She_was_sleeping (Парижское_кафе) все записи автора Мама, бедная моя мамочка...Ты смотришь в мои глаза, и не замечаешь в них застывшие слёзы - тебе кажется, будто я пришла за какой-то своей надобностью. Да, хотя ты права. Я пришла, потому что мне надо...Мне надо просто посидеть возле тебя. Нет, я конечно не скажу, ничего тебе не скажу, пускай и хочется..Пускай и шла к тебе, что бы сказать. Но увидев тебя, твоё непонимание, пыль старости на твоих плечах, я поняла, что лучше ничего и не говорить. Я просто мирно сижу возле тебя, просто смотрю, изредко грустно улыбаюсь и встречаю твои удивлённые взгляды..Ты смотришь свой Дом-2 по старенькому телевизору, в маленькой, тёмной комнатке-своей комнатке....Вот уже на протяжении всего реалити-шоу ты от силу пропустила лишь несколько серий. День ото дня, каждым вечером, не считая повторы...Ты смотришь Дом-2. Я к тебе уже редко подхожу...Потому что знаю, что если я начну говорить, ты ничего не услышишь, ибо по телевизору Дом-2...Он стал неотъемлемой частью твоего существования.
А я выросла. Да, мам, не удивляйся..Я выросла, у меня появилась своя личная жизнь, свои привычки, свои вещи, своя территория...Но для тебя я по-прежнему осталась маленькой малышкой, которую ты качала на руках, кормя грудью. Ты обнимаешь меня, как и подобает, чмокаешь с любовью в щёку. Я опускаю глаза, мне больно видеть...Я не хочу, но я всё ещё подле тебя. Ты спрашиваешь, тебе кажется, что мне от тебя что-то надо...Но нет, я просто сижу и смотрю на тебя, на твои мягкие черты лица, вдыхаю твой запах. Мама...Если я покажу тебе-ты не оценишь, ты не поймёшь. Ты привыкла к своей выдуманной реальности. Жизнь для тебя-это вечные дела по дому и, единственная отрада - Дом-2, а я, я лишь тот узенький канал, через который ты изредка можешь вдыхать кислород. Тебе полюбилось "жить" через меня. А мне бы так хотелось показать тебе другую жизнь, пусть нелучшую, но в которой есть просветы, укрытия от этой однообразности. Сейчас для меня ты превратилось в маленькое жалкое животное, которое живёт лишь своими потребностями...Я жалею тебя, я люблю, но для тебя я всё тот же ребёнок, хотя переросла тебя уже на целый век...Мне хочется плакать, но я закусываю губу-этого делать нельзя, ты расстроишься,но всё равно ничего не поймёшь. На одной чаше весов кучка презрения, а на другой безграничное сочувствие...Ибо жалеть-не только удел слабых...А завтра я вытяну тебя на улицу, надо чаще тебя выгуливать - решила, что тебе надо больше гулять, не считая тех каждодневных походов в магазин - и, кто знает, может быть тогда, под хлопьями снега, кружащимися над головами, состоится наш первый и последний разговор...

Wesaus (Парижское_кафе) все записи автора

Чужой балкон. Пятый этаж. Балкон застеклён, и я осторожно отодвигаю секцию.

Ветер, холодный весенний ветер толкает меня в грудь, трогает за плечи - знакомится. Я улыбаюсь. Поёживаюсь. Перестаю мять в руках сигарету и привычно хватаю её губами. Даю нетерпеливой зажигалке вонзить в кончик её плоти свой нервный огонёк. Ф-ф-ф...

Дым, как озорной мальчишка в красном комбинезончике (когда одна лямка давно волочится за маленьким хозяином по земле), тут же убегает в узкий проём между стёклами. Ф-ф-ф...

Капля. Другая. Сигарета дёргается от этих двух попаданий как раненый фашист в кино - словно на бегу налетел на две тугие капли свинца. Быстро втягиваю руку с сигаретой к себе. Поближе. А то эти снайперы...

Ф-ф-ф... Ты знаешь, этот пепел такой смешной! Никак не хочет стряхиваться вниз. Нет, я понимаю, конвекционные потоки и всё такое. Но мне же надо стряхнуть его вниз. Зачем? Так принято.

Она умирает. Она почти умерла. Вот уже предсмертный тихий хруст корёжит остатки её тела. Какая короткая жизнь у сигарет. Ф-ф-ф...

Горячо. Глотка просит меня выкинуть её, а душа просит ещё одну - последнюю - затяжку. Ф-ф-ф... Щелчок. Короткий полёт камикадзе, которого никто не спрашивал, хочет ли он, собственно...

Вдыхаю полной грудью окончательно обнаглевший от близкого знакомства холодный ветер. Что-то ещё... Что-то самое важное я не сделал. Поднимаю глаза.

Мягкое. Доверчивое. Чуть влажное. Удивительно близкое. Небо. Я поднимаю руку и осторожно (чтобы не напугать его)... Одним пальцем... Его подушечкой... Трогаю небо.

Оно почувствовало. Отозвалось. Как-то незримо, но я знаю, что оно отозвалось. Чуть шевельнулось, что ли. Втягиваю руку обратно в проём между стёклами. На пальце, на его подушечке - капля.

Мы же с тобой знаем, что небо - одно. Едино. Я тронул его здесь, а там, у тебя, оно вдруг чуть шевельнулось (ты заметил?) и уронило одну, всего лишь одну каплю. Тебе на лицо.

Она скользнула по минутной стрелке. Сорвалась и упала на цифру "пять". Ты же знаешь, какие они смешные! Когда ты покажешь своей часовой стрелкой на эту каплю, они все внизу побегут пить чай. Зашумят чайники, зазвенят ложечки... По всей стране!..

Я скучаю по тебе.

(c) Wesaus

She_was_sleeping (Парижское_кафе) все записи автора Девочка с дрожащими руками, теребящая тонкими пальцами клочок бумаги, на котором вязь непонятных строк. Кружевная юбочка, блузочка с жабо, тонюсенький каблучок наподобие шпильки. Разлохмаченная, с оттенком безалаберности к себе, грива длинных волос, не пойми, толи рыжих, толи ещё каких. Трепещущий голосок на высокой ноте - таким, говорили, не запоёшь. Колкие высказывания, такие взрослые, но пронизанные максимализмом. Молчание, отчуждённость, минуты полной прострации. И клочок бумаги, запоминающейся своей белизной и небрежной измятостью на сплошь чёрном фоне одежды. Девочка?...
Нет, девушка...Высокая, статная, всегда с гордо-поднятой головой. Кажется, насквозь пропитана чувством своего достоинства. Взгляд светло-карих глаз, на самом деле зелёных, с вечно сужеными зрачками, цепкими. Наблюдатель. Губы, улыбающиеся не всегда, да и то лишь уголками. Но улыбка оправдывает себя. Такие тоже, как ни странно, врезаются в сознание едкими осколочками, которые при малейшем затрагивании вспыхивают взрывами воспоминаний. Эмоции, чувства - пусть не вспомнят имя, вспомнят улыбку. Сквозящее хладнокровие во всём виде: " я не ваша.." Молчаливость знаменует наблюдение. Редкие слова, тонкие фразы. И лишь клочок бумаги, теребимый изящными пальцами с такой детской наивностью неуверенного в себе существа...
Иногда одна хорошо подобранная деталь способна скрыть многое от всего мира.

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

     Был поздний час, и никого не осталось в кафе, кроме одного старика - он
сидел в  тени дерева,  которую отбрасывала листва,  освещенная электрическим
светом. В дневное время на улице было пыльно, но к ночи роса прибивала пыль,
и старику нравилось сидеть допоздна, потому что он был глух, а по ночам было
тихо,  и он  это ясно  чувствовал.  Оба  официанта в кафе знали, что  старик
подвыпил,  и хоть он и хороший гость, но  если  он слишком много выпьет,  то
уйдет, не заплатив; потому они и следили за ним.
     - На прошлой недели он пытался покончить с собой, - сказал один.
     - Почему?
     - Впал в отчаяние.
     - От чего?
     - Ни от чего.
     - А откуда ты знаешь, что ни от чего?
     - У него же уйма денег.
     Оба официанта сидели за столиком  у стены возле самой двери и  смотрели
на  террасу,  где все  столики были  пусты, кроме одного,  за которым  сидел
старик в тени дерева, листья которого слегка покачивались на ветру. Солдат и
девушка прошли  по  улице. Свет уличного фонаря  блеснул на медных цифрах  у
него  на воротнике. Девушка  шла с  непокрытой  головой и спешила, чтобы  не
отстать.
     - Патруль заберет его, - сказал официант.
     - Какая ему разница, он своего добился.
     - Ему  бы сейчас лучше с этой  улицы уйти. Прямо на патруль наскочит. И
пяти минут нет, как прошли.
     Старик, что сидел в тени, постучал  рюмкой  о блюдце. Официант помоложе
вышел к нему.
     - Вам чего?
     Старик посмотрел на него.
     - Еще бренди, - сказал он.
     - Вы  будете пьяны, - сказал официант. Старик смотрел на него. Официант
ушел.
     -  Всю ночь просидит, -  сказал он другому. -  Я совсем не сплю. Раньше
трех никогда не ляжешь. Лучше бы помер на прошлой неделе.
     Официант взял со  стойки бутылку  бренди и чистый стакан и направился к
столику, где сидел старик. Н поставил стакан и налил его до краев.
     - Ну,  что  бы  вам помереть на  прошлой неделе, -  сказал он  глухому.
Старик пошевелил пальцем.
     - Добавьте еще, - сказал он.
     Официант долил в рюмку  еще столько, что  бренди  потек  через край, по
стакану, прямо в самый верхний из тех, что скопились перед стариком.
     - Благодарю, - сказал старик.
     Официант унес бутылку обратно в кафе и снова сел за столик у двери.
     - Он уже пьян, - сказал он.
     - Он каждую ночь пьян.
     - Зачем ему было на себя руки накладывать?
     - Откуда я знаю.
     - А как он это сделал?
     - Повесился на веревке.
     - Кто ж его из петли вынул?
     - Племянница.
     - И зачем же это она?
     - За его душу испугалась.
     - А сколько у него денег?
     - Уйма.
     - Ему, должно быть, лет восемьдесят.
     - Я бы меньше не дал.
     - Шел бы он домой. Раньше трех никогда не ляжешь. Разве это дело?
     - Нравится ему, вот и сидит.
     - Скучно ему одному. А я не один - меня жена в постели ждет.
     - И у него когда-то жена была.
     - Теперь ему жена и к чему.
     - Ну, не скажи. С женой ему, может быть, лучше было бы.
     - За ним племянница ходит.
     - Знаю. Ты ведь сказал - это она его из петли.
     - Не хотел бы я дожить до его лет. Противные эти старики.
     - Не  всегда. Он  старик аккуратный. Пьет,  ни капли  не  прольет. Даже
сейчас, когда пьяный. Посмотри.
     - Не хочу  и смотреть на него. Скорей  бы домой шел.  Никакого ему дела
нет до тех, кому работать приходится.
     Старик  перевел взгляд  с рюмки на другую сторону площадки,  потом - на
официантов.
     - Еще бренди, - сказал  он, показывая на  рюмку. Тот  официант, который
спешил домой, вышел к нему.
     -  Конец,  -  сказал  он так, как  говорят люди неумные  с  пьяными или
иностранцами. - На сегодня ни одной больше. Закрываемся.
     - Еще одну, - сказал старик.
     - Нет, кончено.
     Официант вытер край столика полотенцем и покачал головой.
     Старик  встал,  не спеша  сосчитал стаканы.  Вынул из  кармана  кожаный
кошелек и заплатил за коньяк, оставив полпесеты на чай.
     Официант смотрел ему вслед. Старик был очень  сгорблен, шел неуверенно.
Но с достоинством.
     -  Почему  ты не  дал ему еще посидеть или выпить? -  спросил официант,
тот, что не спешил домой. Они стали закрывать ставни.  - Ведь еще и половины
третьего нет.
     - Я хочу домой, спать.
     - Ну, что значит один час.
     - Для меня - больше, чем для него.
     - Час для всех - час.
     -  Ты и  сам, как старик, рассуждаешь.  Может,  купишь  себе бутылку  и
выпьешь дома.
     - Это совсем другое дела.
     - Да, это верно, - согласился женатый. Он не хотел быть несправедливый.
Просто он очень спешил.
     - А ты? Не боишься прийти домой раньше обычного?
     - Ты что, оскорбить меня хочешь?
     - Нет, друг, просто шучу.
     -  Нет,  -  сказал  тот,  который  спешил.  Он  запер  внизу  ставню  и
выпрямился. - Доверие. Полное доверие.
     - У  тебя  и  молодость,  и доверие, и работа есть,  -  сказал официант
постарше. - Что еще человеку надо.
     - А тебе чего не хватает?
     - А у меня всего только работа.
     - У тебя все то же, что и у меня.
     - Нет. Доверия у меня никогда не было, а молодость прошла.
     - Ну, чего стоишь? Перестань говорить глупости, давай запирать.
     - А я вот люблю засиживаться в кафе, - сказал официант постарше. - Я из
тех, кто не спешит в постель. Из тех, кому ночью нужен свет.
     - Я хочу домой, спать.
     -  Разные мы люди, -  сказал официант  постарше. Он уже  оделся,  чтобы
уходить. - дело вовсе не  в молодости и доверии, хоть и то и другое чудесно.
Каждую ночь мне не хочется закрывать кафе потому, что  кому-нибудь оно очень
нужно.
     - Ну что ты, ведь кабаки всю ночь открыты.
     - Не понимаешь  ты ничего. Здесь, в кафе.  Чисто и опрятно. Свет яркий.
Свет - это большое дело, а тут вот еще и тень от дерева.
     - Спокойной ночи, - сказал официант помоложе.
     - Спокойной ночи, сказал другой.
     Выключая  электрический свет, он  продолжал  разговор  с  самим  собой.
Главное, конечно, свет, но нужно, чтобы и чисто было и  опрятно. Музыка ни к
чему. Конечно, музыка ни к чему. У стойки бара с достоинством не постоишь, а
в такое время больше пойти некуда. А чего ему  бояться? Да не в страхе дело,
не в  боязни! Ничто - и оно ему так  знакомо. Все  - ничто, да и сам человек
ничто.  Вот в чем дело,  и  ничего,  кроме света  не надо, да еще чистоты  и
порядка. Некоторые живут  и никогда этого не чувствуют,  а он-то знает,  что
все это ничто и снова  ничто, ничто и  снова ничто. Отче  ничто, да святится
ничто твое, да  приидет  ничто твое, да  будет ничто твое,  яко в  ничто и в
ничто. Ничто и снова ничто.
     Он усмехнулся и остановился возле бара с блестящим титаном для кофе.
     - Что вам? - спросил бармен.
     - Ничто.
     - Еще один ненормальный, - сказал бармен и отвернулся.
     - Маленькую чашечку, - сказал официант. Бармен налил ему кофе.
     - Свет яркий, приятный, а вот стойка не начищена, - сказал официант.
     - Бармен  посмотрел на него, но ничего не  ответил. Был слишком поздний
час для разговоров.
     - Еще одну? - спросил он.
     - Нет, благодарю вас, - сказал официант и вышел.
     Он не любил баров  и  погребков. Чистое,  ярко освященное кафе - совсем
другое дело. Теперь, ни  о чем  больше не  думая,  он пойдет домой,  в  свою
комнату. Ляжет в постель и на рассвете наконец уснет. В конце концов, сказал
он сам себе, может быть, это просто бессонница. Со многими бывает.

 

Эрнест Хемингуэй. 1933г.