Emilish все записи автора
Поселок Баяновка Североуральского района - самая северная точка, куда удалось мне добраться в поисках живых еще спецпереселенцев и где пришлось услышать одно из самых трагических повествований о их судьбе.Красива осень в наших северных краях. Солнечна, холодна и прозрачна. Дорога словно врезается в лес, раскрашенный осенью. Туман поднимается с гор и от реки. В воздухе студено, кажется, вот-вот заснежит. Но Покров-Уральский встречает нас все тем же утренним туманом и обещанием хорошего дня.
Местная мэрия находится в здании барачного типа и по старинке зовется в народе поссоветом. Впрочем, от смены названия власти здесь ничего не меняется. Вопрос на повестке дня всегда один: “Как выжить?”
В коридоре топится печь, с трудом согревая здание и кабинет заместителя главы администрации Покров-Уральского Екатерины Трофимовны Шихалевой. Она кутается в ворот теплого свитера и говорит со мной о Баяновке. Собственно, в ее непосредственном лице и представляется баяновская власть.

Представлять уже некого, поселок разрушается. Нет магазина, больницы, школа из средней стала девятилетней, закрыли детский сад, нет работы для молодежи.
Разговор о хлебе насущном мы продолжаем и с вошедшим в кабинет главой Покров-Уральского Владимиром Александровичем Маруновым.
- Прежде социальную сферу поселков содержал леспромхоз, - говорит Владимир Александрович, - потом произошло его акционирование, потом продажа в частные руки. Люди и поселки остались без средств к существованию.
- Как же вы живете?
- А вот так. Выживаем. За счет личных хозяйств и огородов. Наверное, это участь всех леспромхозов.
- А сколько у нас таких поселков по области?! Сначала согнали сюда миллионы людей, создавая все те же леспромхозы, бросили их на выживание в 30-х годах. Теперь, разрушив леспромхозы, бросили в 90-х. Опять на выживание, – размышляем мы вместе.
- Поезжайте на Баяновку, все увидите сами, - предлагает Екатерина Трофимовна. - Еще живы те, кого везли сюда в 30-х.
Она сама из семьи высланных. Сначала бабка ее с дедом за выживание на этой земле боролись, теперь она за жизнь Баяновки радеет.
- В город собираемся с Владимиром Александровичем, очередные проблемы решать, заезжайте на обратном пути, - предлагает Екатерина Трофимовна.
Фамилии на Баяновке в основном украинские и казацкие. В 30-е годы высланы были сюда раскулаченные крестьяне с Краснодарского края.
Ребенком с Кубани был выслан и Георгий Васильевич Скорик. В справке о реабилитации семьи перечислены все: глава кулацкого хозяйства – Скорик Василий Михайлович 1886 года рождения, его жена – Скорик Ефросинья Иосифовна 1891 года рождения, дочь – Мария Васильевна 1925 года рождения и сын – Георгий Васильевич 1929 года. Младший сын Василий Васильевич родился уже здесь в 1937 году.
- Мать рассказывала, - говорит Георгий Васильевич, - что им удалось сундук с вещами привезти, на Марусю надели все, что смогли - чтобы таким образом, вещей побольше увезти. Немного было с собой и продуктов. Привезли нас сначала в Краснотурьинск, который был тогда поселком Турьинские рудники. Женщин и детей расселили по квартирам, а мужиков увезли дальше. Как выяснилось потом, вот сюда, на Баяновку, строить бараки-дома, где были рублеными не только стены, из рубленых бревен делали пол и потолок.
- А Баяновки вообще тогда не было? – интересуюсь я.
- Что вы! Баяновка была с времен Походяшина. На старой Баяновке был рудник, где добывали железную руду. По узкоколейной железной дороге отправляли ее на Петропавловский завод.
- Я сейчас вам карту покажу, - подключается к разговору хозяйка дома Клара Сергеевна.
Меня всегда поражает, что в таких далеких селениях, затерянных где-то среди тайги, можно увидеть нечто такое, что тебя непременно удивит. Как, например, вот эта карта. Ну, скажите, откуда бы ей взяться в простом доме, у простых людей? Понятно бы в музее. В ответ на мое изумление Георгий Васильевич прячет хитрую усмешку в черных глазах под густыми седыми бровями: “Один зырянин подарил”.
И там, на геогностической и гипсометрической карте Богословского горного округа, составленной профессором Е.С. Федоровым и горным инженером В.В. Никитиным в 1894-1898 г., где отмечены на русском и английском языках значительные рудники и золотые прииски, среди прочего уже значатся железный рудник и поселок Баяновка.
- А новая, то есть наша, Баяновка, начала строиться в 30-х годах спецпереселенцами, - продолжает Клара Сергеевна. – Домики были небольшие, похожие друг на друга. В каждом жило по пять-шесть семей. Они до сих пор стоят. Одни под дачи содержатся, другие – подремонтировали, достроили, перестроили, и живут в них по сей день. Цел домик и тот, где жила семья моего мужа.
- А помните, как жили?
- Как и все, – черные глаза Георгия Васильевича светятся из-под бровей, и я понимаю, что многое останется несказанным. Этих людей научили молчать крепко и надолго.
- В первые годы почти все вымерли, - неохотно продолжает Скорик. – Был такой поселок Тонга, находился он выше, где река Тонга впадает в Сосьву. Рассказывали, что там до 1934 года вымерло 90 процентов населения, таких же, как и мы.
- Представьте себе, - вновь подключается к разговору Клара Сергеевна, - людей раздетыми, голодными привезли из теплых краев в такую стужу, лес валить. Они и леса-то никогда не видели. Многие погибли на лесоповале.
- Мать рассказывала, что ходили они в город (Североуральск) менять вещи на продукты, - это уже снова Георгий Васильевич, - но их не пускали. Матери как-то удалось у цыганки выменять кашемировую шаль на стакан крупы. В 33-34 году так умирали от голода, что не успевали хоронить, да и сил не было у голодных людей могилы копать. За поселком ров был, вот туда один татарин и носил трупы. Под мышку возьмет сразу два трупа и несет.
- Рассказывала одна из наших женщин, как в тот ров мать ее провалилась, - продолжает горькую повесть Клара Сергеевна. – Зимой ров только слегка присыпали землей, а весной стало таять. Женщина спешила и провалилась в ров, а выбраться оттуда не может. Под ногами опоры нет, только газ выходит из разлагающихся трупов. Натерпелась, бедная, кое-как все-таки выбралась, прибежала домой и рыдала, рыдала...
- Со временем коров стали держать, - вновь вспоминает Георгий Васильевич. - Одну корову на три-четыре семьи, с коровой стало легче. Взрослые все работали на лесоповале. Те, кто попали на рудник, были счастливчиками. Там паек давали хороший, а на лесоповале – только выполнившим норму. Норму же первые годы мало кто мог выполнить. Люди не умели валить лес, слабые от голода, они один за другим погибали в лесу. Мы, дети, собирали грибы, ягоды. Ловили в реках рыбу. Этим и питались. Со временем те, кто выжил, стали жить получше. А в 1937 году начались аресты. Моего отца тоже арестовали. Держали его долго, но, как ни пытали, он ничего на допросах не подписал. После побоев в НКВД он стал болеть и в 1946 году умер.
Высланные жили дружно, помогали друг другу, особенно во время войны. Такое время тяжелое было, а рабочих на лесозаводе и в леспромхозе горячим кормили. Была в поселке засолочная, там капусту квасили для всех, варили из нее борщ и в термосах носили на работу. Или нарезали женщины домашнюю лапшу и опять же варили на всех суп.
Лесозавод работал с 1937 года отдельно от леспромхоза, объединили их в одно предприятие только в 1955 году, когда по приказу Хрущева создавались совнархозы. Маленькая электростанция с паровым котлом была на руднике и на лесозаводе. Электричество в поселке было даже в войну, отключали только на ночь. До 1937 года на Баяновке был только гужевой транспорт, в 1937 появился первый автомобиль и четыре трактора “Сталинец”.
- И были телефоны, - дополняет Клара Сергеевна, - на руднике, на лесозаводе, в леспромхозе, даже в лесу. Отец мужа работал в войну на самой вершине Кумбы в сторожке, так у него даже там был телефон. И после в поселке были телефоны, а сейчас нет. Ни одного! Пожар, роды или смерть, мы ни о чем не можем сообщить в Покров-Уральский. В прошлом году четыре дома так и сгорели, пожарную не могли вызвать. Вы представляете, как сегодня целому поселку можно жить без телефона?! А нас 850 человек, 400 – пенсионеров, 250 – детей, в прошлом году родилось 22 младенца, половина - у молодых, одиноких девушек, - подытоживает статистику Клара Сергеевна.
Она слывет в поселке одной из самых грамотных. Именно к ней направила меня в первую очередь Екатерина Трофимовна Шихалева: “Она всех знает. Обо всем расскажет. Она всем спецпереселенцам запросы о реабилитации писала, справки собирала и с другими документами помогала”. Клара Сергеевна на самом деле всех в Баяновке знает. Была местной старостой. Поэтому до сих пор обо всех и обо всем хлопочет. Отсутствие телефона в поселке возмущает ее до глубины души: “Случись с кем что!..”. А меня просто поражает: в наш космический век, век интернета 850 человек вообще не имеют связи с внешним миром.
- Автобусы ходят плохо, - продолжает Клара Сергеевна, - могут идти по расписанию, а могут и нет. Вот так мы и живем.

информация
фото с сайта http://my.krasnoturinsk.ru/books/paegle/chart14.htm

Место на карте