Olke (Мировой_инет) все записи автора

По старинному поверью девушка, утопившаяся от несчастной любви, превращается в русалку. Она является в пленительном образе доверчивым и неосторожным юношам и заманивает их в глубины озер...


 

Olke (Мировой_инет) все записи автора

В обычном мире, мы верим в то что видим, у всего есть свое место. И вера в это делает нас невиновными. Проходят дни и мы надеемся, мечтаем и смеемся… Мы находим и теряем свой путь. Конец – есть новое начало. И моменты, как кусочки, снова соединяются воедино.

Olke (Мировой_инет) все записи автора

Долгие июньские сумерки. Душно. Ни один лист за окном не колышется. Хуже всего то, что все как-то неправильно. Там, где у людей и нежность, и страсть, и привязанность, и взаимные интересы, – у тебя наличествует только два «Ж», одно в начале, другое в середине. На этом все и держится. На этом и заканчивается. Жалость и уважение. По-другому ты любить не умеешь. А это и есть – неправильно. Если ты не жалеешь человека (как комок глупой теплоты, как собаку, как детсадовца, как тупого ребенка), жизнь запинается на одну ногу.

– Если бы ты понимала людей, ты бы меньше их жалела и больше любила, ты же не бог, чтобы жалеть, – говорят тебе.
– Не бог, – соглашаешься, – да, если бы понимал, было бы лучше, все верно.

Когда ты не чувствуешь уважения (к поступкам, словам, к героической железобетонной логике, к хитрости, к чужой светящейся взрослости), жизнь хромает и на вторую.

Когда не чувствуешь ни того ни другого – жизнь лежит как паралитик.

Я не люблю тебя, – хочется сказать тебе.
И придумать какое-нибудь объяснение.

Ну там кризис, – лепечешь ты или сочишься гнилью, – тупик, мы больше не понимаем друг друга (хотя чего там понимать и когда это мы понимали? А объяснение очень простое: не жалеешь, не уважаешь.
Почти конец.

– Ну как? – говорили в деревне. – Он тебя хотя бы любит?
– Жалеет.

– Ты меня уважаешь? – с тяжелой пристальностью говорит один пьяница другому.
– Я тебя уваж-ж-жаю.

Вот-вот.

Я, по-видимому, всего лишь деревенский пьяница.
Подзаборный пенек.

Я же сразу сказала, что все будет – неправильно.

.....

 час ночи
в полупустом вагоне метро едет дед мороз
звонок
он берет мобильный
на глазах у него слезы
пинает мешок с подарками и выходит на следующей станции 
  

мешок остается лежать
плюшевые игрушки осмелев выглядывают наружу
решают поехать до конечной
посмотреть как там моют пол толстые оранжевые снегурочки

 сколько у меня внутри осталось детей чтобы помешать игрушкам доехать?

Olke (Мировой_инет) все записи автора

В 16 веке в Европе была предпринята попытка сделать свою Камасутру.
По одной из легенд ученик Рафаэля Джулио Романо поссорился с папой Климентом VII по причине неуплаты, и из мести расписал зал Константина в Ватикане. Фрески были уничтожены, но гравер Маркантонио Раймонди, другой ученик Рафаэля, зарисовал их, а потом создал по этим рисункам гравюры. К каждой из 16 поз Пьетро Аретино написал сонет
Позы имела свое название — копье, нога на шее, лягушка, церковь на колокольне, эстафета, дверца Антея, пастьба овец, цапля у дерева, ноги на шею сзади, езда на ослике, веселая вагина, гермафродит.

По приказу папы церковь постаралась уничтожить весь тираж. В последствии было напечатано несколько пиратских изданий

Olke (Мировой_инет) все записи автора

Такое ощущение, что в детстве был Бог . Была дача, был лес, какие-то страшные силы в этом лесу, черная рука под кроватью, ландыши на палых иглах, сирень в конце лесной аллеи, даже собачий скелет и череп, прикрученные цепью в ельнике по пути на озеро (казалось, вот самое страшное, потому что – зло, и понятно, что сделанное человеком, очень легко было себя представить этой собакой), даже маньяк был, о котором судачили в одно лето, что он бродит где-то в окрестностях, всех режет (и очень хотелось попасться этому маньяку: даже выходила за калитку в сумерках, смотрел в сгущающуюся сиреневую мглу, сердце замирало, ждала, не дождалась).

....Я не знаю, какой опыт был у детей, которые, например, жили в настоящей верующей семье (надо спросить), но мой детский опыт говорит: мир был огромен, многослоен и загадочен.

И я опять слышу только древесный шум. Что-то гудит и опять исчезает. И опять гудит – и опять оставляет меня одну. Но пожаловаться – некому. И некого упрекнуть.

«Ты будешь ветром».
Вряд ли это кого-то утешит…

Но все равно меня не покидает ощущение, что в детстве мы были смелее.
И как-то честнее.
В онтологическом смысле.
Умели выходить за калитку.

Ну я по крайней мере.

...И темный лес на фоне более светлого неба шумел ночью и говорил со мной на страшном, огромном и сладком языке.
И мир был безначален.
И никто не был ни в чем виноват.
И я была свободна.

И даже встречать маньяков – в сумерках – было смешно.
В детской майке и синих колготках («в комботках», как говорила прабабка).

...Как-то в последнее время некоторые вещи стали ко мне возвращаться. Даже странно.

Настроение сейчас - вечер
 

Olke (Мировой_инет) все записи автора

- Чего тебе, мальчик? - спросила продавщица кондитерского отдела у пятилетнего карапуза, уверенно шагнувшего к прилавку.
Он протянул ладонь, на которой лежал замусоленный троллейбусный талончик, и сказал:
- Счастья. На весь билетик.

В любви это вообще обычная история.

 человек человеку воздух
земля и цветок
дерево и огонь
от голоса твоего идет ток
прямо в мою ладонь
почему-то правую
а левая горяча
и я как воздух плаваю
у твоего плеча

 ...Это стихи замечательной современной поэтессы Мары Малановой. И мне очень нравится это: «человек человеку воздух земля и цветок».

Потому что с воздухом и землей особенно не поиграешь (с цветком можно, но он быстро станет клёклым, просто мятой тряпочкой, если, конечно, он не толстый и мясистый, на жирной ножке, почти что восковый).

Потому что земля больше двух. И воздух больше двух.

А самое главное – все они (вместе взятые и по отдельности) больше нашего душного знания, что нужно другому для счастья. Мы думали, что только я, а оказалось – что целый мир.

Если долго играть с живым существом как с неживым – существо линяет.
Уходит от играющего желтовато-розовой дымкой. В потолок.

Лютик быстро станет тряпочкой.
Воздух испортится.

Игрушку переворачивают – игрушка говорит: «Мама». Игрушку кладут на бок – она кряхтит, как медведь.

Каким бы ни был смешным или трогательным звук, знай, что эта игрушка – ты.

Остается только пожать плечами – и разойтись.