Есть зимой в Париже такие места, где как‑то особенно холодно. Сколько ни пей крепких напитков, кажется, будто пурга насквозь продувает бары. Надвигается ледниковый период. Даже в толпе пробирает колотун.
Я все делал правильно: родился в хорошей семье, учился в лицее Монтеня, потом в лицее Людовика Великого, получал высшее образование в институтах, где вращался среди интеллигентных людей; я приглашал их потанцевать, находились и такие, что давали мне работу; я женился на самой красивой из всех моих знакомых девушек. Почему же здесь так холодно? В какой момент я дал промашку? Я ведь хотел только доставить вам удовольствие, а мне не так уж трудно было соответствовать. Ну почему я не имею права жить как все? Почему вместо простого счастья, которым меня поманили, мне достались одни сложности и раздрай?
Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал. Я шагаю, как автомат, по улице Искусств – по улице, где умер Оскар Уайльд, совсем как я. Иду в ресторан, где ничего не ем. Метрдотели обижаются, что я не притрагиваюсь к блюдам. А вы много видели мертвецов, которые доедают горячее и облизываются? То есть все, что я пью, я пью натощак. Что хорошо: быстро пьянею. Что плохо: наживаю язву желудка.
Я больше не улыбаюсь. Это выше моих сил. Я умер и похоронен. У меня не будет детей. Мертвецы не производят на свет потомства. Я мертвец, пожимающий руки знакомым в кафе. Очень общительный мертвец и очень замерзший. Я, наверно, самый грустный человек, которого я встречал на своем веку.
Зимой в Париже, когда температура падает ниже нуля, человеку позарез нужны зальчики в глубине кафе, где свет горит всю ночь. Там, забившись в стадо, чтобы никто не видел, можешь наконец начать дрожать.
я приравниваю себя к нулю
среди серых холодных стен.
голову прислонив к рулю,
умирает вчерашний день.
голову на твое плечо -
сценарий предельно прост.
целую тебя горячо
через тысячи верст.
Украшения, шмотки, твой парень, моя семья,
Да пошли все, правильно, ты и я.
Поцелуи в шею, висок или между глаз,
Солнце падает только чтобы взойти для нас…
Только, нет, надоело, может быть, ни к чему,
Ты меня понимаешь. А я тебя – не пойму.
Ты меня полюбила. А зря. А я нет – поверь.
Видишь дверь. Я уйду сейчас в эту дверь.
Ты меня полюбила. И что? Может, влюблена.
А за МКАДом вообще разваливается страна.
И она ни тебе, ни мне, ни себе не нужна…
хочется быть где-нибудь, но не здесь.
быть с кем-нибудь, но не с ними.
хотя бы день, даже можно не весь,
быть очень своим перед очень чужими
хочется помнить кого-нибудь, но не их,
здороваться с кем-нибудь, но не с ними,
чтобы мир изменился и на время затих,
и мечты перестали казаться пустыми
хочется быть кем-нибудь, но не собой,
думать о чем-нибудь, но не об этом,
и на чей-то вопрос непростой
быть единственным верным ответом
Юбоккороче, чем вМоскве, яневиделаникогда. Вполнеестественно, что встранекрайностейдолжнопроживатьмножестводевушек,считающих, чтоюбкеположеноеле-елеприкрыватьтрусы.Дажеприминусовойтемпературе.
Пока мой безумный город глотает смешные сны,
И стелет сердцами кленовыми шумные улицы,
Господи, прошу тебя, застегни мою душу на все пуговицы,
Чтобы мне совсем не выветриться до весны...
Тот, кто уезжает - ему всегда легче_проще. Потому что тот, кто остается все время находит за что ухватиться: вот эти же улицы, но в них нет этого человека, вот ваша песня, но ты не знаешь слушает тот человек или нет, не будет больше никакиих сообщениях, совместного смеха. Уехавший всегда надет чем заняться в другом городе, а ты так и будешь сидеть в пустоте и думать о том "да кому я теперь нужен".
Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…
А вот если бы на свете жили не 2 пола, мужской и женский, а, например, целых 5!
И что бы спасти человечество от вымирания, нужно было бы собраться впятером.
Ну, а если первый заболел, второй опоздал, 3 перепутал пароль при явке, а четвёртый просто передумал… получается, что к любви готов только пятый. Но что же он может один?
Как всё-таки здорово, что есть только мужчины и женщины.
Люди коллекционируют города: получают визу, фотографируются на фоне достопримечательностей, едут дальше. Города коллекционируют людей: хватают зазевавшихся на фоне достопримечательностей туристов за сердце и уже никогда от себя не отпускают.
холодный город, упрямое дежавю от встреч и невстреч, от привкуса суеты,
от всех попыток заботиться и беречь всех кто увы не ты, почему не ты,
холодный город, искристый с утра рассвет втыкает в небо лучи под прямым углом
проснувшись босые ступни укутать в плед, спуститься за кофе, порезаться о стекло,
холодный город. не твой и не мой, а так - случайное перепутье для двух дорог
меж парой коротких и злых проведенных тобой атак, ты успеваешь сказать мне - я так продрог
ты говоришь - я стою здесь совсем один, и лед не греет ладони, а только жжет
я наливаю тебе то коньяк, то джин, бокал твой греется. ласка тупым ножом.
ты говоришь, я слушаю и смотрю, а нежность в ладони бабочкой глупой спит.
невстречи и встречи придуманым дежавю в краткой истории бывших не по любви