NADYNROM все записи автора Прерафаэлитизм (англ. Pre-Raphaelitism) — направление в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века, образовавшееся в начале 50-х годов с целью борьбы против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам.
Название «прерафаэлиты» (англ. Pre-Raphaelites) должно было обозначать духовное родство с флорентийскими художниками эпохи раннего Возрождения, то есть художниками «до Рафаэля» и Микеланджело: Перуджино, Фра Анжелико, Джованни Беллини.
Самыми видными членами прерафаэлитского движения были поэт и живописец Данте Габриэль Россетти, живописцы Уильям Холман Хант, Джон Эверетт Милле, Мэдокс Браун, Эдвард Бёрн-Джонс, Уильям Моррис, Артур Хьюз, Уолтер Крейн, Джон Уильям Уотерхаус.

Братство прерафаэлитов

Первым этапом развития прерафаэлитизма было возникновение так называемого «Братства прерафаэлитов», состоявшего первоначально из семи «братьев»: Дж. Э. Милле, Холмана Ханта (1827—1910), Данте Габриэля Россетти, его младшего брата Майкла Россетти, Томаса Вулнера и живописцев Стивенса и Джеймса Коллинсона.
История Братства начинается в 1848 году, когда на выставке Королевской Академии художеств познакомились студенты Академии — Холман Хант и Данте Габриэль Россетти, ранее видевший работы Ханта и восхищавшийся ими. Хант помогает Россетти закончить картину «Юность Девы Марии» (англ. Girlhood of Mary Virgin, 1848-49), которая была выставлена в 1849 году, и он же знакомит Россетти с Джоном Эвереттом Миллесом, юным гением, поступившим в Академию в возрасте 11-и лет.



Они не просто стали друзьями, но обнаружили, что разделяют взгляды друг друга на современное искусство: в частности, они считали, что современная английская живопись зашла в тупик и умирает, и наилучшим способом возродить её будет возвращение к искренности и простоте раннего итальянского искусства (то есть искусства до Рафаэля, которого прерафаэлиты считали основателем академизма).
Так зарождается идея создания секретного общества, названного Братством прерафаэлитов — общества, находящегося в оппозиции по отношению к официальным художественным течениям. В группу с самого начала были приглашены также Джеймс Коллинсон (студент Академии и жених Кристины Россетти), скульптор и поэт Томас Вулнер, молодой девятнадцатилетний художник и впоследствии критик Фредерик Стивенс и младший брат Россетти Уильям Майкл Россетти, который по стопам старшего брата поступил в художественную школу, но особенного призвания к искусству не проявлял и, в конце концов, стал известным художественным критиком и писателем. Мэдокс Браун был близок немецким назареям, поэтому он, разделяя идеи Братства, отказался присоединиться к группе.
На картине Россетти «Юность Девы Марии» впервые появляются три условные буквы P. R. B. (англ. Pre-Raphaelite Brotherhood), этими же инициалами были отмечены «Изабелла» Миллеса и «Риенци» (англ. Rienzi) Ханта. Члены Братства также создали свой собственный журнал, под названием «Росток», хотя он просуществовал лишь с января по апрель 1850 года. Его редактором стал Уильям Майкл Россетти (брат Данте Габриэля Россетти).

Прерафаэлиты и академизм

До появления Братства прерафаэлитов развитие британского искусства определялось главным образом деятельностью Королевской Академии художеств. Как любое другое официальное учреждение, она весьма ревниво и осторожно относилась к нововведениям,[ сохраняя традиции академизма. Хант, Миллеc и Россетти заявили в журнале «Росток», что не желают изображать людей и природу отвлеченно красивыми, а события — далёкими от действительности, и, наконец, им надоела условность официальных, «образцовых» мифологических, исторических и религиозных произведений.
Прерафаэлиты отказались от академических принципов работы и считали, что всё необходимо писать с натуры. Они выбирали в качестве моделей друзей или родственников. Так, например, на картине «Юность Девы Марии» Россетти изобразил своих мать и сестру Кристину, а глядя на полотно «Изабелла», современники узнавали друзей и знакомых Миллеса по Братству. Он же, во время создания картины «Офелия», заставлял Элизабет Сиддал по нескольку часов лежать в наполненной ванне. Была зима, поэтому Сиддал серьезно простудилась и позднее выслала Миллеcу счет от докторов на 50 фунтов. Более того, прерафаэлиты изменили отношения художника и модели — они стали равноправными партнерами. Если герои картин Рейнольдса почти всегда одеты соответственно их социальному статусу, то Россетти мог рисовать королеву с продавщицы, богиню с дочери конюха. Проститутка Фанни Корнфорт позировала ему для картины «Леди Лилит».
Членов Братства с самого начала раздражало влияние на современное искусство таких художников, как сэр Джошуа Рейнольдс, Дэвид Уилки и Бенджамин Хейдон. Сэра Джошуа (президента Академии художеств) они даже прозвали «сэр Слошуа» (от англ. slosh — «шлёпать по грязи») за неряшливую технику живописи и стиль, как они считали, полностью заимствованный из академического маньеризма. Положение усугублялось тем, что в то время художники часто использовали битум, а он делает изображение мутноватым и тёмным. В противоположность, прерафаэлиты хотели вернуться к высокой детализации и глубоким цветам живописцев эпохи Кватроченто. Они отказались от «кабинетной» живописи и начали рисовать на природе, а также внесли изменения в традиционную технику живописи. На загрунтованном холсте прерафаэлиты намечали композицию, наносили слой белил и убирали из него масло промокательной бумагой, а затем писали поверх белил полупрозрачными красками. Выбранная техника позволила добиться ярких, свежих тонов и оказалась такой долговечной, что их работы сохранились в первозданном виде до наших дней.

Борьба с критикой

Поначалу работы прерафаэлитов принимали довольно тепло, однако вскоре обрушилась суровая критика и насмешки. Излишне натуралистичная картина Миллеса «Христос в родительском доме», выставленная в 1850 году, вызвала такую волну негодования, что королева Виктория попросила доставить её в Букингемский дворец для самостоятельного осмотра.
Нападки общественного мнения вызвала также картина Россетти «Благовещение», выполненная с отступлениями от христианского канона.



На выставке в Королевской академии в 1850 году Россетти, Хант и Милле так и не смогли продать ни одной картины. В обзоре, опубликованном в еженедельнике «Атенеум», критик Фрэнк Стоун писал:
«Игнорируя все великое, что было создано старыми мастерами, эта школа, к которой принадлежит Россетти, плетется неуверенными шагами к своим ранним предшественникам. Это — археология, лишенная всякой пользы и превратившаяся в доктринерство. Люди, принадлежащие этой школе, заявляют, что они следуют правде и простоте природы. На самом деле они рабски имитируют художественную неумелость».
Принципы Братства подверглись критике со стороны многих уважаемых живописцев: президента Академии художеств, Чарльза Истлейка, группы художников «Клика», которую возглавлял Ричард Дадд. В результате Джеймс Коллинсон даже отрекся от Братства, и была разорвана помолвка с Кристиной Россетти. Впоследствии его место занял живописец Уолтер Деверелл.
Положение в определённой степени спас Джон Рёскин, влиятельный историк искусства и художественный критик Англии. Несмотря на то, что в 1850 году ему было только тридцать два года, он уже являлся автором широко известных работ об искусстве. В нескольких статьях, опубликованных в «Таймс», Рёскин дал произведениям прерафаэлитов лестную оценку, подчеркнув, что лично не знаком ни с кем из Братства. Он провозгласил, что их работы могут «лечь в основу художественной школы, более величественной, чем все, что знал мир предыдущие 300 лет».Кроме того, Рёскин купил многие из картин Габриэля Россетти, чем поддержал его материально, и взял под свое крыло Миллеса, в котором сразу увидел выдающийся талант.


Джон Рёскин и его влияние


Английский критик Джон Рёскин привёл в порядок идеи прерафаэлитов относительно искусства, оформив их в логичную систему. Среди его работ наиболее известны «Художественный вымысел: прекрасное и безобразное» (англ. Fiction: Fair and Foul), «Английское искусство» (The Art of England), «Современные художники» (Modern Painters). Он же автор статьи «Прерафаэлитизм» (англ. Pre-Raphaelitism), вышедшей в 1851 году.
«Нынешние художники, — писал Рёскин в „Современных художниках“, — изображают [природу] или слишком поверхностно, или слишком приукрашенно; они не стараются проникнуть в [её] сущность». В качестве идеала Рёскин выдвигал средневековое искусство, таких мастеров Раннего Возрождения, как Перуджино, Фра Анжелико, Джованни Беллини, и побуждал художников «писать картины с чистым сердцем, ни на что не ориентируясь, ничего не выбирая и ничем не пренебрегая». Аналогичным образом Мэдокс Браун, оказавший влияние на прерафаэлитов, писал о своей картине «Прощание с Англией» (англ. The Last of England, 1855 год): «Я постарался забыть все существующие художественные течения и отразить эту сцену так, как она должна была бы выглядеть». Мэдокс Браун специально писал эту картину на побережье, чтобы добиться эффекта «освещения со всех сторон», которые бывает на море в пасмурные дни. Прерафаэлитская техника писания картин предполагала проработку каждой детали.
Рёскин также провозглашал «принцип верности Природе»: «Не от того ли, что мы любим свои творения больше, чем Его, мы ценим цветные стекла, а не светлые облака… И, выделывая купели и воздвигая колонны в честь Того,.. мы воображаем, что нам простится постыдное пренебрежение холмам и потокам, которыми Он наделил наше обиталище — землю». Таким образом, искусство должно было способствовать возрождению духовности в человеке, нравственной чистоты и религиозности, что тоже стало целью прерафаэлитов.
Рёскину принадлежит ясное определение художественных целей прерафаэлитизма:
Легко управлять кистью и писать травы и растения с достаточной для глаза верностью; этого может добиться всякий после нескольких лет труда. Но изображать среди трав и растений тайны созидания и сочетаний, которыми природа говорит нашему пониманию, передавать нежный изгиб и волнистую тень взрыхленной земли, находить во всём, что кажется самым мелким, проявление вечного божественного новосозидания красоты и величия, показывать это немыслящим и незрящим — таково назначение художника.
Идеи Рёскина глубоко тронули прерафаэлитов, особенно Уильяма Холмана Ханта, который заразил своим энтузиазмом Миллеca и Россетти. В 1847 году Хант писал о книге Рёскина «Современные художники»: «Как никакой другой читатель, я чувствовал, что книга написана специально для меня». Определяя свой подход к работе, Хант также отмечал, что для него важно исходить из предмета, «и не только из-за того, что существует шарм законченности предмета, а для того, чтобы понять принципы дизайна, существующие в Природе».

Распад

После того, как прерафаэлитизм получил поддержку Рёскина, прерафаэлитов признали и полюбили, им дали право «гражданства» в искусстве, они входят в моду и получают более благожелательный приём на выставках Королевской академии, пользуются успехом на Всемирной выставке 1855 году в Париже.
Кроме уже упомянутого Мэдокса Брауна, прерафаэлитским стилем также заинтересовались Артур Хьюз (наиболее известный благодаря картине «Апрельская любовь», 1855—1856 гг.), Генри Уоллис, Роберт Брайтвайт Мартино (англ. Robert Braithwaite Martineau), Уильям Уиндус (англ. William Windus) и другие.
Однако Братство распадается. Кроме юного революционного романтического духа и увлечения Средневековьем, мало что объединяло этих людей, и из первых прерафаэлитов только Холман Хант остался верен доктрине Братства. Когда в 1853 году Миллес стал членом Королевской академии художеств, Россетти объявил это событие концом Братства. «Круглый стол отныне распущен», — заключает Россетти. Постепенно уходят и остальные члены. Холман Хант, например, уехал на Ближний Восток, сам Россетти вместо пейзажей или религиозных тем заинтересовался литературой и создал много работ по Шекспиру и Данте.
Попытки возрождения Братства в качестве Хогартского клуба (англ.), существовавшего с 1858 по 1861 годы, не удались.

Дальнейшее развитие прерафаэлитизма

В 1856 году Россетти встречается с Уильямом Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом. Бёрн-Джонс был восхищен картиной Россетти «Первая годовщина смерти Беатриче» (англ. The First Anniversary of the Death of Beatrice), и впоследствии они с Моррисом напросились к нему в ученики.



Бёрн-Джонс проводил целые дни в студии Россетти, а Моррис присоединялся в выходные. Так начинается новый этап в развитии движения прерафаэлитов, основной идеей которого становится эстетизм, стилизация форм, эротизм, культ красоты и художественного гения. Все эти черты присущи творчеству Россетти, который поначалу был лидером движения. Как писал впоследствии художник Вэл Принсеп (англ. Val Princep), Россетти «был планетой, вокруг которой мы вращались. Мы копировали даже его манеру разговора». Однако здоровье Россетти (в том числе психическое) все ухудшается, и постепенно лидерство подхватывает Эдвард Бёрн-Джонс, чьи работы выполнены в стиле ранних прерафаэлитов. Он стал необычайно популярен и оказал большое влияние на таких живописцев, как Уильям Уотерхаус, Баям Шоу, Кадоган Купер, его влияние заметно также в работах Обри Бердсли и других художников-иллюстраторов 1890-х годов. В 1889 году на Всемирной выставке в Париже он получил Орден Почетного легиона за картину «Король Кофетуа и нищенка».
Среди поздних прерафаэлитов также можно выделить таких живописцев, как Симеон Соломон (англ. Simeon Solomon) и Эвелин де Морган (Evelyn de Morgan), а также иллюстраторов Генри Форда (Henry Justice Ford) и Эвелин Пол (Evelyn Paul).

«Искусства и ремёсла»

Прерафаэлитизм в это время проникает во все аспекты жизни: мебель, декоративное искусство, архитектуру, убранство интерьера, дизайн книг, иллюстрации.
Уильям Моррис считается одной из наиболее влиятельных фигур в истории декоративного искусства XIX века. Он основал движение «Arts and Crafts Movement» - «Искусства и ремёсла»), главной идеей которого было возвращение к ручному мастерству как к идеалу прикладного искусства, а также возведение в ранг полноправных искусств книгопечатания, словолитья, гравюры. Это движение, которое подхватили Уолтер Крейн, Макинтош, Нельсон Доусон, Эдвин Лаченс, Райт и другие, впоследствии проявилось в английской и американской архитектуре, дизайне интерьеров, ландшафтном дизайне.

Поэзия

Большинство прерафаэлитов занимались поэзией, но, по мнению многих критиков, она имеет ценность именно поздний период развития прерафаэлитизма. Данте Габриэль Россетти, его сестра Кристина Россетти, Джордж Мередит, Уильям Моррис и Алджернон Суинберн оставили значимый след в английской литературе, но наибольший вклад внес Россетти, захваченный стихоторениями итальянского Возрождения и особенно произведениями Данте. Главным лирическим достижением Россетти считается цикл сонетов «Дом Жизни» (The House of Life).Кристина Россетти также была известной поэтессой. Поэзией занималась и возлюбленная Россетти, Элизабет Сиддал, чьи произведения остались неизданными при жизни. Уильям Моррис был не только признанным мастером витражей, но и вел активную литературную деятельность, в том числе написал много стихов. Его первый сборник «Защита Гвиневры и другие стихотворения» был опубликован в 1858 году, когда автору было 24 года.
Под влиянием поэзии прерафаэлитов развизвалось британское декадентство 1980-х годов: Эрнст Доусон, Лионель Джонсон, Майкл Филд, Оскар Уайльд. Романтическая тоска по Средневековью нашла отражение в раннем творчестве Йейтса.
Известный поэт Алджернон Суинберн (англ. Algernon Swinburne) , прославившийся смелыми экспериментами в стихосложении,к тому же был драматургом и литературным критиком. Первую драму «Королева-мать» (англ. The Queen Mother and Rosamond), написанную в 1860 году, Суинберн посвятил Россетти, с которым его связывали дружеские отношения. Однако, хотя Суинберн и декларировал свою приверженность принципам прерафаэлизма, он безусловно выходит за пределы этого направления.

Издательская деятельность

В 1890 году Уильям Моррис организовал издательство «Кельмскотт-пресс» (Kelmscott Press), в котором вместе с Бёрн-Джонсом напечатал несколько книг. Это период называют кульминацией жизни Уильяма Морриса. Опираясь на традиции средневековых переписчиков, Моррис, также как и английский график Уильям Блейк, попытался найти единый стиль оформления страницы книги, ее титульного листа и переплета. Лучшим изданием Морриса стали «Кентерберийские рассказы» Джефри Чосера (англ. The Works of Geoffrey Chaucer); поля украшены вьющимися растениями, текст оживляют заставки-миниатюры и орнаментированные заглавные буквы. Как писал Дункан Робинсон,
Современному читателю, привыкшему к простым и функциональным шрифтам XX века, издания «Кельмскотт-пресс» кажутся роскошными порождениями Викторианской эпохи. Богатый орнамент, узоры в виде листьев, иллюстрации по дереву — всё это становится важнейшими образцами декоративного искусства XIX века; всё сделано руками человека, внесшего больший вклад в эту область, чем кто-либо другой.
Моррис оформил все 66 книг, выпущенных издательством, а Бёрн-Джонс исполнил большинство иллюстраций. Издательство просуществовало до 1898 года и оказало сильное влияние на многих иллюстраторов конца XIX века, в частности, на Обри Бердслея.

Эстетическое движение

В конце 50-х годов, когда пути Рёскина и прерафаэлитов расходятся, возникает необходимость в новых эстетических идеях и новых теоретиках, формирующих эти идеи.[2] Таким теоретиком стал историк искусства и литературный критик Уолтер Патер (англ. Walter Horatio Pater). Уолтер Патер полагал, что главное в искусстве — непосредственность индивидуального восприятия, поэтому искусство должно культивировать каждый момент переживания жизни: «Искусство не дает нам ничего, кроме осознания высшей ценности каждого уходящего момента и сохранения всех их». В значительной мере через Патера идеи «искусства для искусства», почерпнутые от Теофиля Готье, Шарля Бодлера, трансформируются в концепцию эстетизма (англ. Aesthetic movement), которая получает распространение в кругу английских художников и поэтов: Уистлера, Суинберна, Россети, Уайльда. Оскар Уайльд также оказал сильное влияние на развитие эстетического движения (в том числе на позднее творчество Россетти), будучи лично знакомым и с Холманом Хантом, и с Бёрн-Джонсом. Он, как и многие его сверстники, зачитывался книгами Патера и Рёскина, и эстетизм Уайльда во многом вырос из прерафаэлитизма, который нес в себе заряд острой критики современного общества с позиций красоты. Оскар Уайльд писал, что «эстетика — выше критики», что считает искусство высшей реальностью, а жизнь — разновидностью вымысла: «Я пишу потому, что писать для меня — высшее артистическое удовольствие. Если мое творчество нравится немногим избранным, я этому рад. Если нет, я не огорчаюсь». Прерафаэлиты также увлекались поэзией Китса и целиком приняли его эстетическую формулу которого о том, что «красота есть единственная истина».

Сюжеты

Поначалу прерафаэлиты предпочитали евангельские сюжеты, причём избегали в живописи церковного характера и трактовали Евангелие символически, придавая особое значение не исторической верности изображаемых евангельских эпизодов, а их внутреннему философскому смыслу. Так, например, в «Светоче мира» Ханта в виде Спасителя с ярким светильником в руках изображён таинственный божественный свет веры, стремящийся проникнуть в закрытые человеческие сердца, как Христос стучится в дверь человеческого жилища.



Прерафаэлиты привлекают внимание к теме общественного неравенства в Викторианскую эпоху, эмиграции (творчество Мэдокса Брауна, Артура Хьюза), приниженного положения женщины (Россетти), Холман Хант даже затронул тему проституции в своей картине «Проснувшаяся стыдливость» (англ. The Awakening Conscience, 1853 г.).



На картине мы видим падшую женщину, которая вдруг поняла, что грешит, и, забыв о своем любовнике, освобождается из его объятий, как будто услышав какой-то зов через открытое окно.Мужчина не понимает её духовных порывов и продолжает игру на фортепиано. Здесь прерафаэлиты не были первопроходцами, их предвосхитил Ричард Редгрейв со своей знаменитой картиной «Гувернантка» (1844). И позже, в 40-ые годы, Редгрейв создал много подобных произведений, посвященных эксплуатации женщин.
Прерафаэлиты занимались и историческими темами, добиваясь величайшей точности в изображении фактических подробностей; обращались к произведениям классической поэзии и литературы, к творчеству Данте Алигьери, Уильяма Шекспира, Джона Китса. Они идеализировали Средневековье, любили средневековую романтику и мистику.
Прерафаэлиты создали в изобразительном искусстве новый тип женской красоты — отрешённый, спокойный, таинственный, который позже разовьют художники стиля модерн. Женщина на полотнах прерафаэлитов — средневековый образ идеальной красоты и женственности, ей восхищаются и поклоняются. Особенно это заметно у Россетти, которого восхищали красота и загадочность, а также у Артура Хьюза, Милле, Бёрн-Джонса. Мистическая, губительная красота, la femme fatale позже нашла выражение у Уильяма Уотерхауса. В этом плане знаковой можно назвать картину «Леди из Шалотта» (1888), до сих пор остающаяся одним из самых популярных экспонатов галереи Тейт]. Она основана на поэме Альфреда Теннисона. Многие живописцы (Холман Хант, Россетти) иллюстрировали произведения Теннисона, в частности, «Леди Шалотт». История повествует о девушке, которая должна оставаться в башне, находясь в изоляции от окружающего мира, и в тот самый момент, когда решается на побег, она подписывает себе смертный приговор.
Образ трагической любви был притягателен для прерафаэлитов и их последователей: в конце XIX—начале XX века на тему «Леди Шалотт» было создано более пятидесяти картин,а название поэмы превратилось во фразеологизм. Прерафаэлитов привлекали, в частности, такие темы, как душевная чистота и трагическая любовь, безответная любовь, недостижимая девушка, женщина, погибающая ради любви, отмеченная позором или проклятьем, а также мёртвая женщина необыкновенной красоты.
Была пересмотрена викторианская концепция женственности. Например, в «Офелии» Артура Хьюза или серии картин «Прошлое и настоящее» (англ. Past and Present, 1837—1860) Огастаса Эгга, женщина показана как человек, способный испытывать сексуальное желание и страсть, зачастую приводящую к безвременной кончине. Огастас Эгг создал серию работ, где показано, как разрушается семейный очаг после того, как открылась супружеская неверность матери. На первой картине женщина лежит на полу, уткнув лицо в ковёр, в позе совершенного отчаяния, а браслеты на ее руках напоминают наручники.Данте Габриэль Россетти использует фигуру Прозерпины из древнегреческой и римской мифологии: молодая женщина, украденная Плутоном в подземное царство и отчаянно мечтающая вернуться на землю.



Она ест лишь несколько гранатовых семечек, но достаточно маленького кусочка пищи, чтобы человек навеки остался в подземном мире. Прозерпина Россетти — не просто красивая женщина с задумчивым взглядом. Она очень женственна и чувственна, а гранат в её руках — символ страстей и соблазна, которому она поддалась.
Одна из главных тем в творчестве прерафаэлитов — соблазнённая женщина, разрушенная безответной любовью, преданная возлюбленным, жертва трагической любви. В большинстве картин явно или неявно присутствует мужчина, ответственный за падение женщины. Как пример можно привести «Проснувшуюся стыдливость» Ханта или картину Миллеса «Мариана».
Аналогичная тематика прослеживается и в поэзии: в «Защите Гиневры»[37] (англ. The Defence of Guenevere) Уильяма Морриса, в стихотворении Кристины Росcетти «Быстрая любовь» (англ. Light Love, 1856), в поэме Россетти «Дженни» (1870), где показана падшая женщина, проститутка, которая совершенно не обеспокоена своим положением и даже наслаждается сексуальной свободой.

Пейзаж

Холман Хант, Миллес, Мэдокс Браун разрабатывали пейзаж. Определенной известностью также пользовались живописцы Уильям Дайс, Томас Сэддон, Джон Бретт. Пейзажисты этой школы известны в особенности изображением облаков], унаследованным ими от знаменитого предшественника, Уильяма Тёрнера. Пейзаж старались выписывать с максимальной достоверностью. Хант так выразил свои мысли: «Я хочу рисовать пейзаж,.. изображая каждую деталь, какую смогу увидеть». А о картине Миллеса «Осенние листья» Рёскин говорил: «Впервые сумерки изображены настолько совершенно».



Живописцы делали скрупулезные этюды тонов с натуры, воспроизводя их насколько возможно ярко и отчетливо. Эта микроскопическая работа требовала огромного терпения и труда, в своих письмах или дневниках прерафаэлиты жаловались на необходимость часами стоять под жарким солнцем, дождем, ветром, чтобы нарисовать, порой, очень небольшой отрезок картины. По этим причинам, прерафаэлитский пейзаж не получил широкого распространения, а затем ему на смену пришел импрессионизм.

Фотоискусство

Еще Рёскин писал, восхищаясь дагеротипами: «Как будто волшебник уменьшил предмет,.. чтобы его можно было унести с собой». А когда в 1850 году была изобретена альбуминная фотобумага, процесс фотографии упростился и стал более доступным.
Прерафаэлиты внесли большой вклад в развитие фотоискусства, например, использовали фотографии во время живописи. На снимках прерафаэлитов мы видим то же внимание к литературной концепции произведения, те же попытки отобразить внутренний мир модели (что для фотографии тех лет было почти непосильной задачей), те же композиционные особенности: двухмерность пространства, концентрация внимания на персонаже, любовь к деталям.[Особенно известны фотографии Джейн Моррис, сделанные Данте Габриэлем Россетти в июле 1865.
Многие знаменитые фотографы впоследствии вдохновлялись прерафаэлитским творчеством: такие как, например, Генри Пич Робинсон.

Образ жизни

Прерафаэлитизм — это культурный стиль, проникший в жизнь своих создателей и в какой-то мере определявший эту жизнь. Прерафаэлиты жили в созданной ими обстановке и сделали такую обстановку чрезвычайно модной. Как отмечает Андреа Роуз в своей книге, в конце XIX века «верность природе уступает верности имиджу. Имидж становится узнаваемым и поэтому вполне готовым для рынка».
Американский писатель Генри Джеймс в письме, датированном мартом 1969 года, рассказывал сестре Алисе о своем визите к Моррисам.
«Вчерашний день, дорогая моя сестра, — пишет Джеймс, — был для меня своего рода апофеозом, поскольку я провел большую часть этого дня в доме г-на У. Морриса, поэта. Моррис живет в том же самом доме, где открыл свой магазин, в Блумсбери… Видишь ли, поэзия для Морриса является второстепенным занятием. Прежде всего, он производитель витражей, фаянсовой плитки, средневековых гобеленов и церковного шитья, — в общем, всего прерафаэлитского, старинного, необычного и, должен добавить, бесподобного. Конечно, всё это делается в скромных масштабах и может производиться в домашней обстановке. Вещи, которые он делает, необыкновенно изящны, драгоценны и дороги (они превосходят по цене предметы самой большой роскоши), а потому что его фабрика не может иметь слишком большого значения. Но все, что он сотворил, восхитительно и превосходно... ему также помогают его жена и маленькие дочери».
Далее Генри Джеймс описывает жену Уильяма Морриса, Джейн Моррис (в девичестве Джейн Бёрден), которая позднее стала возлюбленной и моделью Россетти и которую постоянно можно встретить на картинах этого живописца:
«О, моя дорогая, что это за женщина! Она прекрасна во всем. Представь себе высокую, худощавую женщину, в длинном платье из ткани цвета приглушенного пурпура, из натуральной материи до последнего шнурка, с копной вьющихся черных волос, ниспадающих крупными волнами по вискам, маленькое и бледное лицо, большие темные лаза, глубокие и совсем суинберновские, с густыми черными изогнутыми бровями... Высокая открытая шея в жемчугах, и в итоге — само совершенство. На стене висел ее портрет почти в натуральную величину кисти Россетти, настолько странный и нереальный, что если бы вы его видели, то приняли бы за болезненное видение, но необыкновенной похожести и верности чертам. После обеда… Моррис прочитал нам одну из своих неизданных поэм... а его жена, страдая от зубной боли, отдыхала на софе, с платком у лица. Мне казалось, что было что-то фантастичное и удаленное от нашей настоящей жизни в этой сцене: Моррис, читающий плавным античным размером легенду о чудесах и ужасах (это была история Беллерофонта), вокруг нас живописная подержанная мебель квартиры (каждый предмет — образчик чего-либо), и, в углу, эта сумрачная женщина, молчаливая и средневековая со своей средневековой зубной болью».
Прерафаэлитов окружали женщины разного социального статуса, возлюбленные, модели. Одна журналистка пишет о них так: «...женщины без кринолинов, с развевающимися волосами... необычные, как горячечный сон, в котором медленно движутся великолепные и фантастические образы».
Данте Габриэль Россетти жил в изысканной и богемной атмосфере, и его эксцентричный образ сам по себе стал частью прерафаэлитской легенды: у Россетти жили самые разные люди, включая поэта Алджернона Суинберна, писателя Джорджа Мередита. Модели сменяли одна другую, некоторые из них становились любовницами Россетти, особенно известна вульгарная и скупая Фанни Корнфорт. Дом Россетти был полон антиквариата, старинной мебели, китайского фарфора и других безделушек, которые тот скупал в лавках старьевщиков. В саду водились совы, вомбаты, кенгуру, попугаи, павлины, одно время там даже жил бык, чьи глаза напоминали Россетти глаза его возлюбленной Джейн Моррис.

Значение прерафаэлитизма

Прерафаэлитизм как художественное направление широко известен и популярен в Великобритании. Его также называют первым британским течением, достигшим мировой славы, однако, среди исследователей значение оценивается по-разному: от революции в искусстве до чистого новаторства в технике живописи. Существует мнение, что движение начиналось с попытки обновления живописи, а имело в дальнейшем большое влияние на развитие литературы и всей английской культуры в целом. Согласно Литературной энциклопедии, в виду своего утонченного аристократизма, ретроспектизма и созерцательности их творчество мало воздействовало на широкие массы.
Несмотря на кажущуюся обращенность в прошлое, прерафаэлиты содействовали утверждению стиля модерн в изобразительном искусстве, более того, их считают предшественниками символистов, порой даже отождествляя тех и других. Например, что выставка «Символизм в Европе», перемещавшаяся с ноября 1975 по июль 1976 года из Роттердама через Брюссель и Баден-Баден в Париж, приняла за исходную дату 1848 год — год основания Братства. Поэзия прерафаэлитов оставила след на французских символистах Верлене и Малларме, а живопись — на таких художниках, как Обри Бердслей, Уотерхаус, и менее известных, как Эдвард Хьюз или Кальдерон. Некоторые даже отмечают влияние прерафаэлитской живописи на английских хиппи, а Бёрн-Джонса— на молодого Толкина. Что интересно, в юности Толкин, вместе с друзьями организовавший полутайное общество «Чайный клуб», сравнивал их с прерафаэлитским братством.
В России первая выставка работ прерафаэлитов, организованная аукционным домом «Кристис», проходила с 14 по 18 мая 2008 года в Третьяковской галерее.

Источник