NADYNROM все записи автора Тина Мадотти стала одной из первых женщин-фотографов XX века. При этом она стала коммунисткой – искренней, страстной, целиком посвятившей себя и свое искусство делу революции. В Мексике Модотти подружилась с Диего Риверой, Хосе Ороско, Давидом Сикейросом. Именно ее фотографии, запечатлевшие их монументальные росписи, принесли этим художникам мировую известность.

Будет время, посмотрю, что можно найти на английском. А пока только то, что нашла сейчас на скорую руку.




Ассунта Аделаида Луидже Модотти родилась в городе Удино на севере Италии около 1896 года. Точная дата рождения неизвестна. Ее подруги называли разные цифры. Сама она почему-то этот вопрос обходила. Возможно, ее не устраивал день или число.
Тина была второй из шестерых детей.
Некоторое время семья Модотти проживала в Австрии, куда выезжал на заработки отец, Джузеппе Модотти, владевший достаточно редкой на те времена профессией автомеханика. Вернувшись домой и вновь потеряв работу, он, как и десятки тысяч других итальянцев, вынужден был податься на заработки в США, со временем осев в Сан-Франциско.
Тина осталась дома с матерью-прачкой, обреченная на бедное, голодное детство. В десять лет она поступает на ткацкую фабрику с двенадцатичасовым рабочим днем и мизерной зарплатой, на которой в течение нескольких лет держится существование ее семьи. В пятнадцать лет попадает в полицию по обвинению в проституции. Еще через четыре года, в 1920 году, отец, работавший в мастерских Фриско, сумел поднакопить денег, и помочь своей девятнадцатилетней дочери, сменившей череду католических имен на звучное "Тина", перебраться к себе в Америку. Здесь она по-прежнему работает на ткацкой фабрике.
Через некоторое время ей удается устроиться портнихой в модное ателье, в котором Тина знакомится со своим первым мужем, французским художником Робо де Л'Абри. Для своего первого избранника Тина навсегда осталась прекрасным ангелом, красавицей из сна, которая никогда в жизни не держала в руках ничего тяжелее цветов.
По его инициативе Модотти неожиданно попадает на кинопробы в Голливуде. В течение года юная итальянская эмигрантка с успехом снимается в трех приключенческих мелодрамах ("В тигровой шкуре", "Скачки со смертью" и "Я могу понять", о которых теперь знают только благодаря участию в них Тины Модотти). Казалось, эта девушка наконец-то нашла себя, можно было успокоиться, однако актерская профессия, популярность, и сама атмосфера телестудий Голливуда очень скоро начинает вызывать у нее резкое неприятие. Ее жизнь усложняло и то, что Робо явно уступал ей и в таланте, и в успехах. Всем было ясно, что долго этот брак не продержится.
Но именно в голливудских студиях Тина знакомится с выдающимся фотографом-экспериментатором Эдвардом Вестоном.
Он давно разошелся с женой, был одинок и в меру циничен, считал любовь разновидностью пьянства - и вдруг на грани зрелости и старости обрел ту, которая изменила его представления о женском совершенстве.
Тина скрывала от Вестона, что она замужем. А Робо, разумеется, не знал, что у Тины появился друг. На одном из светских раутов в Голливуде Эдвард случайно познакомился с Робо. Мужчины разговорились и как-то незаметно перешли на модную тогда тему "ню". Робо рассказал, что его жена терпеть не может, когда ее просят позировать обнаженной, а Вестон - что его подруга не только обожает такой вид позирования, но еще сама же подбивает его на рискованные эксперименты. Вестон заключил, что его знакомый по уши влюблен в некое слабое, безвольное небесное создание. А Робо понял, что фотограф переживает удивительный роман с немолодой экстравагантной особой.
В общем, эта история могла бы закончиться очередным банальным разводом, если бы однажды муж-художник не предложил своей жене путешествие в Мексику. Та же мысль пришла в голову и подруге фотографа.
Только на вокзале Вестон узнал, что его любовница - жена его милого знакомого. Но Робо де Л'Абри Ричи так и не представился случай разочароваться в своем нежном ангеле. В одном из мексиканских селений он заразился черной оспой и умер. Вместе с ним в небытие канула и молчаливая тоскующая старлетка Тина Модотти, а в Мексике осталась эмансипированная подруга надменного фотографа Вестона.



Фотография Тины Модотти, сделанная Э. Вестоном

В начале двадцатых годов мексиканская республика еще жила отголосками и энергией недавней буржуазно-демократической революции, в ходе которой армии крестьян-пеонов сбросили диктатуру Порфирио Диаса а затем, режим генерала Уэрты. В стране шла непрестанная вооруженная борьба за власть между различными кланами и группировками, на фоне которой стремительно росло, развивалось рабочее коммунистическое движение. И характерной особенностью этого подъема стал небывалый расцвет революционного искусства, самым тесным образом связанного с борьбой мексиканских рабочих.
Тина уговорила Вестона остаться с ней в Мексике. Эта дикая страна с красно-коричневыми горами и сказаниями о летающем боге-мужчине - полуптице, полузмее по имени Кецалькоатль - потрясла Тину. Она поверила индейским легендам о том, что в этой стране женщина тоже может стать богом. Тина менялась, и Эдвард не мог этого не почувствовать.
По воспоминаниям мемуаристов, к Вестону приехал его сын от первого брака Чандлер; по утрам все трое поднимались на плоскую крышу дома и, сбросив одежды, с хохотом и визгом носились по крыше, пока не падали в объятия друг друга. Возможно, отец и сын делили прекрасную Тину. Впрочем, свидетелей не было...
Как змея сбрасывает кожу, Тина теряла старых друзей и заводила новых. Среди ее поклонников появились художники - толстяк Диего Ривера, худой как спичка Давид Альфаро Сикейрос, она подружилась с поэтом Хосе Клементе Ороско.
Она стала ходить без чулок. Появлялась в высшем обществе в крестьянской обуви, вместе с мужчинами, не стесняясь, курила на улицах, посещала принадлежавший брату знаменитого Ороско единственный в те годы мужской ночной клуб "Эль-Лирико", где показывали женский стриптиз.
В это время в Мексике начинается формирование особого направления художественного монументализма, основатели которого, художники Ороско, Сикейрос и Ривера, опираясь на художественные традиции коренного индейского населения, социальную графику Хосе Гваделупе Посады и парижские веяния модернизма, создали замечательную школу революционной живописи. В своем творчестве они отдавали предпочтение настенным росписям, и монументальные фрески художников-муралистов (от испанского mural - стена), благодаря своему злободневному революционному сюжету в сочетании с блестящей техникой, широко использовались для массовой пропаганды социалистических идей. В самый короткий срок монументалисты революционизировали все мексиканское искусство. Их объединение - "Синдикат революционных живописцев, скульпторов и граверов" был одной из основных групп, на основе которых образовалась Коммунистическая партия Мексики, а его уникальная газета "Эль Мачете", основное место в которой занимала революционная графика, становится официальным партийным органом.
Поселившаяся в Мехико Тина уже после самого первого знакомства с мексиканскими коммунистами навсегда связывает себя с революционным движением. В 1923 году она впервые принимает участие в мексиканской рабочей демонстрации в защиту Сакко и Ванцетти, после чего вступает в Антиимпериалистическую лигу, а затем уже сама принимает участие в организации Итальянской антифашистской лиги в Мексике.
Формирование левых политических взглядов сразу же оказывает влияние и на художественное творчество Модотти, которая, будучи в течение нескольких лет ученицей и моделью Вестона, вскоре становится самостоятельным фотографом. Занимаясь художественной фотографией, она начинает заменять абстрактный сюжет своих снимков социальной тематикой. При этом, используя и развивая новаторскую технику Вестона, Тина добивалась особо реалистичного эффекта, устанавливая максимальную резкость кадра, тщательно продумывая художественные композиции и выбирая для снимка самые неожиданные ракурсы. В результате нескольких лет ее работы были созданы разнообразные по тематике классические образцы революционной художественной фотографии.
Модотти экспериментирует с самыми разными жанровыми направлениями. Делает снимки мексиканской бедноты, пеонов, рабочих, женщин-крестьянок - на выжженных солнцем проселочных дорогах, в пулькериях и трущобах Мехико и в пакгаузах американских нефтяных компаний.



Т.Модотти. Жительница Теуантепека с расписной миской на голове, 1929

Фотографирует настенную живопись мексиканских художников, и именно по этим ее снимкам мир впервые воочию знакомится с росписями Риверы и Ороско. Тина снимает коммунистические митинги и демонстрации, делает фотопортреты рабочих активистов и создает замечательные по своей стилистической лаконичности и колориту "революционные натюрморты" - причудливые художественные композиции, сочетающие в себе символы движения трудящихся - серп и молот, с наполненными до отказа патронташами, сомбреро, деками и грифами гитары. Эти контрастные выразительные снимки публиковались на полосах "Эль Мачете", распечатывались, и использовались в качестве листовок и плакатов в Мексике, США, Латинской Америке и Европе.




Потом разразился скандал. Изображение голой Тины украсило стену Сельскохозяйственной академии в городке Чапинго. Возбужденные студенты толпой валили к академии, чтобы увидеть голую Богиню. Фреску создал Ривера. Сразу же поползли слухи об их романе.
Тина чувствовала себя королевой. Про нее стали шептаться. Одни благоговейно, другие - с презрением. Люди попроще называли ее "сержантским десертом". Простые женщины, завидев ее с фотокамерой на улице, спешили перейти на другую сторону, лишь бы не попасть в ее объектив. Зато друзья рассказывали про нее легенды.
Когда Вестон это заметил, было уже поздно. Он узнал, что у него есть соперник. Ему не оставалось ничего другого, как уехать обратно на родину, в Сан-Франциско. Новым избранником Тины оказался художник и гравер Хавьер Герреро - бунтарь, похожий на древнего ацтекского бога, ведущий художник-график газеты «Эль Мачете», один из основателей "Синдиката революционных живописцев" и мексиканской компартии. Он не увидел в ней ни неженку, какая предстала пред Робо, ни простушку, за которую принимали Тину родители, ни художницу, каковой ее увидел Вестон. Он видел фанатичного, как и он сам, человека, готового пойти за новым триединым богом, имя которого было Карл Маркс, Ленин и Сталин.
Экспериментируя с техникой и композицией художественной фотографией, Модотти в своем творчестве полностью основывалась на отображении социальной действительности, что придавало ее снимкам особенный сюжетный реализм. Пабло Неруда вспоминал, что фотографии Тины оказали существенное влияние на многие работы художников-монументалистов, которые находили в них сюжеты для своих картин и фресок.



Т. Модотти. Диего Ривера и Фрида Кало на майской демонстрации, 1929

В это же время Модотти вступает в Коммунистическую партию Мексики и начинает работать секретарем в "Эль Мачете", куда ее приглашает Хавьер Герреро.
"Все кто работал с Тиной, отзывались о ней только с похвалой. Ее не только хвалили, ее любили. Ее любили за самоотверженность в работе. Для нее не существовало понятий день и ночь. Почти все, что она зарабатывала, она отдавала на нужды партии или антифашистской лиги, оставляя себе только на самые необходимые расходы", - писал Ю. Погосов. Молчаливая, замкнутая в себе Модотти могла сутки напролет заниматься обыденной партийной работой. Зачастую она даже после настоятельных просьб отказывалась покинуть помещение редакции, мотивируя это тем, что никто не управится с печатной машинкой быстрее и лучше ее самой - "потому, что у меня самые сильные и быстрые пальцы". Еще бы, ведь эти пальцы были закалены тысячами часов работы с вибрирующей ткацкой нитью. Тина с готовностью шла на жертвы.
Вне всякого сомнения, именно подлинная революционная идейность Тины, проявлявшая себя не в декларативной форме, на словах и в заявлениях, а в самой разнообразной и серьезной практической деятельности, и позволила ей достичь высокой выразительности своих фоторабот. Художественное творчество Модотти имело чрезвычайно глубокую мотивацию, притом, что в его основе отсутствовали традиционные для художника ее общества стимулы: стремление к популярности, достатку, равно как и желание выразить себя в "чистом" искусстве. Тина снимала жизнь такой, какой она есть, чтобы показать - она не может, не должна быть и оставаться такой - черно-белой. И она вкладывала в свои снимки все свое умение и убежденность, чтобы придать им побудительную силу, добиться, чтобы они никого не оставили равнодушными.
В 1928 году Диего Ривера, ранее уже писавший с Модотти богиню плодородия на стенах Национальной школы земледелия в Чапинго, вновь изобразил ее на своей знаменитой фреске "Раздача оружия рабочим". На ней Тина с пулеметной лентой в руках стоит рядом с художницей Фридой Кало и кубинским революционером-эмигрантом Хулио Антонио Мельей.
Мелья, известный деятель международного комдвижения, лидер революционного студенчества, "первый апостол социализма на Кубе", - как впоследствии назвал его Фидель Кастро, скрывался в Мексике от агентов кубинского диктатора Мачадо, и познакомился с Тиной в редакции "Эль Мачете". Мелья без памяти влюбился в Тину. Его не остановили ни слухи об оргиях на крыше с белокурым американским фотографом, ни рассказ о ее романе с печатником Хавьером, ни изображение голой Тины на стене академии в Чапинго. Их близкие отношения продолжались почти два года. Модотти выполнила несколько прекрасных фотопортретов Мельи, которые были показаны на ее персональной фотовыставке, организованной мексиканской компартией в 1928 году.



Несколько месяцев спустя Хулио Антонио Мелья был застрелен наемным убийцей на одной из улиц вечернего Мехико, на глазах у Тины.
Тина была раздавлена горем. Однако полиция обвинила в соучастии в убийстве именно ее - нашлись косвенные улики. Главной из них было знакомство с неким Витторио Видалли. В СССР его знали как Карлоса Контрераса, в Германии и Франции - как Эннеа Сорменти. О нем ходили разные слухи. Говорили, что он свободно посещает Совдепию, что он желанный гость в одном из самых страшных мест СССР - на Лубянке.
Полицейские считали, что именно он убил Мелью. Тому были свои причины. Поговаривали, что уродливый и грубый Витторио был безнадежно влюблен в Тину, однако разборчивая красавица предпочла Антонио Мелью.
После гибели Антонио Тина оказалась в полной изоляции. Одни от нее отвернулись, с другими она порвала сама. С Риверой - потому что он согласился выполнять правительственные заказы, с Ороско - потому что он содержал частный ночной клуб.
В октябре 1930 года Тина поддалась на уговоры Видалли и приехала в Москву,
укрываясь от преследований мексиканской полиции. Она забирает с собою любимый фотоаппарат, но никогда больше не сделает на нем ни одного художественного снимка.
В Москве Модотти снова встретилась с Хавьером Герреро. В смятении Тина предложила ему начать все сначала, но суровый индейский вождь не простил измены. Тина впала в депрессию.
Витторио познакомил ее с видными огэпэушными чинами. Она прошла проверку пятого отдела ОГПУ, и ее сочли достойной хранения тайн государственной важности. Но по «требованию партии» и для выполнения ряда секретных поручений ей пришлось официально стать женой Видалли.
Тина Модотти становится сотрудником центрального отделения МОПР - Международной организации помощи борцам революции, работает вместе с личным секретарем Ленина Еленой Стасовой и вскоре назначается на должность консультанта Коминтерна по революционному движению в Латинской Америке. Собирает и анализирует отчеты о развитии идей коммунизма в любимой Мексике, пишет резолюции, по которым судят о положении дел и принимают решения на самом верху. От ее отзыва зависит многое.
Параллельно же принимает участие в ряде рискованных антифашистских операций на территории разъедаемой нацизмом Европы, выполняя деликатные поручения по передаче данных и денег то одной, то другой коммунистической партии.
Получает советский паспорт и осуществляет свое давнее желание - пожать руку Сталину. Теперь она - Тина Иосифовна.
С начала гражданской войны в Испании Модотти действует там под именем Марии Контрерас (одна из агентурных фамилий Видалли), вместе со своим, там же она знакомится с Александрой Коллонтай и Сергеем Эйзенштейном, высоко ценившим ее фотографию. В критический момент штурма Мадрида Тина переводится из разведки на фронт - медицинской сестрой.
Сталин надеялся, что подрывная работа агентов МОПРа даст результаты. Однако, когда война в Испании закончилась победой Франко, его отношение к МОПРу резко изменилось. Сталину докладывали, что агенты Коминтерна и МОПРа через одного перевербованы, что часть денег бесконтрольно оседает на западных счетах так называемых коммунистических организаций - "кассиры" увозят деньги и передают их своим дядюшкам, тетушкам, братьям. На Тину, как и на ее коллег, пало подозрение. МОПР расформировали, большинство его бывших сотрудников ждал расстрел. Начинались "чистки".
Тина и Витторио были тогда за границей (в Германии). Каким-то образом Елена Стасова умудрилась передать Тине сообщение, чтобы она не возвращалась в Москву. Но оставаться в Европе тоже было опасно, и в 1939 году она поехала в Мексику.
Она вернулась туда, где была счастлива. Вернулась одна - без Контрераса-Видалли. Порвала с ним все связи.
В 1940 году правительство Мексики официально разрешает ей поселиться на территории государства. Чем она занималась два года, увы, неизвестно. А потом она умерла при невыясненных обстоятельствах.
Возвращалась однажды вечером из гостей. Поймала такси. Такси привезло ее к дому мертвой. Не исключено, что это было убийство, организованное мексиканской жандармерией, имевшей тесные связи с франкистами и ликвидационным отделом гестапо, охотившимся за деятелями Коминтерна в Латинской Америке. Говорят, что в ее сумочке нашли фотографию Хулио Антонио Мельи, с которой она не расставалась всю жизнь.
Эта смерть была особенно тяжелым ударом для мексиканских коммунистов, с напряжением следящих за сводками с советско-германского фронта. На торжественных похоронах Тины в 1942 году, устроенных ее товарищами, Пабло Неруда читает строки своих знаменитых стихов, высеченных затем на могильной стелле. "Последняя роза прекрасного дня" - говорил он о Модотти.

По материалам сайтов:

http://rksmb.ru/print.php?1803
http://www.whoiswho.ru/russian/Password/papers/12r/modotti/stf1.htm
http://ghetto.in.ua/article.php?ID=3&AID=22