Структура и жанровые признаки хайку
Оригинальное японское хайку состоит из 17 слогов (впрочем, уже у Басё встречаются отступления от нормы слогового состава), записанных в один столбец. Особыми разделительными словами — кирэдзи (яп. 切れ字 кирэдзи?, «режущее слово») — текст хайку делится в отношении 2:1 — либо на 5-м слоге, либо на 12-м. При переводе хайку на западные языки традиционно — с самого начала XX века — местам возможного появления кирэдзи соответствует разрыв строки, так что хайку представляет собой трёхстишие слоговой структуры 5—7—5. В 1970-е гг. американский переводчик хайку Хироаки Сато предложил в качестве более адекватного решения записывать переводы хайку как моностихи; вслед за ним канадский поэт и теоретик Кларенс Мацуо-Аллар заявил, что и оригинальные хайку, создаваемые на западных языках, должны быть однострочными. Встречаются — среди переводных и оригинальных хайку — и двустрочные тексты, тяготеющие к слоговой пропорции 2:1. Что касается слогового состава хайку, то к настоящему времени и среди переводчиков хайку, и среди авторов оригинальных хайку на разных языках сторонники соблюдения 17-сложности (и/или схемы 5—7—5) остались в меньшинстве; по общему мнению большинства теоретиков, единая слоговая мера для хайку на разных языках невозможна, потому что языки значительно отличаются друг от друга средней длиной слов и, следовательно, информационной ёмкостью одинакового количества слогов. Так, в английском языке 17-ти слогам японского текста в среднем соответствуют по информационной ёмкости 12-13 слогов, а в русском, напротив, около 20-ти.
Поскольку жанр — это формально-содержательное единство, для хайку важны отличающие его смысловые характеристики. Классические хайку обязательно строятся на соотнесении человека (его внутреннего мира, биографии и т. п.) с природой; при этом природа должна быть определена относительно времени года — для этого в качестве обязательного элемента текста используется киго (яп. 季語 киго?, «сезонное слово»). Чаще всего повествование ведётся в настоящем времени: автор представляет свои переживания.
История хайку в Японии
Слово «хокку» первоначально означало начальную строфу другой японской поэтической формы — рэнга (яп. 連歌 рэнга?, «нанизывание строф»). С начала периода Эдо (XVII век) хокку стали рассматриваться и как самостоятельные произведения. Термин «хайку» предложил поэт и критик Масаока Шики в конце XIX века для различения этих форм.
Генетически восходит к первой полустрофе танка (хокку буквально — начальные стихи), от которого отличается простотой поэтического языка, отказом от прежних канонических правил. В своём становлении хайку прошло несколько этапов. Поэты Аракида Моритакэ (1465—1549) и Ямадзаки Сокан (1465—1553) представляли себе хокку как миниатюру чисто комического жанра (такие миниатюры впоследствии получили название сенрю. Заслуга превращения хокку в ведущий лирический жанр принадлежит Мацуо Басё (1644—1694); основным содержанием хокку стала пейзажная лирика.
С именем Ёса Бусона (1716—1783) связано расширение тематики хокку. Параллельно в XVIII веке развиваются комические миниатюры, выделившиеся в самостоятельный сатирико-юмористический жанр сэнрю (яп. 川柳 сэнрю:?, «речная ива»). В конце XVIII — начале XIX веков Кобаяси Исса ввел в хайку гражданские мотивы, демократизировал тематику жанра.
В конце XIX — начале XX веков Масаока Шики приложил к хокку заимствованный из живописи метод сясэй (яп. 写生 сясэй?, «зарисовки с натуры»), способствовавший развитию реализма в жанре хайку.
История хайку на Западе
Знаменитые авторы хайку
Мацуо Басё (1644—1694)
Ёса Бусон (1716—1783)
Кобаяси Исса (1763—1827)
Масаока Шики (1867—1902)
Такахама Кёси (1874—1959)
Сайто Мокити (1882—1953)
Танэда Сантока (1882—1940)
Накамура Кусатао (1901—1983)
Осенний вид не привлекает взора.
В горах сейчас не встретишь никого.
Цветы осыпались...
И только листья клена -
Как ночью золотистая парча.
***
Стоит зима, и вдруг совсем нежданно,
Между деревьями увидел я цветы, -
Так показалось мне...
А это хлопья снега,
Сверкая белизной, летели с высоты!
***
Туман весенний, для чего ты скрыл
Цветы вишневые, что ныне облетают
На склонах гор?
Не только блеск их мил, -
И увяданья миг достоин восхищенья!
О, набегай, волна прибоя, с новой силой!
И пусть вода затопит берега!
Забвенья раковины —
Чтоб забыть о милой, —
Быть может, я тогда на берегу найду!
Осенний вид не привлекает взора.
В горах сейчас не встретишь никого.
Цветы осыпались...
И только листья клена —
Как ночью золотистая парча.
Туман весенний, для чего ты скрыл
Цветы вишневые, что ныне облетают
На склонах гор?
Не только блеск нам мил, —
И увяданья миг достоин восхищенья!
Прилечь я собирался ночью летом,
Но голос плачущей кукушки услыхал.
И вдруг — уже заря!
Сменилась ночь рассветом,
Пока в тиши кукушке я внимал.
Простерлись горы вдоль реки
Я здесь обрел приют.
Жаль только — в небе
Беспросветной чередой
Плывут куда-то облака...
Я розу дивную
Увидел нынче утром.
Подумал с грустью:
Как, наверное, она
Недолговечна!
Когда приходит вешняя пора,
Цветы душистых слив ласкают глаз расцветом
Так будет каждый раз
И пусть цветы тебе
И впредь веками служат украшеньем!
