КЭШЛС (Старая_тетрадь) все записи автора

Про кэшбэк на банковских картах сейчас знают практически все. А про кэшбэк-сервисы до сих пор многие не слышали. Или слышали краем уха и не используют возможности, которые они дают. А зря.
Дальше!

Anamika (Старая_тетрадь) все записи автора

"Ребенку нельзя говорить плохо о ком-то из родителей – ведь он-то знает, что произошел из обоих… Говоря плохо о моем отце или матери, ты говоришь плохо о половине меня."

© Полина Гавердовская

Anamika (Старая_тетрадь) все записи автора

 

Люди когда–нибудь станут братьями и снова начнут с Каина и Авеля.

Лец.

Hooker (Старая_тетрадь) все записи автора Одну мою знакомую девочку звали Элла. Ну, она была не очень взрослая. Скажем прямо, ей и шестнадцать-то было еле-еле. Она очень часто гуляла по родной Москве - действительно здесь родилась, и я, как любая лимита, ей страшно завидовал по этому поводу. Впрочем, мне тогда было около тринадцати, так что - было можно.
Не знаю, зачем она повсюду таскала меня за собой. Помню только, что она всё время бегала по переулкам с сигаретой в зубах и волокла меня за руку от усадьбы к усадьбе: "А вот здесь жили князья Харитоновы, ещё в четырнадцатом веке, видишь, даже флигель остался, где младшенькая повесилась, Люсенька..." Разумеется, всё было не так. Ни о каких князьях Харитоновых четырнадцатого века я после не слышал ни разу, да и усадьба эта была типичным новоделом. Однако, Элла выпаливала очередную вдохновенную тираду и тащила меня к следующему ничем не примечательному дому, где снова начиналось: "В тысяча пятьсот двадцать седьмом году холоп Гришка был запорот до смерти вот на этом самом дворе за то, кажется, что спёр приличный шмат сала у купца Евстафьева..." А между тем, этот дом был построен чуть позже смерти Сталина - здесь находилась какая-то конторская шелупонь, но в детали мне вникать не хотелось: Эллочка тащила меня сквозь поток машин к очередному бессмертному памятнику.
Так мы проводили день за днём. Потом, когда темнело и нельзя уже было отличить первое от второго, а ангела от кабацкого поэта, мы тихонько плелись домой, в скромный и тёплый бункер, а по дороге Элла шептала мне всё более и более потрясающие истории из жизни принцев, королей, министров... Я слушал и благоговел. Слушал и запоминал. Слушал и не верил ни капли. Но даже теперь не сумею так, как она.
А однажды ночью к нам в окно постучались. Я выполз тихонько, стараясь не разбудить Эллу, и отпёр дверь:
Читать далее

_Der_fallende_Engel_ (Старая_тетрадь) все записи автора

 

хочу

 

Hooker (Старая_тетрадь) все записи автора "До смерти два шага и тридцать километров, загадочно вдали мерцают фонари, в ушах звенит от яростного непоседы-ветра, до смерти - два шага, три года - до зари..."
- Блядь.
Он скомкал листок и выкинул в окно.
- Блядь, что за говно-то!
Следом за листком полетел левый ботинок.
- Какая-то хуйня в голову лезет, ничего приличного, блядь... От недоёба, наверное, вдохновения нет. Сука, что ж за жизнь-то такая: сунул в человека хуй - и вот тебе душевная гармония вместе с покоем и вдохновением. А не сунул - и вот тебе страдания вместе с новоприобретёнными экзистенциальными парадоксами и комплексами. Любовь - вот как они говорят. Да какая, блядь, нахуй, любовь?!
И правый ботинок прорезал лакированным носом вздувшиеся обои.
- Любовь, блядь. Поёбка - вот как это называется. И выходит дело, что всё их сраное творчество - это сперма души. Или, скорее, разума: у души поллюций не бывает. Да и похую, если бы хоть так. Смегма какая-то засохшая вокруг. И вся бумага в доме, блядь, перемазана этим подзалупным творожком сознания. Ну что за хуйня-то, в самом деле...
Он рухнул на шаткий диван, закурил и уставился в потолок.
- Вот, например, пауки. Они же охуительные создания. Всю жизнь плетут эту ебучую липкую гадость - и ведь не просто так плетут, а чтобы питаться. А питаются они, чтобы жить. И всё понятно. И ничего придумывать не надо. А что самое главное - у них у всех эта липкая хуйня абсолютно одинаковая. Никто не плетёт паутину из говна или, там, к примеру, из иридия - нихуя! Все её плетут из одной и той же неведомой поебни, блядь! И никакого тщеславия и погони за статусом. Просто, блядь: сплёл - сожрал. Всё! Нихуя больше не надо! И это заебись, когда так происходит. Только не заебись, что они по потолку у меня бегают, вот это совсем не заебись.
После десяти секунд тщательной артиллерийской наводки окурок вернулся обратно, заставив поэта забавно махать руками и грязно материться.
- И снова хуйня. Нет в жизни счастья, блядь.
В дверь постучали.
- Идите на хуй, - злобно прошептал поэт.
В дверь настойчиво постучали.
- На хуй, я настаиваю, - поэт выглядел раздражённым, но шептал всё так же тихо.
- В дверь постучали ногой.
- Ёб твою мать! - раздалось из-за ДСПшной развалины, что коротала свой век без глазка, но с замком.
- Ты кто такой? - поэт немного подумал и добавил: - Чего тебе надо? - затем ещё чуть-чуть поразмышлял и подытожил: - На хуй иди.
- Участковый я. Пиздить тебя буду сейчас. А не откроешь - вынесу на хуй твою разъёбу деревянную!
- Это не дерево, это ДСП. Мудак ты, а не участковый, если дерево от стружки отличить не можешь.
- Да мне решительно до пизды, из чего эта залупятина состругана. Открывай давай, если порчи имущества не хочешь.
- Хуй тебе.
- Открывай, говорят тебе, а то хуже будет!
- Это отчего же мне хуже-то должно быть? Вы мне угрожаете, так, что ли, получается?
- И вовсе я не угрожаю, помилуйте! Просто предупреждаю, а то у меня нервная система расшатана, я ж не по злому умыслу, а по случайности могу такое учудить - конфуз случится, и Вам, и мне - неприятность.
- Это Вы верно. Это Вы правильно всё. Ну заходите.
- Так я бы зашёл. Вы бы открыли.
- Я бы открыл, коли бы уже открыто не было. На себя дёргайте.
- О, и вправду! - дверь податливо распахнулась, обнажив верхнюю петлю.
- Ну здравствуйте. С чем пожаловали.
- Говорю же, участковый я. Пиздить буду.
- И за что, позвольте полюбопытствовать?
- За оскорбление. При исполнении.
- А изначально Вы зачем пришли?
- Пиздить.
- За что?
- За оскорбление. Должностного лица. В погонах, - и участковый указал на погоны обеими руками.
- Ага. А если бы я Вас не оскорбил?
- Ушёл бы. Подобру-поздорову. Но ты же оскорбил.
- Да. Это маху я дал.
- Махуя, махуя. На, - ударом мастера поэт был повержен навзничь, - а ты чем занимаешься-то по жизни?
Читать далее

Anamika (Старая_тетрадь) все записи автора

"Я сидел дома и производил переоценку ценностей. Мне никто не мешал.
Слева плотной стопкой лежали ценности, которые срочно следовало переоценить. Справа лежало несколько ценностей, которые я не собирался переоценивать. С ними было все ясно.
Я брал этикетку, зачеркивал крестом старую цену, а сверху ставил новую. Таким образом у меня получилась стопка старых ценностей с новой ценой. Однако принципиально ничего не изменилось. Мне это не понравилось, и я сорвал этикетки. Теперь выходило, что ценности вообще не имели цены.
Тогда я выбросил эти ценности в окно. Они летели, как бумажные голуби, в самых разнообразных направлениях. Прохожие их ловили и прятали за пазуху.
Мне так понравилось выбрасывать ценности, что я выкинул и все остальные тоже.
- Теперь я свободен от предрассудков! - сказал я удовлетворенно. - Свобода - величайшая ценность.
И я тут же выбросил свободу в окошко. Она упала на асфальт и больно ушиблась. Прохожие обходили ее молча, делая вид, что ничего особенного не произошло. "

Александр Житинский.ЦЕННОСТИ.

 

 

-изнанная- (Старая_тетрадь) все записи автора -Кто я без тебя? Что я без тебя?

-смешная девочка с веснушками запуталась в наушниках плеера, подавилась слезами, поправилась на два килограмма, получила пятёрку...

-Кто я с тобой?

-да всё то же самое...

вот только с тобой я самая счастливая смешная девочка с веснушками запуталась в наушниках плеера, подавилась слезами, поправилась на два килограмма, получила пятёрку...