Novicova все записи автора
Возраст онежских петроглифов - это одна из наиболее важных и трудных проблем их изучения, требующая специального рассмотрения.
архаичности наскальных изображений мы уже убедились. Среди них нет поздних сюжетов, например сцен земледелия или скотоводства, орудий труда и оружия из металла. Они выполнены каменными инструментами и, наконец, находятся в окружении первобытных поселений. И все же определить возраст рисунков непросто.
Первоначально казалось, что онежские петроглифы появились весьма поздно. Так, К. Гревингк предполагал, что их создали карелы не ранее чем в IX веке нашей эры. По мнению Е. Барсова, они принадлежали “более развитому новгородскому племени”. Позднее крупные ученые А. М. Тальгрен, А. В. Бреггер высказали мысль о том, что часть рисунков могла появиться еще в каменном веке. Англичанин М. Биркит отнес их к эпохе бронзы, не отрицая, впрочем, возможности и более поздней датировки.
Этой темы касались и известные отечественные археологи — А. А. Спицын и В. А. Городцов. А. А. Спицын, например, писал: “...почти с уверенностью можно сказать, что олонецкие петроглифы есть какое-то отражение скандинавских, как эти — египетских, но самое заимствование могло произойти в какое угодно время железного века, вплоть до лопарской старины”. В. А. Городцов тоже относил их к железному веку, но считал, что распространение наскальных изображений начинается из Средней Азии. А. М. Ли-невский помещал их в довольно широких хронологических рамках — III—I тыс. до н. э.
Попытку надежнее и точнее решить данный вопрос сделали А. Я. Брюсов и В. И. Равдоникас. А. Я. Брюсов , опиравшийся главным образом на материалы окружающих поселений, датировал онежские петроглифы приблизительно серединой II тыс. до н. э. и рассматривал их как промежуточное звено между беломорскими— Бесовыми Следками конца III тыс. до н. э. и Старой Залавругой конца II тыс. до н. э. По В. И. Равдо-никасу, учитывавшему, помимо материалов окружающих поселений, и аналогии с южно-скандинавским “земледельческим” наскальным искусством (Богуслен и др.), петроглифы Онежского озера относятся к неолиту, но пережиточно могут заходить и в эпоху металла. В отличие от А. Я. Брюсова этот исследователь полагал, что они появились после беломорских — и Бесовых Следков, и Старой Залавруги.
При выяснении возраста онежских петроглифов ученые опирались на расположенные поблизости стоянки, будто бы безусловно синхронные им. В качестве ближайших аналогий они привлекали кремневую, а также костяную скульптуру, в частности из Оленеостровского могильника, изредка— орнаментальные узоры керамики. Наконец, использовались параллели с другими наскальными изображениями, преимущественно скандинавскими эпохи бронзы. Но стоит пристальнее рассмотреть каждый из названных датирующих факторов — и нетрудно убедиться, что ни один из них (и даже все в комплексе) не обладает достаточной доказательной силой. Не случайно рисунки относили то к неолиту, то к раннему железному веку, но чаще всего — к эпохе бронзы, то есть ко второй половине II тыс. до н. э. Если учесть, что эпоха неолита на территории Карелии, по современным представлениям, продолжалась около двух тысяч лет (середина IV — начало II тыс. до н. э.), а меди и бронзы— почти 1500 лет (начало II — середина I тыс. до н. э.), то понятно желание уточнить время функционирования изображений в пределах самих эпох. От слишком общих и приблизительных дат необходимо перейти к более точной абсолютной хронологии в пределах не тысячелетий, а как минимум столетий.
Выявление и активное изучение древних поселений, расположенных поблизости, сопоставление с искусством малых форм (скульптурки из камня, кости, рога и янтаря) и орнаментальными фигурами на глиняных сосудах, систематизация и изобразительный анализ самого петроглифического материала под таким углом зрения, специальные палеогеографические исследования — все это и дает опорные точки для разработки хронологии.
Но основной путь — выявление более надежной и четкой связи рисунков с окружающими поселениями, теми береговыми уровнями, на которых они расположены. Другими словами, следует выявить поселения, синхронные или близкие по времени петроглифам, предшествовавшие им или существовавшие после них. Именно стоянки дают образцы для датировки по методу радиоактивного углерода С-14, которые помогают установить и абсолютный возраст наскальных рисунков. В данном случае необходимо увязать рисунки, жестко приуроченные к определенному ярусу прибрежных склонов— 0,5—2,5 м над уровнем озера — с близкими по времени береговыми поселениями.
Как выяснилось, береговая линия в районе Бесова Носа не оставалась в последние тысячелетия стабильной, а постоянно перемещалась, хотя и не очень сильно. Колебание ее во многом и предопределяло расположение стоянок. Не менее существенно и то, что сами петроглифы во всех известных группах тяготеют к современному урезу воды, хотя, казалось бы, ничто не мешало их “расползанию” по пологим склонам и вниз и вверх. Большинство их выбито на высоте 0,5— 1,5 м над зеркалом воды. Еще в 30-е годы известный геолог Б. Ф. Земляков предложил датировать стоянки побережья Онежского озера с учетом их высоты над современным уровнем воды. В последние годы этот метод активно разрабатывает Г. А. Панкрушев, опирающийся на огромный новый материал. Всего по берегам Онежского озера открыто 552 археологических памятника. Десятки из них подверглись раскопкам. Получено больше 50 абсолютных дат по С-14. Датировка по высотным данным основана на извечных колебательных движениях земной коры Фенноскандии, на периферии которой находится и Карелия. Общее сводовое поднятие вызвано глубинными тектоническими процессами. Льды последнего, Валдайского, оледенения как бы придавили ее поверхность, и по мере их таяния происходило еще и интенсивное компенсационное поднятие. Но, видимо, оно прекратилось довольно рано, уже в атлантическое время, уступив место прежнему, так называемому эпейрогеническому поднятию, унаследованному из глубокой, доледниковой древности. Это затухающее равномерно-замедленное, более быстрое к центру и замедленное к периферии поднятие повлекло за собой перекос поверхности Карелии и слив озерных вод, прежде всего самого крупного Онежского, в юго-восточном направлении. Поскольку скорость поднятия уменьшалась в направлении северо-запад — юго-восток, то произошел перекос ванны Онежского озера и слив воды в сторону более медленного поднятия. Линия перекоса, по данным Г. А. Панкрушева, проходит от истока р. Свири к устью р. Андомы, а сам процесс перекоса носит равномерно-замедленный характер — и во времени, и в пространстве. Сливающиеся воды в основном стекали через р. Свирь.
В результате довольно длительного поднятия северо-западной части Онежского озера там образовалась серия последовательно понижающихся древних береговых валов и террас, как бы ступеньками нисходящих к современному берегу. Вдоль бровок этих “подвижных” берегов на высоте от 3,5 до 41 м над современным уровнем озера и располагаются многочисленные археологические памятники. Они постепенно поднимаются над урезом воды н отдаляются от него; чем выше их высотные отметки, тем памятник древнее. На юго-восточном и южном побережье, например в устье р. Вытегры или в истоке р. Свирь, наоборот, древние поселения полностью или частично размыты или подтоплены.
Исходя из выявленной закономерности, Г. А. Панкрушев с помощью формулы равномерно-ускоренного движения рассчитал прогиб ванны Онежского озера и береговых линий для всех археологических эпох — мезолита, неолита, энеолита, бронзы и раннего железного века, а затем построил график датировки стоянок, расположенных на берегах Онежского озера. В основу его легла шкала абсолютных датировок большого скопления разновременных поселений (около 40) у поселка Повенец на северном берегу. Данный график можно использовать по всей акватории Онежского озера, но эффективность его снижается по направлению к юго-востоку; не так уж велика она для побережья у Бесова Носа. Дело в том, что вследствие более замедленного поднятия диапазон высот здесь сильно сужается. Ни один памятник не поднимается выше 6—7м над уровнем воды и не отдаляется от него более чем на 70 м. Чаще всего они тяготеют непосредственно к кромке берега, в котором выделяются всего два береговых уступа. К тому же стоянки обычно располагаются на гранитных мысах, прикрытых тонким чехлом песчаных отложений. Из-за довольно крутых и длинных склонов и по причине близости открытого озера с неизбежными штормами и паводками они не так жестко, как на северозападном побережье, были приурочены к урезу воды. Наконец, разновременные поселения тут гораздо чаще наслаиваются одно на другое. Все это затрудняет, хотя и не исключает использование предложенного метода.
Непосредственно для датировки онежских петроглифов принципиально важным явилось уточнение оси перекоса и направления поднятия берегов Онежского озера. Оказалось, что Бесов Нос и его окрестности входят не в зону равновесия, как думали Б. Ф. Земляков, а затем Д. Д. Квасов, а в зону поднятия — правда слабого. Следовательно, надо попытаться выяснить взаимосвязь подвижного уреза воды и неподвижного, довольно узкого яруса прибрежных скал с петроглифами. Напомним, что они располагаются на высоте 0,5— 2,5 м над уровнем озера и лишь несколько фигур опускаются чуть ниже или поднимаются немного выше. Совершенно ясно, что наиболее благоприятные условия для выбивки рисунков существовали, когда береговая линия приближалась к современному положению, во всяком случае, не была выше чем на 0,5—1 м. В противном случае нижняя часть наскальных полотен погружалась под урез воды, а верхняя даже при небольшом волнении на озере становилась неудобной для использования.
По расчетам Г. А. Панкрушева, ярус прибрежных скал, заполненных позднее петроглифами, высвобождался из-под воды очень медленно, в промежуток времени 6,5—3,8 тыс. лет до н. э. По линии основания самой ранней в онежском комплексе фигуры беса урез воды проходил где-то 4500— 4000 лет до н. э., а в первой четверти II тыс. до н. э., перед стремительной энеолитической трансгрессией, начавшейся около 1850 лет до н. э., уровень воды был уже на 1,3 м ниже современного. Значит, время непосредственно перед трансгрессией и было наиболее благоприятным для появления петроглифов. Если учесть последующий, правда, незначительный подъем самого берега, то получится, что петроглифы высекались примерно притом же уровне воды, что и теперь.
Основным опорным пунктом при выяснении возраста онежских рисунков является знеолитическая (суббореальная) трансгрессия, начавшаяся, по Г. А. Панкрушеву, 1850 лет до н. э. Предполагаемая причина ее — изменение высоты порога стока в русле р. Свирь, соединяющей Онежское и Ладожское озера, вследствие какого-то блокового поднятия. Образовавшаяся скорее всего в районе бывших порогов “запруда” привела к стремительному подъему воды в Онежском озере до 3,2 м. Последующий спад воды шел медленно, постепенно, и лишь на рубеже нашей эры озеро приобрело современные очертания.
Начало трансгрессии позволяет нам точно зафиксировать верхнюю границу петроглифов. Они, как и самые низкие стоянки, почти сразу же оказались затопленными. Об этом красноречиво свидетельствуют энеолитические поселения, оказавшиеся неестественно высоко, на месте значительно более древних мезолитических. Время, близкое к пику трансгрессии, фиксируют энеолитические слои стоянок Бесов Нос VI, Кладовец IV и др., сформировавшиеся во второй четверти II тыс. до н. э. Поскольку последовавшая затем регрессия затянулась до рубежа нашей эры, можно думать, что традиция наскального творчества была прервана навсегда.
Гораздо труднее уточнить нижнюю хронологическую границу. Ведь пояс скал, использованных затем в качестве полотен, начал высвобождаться из-под воды довольно рано. По данным Г. А. Панкрушева, верхний ярус на 1—2,5 м над уровнем озера обнажился 6500—4000 лет до н. э. Казалось бы, уже тогда, еще до того как уровень озера снизился до максимальных отметок, могли появиться и первые фигуры. Но выясняется, что строгой связи между процессом высвобождения скал и выбиванием на них рисунков нет. Наоборот, имеет место значительный разрыв во времени.
При знакомстве с Бесовым Носом мы уже установили, что самый ранний пласт образует знаменитая “триада”. Более того, первым, скорее всего, выбит бес. Но он расположен довольно низко, на высоте 105—146 см, и мог появиться только тогда, когда уровень озера приблизился к современному,во всяком случае, не был выше чем на 1 м. А такое положение (на 1 м выше современной) линия берега занимала только около 4000 лет до н. э. Бес, таким образом, мог появиться в период 4000—1850 лет до н. э., очевидно, ближе к его середине. Ведь вода должна была хоть немного, но опуститься еще. К тому же на духовное освоение прибрежных скал и создание всего изобразительного комплекса понадобилось время. Поэтому за нижнюю границу условно можно брать вторую четверть — середину III тыс. до н. э.
Несколько иначе представляет себе развитие Онежского озера в голоцене палеогеограф Э. И. Девятова, отмечающая неоднократные колебания уровня водоема, обусловленные, в частности, и влиянием климатического фактора. Она выделяет не одну, а несколько трансгрессий Онежского озера. Самая значительная, атлантическая, начавшаяся около 5,7 тыс. лет до н. э., прошла две фазы. Наиболее сильной была первая — предположительно уровень воды поднялся тогда на 4 м, если не больше. В самом конце атлантического времени, на рубеже IV и III тыс. до н. э.,имел место новый подъем. В наиболее интересный для нас суббореальный период тоже произошло несколько подъемов и спадов уровня Онежского озера. Приблизительно 2,8—2,7 тыс. лет до н. э. наблюдался спад, а примерно 2,5—2,4 тыс. лет до н. э. — подъем, при котором вода оказалась по меньшей мере на 2—2,5 м выше современного уровня. Затем, около 2,3—2 тыс. лет до н. э., имело место очередное и наиболее сильное понижение. Во второй половине суб-бореала, примерно 1,9—1,7 тыс. лет до н. э., снова произошел заметный, предположительно на 2—2,5 м подъем.
Приведенные заключения носят предварительный характер, поскольку исследования Э. И. Девятовой еще не завершены, но они дают представление о направлении и результатах ее работы, о другой модели развития Онежского озера в голоцене. Для нас важно, что Э. И. Девятова тоже считает, что уровень Онежского озера в атлантическое и суббореальное время хотя и снижался временами, но не опускался ниже современного. Конец петроглифов, по ее данным, можно связывать с подъемом воды во второй половине суббореала, то есть 1,9— 1,7 тыс. лет до н. э., который и по времени, и по амплитуде (2—2,5 м) в значительной степени соответствует суббореальной энеолитической трансгрессии, выявленной Г. А. Панкрушевым.
Могли ли выбивать рисунки позднее, при спаде воды, последовавшем 1,4—1,3 тыс. лет до н. э.? Э. И. Девятова этого не исключает, но навряд ли такая возможность была реализована— то была уже иная эпоха. Наиболее благоприятные условия для начала выбивки петроглифов создавались при понижении уровня озера, то есть около 2,8—2,7, либо 2,3—2 тыс. лет до н. э.— примерно те же хронологические рамки, которые наметили и мы.
Конечно, проблема датировки петроглифов Онежского озера еще окончательно не решена. Точность ее во многом зависит от общей археологической и геологической изученности побережья Онежского озера, еще недостаточно полной. Кроме того, и в приведенных точках зрения остается немало серьезных расхождений, вполне понятных и объективно оправданных: одни опираются в основном на археологические материалы, другие — на геолого-палинологические и геолого-стратиграфические. А возможности их разные, отсюда и расхождения в заключительных выводах. Так, Г. А. Панкрушев в основном по расположению прибрежных стоянок пришел к выводу о равномерно-замедленном, как бы затухающем во времени и пространстве сводовом поднятии берегов Онежского озера на протяжении всего голоцена, осложненном единственной энеолитической трансгрессией с амплитудой до 3,2 м. Другими словами, он рассматривает данный водоем как замкнутую, саморегулирующуюся систему. По мнению геологов Г. С. Биске, А. Д. Лукашева, Э. И. Девятовой, колебательное по своему характеру сводовое поднятие по-разному проявилось на отдельных участках побережья Онежского озера в разные периоды голоцена, тем более, что его котловина имеет сложное строение и покоится на стыке балтийского щита и среднерусской платформы. Маловероятным они считают и блоковое поднятие в русле р. Свири, регулирующей сток из Онежского озера, как причину энеолитической трансгрессии. Но в целом проводимые исследования уже дали интересные результаты и вселяют надежду на дальнейший успех. В будущем, скорее всего, речь пойдет уже не о пересмотре, а лишь об уточнении предложенной датировки онежских петроглифов.

Ю.А. Савватеев Наскальные рисунки Карелии П-ск 1983
Источник http://www.vottovaara.ru/karelia/drevnije/petroglif/datoneg.html
Место на карте