Буриме

Мокнут листья прелые,
на траву не сесть.
Бьются клочья белые
о дверную жесть.
Ветер веток взмахами
рвется, как с цепи.
Пред ночными страхами
сердце укрепи.

Хокку-подпись

Шагай веселей!
Полон наш дом, любимый,
как этот месяц.

Четыре строфы

Лежат на полке три банана.
Казалось бы, возьми и съешь.
Но вредностью бананов мама
мне с детства проедала плешь.

Нет, что за жизнь, едрена вошь!
Лежат на полке три банана.
Казалось бы, проснулся рано
и жри бананы сколько хошь.

Но смотрит с укоризной мама,
и вот уже четвертый день
лежат на полке три банана,
и мне их взять не то что лень…

Но, братцы, вдруг они и впрямь
опасны, хоть благоуханны.
Не стану жрать я эту дрянь!!!
Лежат на полке три банана.

Туда-сюда.

Прошла бы по тем облакам,
плащом небосвод обмела.
С тобой разминулась бы там,
тебя разглядеть не смогла.
Небрежной рукой ветерка
прошла бы по тем облакам,
струилась сквозь пальцы река
и ветер ресницы ласкал,
а отблеск светила солгал
так сладко, что смерть не страшна.
Прошла бы по тем облакам –
растаяла с легкостью сна.
Ах, если бы, вечно одна,
струилась белей молока,
была высоко холодна –
прошла бы по тем облакам.

Слоговое зеркало

Достану я ноты, а стало быть, первая – До.
Дождемся субботы и вспомним азы айкидо.
Решим босиком пробежаться, хоть снег на дворе.
Ревниво за лидером следует робкая Ре.
Минутная слабость нас делает просто людьми.
Минорным звучанием тянется грустная Ми.
Фалангу не даст разорвать моя верная Фа.
Фальшиво не может звучать ни мгновенья строфа.
Соль жизни, и высшего замысла светлая соль –
Сольфеджио Солнцу диктует весенняя Соль.
Ляг в душу Вселенским простором, открытая Ля,
Лягушка-царевна, младая жена короля.
Сиртаки спляши, синих лент для волос попроси,
Сиренью прощальной осыпься, лукавая Си…

Стих на тему

Очередей и видела немало.
Когда с терпением, когда с тоской
за чем я только прежде не стояла:
за джинсами, за рыбой, за мукой,
к врачу и к парикмахеру, в сортиры
стояла, ощущая локтем связь.
Однажды пятикомнатной квартиры
московской на халяву дождалась.

Теперь стоять приходится недолго.
Прошли немыслимых хвостов года.
«Но, – говорит наряженная елка, –
пора занять и очередь туда,
куда вам всем грозит переселенье.
Вставая в хвост за хлебом и вином,
любой из вас, увы, еще с рожденья,
в пространстве ожидается ином.»

Ладонь с душой сверяю в маете.
Ну, где тут номер? Я пока в хвосте.
А впрочем, вот от этой закорючки
возможны неожиданные штучки.

Волшебные, волнующие звоны…
Холодный ветер завтрашнего дня…
Да, впереди, конечно, миллионы,
но очередь дойдет и до меня.

Слоговая лесенка

Шитье волшебное в окне,
к нему душа моя лежит.
Житье волшебное! Во сне
снежок беду запорошит.

Сонет на свободные темы

Когда любовь полнее год от года,
когда она воистину любовь –
она несёт и гордость, и свободу.
Тем слаще предаваться вновь и вновь.

Когда ты горд, когда ты вправду волен,
не тянешься в цепях под стон арбы,
когда собою и судьбой доволен –
тебе в любимых не нужны рабы.

От молний истины бегут невежды.
Но страстный разум – вытертых клише
срывает заскорузлые одежды.
Познанье открывается душе…
Как вдохновенья сладкая истома,
как влажная Земля в раскатах грома.

Стих с эпиграфом

"Искажает мир со страшной силой маленькая пакостная боль..."

Я поняла, что гороскопы врут,
что их заучивать - напрасный труд,
что сердцем мы умней, чем на бумаге...
На эту рану не наложишь жгут.

Три литра крови отдала вчера,
сегодня ворковала до утра,
узнала, что Христос не воскресает.
Вселенная, какая ж ты дыра!

Я вижу дыры в черепе твоем,
здесь заведется славный водоем
и рыбы поплывут, и даже пары
нескромно захотят побыть вдвоем.

Ну что же ты трясешься, сам не свой,
пораньше надо думать головой.
Уже созрели мысли Авраама,
молись, сынок, пока еще живой.

Стих с эпиграфом плюс туда-сюда

"Я не буду более властителем снов - передумай меня в быль"

Мои глаза заплаканы дождем,
час ожиданья скрылся к переулке.
Шаги на мостовой пусты и гулки,
а ноги говорят: домой пойдем.

Всю жизнь несла ты бред. Несла как крест.
Я думал: как тебе не надоест!
Ушли мы оба. Кто из нас - домой?
Двоится тень меж лампой и луной.

Три образа

Выпил дядя усталый и лег на траву.
Я тут, кстати, в соседнем подъезде живу.
Не волнуют его, а ведь был он неслаб,
одинокие взгляды полуночных баб.
Мелкий дождик запишет в небесный дневник:
тук-тук-тук, ты почти безнадежен, старик.

Опровергнуть стих

        Но продуман распорядок действий
        и неотвратим конец пути.
                          Б.Пастернак “Гамлет”

Невнятные, трудные споры.

Не лучше ль уйти?
Я - камень, который
кладется у них на пути?
Иль хуже – наживка, приманка,
проверка на СПИД?

“Пусть табель о рангах
не застит им совесть и стыд.
Поникли, погрязли в соблазне,
а мнят – спасены.”

А страх перед казнью
последней? А чувство вины?
Туманны вопросы в билете,
и мера темна.
А люди – что дети.

“Нет, совесть любому дана.
Желаешь идти к Нарайяме –
ступай по костям.
С такими шагами
сравняется поступь младенцев и дам?”

Равняться не надо,
кто нить выпрядает – нежней волоска?
Иная повадка губительней яда
и хлеще клинка.
Мы в долгой неволе –
легко ли без боли терпеть эту роль?

“Давно уже спутались роли,
на сцену изволь.
Слова обновляя, к ответу
притянем и зал.”

Купившим билеты
отныне никто не предскажет финал.

Терцины на тему

Дома, дома, куда ни кинешь взгляд.
Ползут автомобилей вереницы.
Любой ценой покинуть этот ад!

Но это вожделенная столица.
А главное, ведь ты здесь родилась.
Куда бежать? Кругом родные лица.

Не разорвать и не отринуть связь.
Уже дышать труднее год от года,
вбирая чад и вечных строек грязь.

Тут гонят бабки – что им до народа.
Лишь осознав нерасторжимость пут,
ты обретешь внутри себя свободу.

Тогда поймешь, как не погибнуть тут.

Подпись к фото

Ура! Настал веселый месяц май.
Из офиса сбежал Шалтай-Болтай.
Тверда его осанка и горда...
Но свалится, должно быть - как всегда!

Акростих

Надежда не оставила меня:
Единый мир приемлю не кляня.

Лакают вечность звездные щенки,
Юродивых выводят на арену,
Блюдут основы власти старики
И дряхлому царю готовят смену.

Мой диковатый, мой сторожкий Бог!
Есть правило одно: любить без правил.
Невидимого пламени ожог
Языческую кровь в янтарь оплавил.

Зову тебя… Не скажешь – не охают.
Астрологи сегодня отдыхают.

Играй в загадку или в вещий сон,
Молчи в ответ на брань или на стон,
Являя свет лишь тем, кто пробужден.

Чего желать, когда уже даны
Усталым векам – вековой сосны
Желанные смолистость и шершавость.
Об имени я спорить не решалась:
Ему сердца наивные верны.

Стих-кольцо.

в жизни странной ненормальной
уникальной экстремальной
как по стенке вертикальной
сердце мчится в небеса
и с землею не анальный
предстоит контакт банальный
интерфейс многоканальный
проапгрейдит чудеса

росчерк бережный астральный
тонкой линией спектральной
темой избранной центральной
нежно ластится к губам
или ангел маргинальный
подвернется с шуткой сальной
видно смех бесстыдно свальный
не в новинку звезды вам
в жизни странной ненормальной

Стих-образ

Обжигающие ладони,
умоляющие глаза.
В море горестей женских тонет
без остатка мужская слеза.

Он подсматривает утайкой
за нескромной парой в метро.
В волнах радостей женских чайка
омочила пеной крыло.

Рондо к фото

О мой народ, смелей вперед!
Я точно знаю – этот год
не зря назвали годом крысы.
Нам волки не страшны и лисы,
и даже старый бабкин кот.

Бегите в сад и в огород,
и в цирк, за звездные кулисы.
Ведь мы актеры и актрисы,
о мой народ!

Из рабских нор благой исход
восславит наш могучий род.
Мы под прикрытием Гринписа
над облаками вознеслися.
Мы миру радостный восход,
о мой народ!

Стих с цитатой

Наш славный батяня расстреливать любит.
А самым упертым – болтаться в петельке.
Тепло ли спалось вам, холодные люди
вчерась у Аллаха в казенной постельке?

Пять слов

Черт знает, куда мы заплыли, родная,
я плавлюсь от зноя, обуглен тоской.
Все реже тебя наяву вспоминаю,
все чаще мне снишься царицей морской.

На трон с позолотой из раковин узких
ты всходишь, ступая на узкий носок,
лениво играешь с прозрачной медузкой
и жемчуг, как слезы, роняешь в песок.

Натянут залатанный парус на рее.
Оснастка скрипит. Ветхий бриг обречен.
Черны небеса. Резкий ветер звереет.
Я с бездной морской – не с тобой обручен.

Внутренняя рифма

Skёl!
Протянувшему невидимые руны

Дерево ель наряжается в Йоль.
Темного времени светлая соль
мягкой штриховкой тушует клише,
словно пластинку заело в душе.
Смерти вра… смерти вра… смерти врагу
не пожелать не мо… лать не могу…
…лать не могу… пожелать не могу…
В Йоль поутру хорошо на снегу
резы судьбы на заре различить,
руны свои от иных отличить,
навий узор от ключей отлучить,
в складках безвременья заполучить
то, чего йотун касался досель…
В Йоль наряжается дерево ель,
сторож миров, сокрушающий смерть.
Вот бы прислушаться, вот бы суметь
в ветре ночном разобрать, как пароль
звяканье чаш под весёлое «скёль»!
Кто-то рассыпался в звездную пыль…
В память о них с нами выпей, эриль!
Крепок веков оглушительный хмель –
ставленый вёльвами праздничный эль.

---

Неверлибр о верлибре

Берег еще захолустного Тибра,
следы волчицы впечатал песок.
Крупнокалиберные верлибры
реальности мира метят в висок.
Нет народа, который не избран,
как нет не споривших об этом – двух.
Разноверлиберные калибры –
от колибри до птицы Рух –
навылет прошили древние игры.
Отвергнув родственный хлеб и кров,
изгой, скиталец, изгнанник-ибри
уходит в дым пастушьих костров.

---

Свет грозового лета

Не-бо – не-беса –
не Бог, не бесы.
Се-рдце – се рцы вещаго Зевеса
в заверти ветров грядет завет.
Грянул гром, взвивается завеса
коло врат – то Коло-врат, весь свет.
Коли врать – то Велес или Сет,
легкий слог крылатого Гермеса,
око-лесица – не око леса –
от лисицы-прелести совет.
Окоемом грозы отыграли,
око ему грезами застлали.
Свастикой свилася полоса –
лествица в святые небеса.

Стих-диалог

- Ура! Жара!
На пляж пора!

- Ну дай же, мать,
поспать с утра!

- А после будет
дел гора,
и хлынет дождик,
как вчера.

- Не доползу
и до двора.
Ведь мы с тобой,
как детвора,
всю ночь
ловили комара.
Они несносней детворы –
совсем сбесились от жары.

- Турумпурум,
тралалала!
Я без тебя
гулять пошла.

Стих-ответ

Поэты безумны, поэты опасны,
особенно в летнюю сушь без прохлады.
И я поняла твои мысли прекрасно,
мне тысячу раз повторять их не надо.

Суровые требы лохматому зверю
приносят поэты, наскучивши Фебом.
Но осенью листья печальных деревьев
найдут, как и ты, свои корни за небом.

Стих-манифест от лица мертвеца


Три часа. Завязь утра набухла, и скрытно, и мощно.
Спотыкаясь, планеты бредут по звериному кругу.
И хоть совы в разгаре привычной возни полуночной –
руны Ночи отчасти утратили вкус и упругость.
Три часа – перелом. Своры снов, словно гончие, в мыле.
Лижут спящим срамные места иль скулят после драки.
Или плоть на куски разрывают, космической пыли
предавая излишки – и сыщет ли ангел во мраке
шкурку мертвой души, утолившей голодного духа?
Отвлекая созвездья бессонные сказкой про это,
потяну небеса за лохматое темное брюхо
и затычусь в молочные, сладкие капли рассвета.

Ода лесу

Они глядят немного исподлобья,
напоминая странностью своей,
что мы и наши судьбы - лишь подобья
иных, давно разыгранных страстей.

Листва нам так к лицу - наряд неброский.
Послушно вторим смене зим и лет:
Шуршит негромко девушка-березка,
к ней вечно тянет кисти клен-поэт.

А в мире незаметных превращений
по капле, скупо падают слова,
теряясь в тишине. И в дождь осенний
не отзовется на шаги листва.

Но каждому из нас дано мгновенье:
мы выпрямляемся под стать сосне,
забыв про неизбежное паденье,
стремимся к неизменной вышине.

Но и тогда, вкусив бессмертья дольку,
мы снова в сутолоке спешных дней
так преданы душой листве недолгой,
что умереть готовы вместе с ней.

Четыре строфы "Прости меня"

Прости меня,
ты гонишь вздор,
В нем нет стержня -
сплошной позор.

Ты не поэт,
прости меня,
недолог свет
твой без огня.

Твой стих – фигня
и бред, друг мой,
прости меня –
пора домой.

Да, эгоист
я и свинья!
Пишу в black list…
Прости меня!