется испытать, покоясь под узами брака, как под каменной плитой, словно на этом кладбище. Смешно? Смешно и грустно, что в представлении некоторых людей это так просто. Любовь – высшая кара и самое высокое наслаждение, то чувство, за которое можно умереть, которое выпадает испытать только одному человеку из сотни, самое прекрасное и лучшее, что есть в человеке, смешивать с первобытным грехом, словно это так просто. Словно любовь – это вот так просто, не зная даже имени сорвать одежду, и завладеть на старом кладбище, плевав даже на то, что это священная земля? Нет, я не позволю ему, черт побери, даже произносить этих слов, лучше даже ответить на поцелуй, лишь бы не слышать этой мерзкой и отвратительной лжи, отбрасывающей густую тень на истинный смысл этих слов...
Ты ищешь повод, чтобы разрешить себе насладиться этим грехом, который ты так презираешь, но который заставляет трепетать это чертово тело, никогда не знавшее такого отношения к нему? Почему бы просто не признаться себе...
Нет.
Замолчи.
Знаешь, мне тоже грустно, грустно смотреть, как ты пытаешься закрыть глаза на правду, как пытаешься обмануть себя и окружающих, и ненавидишь меня за то, что я не покупаюсь на эти дешевые фокусы. Хоть раз признаться себе в том, что ты не такая добрая, не такая замечательная, не такая праведная, какой хочешь казаться, не сваливать на меня все свои плохие черты, и темные порывы...
Заткнись.
Я почти уже не слышала голоса, этого проклятого голоса, который мне хотелось бы вырвать из своего сознания, заставить наконец-то заткнуться, замолчать на всегда, больше не лезть в мою жизнь. Все больше растворяясь в этом проклятом пьянящем экстазе, сладостной боли и мучительном наслаждении, когда уже нет сил, как впрочем, и желания остановиться, заставить его остановиться, позвать на помощь... Впрочем, если бы кто-то мог слышать меня здесь, эти проклятые стоны, плавно переходящие в крики. Если бы кто-то вообще мог прийти на помощь... А хочешь ли ты сейчас этой помощи?
Заткнись.
Замолчи!
Я потеряла сознание, а когда оно, как и ощущение происходящего вернулось ко мне, этого проклятого человека уже не было рядом, я лежала на мокрой после дождя траве, укутавшись только в его рубашку, как в чертово свидетельство его присутствия здесь. Все произошедшее казалось дурным сном, тяжелым, страшным, но, к сожалению, было реальностью...
Луна вышла из-за туч, и ее холодный свет помог мне отыскать свою рубашку, а потом и обратную дорогу до замка, слегка шатаясь и теряя равновесие, босиком по мокрой ледяной траве, по сырой земле.
Хотелось упасть на колени, заплакать или даже закричать.
Но даже на это уже не было сил...