ФАРИД АД-ДИН АТТАР

ШЕЙХ САНАН

 

 

Давным-давно в земле Аравийской, в городе Мекке жил великий учитель, благочестивый суфийский шейх по имени Санан. Пятьдесят лет преданно служил он Богу и Его созданиям. Шейх жил в святом городе и был проводником жаждущих в их духовном странствии. По ночам в смиренной молитве он причащался тайн мироздания у своего Возлюбленного Господа.

Прибывавшие в Мекку паломники посещали также и шейха, дабы услышать его совет и получить наставление. У него было четыреста верных учеников, готовых исполнять его приказы, отвергнувших собственную волю и желания. Всем сердцем поверив в учителя, из преданности ему они оставили свои семьи и дома.


Однажды Санану приснился сон. Он увидел себя поклоняющимся идолу в городе Руме, в Византийской империи. Шейх проснулся в отчаянии, боясь, что сон этот может быть предупреждением от Господа о некоем грядущем событии. Он пытался забыть его, говоря себе, что это всего лишь сон, которому не стоит придавать значения. Но увы, сон стал повторяться каждую ночь. Не в силах более пренебрегать навязчивым видением, он решил отправиться в Византию и выяснить, что же для него уготовал Господь. Пока Санан собирался в путешествие, многие из его учеников настояли на том, чтобы сопровождать его, как предписывал обычай того времени. Санан предупредил их, что путешествие может оказаться не из приятных, но они были непреклонны. И вот Санан и его ученики отправились в путь, идя днем и ночью, в дождь и жару, и никто из них ни разу не пожаловался на трудности.

Наконец они достигли предместий Рума, находившихся неподалеку от храма. Пока они там блуждали, шейх услышал волнующий душу голос, мягче ветерка, легче перышка. Голос пел любовную песню, которая могла бы заставить любое сердце кровоточить от любви.

Он последовал за звуком голоса и заметил открытое окно на втором этаже храма. Молодая христианка сидела у окна, расчесывая свои длинные золотые волосы и распевая печальную песню. Отблеск света на ее волосах, ее розовые, блестящие, слегка приоткрытые губы, словно готовые к поцелую, ее мраморно-белая шея, видимая сквозь открытый воротничок платья, – являли собой столь неотразимое зрелище, что даже такой благочестивый человек, как Санан, был заворожен им. Будто пригвожденный, шейх не мог пошевельнуться. Его сердце быстро билось, и он едва дышал. В единое мгновение сердце старца было разбито. В конце концов он сел на землю там же, где стоял, дрожа всем телом и стеная: “О, Господи! Что случилось со мной? Что это за огонь, сжигающий мою душу, лишающий меня привычного существования?”

Санан сгорал в огне любви, охватившем его разум и душу. Вмиг он забыл, кто он и откуда. Ничто больше не имело значения для него, одно лишь желание видеть лицо девушки. Но вскоре она поднялась и исчезла, даже не заметив криков и причитаний шейха.

 

Ученики, найдя своего учителя в таком состоянии, не знали что делать. Предполагая, что шейх испытывает некое преходящее состояние, они пытались убедить его в этом. Но всё было тщетно - шейх не слышал их слов. Он стоял, вглядываясь в опустевшее окно девичьей комнаты.

Приближалась ночь, и шейх пришел в еще более сильное беспокойство. Он понимал, что придется ждать до утра, чтобы снова увидеть свою любовь. Казалось, темнота ночи напоила его крепким любовным зельем, которое усилило его тоску, заставляя его сердце кровоточить еще сильней. Он причитал, валяясь в грязи. Он царапал землю, сжимая ее в трясущихся руках и пропитывая своими слезами.

“Ни одна ночь не казалась мне столь бесконечной, – стонал он. – Мучительные ночи, что были ранее, не похожи на эту, они не причиняли мне такой боли, не были столь долгими как эта. Я ощущаю себя свечой, которой не хватит на всю ночь. Восход солнца затмит мой свет, и я не выживу, чтобы поведать историю этой ужасной ночи. Нет у меня больше терпения, способного вывести меня из тьмы, нет у меня разума, который убедил бы меня, что утро наступит. Тело мое раздавлено под тяжкой ношей этой любви. Где мои руки, чтобы я мог похоронить себя в грязи и не терпеть более этой разлуки? Где мои ноги, что привели бы меня к моей любви? Если б только я имел друга, чье сочувствие успокоило бы меня! О, у меня больше ничего не осталось. Я отдал всё этой грабительнице-любви!"

Ученики собрались вокруг убитого горем шейха и плакали вместе с ним всю ночь. Но не потому, что понимали его, а из сострадания и замешательства, не ведая о том, что произошло с их учителем. Так Санан без ума влюбился в христианку, служившую в храме. Он настолько обезумел, что забыл всё свое прошлое.

Словно не существовало больше мира для него, и все, что имело значение - это пара очаровательных голубых глаз, которые, казалось, преследовали его повсюду, куда бы он ни шел.

На вторую ночь Санана вновь охватило исступление. Обеспокоенные ученики снова собрались вокруг него, думая, что смогут вывести его из состояния одержимости. Каждый подходил к шейху с советом или предложением. ,,Почему бы тебе не забыть об этой девушке? Соверши омовение, очисти свою душу, и мы все сможем отправиться домой”.

”Моё омовение уже совершено кровью моего раненого сердца. Не говорите мне об омовении, вы, не знающие о сердце, истекающем кровью от любви!"

"Если ты раскаешься в своем грехе, Бог простит тебя, ведь ты был шейхом в течение многих лет".

"В чем я раскаиваюсь, так это в том, что был шейхом, и ни в чем ином".

“Ты наш проводник к Свету, тот, кто знает путь к Богу. Если ты помолишься Ему, Он, несомненно, услышит и простит тебя".

"Я молюсь за нее, она – средоточие всех моих молитв".

"Разве ты не сожалеешь об этой любви, которая совсем лишила тебя разума?”

"Я действительно сожалею, но только о том, что не полюбил раньше".

"Разве тебя не интересует, что подумают другие? Что скажут люди, когда услышат, что их благочестивый шейх сбился с пути?”

"Для меня больше не имеет значения, что говорят обо мне люди. Почему я должен заботиться о том, какой ярлык они повесят на меня? Теперь я свободен от этого".

“Разве тебе нет никакого дела до тех, кто был твоими друзьями всю жизнь - до нас и других твоих учеников? Да разве ты не понимаешь, как больно нам видеть тебя в таком состоянии?”

"Все, чего я желаю - это видеть свою возлюбленную счастливой. Никто больше для меня не существует".

"Давайте все вернемся в Мекку, к Каабе, и забудем об этом путешествии и о том, что здесь произошло".

"Моя единственная Мекка – этот храм, а Кааба - эта девушка. Только здесь можно опьяниться любовью, не там".

“Подумай, наконец, о рае. Ты стар, у тебя осталось не так много времени. Если ты надеешься попасть на небеса, отбрось эту глупость".

"Какие небеса могут быть прекрасней, чем ангельское лицо моей возлюбленной? Что мне делать в том раю, когда есть этот?”

"Не стыдно тебе перед Всемогущим? В течение многих лет Он был твоей единственною страстью. Как ты можешь изменить Ему теперь?”

“Как могу я вырваться из ловушки, которую Сам Бог расставил для меня?”

"О благой шейх, это наша последняя просьба к тебе. Ради Бога вернись в лоно веры и не оставляй нас, твоих учеников".

"Не обращайтесь ко мне с подобной просьбой. Я погряз в богохульстве, а для того, кто оставил веру и выбрал богохульство, нет возвращения".

Когда ученики увидели, что все их увещевания бесполезны, они решили уединиться неподалеку, чтобы быть рядом с Сананом на тот случай, если он передумает. Единственное, чем они могли облегчить свою боль от потери мастера - это лелеять надежду, что вскоре все встанет на свое место.

Дни и ночи проходили без изменений. Санан обосновался вблизи храма, в месте, где обычно собирались бродячие собаки, и сделал его своим домом. Место это было расположено у тропы, по которой девушка добиралась до города.

Надеясь, что она заметит его, шейх терпеливо сидел там, с тоской глядя на нее, когда она проходила мимо. Но она ни разу даже не взглянула в его сторону и всегда продолжала путь, не замечая его.

Не зная имени своей возлюбленной, шейх придумал для нее свое собственное - Солнечный Свет. Он сочинял стихи в ее честь и печально их распевал. Он был настолько поглощен своей любовью, что больше не заботился о еде или сне. Если случалось, что кто-нибудь выбрасывал объедки бродячим собакам, часть доставалась шейху, всё другое время он ходил голодным, даже не замечая этого.

Наконец девушка обратила внимание на странного старика, сидящего в пыли. Охваченная любопытством, она спросила: “Почему ты живешь здесь вместе с собаками? Разве нет у тебя дома или родственников?”

Вне себя от счастья, шейх ответил: “Я не знаю ни дома, ни родственников. Мне известно только то, что я влюблен в тебя и останусь здесь до тех пор, пока ты не сочтешь меня достойным твоей любви”.

Услышав ответ шейха, Солнечный Свет засмеялась и стала потешаться над ним: "И тебе не стыдно? Ты годишься мне в деды. Человек твоего возраста достоин только могилы. Такая молодая и красивая девушка, как я, заслуживает прекрасного юноши".

"Любовь не ведает возраста. Не важно, насколько молод человек или стар, любовь действует на всех одинаково. Я предан тебе и сделаю все, что ты скажешь".

Мастер так красноречиво говорил о своей любви и боли, что постепенно девушка убедилась в его искренности. Она поняла, что шейх действительно сделает все, что она пожелает. И девушка обратилась к Санану с такими словами:

"Если то, что ты утверждаешь, правда, тогда ты должен отречься от своей веры и перейти в нашу. Ты должен сжечь ваше Святое писание и отказаться от всего, что требует ваша религия. Ты должен испить вина и сбросить мантию шейха".

На это ужасающее требование Санан спокойно ответил: “Любовь создает множество затруднений для любящего. Ее испытания кровавы и жестоки, но результат сладок и утешителен. Истинный влюбленный не ведает никакой веры, поскольку сама любовь и есть его вера. Не интересует его и положение в обществе, ибо нет положения выше, чем любовь".

Когда византийские монахи и священники услышали, что великий суфийский мастер согласился оставить свою веру, они возликовали. Они устроили обряд, во время которого шейх бросил Коран в огонь. Он разорвал свою мантию и повязал христианский пояс. Затем он выпил вина и смиренно поклонился девушке. Он радовался вместе с остальными, распевая:

“Я стал ничем ради любви. Я унижен в любви. Никто не видел того, что вижу я глазами любви”.

В то время как христиане праздновали, ученики шейха стенали. Они были убиты горем, но, казалось, мастер не видит их мучений и не слышит их причитаний.

Санан преданно повиновался приказам своей возлюбленной, несмотря на то, что они шли вразрез со всем, что было ему дорого. Но даже этого было мало: он страстно желал доказать свою любовь, выполняя каждый ее каприз. Как-то он спросил: “Что еще я могу сделать для тебя?” Девушка рассмеялась, запрокинув голову: “Ты должен тратить на меня деньги. Я хочу драгоценностей, золота, серебряных монет. Если нет у тебя этого, не трать понапрасну свое время, старик, и убирайся с глаз долой”.

Шейх ответил, что ему некуда пойти, кроме храма, поскольку он потерял себя в ней; что у него ничего нет, кроме сердца, которое уже отдано ей, что он не может жить без нее - ему не хватит мужества для разлуки. Он сделает все, чего бы она ни пожелала, если получит возможность жить в союзе с ней.

"Мои условия таковы, – сказала она задумчиво, – ты должен год ухаживать за моими свиньями. По истечении этого времени, если ты будешь прилежно трудиться, я стану твоей женой".

Санан с радостью обосновался в свинарнике и нежно ухаживал за теми животными, которые столь презираемы мусульманами. Ученикам было невыносимо стыдно видеть учителя, живущего среди свиней. Они пришли к шейху и спросили: “Что нам теперь делать? Ты хочешь, чтобы мы тоже изменили веру? Мы останемся с тобой, если ты нам скажешь”. Санан ответил, что он ничего от них не хочет, и что им следует идти своей собственной дорогой. Если кто-нибудь спросит о нем, то они должны рассказать правду. А теперь им следует уйти и дать ему возможность позаботиться о свиньях, так как у него нет времени.

Рыдая всю дорогу, ученики возвратились в Мекку. Они уединились, не желая рассказывать другим о том, что произошло в Руме. Но был один человек, встречи с которым они не могли избежать. Это был юноша, ученик шейха, находившийся в отъезде, когда шейх с последователями отправился в Рум. Вернувшись домой и не обнаружив мастера, он стал спрашивать остальных о нем. И ученикам пришлось рассказать ему всю историю.

Когда они закончили, он разрыдался и закричал на них в гневе: “Что же вы за ученики? Если вы претендуете на любовь к мастеру, то должны быть верны своим клятвам. Вам должно быть стыдно за себя! Если ваш мастер сбросил суфийский плащ и надел пояс, вы должны сделать то же самое. Если он поселился в свинарнике, вы должны последовать за ним. Это то, чего требует любовь – не важно, если это назовут позором или безумством. Как вы осмелились обвинить шейха в неправильном поведении? Кто вам дал право советовать ему отказаться от любви?”

Пристыженные своим товарищем, ученики печально опустили головы. В знак раскаяния они удалились в дом этого преданного ученика для долгого уединения, в течение которого они не ели и не пили.

На сороковой день преданному ученику, оплакивавшему день и ночь своего мастера, было видение. Облако темной пыли из храма повисло между шейхом и Богом. Внезапно пыль исчезла с пути, и шейх был объят Светом. Затем голос Вечности произнес: “Человек должен сгореть в огне Любви, чтобы стать достойным лицезрения Вечной Возлюбленной. Имя и положение не имеют ценности в вероучении Любви. Прежде чем человек сможет увидеть Истину, пыль существования должна быть стерта с зеркала души. Только тогда человек сможет увидеть в зеркале отражение Истинной Возлюбленной”.

Ученик побежал к друзьям, рассказал им о своем видении, и все они незамедлительно отправились обратно в Рум.

На окраине города ученики обнаружили шейха, касавшегося лбом земли в поклонении Богу. Оказавшись вне мечети и церкви, освобожденный и от ислама, и от христианства, лишившись всех привязанностей к положению среди людей и благочестию, он был свободен от себя, соединенный с Истинной Возлюбленной. Шейх молчал, но глаза его светились тайной радостью, известной только Возлюбленной и любящему. Ученики собрались вокруг мастера. Шейх снова присоединился к ученикам. Вместе они отправились в Мекку.

Тем временем девушка, которую Санан прозвал Солнечным Светом, увидела вещий сон. В нем Господь явился ей в виде солнца. Она упала на землю, крича: “О Боже мой, как невежественен тот, кто не видел Тебя! Как потеряна я была, не зная Тебя. Укажи мне путь к Тебе, ибо теперь, когда я увидела Твою красоту, я больше не могу жить без Тебя. Я не успокоюсь, пока не соединюсь с Тобой”. Девушка впала в экстаз и проплакала несколько часов. Наконец раздался небесный глас:

“Иди к шейху. Он тот, кто покажет тебе путь”. Она босиком выбежала наружу. Узнав, что Санан отправился в Мекку, она побежала из города в пустыню в поисках каравана мастера. Но она опоздала, караван вышел на несколько часов раньше.

Дни и ночи бежала босоногая девушка, обходясь без воды и пищи. На протяжении всего пути ее слезы увлажняли сухой песок. Она кричала от боли и отчаяния, взывая к мастеру с любовью и преданностью. Ее крики достигли сердца шейха.

Внутренне он понял, что девушка оставила все, что имела, чтобы найти своего Возлюбленного. Санан сообщил ученикам новость и отправил их искать ее. Они обнаружили лежащую на песке, обессилевшую от жажды и истощения жалкую фигурку девушки, призывающую своего шейха.

Завидев мастера, девушка припала к его ногам с мольбой: “Великий мастер, я сгораю от любви. Я жажду видеть моего Возлюбленного. Но мои глаза не видят ничего, кроме тьмы. Помоги мне увидеть Его, ибо я не могу больше ждать”.

Шейх нежно взял ее за руки и посмотрел ей в глаза, как если бы смотрел ей в душу, ведя ее дух к Богу при помощи своего собственного. Девушка вскрикнула: “О Любовь, я не могу больше терпеть разлуку. Прощай, великий мастер всех времен!” Сказав это, Солнечный Свет препоручила свою душу Возлюбленному и умерла.

Некоторое время Санан стоял без движения. Ученики испугались, что он снова помешался. Однако, в конце концов мастер поднял голову и, глядя в пустынную даль, сказал: “Блаженны те, кто завершает странствие и соединяется с Возлюбленным. Воистину свободны они, ибо живут в единении с Богом”. Затем он вздохнул и добавил: “И горька участь тех, чья судьба - вести других к Цели. Они должны оставить драгоценное состояние единения с Ним и находиться в разделённости ради исполнения Его воли!"
 

 

Серия сообщений "Любовь":

Любовь

Часть 1 - Почему так трудо создавать отношеия?
Часть 2 - Любовь трансформирующая
Часть 3 - Любовь есть постольку, поскольку она действует
Часть 4 - Не стоит ссориться никогда!!!!
...
Часть 8 - Любовь земная
Часть 9 - Сострадание
Часть 10 - СОСТРАДАНИЕ И ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ

 

pritchi.ru

 

Бой без гнева.

Это случилось во время Омара, великого исламского халифа. Он боролся со своим врагом в течение 30 лет. Враг был очень силён, и битва продолжалась всю жизнь. В конце концов, случилось однажды так, что настал благоприятный случай: враг упал со своего коня, и Омар прыгнул на него со своим копьём. Всего лишь за секунду копьё могло пронзить сердце врага, и всё было бы кончено. Но в этот момент враг сделал одну вещь: он плюнул Омару в лицо, и копьё остановилось.
Омар коснулся своего лица, поднялся и сказал врагу:
— Завтра мы начнём сначала.
Враг был в замешательстве. Он спросил:
— В чём дело? Я ждал этого момента 30 лет, я ждал, надеясь, что когда-нибудь я приставлю копьё к твоей, груди и всё будет кончено. Такое везение так и не пришло ко мне, но оно пришло к тебе. Ты мог бы покончить со мной в один миг. Что случилось с тобой?
Омар сказал:
— Это была не обычная война. Я дал обет, суфийский обет, что буду сражаться без гнева. В течение 30 лет я сражался без гнева, но теперь гнев пришёл. Когда ты плюнул, я лишь на миг почувствовал гнев, и всё это стало личным. Я хотел тебя убить, в это вошло эго. До этого момента, в течение 30 лет, вообще не было никакой проблемы: мы сражались по некой причине. Ты был не мой враг, это никоим образом не было личным. Я никоим образом не был заинтересован в том, чтобы убить тебя, я просто хотел выиграть дело. Но сейчас, на миг, я забыл о причине: ты стал моим врагом, и я хотел тебя убить. Вот почему я не могу убить тебя. Итак, завтра мы начнём снова.
Но битва так и не началась снова, так как враг стал другом. Он сказал:
— Теперь научи меня. Будь моим мастером и позволь мне быть твоим учеником. Я тоже хочу драться без гнева.

Вот весь секрет: драться без эго, а если вы можете драться без гнева, тогда вы способны делать без эго всё, так как битва — это высшая точка эго. Если вы можете делать это, тогда вы можете делать что угодно. Но сейчас вы не можете даже любить без эго. 
 

+ 4 замечательные притчи, рассказанные Ошо.

Уместность
Вопрос: Одно из самых впечатляющих зрелищ, которые я когда-либо видел - масса народу у могилы одного святого. Я был так захвачен эмоциями, исходящими от множества людей, что ощущал их как физическую силу. Вы утверждаете, что Суфи не поощряют такое. Как вы можете отрицать важность подобных случаев?
Ответ: Возможно, вы не слышали притчу о Мулле Насредине, которая может послужить аналогией вашему переживанию и вашему вопросу. Вот она: Насредин вез своего друга в тележке на большой скорости. Его друг, заметив указатель, воскликнул:
"Мулла! Мы едем не в ту сторону!"
"Почему ты всегда думаешь о плохом? Посмотри, например, на какой скорости мы мчимся !"- был ответ.

Переживания и выпивка
Меня попросили показать, чем процесс обучения отличается от своего эмоционально стимулирующего содержания.
Вот история об одном учителе, который тратил большую часть платы за обучение на выпивку.
Когда об этом стало известно, ученики покинули его со словами: "Мы с трудом понимаем, что он говорит".
Его друг, тоже ученый, предложил ему бросить пить, так как у него теперь мало учеников.
На это пьяница ответил:
"Я работаю, чтобы заработать денег на выпивку. А ты хочешь, чтобы я прекратил пить, чтобы начать работать!"
Это древняя притча о учителях и учениках, которые "выпивают": потому что они используют ситуацию обучения для индивидуальной и групповой стимуляции. Как в примере с пьющем учителем, обучение может стать вторичным по отношению к их первичной мотивации, - возбуждению.

-

Несчастный ослик
Вопрос: Я слышал о людях, которые провели много времени с Суфи, и не добились результатов. Покинув Суфи, они перешли к другим духовным учителям и обрели счастье. Как это объяснить?
Ответ: Я слышал, что... Сколько раз я это слышал!
Ну хорошо: вот история, рассказанная Руми, которая описывает ситуацию, которую вы упомянули. Жил-был однажды один осел, который жил у бедняка работал на него. Он недоедал, но кое-как жил. Однажды начальник королевских конюшен сжалился над бедным животным и поместил его вместе с королевскими лошадьми, кормил его и заботился о нем.
Бедный осел не мог не сравнивать себя с благородными арабскими скакунами Султана. Он обращался к Богу с вопросом, почему между ними такая большая разница. Вскоре грянула война. Скакуны участвовали в боевых действиях и вернулись искалеченные, исколотые стрелами и перевязанные. Некоторые вообще не вернулись.
То, что увидел осел, и было ответом на его вопрос.
Мы не можем ни о чем судить, не зная контекста, в котором это происходило.

Гвоздь или шуруп?
Ко мне постоянно приходят люди, рассказывают, что изучали одно и другое, и это их не устроило. Они работали под руководством такого-то, но он оказался неподходящим (или умер) и они обратились к другому. Они думали это и пробовали так и так, и ("окончательно" как они говорят, хотя с таким послужным списком в это трудно поверить) появились у моих дверей.
Они убеждены, что все эти лишения и тяжкие испытания, все проблемы и фальш-старты сплетаются в ясное целое - все они ведут к одному. Возможно, они правы. В любом случае, довольно удивительно (если конечно они не рационализируют свою недееспособность и необучаемость), что что-то управляло ими так, что они не приняли ни одного неверного решения. Некоторые сильно покалечились в результате подобного опыта.
Что касается других, им, видно никто не рассказывал старую шутку. Существует один способ узнать, что использовать: шуруп или гвоздь, когда вы плотничаете. Вбейте в доску гвоздь. Если она треснула, значит вам нужен был шуруп.

Прачки
Беседовали двое ученых. Один говорил: "Ты знаешь Суфи, который живет в соседнем городе? Мне кажется, что он не приезжает к нам, потому что боится, что высший интеллект опровергнет все его тщеславные мысли."
Другой отвечал: "Хорошо бы если так, но мне кажется, что он в конце концов приедет сюда, так как захочет обмануть нас и обратить в свою веру."
Из любопытства они решили посетить его и на следующей неделе проникли на его вечернее собрание. Однако Суфи был предупрежден об их разговоре.
Когда ученые вошли, Суфи обратился к ним со словами: "Я рад, что вы пришли, ибо вы наверняка сможете помочь мне с проблемой, которая занимает мою голову".
"И что это за проблема?" - спросили ученые.
"Я думал о вдове с соседней улицы. Она не показывается на люди, и наверное она опасается, что ее появление вызовет мысль о том, что она старается привлечь внимание. С другой стороны, и в этом моя проблема, я не уверен, что ее отсутствие не вызвано желанием вызвать наше любопытство и даже сейчас она планирует появиться однажды на улице и заставить нас обсуждать себя."
"Что за ужасные сплетни!" - воскликнул первый ученый, в то время как его товарищ был так ошеломлен, что не мог ничего сказать.
"Не понимаю, почему вы так странно воспринимаете мою озабоченность", - сказал Суфи, - "ведь она была спланирована специально, чтобы соответствовать пониманию прачек..."

Осведомленность аудитории
Успех выступления нечестных и обманывающих себя проповедников, пропагандистов и учителей зависит во многом от невежества их слушателей.
Наша основная проблема также в "обучаемости" аудитории, так как люди знают то немногое, что им выборочно преподали и судят нас с точки зрения своих знаний.
Поэтому мы вынуждены рассказывать основные положения, сведения, возможные точки зрения, так как не имеем возможности предполагать их наличие в слушателях.
Иногда я чувствую себя автомехаником, которому владелец машины говорит: "Сделайте так, чтобы машина поехала", и мне приходится (как бы это ни было неприятно) говорить:
"Ваша проблема в том, что вы не умеете водить машину".