все записи автора
Лабрис был широко распространен в раннегреческой минойской цивилизации. При раскопках критских дворцов были обнаружены гигантские лабрисы, выше человеческого роста. Сугубая симметричность лабриса делает его мало пригодным в качестве боевого орудия и выдает его сакральное предназначение. В отличие от Ближнего Востока, носительницами минойских лабрисов были не боги и жрецы, а исключительно богини и их жрицы. Распространено воззрение, что этот самый священный из религиозных символов критской цивилизации использовался жрицами при жертвоприношениях быков. Кроме того, поверхностное сходство слов «лабрис» и «лабиринт» породило устойчивую ассоциацию двухстороннего топора с Кносским лабиринтом и с Минотавром.
Американский археолог Мария Гимбутас видела в греческих лабрисах отголосок доиндоевропейского матриархального культа Великой Богини. С точки зрения Гимбутас и ее последователей, критский лабрис, повторяя форму бабочки, символизирует материнское начало. Этим объясняется популярность лабриса в викканских церемониях
На древнегреческих вазах обоюдоострый топор — именуемый πέλεκυς — изображался как принадлежность Зевса-громовержца. В некоторых случаях изображения Зевсова топора сопровождаются зигзагообразными линиями, которые интерпретируются как схематичные изображения молний. На этом основании весьма вероятно, что для греков классического периода этот предмет символизировал молнию, повелителем которой и являлся Зевс.
Слово «лабрис» впервые упоминается в греческой литературе Плутархом. В «Греческих вопросах» этот историк сообщает, что Геракл, умертвив амазонку Ипполиту, передал ее вооружение лидийской царице Омфале, потомки которой сохраняли его вплоть до киммерийского нашествия. После гибели царя Гигеса казна лидийских царей была разграблена карийцами, которые воздвигли статую Зевса Лабрандского и поместили в его руку топорик Ипполиты. Эпитет «Лабрандский» Плутарх объяснял тем, что «лабрис» на лидийском наречии означает «секира».
По мнению современных исследователей, культ Зевса в Карии гораздо древнее, нежели это представлялось Плутарху, а эпитет «лабрандский» имеет совершенно иные корни.
Если греческие и критские топоры имели преимущественно сакральное значение, обоюдоострый топорик скифов (сагарис) был по-настоящему грозным боевым оружием. Об его использовании скифами пишет еще Геродот, а Аристарх Самофракийский два века спустя приписывает его использование и амазонкам
Хотя древние авторы не могли согласиться, было ли у этого оружия одно лезвие или два, со временем произошло отождествление боевой секиры скифов и амазонок с сакральном топором греков. Первым свидетельством этой путаницы, скорее всего, является приведенное выше известие Плутарха о происхождении карийского лабриса от амазонки Ипполиты. К двадцатому веку ассоциация лабриса с амазонками стала настолько устойчивой, что лесбийские движения приняли лабрис в качестве одного из основных своих символов.
С другой стороны, греческий политик Иоаннис Метаксас был убежден в том, что лабрис являлся одним из первоначальных боевых атрибутов греческого воина, вследствие чего этому предмету отводилась значительная роль в символике и атрибутике греческих фашистов, которые находились у власти с 1936 по 1941