Она посмотрела на его фотографию, улыбнулась, крепко сжала кулак и закрыла глаза…
….Ах, какой шустрый мальчик ))) Можно сказать сорванец, шалопай. Он приковывал внимание всего класса своими выходками, за которые учителя его терпеть не могли, выгоняли с уроков, и мечтали о том дне, когда же он закончит школу. А он просто не обращал внимания на все их косые взгляды и замечания. У него было много друзей, и много внимания со стороны девочек, к которым он, между прочим, относился, мягко говоря, несерьезно. Странно, а девочек тянуло именно к такому как он, который их в грош не ставил и обращал внимание лишь потому, что этого требовала мужская природа. Он рано попробовал спиртное, рано попробовал сигареты. Между парнями они обсуждали девочек на предмет того, какая и как дает, и у них даже было выражение, что эту девочку «хвалят», то есть она хорошо давала уже не одному. С родителями, тем не менее, у него всегда было взаимопонимание и контакт, они всегда были на его стороне…
Тут она вздохнула и открыла глаза. Этого она знать не хотела. После того, как она чуть не умерла во время операции на сердце, линия ее жизни на правой руке раздвоилась, то есть она закончилась и началась чуть левее и выше. Это заставило ее поверить в судьбу, в линии судьбы на руке и тогда и появилась ее способность видеть прошлое и иногда будущее. Иногда это было интересно, иногда доставляло неудобства. Она снова посмотрела на свою руку, где были убедительные доказательства того, что судьба есть и от нее никуда не деться. Вздохнула, закрыла глаза и увидела его уже взрослого.
….. Кажется, он был веселый, и ему нравилось жить – просто жить, и все. Просыпаться по утрам, выходить на кухню в теннисных шортах, надетых кое-как, варить кофе и пить его, стоя у окна и думая о том, что сейчас он поедет на работу. Тогда он любил свою работу.
А еще она увидела его сон, который ему приснился после наркоза и пробуждение….
…… Ему снилось, что он охоте. Он любил охоту, на ладонях у него даже были мозоли от ручки снегохода, и ей это очень нравилось. Она целовала его в ладонь, смешно морщилась, облизывала губы и говорила, что больше никогда целовать не будет, потому что он «царапается»!
Вообще она была смешная.
Он любил заниматься с ней любовью и иногда едва мог дотерпеть до вечера. Он приезжал домой, единым махом взлетал на пятый этаж, мечтая только о том, чтобы она была дома, и так получалось, что она всегда была! Он швырял портфель, пробегал длинный темный коридор ее огромной квартиры, находил ее, хватал и прижимал к себе. Сердце у него колотилось, бешено, и затылку было жарко, и в глазах немножко плыло – так он ее хотел. Она всегда принимала его желание и всегда делила его с ним, и любовь получалась самозабвенной и бурной, каждый раз какой то новой, и он этому по-новому поражался.
Он любил ее подолгу рассматривать, когда вожделение немного отступало, давало ему передышку. Он лежал рядом и рассматривал ее локти, колени, зрачки. У нее был шов на спине и его он тоже рассматривал. Он любил перебирать ее рыжие кудри, зарываться в них лицом и умилялся тому, как она сердится на них, нетерпеливо смахивая со лба.
Тогда он курил – бросил, только когда родилась необыкновенная Дашка, потому что жена и обе бабушки в один голос заявили ему, что запах табака «раздражает ребенка и может ему навредить». А тогда он любил докурить за ней сигарету, для него в этом было, что-то особенно эротичное, свидетельствующее об их необыкновенной близости, потому что вообще по жизни она не курила, а еще ему казалось, что ее губы касаются его, когда он берет ее сигарету.
Глупость, конечно, но тогда – в этом сне - он не боялся выглядеть глупо.
Тогда у него были сумасшедшие карьерные амбиции. Говорят, любовь и карьеру совместить трудно, тут уж выбирают что-нибудь одно, ибо и то, и другое требует времени и вдумчивого подхода, но у него все получалось. Вернее, он делал карьеру не совсем для себя. Для нее тоже. Все ему хотелось ей доказать, что он чего то стоит, чтоб она никогда не пожалела о том, что связалась с ним!
Ему снилось, что у них будут два сына, непременно сыновья, и непременно похожие на нее, только чуть позже, когда он сможет уже немного отпустить ее от себя, перестанет бояться того, что придется «делиться»!..
Тогда ему было интересно жить.
Он зарабатывал не просто хорошие деньги, а по-настоящему большие деньги и стал зарабатывать еще больше, и они могли себе позволить выходные в Лондоне и отпуск в Испании. Она вечно придумывала развлечения, и все, что она придумывала, было ему интересно.
В Париже она читала ему из путеводителя, и когда уставала и предлагала, чтобы он сам читал, он всегда хохотал, отбивался и говорил, что все равно читать не умеет! Он запоминает только, когда она читает, а он слушает!
Он проснулся. После катастрофы, наркоза и шаткого мостика на ту сторону , довольно успешный менеджер, хороший муж и отец необыкновенной Дашки, вдруг осознал, что все это… вранье. Все, кроме сна, вранье….
Вот жена, очень даже замечательная жена, симпатичная брюнетка, уютная с глупостями не лезет, любит его, и Дашку тоже любит, никаких номеров не откалывает, в дамские фанаберии не кидается, занимается своими делами и ему позволяет заниматься своими, и за десять – или сколько уже там выходит? – лет брака они даже ни разу не поссорились, а зачем? Он хочет Дашку, жену, и чтобы все «было хорошо».
Он понял, что придумал себе жизнь, и придумал, что хочет именно такую, и придумал, что все у него хорошо, и даже то, что Дашка - необыкновенный ребенок, он придумал тоже. Ребенок как ребенок, ничего особенного. До сих пор не умеет читать и ревет, как только понимает, что сейчас придется выключить мультики и засесть за букварь!
Это было странное чувство, словно просыпался после наркоза другой человек.
Он просыпался, оглядывался по сторонам, узнавал и не узнавал предметы и вдруг начинал осознавать, что вокруг него…реанимация. Он отходил от наркоза и вспоминал свой сон, вспоминал, какой он был раньше и думал, как так получилось, что остался самый обычный, серый человек, не плохой и не хороший, так себе, вообще. И работу он поменял, потому что на прежней нужно было творить, а ему расхотелось. ……
Ей стало больно в затылке и она открыла глаза и откинула нетерпеливо кудри со лба. Подумала и малодушно убедила себя, что все это ей просто показалось, что она не могла ничего изменить. А еще строго внушила себе не заниматься впредь подобными глупостями. Занимался рассвет и ей было пора собираться на работу…