Novicova все записи автора





























Олонец — «большая деревня», исторический город, с мощным гостиничным комплексом «Олония», но без развитой сети туристической инфраструктуры. Здесь в Олонце деревянные частные дома, перемежающиеся с пятиэтажками (выше домов нет). Олонец сочетает многое, и порой очень разнородное. Как-то выделяется, например, расчетно-кассовый центр местного отделения Центробанка, за красивым заборчиком, с беседками на территории и сотрудницей, приехавшей к воротам на «Волге». Тут деревянные мосты на срубах, живописные речки и всё домики деревянные вдоль улиц. Вот такой словно бы типичный старинный городок Олонец со слегка оформившейся советской стандартной инфраструктурой.


С разных сторон можно приехать в Олонец. Олонец прямо-таки транспортный узел: на север уходит дорога на трассу Петербург—Мурманск (М-18), по которой ездят на Петрозаводск местные жители (чаще — чиновники) да мэр «Вася» Попов возвращается из Петрозаводска в управляемый его рукою городок Олонец, в котором и проживать постоянно у него желания не имеется. На юг дорога выходит на ту же трассу, но в сторону лежащего в полусотне километров Лодейного Поля и далее в Питер. На запад третья дорога, неуклюже для снежного Олонца называемая «голубой» (см. с. 10); она ведет в Питкяранту и Сортавалу — и далее «к братьям» в дружественную Финляндию. Чаще по этой дороге приезжают финны в Олонец, обычно даже и не ведая, что затаился на их дороге такой городок (но продолжается их незнание недолго, поскольку они обнаруживают вдруг вокруг себя очаровывающий их с первого взгляда русский город Олонец).

Вот так, залюбовавшись однажды, и приказал кто-то выстроить острог на самом «мысу», у слияния Олонки и Мегреги. С этой деревянной крепости, которой давно уже нет и в помине, и начинался этот Олонец - город мостов. Проезжаешь по Олонцу с одного конца на другой и ждешь, что там или тут, но где-нибудь обязательно надо будет пересечь хоть одну из речек. Все кружится и извивается — и речки, и улицы Олонца — и только мосты прямо пересекают водную или покрытую льдом гладь, скрепляя прочными стежками замысловатую ткань. Они сбирают разноликие грани, служа доминантами, составляющими контраст непрямому городу Олонцу.

Всего мостов в Олонце — по рассказам — восемь. Но нарочно их считать нет нужды и охоты: они преследуют человека в Олонце повсюду... кажется, они везде, и им принадлежит этот город. Город Олонец у слияния рек, вздумавший соединить разделенные природой берега.

Мосты Олонца — деревянные и каменные, среди них есть и пешеходные. Они настолько олонецкие, «свои», деревенские, что остается только надеяться, что никогда на смену этим поставленным на срубах бревенчатым мостам не придут железобетонные (такие уже есть в Олонце, и более их не требуется этому городку).

Мосты соединяют улочки и дворы с другими такими же. Соединяют и не с такими: например, с новым центром города Олонца — с гостиницей, спрятавшимся незаметным Лениным перед администрацией, улицей пятиэтажек и сквериком перед почтой. Но чуть поодаль от этих новшеств Олонца улочки снова уводят к деревянным домикам и непременно выводят на мост, за которым уже и речи о чем-то особенном быть не может. Так что единство Олонца, внутреннее и внешнее, как города — связано с его мостами.

По всей России на заре 90-х стали закрываться за ненадобностью заводские ДК, небольшие клубы, а интерес к художественным и спортивным кружка’м стал спадать. Появился разительный разрыв между райцентрами и областными городами. В областных центрах стал развиваться современный шоу-бизнес, вытесняя все прошлое; прививалась новая культура развлечений, которая была изначально «чужой», западной. В райцентрах же современная инфраструктура развлечений возникла там, где местные предприятия (обыкновенно промышленные) сумели встать на ноги, создав спрос на услуги уровня выше среднего.

Что же представляют собой «обыкновенные» города ближнего Севера? Это городки, возникшие при строительстве железной дороги и выделившиеся среди других станций главным образом за счет чуть лучшего транспортно-географического положения, которое определило возникновение в них промышленности лесного комплекса. Примерно таковы — с разными вариациями — Кондопога и Сегежа***, Медвежьегорск и Лодейное Поле. «Крайние» варианты — пришедшие в упадок Кемь и Беломорск. Олонец разительно отличается от них изначально: железная дорога Петербург—Мурманск обошла его. Только в 1974 г. здесь прошла железнодорожная ветка, соединившая эту основную дорогу с железной дорогой, ведущей из Петербурга через Приозерск и Сортавалу в Костомукшу и Юшкозеро. С другой стороны, Олонец не стал городом лесопереработки; небольшой леспромхоз да деревообработка, вынесенная из города в поселок Ильинский, во многом автономно существующий, даже отделенный административно от Олонецкого леспромхоза — вот и все, что здесь появилось. Не вышли за рамки обыкновенного набора (хлебозавод, молокозавод) и пищевые предприятия. Внутренней силой, влекшей в Олонец молодежь района, стала ПМК-2, передвижная механизированная колонна. В расчете на ее ресурсы происходило в 70-е годы «закрытие» деревень района; она строила новые пятиэтажки. Судьба Олонецкого района была предопределена необычными для Карелии возможностями развития сельского хозяйства: здесь возникли не только зверосовхозы, кстати, сегодня в основном закрытые — в отличие от понемногу работающих зерновых и картофельных хозяйств.

Олонец в 90-е годы не испытал таких потрясений, как прочие карельские города. Здесь не было упадка градообразующей лесной промышленности — Олонец продолжал ориентироваться на сельское хозяйство, обвал которого не сказался на нем так сильно. Может быть, сыграло свою роль и то, что олончане издавна рассчитывали только на собственные ресурсы; здесь не было железнодорожной мобильности населения. Поэтому, когда многие жители городов вдоль Октябрьской железной дороги занялись торговлей, вернее, специфическим ее видом — они стали возить дешевую одежду и разные «товары народного потребления» с рынков Москвы в свои города, Олонец не вошел в число такого рода городов. И сегодня Олонец понемногу выживает, развивается, совершенствуется; и «понемногу» — здесь ключевое слово. Олонец будто бы живет своей жизнью, осознает свое место и потому видит свои маленькие, тихие достоинства. Олонец бережет свою провинциальность — в прелести миниатюрности, домашней атмосферы — и сочетает ее с современной культурой развлечений. Такой вот нестандартный городок — не промышленный и не торговый, но — живой.

Олонец — удивительный город: он на 60% карельский. Понятно, что большинство олонецких карелов не говорят на родном языке, однако же путешественника непременно поражает в Олонце, с какой частотой встречающиеся здесь люди оказываются карелами!

Карельский народ состоит из нескольких этнических групп, различающихся диалектом. На севере и в средней части республики живут карьялани — «собственно карелы», которым принадлежит знаменитый эпос «Калевала». Кроме того, есть еще ливвикей — приладожские карелы; и лю(ю)дикей — прионежские. Олонецкая земля издавна была населена «ливвиками», что, кстати, еще одно отличие Олонца от ряда городов Карелии вдоль железной дороги. Интересно, что по сей день сохранилось неодобрительное отношение к жителям села Михайловское (в 30 км от города), которых называют «евреями». Село это населено «людиками».

Как и во многих национальных республиках, в Карелии в 90-х годах начался всплеск национального движения. Но размаха оно не получило: доля карелов в населении мала; многие из них не знают ни родного языка, ни традиций предков; возможно, дело и в пресловутой спокойности северных народов. Однако в Карелии есть своя особенная черта, которая предопределила интерес к карельскому языку и культуре среди современной молодежи. В Олонце есть детский сад и школа, где дети говорят на двух языках и изучают карельскую (ливвикскую) национальную культуру. В Центральной библиотечной системе Олонца показывают многочисленные книжки местных поэтов и писателей, пишущих на карельском языке; детские учебники языка и т. п. (они изданы на деньги республиканской партии националистического толка). И с гордостью говорят о возрождающемся интересе детей к национальному языку. «Вернее, скорее — к финскому...» — вот было объяснение. Близость Финляндии и интенсивность экономических контактов с ней вызвали интерес к финскому языку; а родственность полузабытой национальной культуры и финской — спровоцировали интерес к карельскому языку и культуре среди современной карельской молодежи, родители которой практически не говорят по-карельски (в отличие от бабушек). И особенно актуально это явление стало в транзитном по своему положению на Голубой дороге Олонце.

На фото - Деревянный мост в Олонце
Источник фото http://culture.karelia.ru/showphotos/90
Источник текста http://www.bravo-tour.ru/tur.php?strana=1&kurort=1...05547d0b7707faeb6493dee9d9241c
Место на карте