В этом году взаимодействию Русской православной церкви с одной из самых закрытых спецслужб России, Федеральной службой охраны, исполнилось 15 лет. Об особенностях окормления сотрудников ФСО и перспективах их духовного роста корреспонденту "Интерфакс-Религия" Елене Веревкиной рассказал секретарь Координационного совета по взаимодействию ФСО и Русской церкви протоиерей Александр Козин, который с понедельника по пятницу служит Родине в звании полковника, а в субботу и воскресенье совершает церковные службы в московском гарнизонном храме Иверской иконы Божией Матери.


- Отец Александр, с чего началось сотрудничество между Федеральной службой охраны и Русской православной церковью?

- С моего участия в работе сектора общественных связей Отдела внешних церковных связей. В этом году 10 мая исполнилось 15 лет с того дня, когда началось сотрудничество нашего ведомства с Русской православной церковью. Тогда ФАПСИ и Русская православная церковь подписали совместное заявление о взаимодействии. Потом ФАПСИ было преобразовано в "Спецсвязь", а затем, в 2002 году, вошло в состав ФСО. Юридически наши отношения с Церковью строятся на двух документах - это соглашение об основных направлениях взаимодействия ФСО России с Церковью, который генерал армии Муромов и патриарх Алексий II пролонгировали 18 ноября 2004 года, а второй документ - положение о православных храмах в федеральных органах госохраны, документ от 29 января 2007 года. Сейчас в разработке находится положение о работе с верующими военнослужащими ФСО России. Этот документ отличается от документа Минобороны: у них положен один священник на тысячу человек, а у нас будет один батюшка на 500 военнослужащих. Институт военного духовенства ведомства сформировался к 21 сентября 2002 года, когда один из действующих офицеров был рукоположен в священный сан.

- Офицер из ФСО?

- Это Ваш покорный слуга.

- Сколько храмов ныне действует при структурах ФСО?

- Сейчас у нас восемь гарнизонных храмов, в том числе один в Москве. В Академии ФСО в Орле у нас два храма: домовый храм Пресвятой Богородицы на факультете, плюс строится большой храмовый комплекс Казанской иконы, причем посещать этот храм смогут не только курсанты, преподаватели и члены семей военнослужащих, но и жители города, потому что в том районе, кроме гарнизонного, храмов нет. В этом отношении Орловская епархия является лидером: сам правящий архиепископ Пантелеимон служит в нашем домовом храме. Зимой была литургия на плацу: организовали шатер, престол, и сам владыка служил литургию для курсантов нашей академии. Это было в преддверии Дня защитника Отечества. Всего в ФСО России сейчас работает 28 священников, а необходимо, чтобы их было около пятидесяти, то есть нужно еще 25 священнослужителей. Все батюшки, которые работают в системе нашего ведомства, перешли к нам отдельными указами правящих архиереев.

- Много Ваших священников в прошлом были военнослужащими?

- Практически все батюшки, огромная часть - это бывшие офицеры или те, кто прошел службу в армии или в нашей системе. Настоятель храма в Орле отец Григорий Смирнов был солдатом нашей части, мы его хорошо знаем. Подбором священников занимается именно командование части. Затем на основании письма на имя правящего архиерея определяется статус этого священника, формы его материального стимулирования и его командировки. У нас проходят ежегодные учебно-методические сборы, где каждый священник отчитывается в том, как он поработал, какие проблемы были. Хорошая практика, когда, например, священников из Петербургской епархии отправляем в командировки на Дальний Восток, в Благовещенск, в Читу, в Зауралье, чтобы они там поработали в наших подразделениях, привнесли что-то свое и изучили опыт, существующий там, помогли местным батюшкам, чтобы была единая система и единый подход к окормлению военнослужащих ФСО России.

- Много православных среди военнослужащих?

- Недавно мы готовили по этому вопросу справку: у нас 70% личного состава считают себя православными, особенно велико их число среди военнослужащих, проходящих службу по контракту.

- Ходят в храм исповедуются, причащаются?

- Ходят в определенный храм, окормляются своими духовниками, совершаются требы. Существует система, которая помогает нашему солдату, офицеру посещать наши части, наших священников. В основном это личный состав: офицеры, прапорщики, а рядовой сержантский состав, в общем, не столь значителен.

- Часто бывает такое, что военнослужащие приходят и делятся своими проблемами?

- У нас такие случаи нечасты, потому что сложилась практика "горячей линии", то есть когда у солдатика, офицера или прапорщика возникает проблема, они звонят по телефону. Телефон безлимитный, и если какие-то сложные моменты обнаруживаются, об этом сразу же сообщают в Координационный совет в Москву.

- А Вы дальше эти звонки обрабатываете...

- Да, у нас сложилась за эти годы своя система анализа, мы оперативно реагируем на возникающие проблемы.

- А часто бывают такие обращения через "горячую линию"?

- Нет, потому что, как правило, на местах все решается.

- Я знаю, что в Орле есть центр дистанционного образования военнослужащих Православного Свято-Тихоновского университета...

- До 2008 года на территории военной академии существовал филиал Тихоновского богословского университета, то есть центр религиозного образования военнослужащих нашей академии, где учились не только наши курсанты, получая второе высшее образование, но и преподаватели, сотрудники академии, а также священники Орловской епархии, не имеющие богословского образования. Потом указом министра образования и науки Андрея Фурсенко деятельность центра была приостановлена, но факультатив остался. Эта работа продолжается, письмо с просьбой открыть представительство Тихоновского университета есть у его ректора - отца Владимира Воробьева. Все зависит от реакции Минобразования.

- То есть Вы планируете возобновить работу центра?

- Это в наших интересах. Потому что из этого резерва выпускников - офицеров, которые получат не только высшее военное, но и высшее богословское образование, мы хотели бы комплектовать штатное духовенство наших войск.

- А многие курсанты выражают желание получить высшее богословское образование?

- Более 160 человек училось на пяти курсах в течение того времени, когда центр функционировал.

- Никто из курсантов, которые там учились, не стали священниками?

- Дело в том, что те, кто учился на пятом курсе, отбыли в войска без дипломов. Не успели закончить. Им было рекомендовано продолжить обучение в местных духовных учреждениях: в семинариях, или в академиях, или в училищах. В Екатеринбурге плотно работают с нашими выпускниками, многие из них восстановились, а те, кто имел возможность продолжить обучение в Тихоновском, перешли на заочное отделение и приезжают в Москву, сдают сессии.

- Пока никто не рукоположился?

- Нет, но мы ждем.

- Вы сказали, что в прошлом Вы тоже офицер...

- Почему в прошлом. Я офицер, служу в Вооруженных силах.

- А как же Вы совмещаете два служения?

- По усмотрению руководителя во внеслужебное время я совершаю богослужения в храме, а в обычные дни, с понедельника по пятницу, служу в своем ведомстве.

- Когда же отдыхать?

- А нет отдыха. Покой нам только снится. Я заканчивал Тихоновский институт, потом защитил диссертацию 22 июня 1998 года. 18 сентября 2000 года был рукоположен в диаконы, а через три дня - в священника.

- А как вы пришли к решению принять священный сан?

- К этому времени я по работе общался со Святейшим патриархом Алексием, и в одной из наших бесед он поинтересовался о моих планах: у меня к тому времени уже было два церковных ордена, я был кандидатом богословия, и Святейший рекомендовал мне писать прошение о рукоположении в Орле, так как у нас там академия. Я приехал к архиепископу Паисию, ныне покойному, и принял священный сан. С 1993 года я работал в ОВЦС с сектором отца Всеволода Чаплина, поэтому тут как-то все сложилось. Плюс у меня первая школьная учительница была дочкой нашего приходского священника. Я не отходил от веры...

- Вы с детства верующий человек?

- Да, хотя в свое время закончил с отличием военно-политическое училище и военно-политическую академию.

- То есть с возрастом потянуло на богословие...

- Сначала был какой-то интерес, потом я встретил отца Тихона (Шевкунова), когда было перенесение мощей патриарха Тихона в Донской монастырь. Я был просто офицером и присутствовал там, мы с отцом Тихоном так и познакомились. По его рекомендации я и поступил в Православный Свято-Тихоновский богословский институт.

- Как Вы считаете, священник, который окормляет военных, должен быть еще и офицером?

- Офицером, может быть, и не обязательно, но чтобы он хотя бы служил солдатом и сержантом - да, он должен знать коллектив, где придется работать. В министерстве обороны хотят, чтобы у священников было обязательное среднее образование, а мы рекомендуем, чтобы у наших ведомственных батюшек было высшее образование, причем специальное высшее образование. Интеллектуальный потенциал наших сотрудников намного выше, чем в любой другой военной системе: офицеры нашей службы, как правило, имеют высшее образование, у нас мощный научно-технический потенциал. И будет неправильно, когда священник по своему образовательному уровню, по подготовке будет выглядеть бледно. Превосходить подопечных он должен в плане духовном, в догматическом, а в плане образовательном - не уступать. У нас техническая система. Базовые дисциплины - это математика и физика. Инженеры, специалисты связи - это серьезная подготовка.

- А сотрудники ФСО охраняют православные храмы?

- В этом нет необходимости, а и не их это задача.

- Из числа ранее служивших в ФСО сотрудников многие ли работают в охранных структурах Русской церкви, в том числе по охране священноначалия?

- Наверное, есть, но они это не афишируют. Это бывшие офицеры охраны, которые в свое время служили, уволились и нашли себя на этом поприще. Тот, кто служил в охране, это люди специально подготовленные, в отличие от гражданских людей, которые работают в ЧОПах: там набирают зачастую людей неподготовленных, а у нас - специалисты.

- В каком направлении вы планируете дальше развивать взаимодействие с Церковью?

- Во-первых, мы хотим ввести штатную должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими, это будет тот же самый батюшка, но вольнонаемный, гражданское лицо. Во-вторых, создать систему, которая позволяла бы учредить свое благочиние ведомственных, военных священников, то есть вывести их из прямого подчинения территориальным благочинным, оставляя в распоряжении правящего архиерея, чтобы это была единая система. Такую систему надо создать. И, конечно, нужно обучать священников специфике работы с нашими военнослужащими, чтобы он знал в какой-то степени технику, на которой люди работают, хорошо знал воинский устав и обязанности тех воинов, с которыми будет работать, чтобы вжился в систему и стал ее неотъемлемой частью, потому что больше доверяют тому батюшке, который понимает проблемы, жизнь солдат, офицеров, более того, членов семей военнослужащих. В гарнизонных храмах алтарники, чтецы, как правило, наши прапорщики или члены семей военных. Духовенство храмов проводит социальную работу, занимается с детьми военнослужащих, провожают в последний путь умерших ветеранов службы.

- То есть дел много...

- Дел очень много - делателей мало. Все зависит от отношения руководителя. У нас, к счастью, нет препятствий в этом вопросе со стороны командования. Мы давно уже работаем, у нас выработаны свои позиции. Мы это не афишируем: если о нас меньше знают - значит, мы лучше работаем. Потихонечку. Сборы мы проводим отдельно от всех силовиков. Много наград получили наши батюшки от командования, многие из них были в командировках в "горячих точках". Все наши священники, которые работают в системе, направлялись и туда.

- А священники в основном семейные?

- Семейные. Но предполагается, что в Орловской академии настоятелем храма будет иеромонах. Этот храм находится на территории академии, это закрытая территория, у него будет и своя келья на территории, кабинет в цокольном этаже - все условия для молитвенного пребывания и решения бытовых вопросов.

- Не жалко семейного человека отправлять в горячую точку? Семьи у священников большие...

- Да, но, тем не менее, они всегда выезжают, никогда не было такого, чтобы кто-то отказался. Тем более, у нас там иные условия, чем у других силовиков, в плане бытовом священники у нас более или менее обеспечены, посему отказов не было - многие, наоборот, стремились поехать к своим духовным чадам. Тот опыт, который там накоплен, мы доводим до всех священников на сборах, проводим круглые столы, конференции, на которых и обсуждаем такие вопросы.

- Ваши священники в горячих точках одеваются так же, как и в других местах?

- В положении о храмах спецсвязи прописано, что священник имеет право носить форму одежды и средства защиты без ведомственных знаков отличия.

- То есть священники там ходят в военной форме...

- Не совсем, но надевают бронежилет, камуфляж, каску, как положено.

- А боевое оружие положено священнику носить?

- Нет, не положено, но как офицер я носил.

- Были случаи, когда возникала необходимость его использовать?

- Господь миловал.

- Девушки у вас тоже служат в горячих точках?

- Да, на коммутаторе. Некоторые погибли. Их имена можно увидеть на плитах в нашем гарнизонном храме.

- Вы и сами ездили в горячие точки?

- Конечно. На Кавказ. Я ветеран боевых действий.

- Страшно все это...

- Работа такая. Кто на что учился...
 

http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=277

 

.