Александр_Кулыгин (
В_свете_рампы) все записи автора
К 150-летию со дня рождения А.П.Чехова.
Благотворительные спектакли - в пользу зрителей:
"Чайка". Премьера: 14-го, 28-го и 30-го сентября, в 19.00. "Дядя Ваня" - 29-го сентября, в 19.00.
Спектакли идут в Театральном особняке (ул.Библиотечная, 23 - метро Площадь Ильича или Римская).
Вход бесплатный, но только по предварительной записи по электронной почте или телефону.
Театр "Международная Чеховская лаборатория" (Москва).
Художественный руководитель - Виктор Гульченко
Конт.телефон: 8 910 401 72 50
E-mail:
vgoultchenko@mtu-net.ru
Веб-страница театра:
http://www.kino-teatr.ru/teatr/51/
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
14 сентября была на «Чайке» в Международной Чеховской лаборатории. Ранее видела их «Дядю Ваню» и «Три сестры». Впечатление от уникальных спектаклей Виктора Гульченко и его актеров ( все они, без исключения, высочайшего класса!) идет по нарастающей.
«Чайка» ошеломляет новым прочтением. В знакомом-презнакомом тексте вдруг расслышиваются какие-то пассажи, обычно проходные, расставляются новые акценты (буквально, новые логические ударения в нескольких репликах Аркадиной превращают придаточное предложение в два самостоятельных). У Гульченко, как в лучших образцах исчезнувшего телевизионного театра, в центре – художественно слово, максимально приближенное к каждому из присутствующих в пространстве, не превышающем большую комнату, практически равном сцене.
Ключевое в спектакле слово-образ у Аркадиной. Это – «игра». Она и есть «правда», она же и идеология (которая, по-моему, не что иное, как оправдание невозможностей). Известно, что Чехов – самый безиллюзорный автор, но, пожалуй, никому ещё не удалось передать это с такой убедительностью, как Гульченко и его актерам. Спасибо!
Светлана Членова (Москва)
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Потрясена игрой Ольги Остроумовой-Гутшмидт в роли Аркадиной в спектакле Виктора Гульченко. Всех благ и творческих удач Вам!
Софья Сивак (Москва)
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Премьера «Чайки» в «Чеховской лаборатории»
статья
26 июля 2009
В Театре «Международная чеховская лаборатория» в начале июля состоялась премьера чеховской «Чайки» в постановке Виктора Гульченко. Спектакль играли на одной из самых маленьких московских площадок – на сцене Театрального особняка. Признаюсь, до просмотра у меня было твердое намерение отказаться от написания статьи: во-первых, трудно судить о спектакле по первому премьерному показу (простите за тавтологию) , а во-вторых страшила неизбежность сравнения с уже виденными постановками этой одной из самых востребованных пьес А.Чехова. За сто с лишним лет существования «Чайки» всё уже было: трагедия одиночества и неразделенной любви, муки творчества и поиски новых форм, наконец, до боли знакомое - «Я - чайка... Нет, не то. Я - актриса»...
Однако мало кто из режиссеров ставил «Чайку», как «комедию», в которой «много разговоров о литературе, мало действия и пять пудов любви». Большинство интерпретаций этой пьесы были полны сострадания к горькой судьбе Нины Заречной, вокруг неё, «чайки», вилось кружево действа – столкновение юной артистической натуры с грубым миром, крушение радужных надежд наивной и «романтической» барышни.
В своей постановке Гульченко читает Чехова «с нуля», иронически дистанцируясь от прежних прочтений чеховской пьесы. Легко соединяя драму и юмор, быт и лирику, самым естественным образом переплетая их, он создает особую атмосферу реальности происходящего. Никаких ухищрений и изысков.
Действие идет на почти пустой сцене, аскетизм оформления нарушается лишь редкими предметами, да висящем на стене спасательным кругом с незатейливой надписью «Ант. Чеховъ. Чайка». На фоне черных стен полуподвала Театрального особняка вызывающе изысканно смотрятся белые одежды персонажей - даже Маша одета в нечто белое, неуловимо напоминающее монашескую рясу. Забавно слышать первую реплику Медведенко: «Отчего вы всегда ходите в черном?» - обращенную к девушке, одетой в белое платье. И этой нелогичностью сразу же разбивается привычно ожидаемое погружение в лиризм «чеховской атмосферы». Первая часть спектакля буквально насыщена такими «несообразностями», иногда пугающе неожиданными, чаще - едва заметными, как бинокль в руках Сорина на представлении «декадентской» пьесы Треплева. Кстати, сам этот «дачный спектакль» просто апофеоз несуразности. С большой долей иронии и сарказма режиссер глумится над творением несчастного дилетанта Треплева (Александр Катин). Право, так и хочется спросить – «Виктор Владимирович, чем же Вам экспериментаторы-то не угодили? Ну, ищут они новые формы, да и пусть себе ищут…».
На мой взгляд, именно эта сцена, да ещё, пожалуй, первое появление Аркадиной, совершенно явственно определили симпатии и антипатии режиссера. Вообще-то, Гульченко жесток к персонажам «Чайки», досталось, как говорится, всем сестрам по серьгам. Вы не увидите одухотворенной, возвышенной Нины Заречной (Дарья Дементьева), нет. Просто недалекая уездная барышня, мечтающая о шумной славе и «колеснице» - так же, как нынешние девчушки мечтают о «гламуре» и светских тусовках. Какая уж там Мировая Душа… Ей «про любовь» хочется играть, а не читать скучные космологические фантазии Треплева. Да и сам начинающий литератор не вызывает ни сочувствия, ни понимания. Перед зрителями отнюдь не юный бунтарь, а инфантильный молодой человек, переполненный детскими обидами и смутными мечтаниями. Наивное желание Кости Треплева «потрясти основы» (современный театр — это рутина, предрассудок) оборачивается жалким фиаско: вместо мистически-авангардной драмы у него получается убогий фарс. Обидевшись на весь белый свет, молодое непонятое дарование капризно топает ножкой и устремляется куда-то в «высоты» ( роль «высот» отведена единственному в зале окну), предоставив Нине в одиночку пережить весь конфуз и принять на себя волну нестерпимо фальшивых комплиментов - «Браво, браво! Мы любовались» . Весьма достойно по отношению к любимой девушке ,весьма. Но вот что удивительно – даже в таком жалком виде Нина не вызывает сочувствия. Милая барышня достигла своей цели, ей всё-таки удалось привлечь к себе внимание знаменитого писателя! Умный и ироничный Тригорин (Сергей Терещук) осознает всю пошлость ситуации и заданность, предопределенность событий («случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее»). Он отнюдь не банален, просто ему отчаянно скучно. Всерьез увлечен господин писатель только одной персоной – самим собой, все остальные ему абсолютно неинтересны. Были когда-то у Тригорина и амбиции, и азарт, да прошло всё, остались только скука, лень и тоскливый романчик с известной актрисой. Увидев Нину, он было встрепенулся, увлекся, им «овладели сладкие, дивные мечты». Любовь ли у Тригорина случилась, временное ли помутнение разума, всё равно ничего это не меняет в его жизни и ни от чего не спасает.
Самая трудная исполнительская задача в этой постановке стояла, конечно же, перед Ольгой Остроумовой-Гутшмидт, играющей роль Аркадиной. Именно она стала живым центром спектакля, его движущей силой. Аркадина появляется перед зрителями, как дивная заморская птица, по случайному недоразумению залетевшая в этот скромный уголок. О, это совсем не светская львица и уж точно не пошлая кокетка; перед нами – блистательная, роскошная представительница богемы Серебряного века. Ольга Остроумова-Гутшмидт сыграла свою Аркадину в горьком и ироничном стиле трагикомедии. В первых сценах спектакля ей удавалось достичь, пожалуй, самого сложного в театре: она играла счастье, успешность, причем играла с такой убедительностью, что далеко не сразу стал понятен коварный замысел режиссера. Постепенно, шаг за шагом, словечко за словечком, раскрывалась суть изломанной и сильно потрепанной жизнью женщины. Эта небесталанная актриса в своем воображении создала некий идеалистический образ, который и воплощает с искренней самозабвенностью. Она «играет в богему» и Тригорин ей нужен как антураж - модная актриса, да без романа с модным писателем? Помилуйте, это же нонсенс! С обезоруживающей непосредственностью Аркадина превращает всех обитателей усадьбы Сорина то в статистов, то в зрителей, разыгрывая свой собственный спектакль. А несносный мальчишка, он же начинающий писатель Треплев, мало того, что не вписывается в постановку, да ещё и сам пытается устроить какой-то свой театр. Более того, он посмел предложить ей, актрисе, роль «публики в зале»! За что и был наказан – быстро, изящно и без всяких сантиментов.
Пожалуй, лишь два персонажа существуют вне ауры Аркадиной – Маша и Петр Николаевич Сорин. Не демонстрируя явно свою «отдельность», и Маша, и Сорин просто не участвуют в иррациональности общего обмана и самообмана. На редкость буднично, и оттого нестерпимо щемяще, Маша (Анастасия Сафронова) переживает свою безответную любовь к Треплеву. Крайне скупо пользуясь приемами внешней выразительности, Анастасия Сафронова просто и безыскусно передает ощущение внутренней опустошенности Маши. Ей, полностью сосредоточенной на Треплеве, непонятен эгоцентризм Аркадиной, и Маша, простая душа, тихо дистанцируется от суеты. Хозяин усадьбы, Сорин (Андрей Невраев), тоже, как и Маша, внутренне обособлен от стихии игры, затеянной Аркадиной. Он серьезно болен, и понимает, что жизни ему отмеряно совсем немного, и это знание отдаляет его от житейских страстей. Более всего страшит Сорина одиночество, он ощущает себя чуть ли не заживо похороненным в тусклом болоте деревенской жизни. Но сил уже нет, изменить что-либо в своей жизни Петр Николаевич не в силах, хотя и предпринимает редкие, безуспешные попытки: «Сейчас же подать сюда всех лошадей!» или «А все-таки в город я поеду... ». Никаких лошадей от Шамраева он, конечно, не получит, и в город не уедет. И Сорин, и Маша, и Треплев остаются в деревне, их удел – ждать и надеяться.
Вторая часть спектакля – прошло два года. Вновь все собрались в усадьбе Сорина, но игры закончились, странная комедия превратилась в драму. Резкий, демонстративный контраст двух частей. Изменилось всё и сразу – сцена погрузилась в тягучий полумрак, растерянный (или – потерянный?) Сорин ещё посмеивается, но отрешенный взгляд смертника уже равнодушно скользит по лицам, весь облик Треплева словно окутан знаком беды, и лишь Маша инстинктивно ощущает приближение катастрофы. Она по-житейски мудрая, ей, как никому, понятно, что Треплев переживает тяжелейший кризис – и проводит три дня в усадьбе, оставив на попечении няньки маленького ребенка. Увы, помочь Константину не может никто, он всё уже для себя решил.
Знаменитого финала пьесы, в котором «Константин Гаврилович застрелился», - этого финала в спектакле Гульченко нет. Сцена как будто разделена на две части невидимой, но совершенно непреодолимой стеной, за которой неподвижно замер застывший тандем - Треплев и Сорин. Враз постаревшая Аркадина черной птицей мечется у этой «стены», но преодолеть эту «стену» ей не под силам. Самые близкие ей люди, сын и брат, - уже недосягаемы, Аркадина остается с чужими, ненавидящими её людьми: с измученной ревностью Полиной Андреевной, с Машей, для которой вина Аркадиной в смерти Кости очевидна и необсуждаема… и с Тригориным, равнодушным и безразличным ко всему, что не касается его лично.
Вот такая странная получилась комедия – о том, как много в нашей жизни моментов, мимо которых мы пробегаем, не оглядываясь, о том, как забываем тех, кто нам действительно близок и дорог. И о том, как много горьких истин может сказать человеку XXI века писатель Чехов …
Рецензии на спектакли сайта Кино-Театр.РУ
Полная версия статьи находится здесь
Александр_Кулыгин (
В_свете_рампы) все записи автора
Театр \"Международная Чеховская лаборатория\".
Екатерина_Евтух (
