Из воспоминаний изобретателя Льва Сергеевича Термена:
После выступления в московском Политехническом институте прошло около года, когда вдруг неожиданно мне позвонили. Человек, сказавший, что он исполняет обязанности наркома культуры, сообщил, что Ленин очень интересуется моим инструментом и моей сигнализацией. Мы с помощником приехали в Кремль утром. Кабинет был еще пуст. Нас встретила секретарша Лидия Александровна Фотиева. Она сказала, что Владимир Ильич сейчас на заседании, и предложила свою помощь, если нужен будет аккомпанемент рояля (она, кажется, окончила консерваторию).
Из соседней комнаты внесли пианино. Сигнализацию я придумал показать так: присоединили охранную систему к большой вазе с цветком. Подойдешь к вазе на расстояние около метра - раздается громкий звонок. Пока устанавливали и проверяли, прошло почти два часа. Я очень волновался. Боялся: вот придет сейчас Ленин, большой начальник, и станет ругаться, что мы приехали слишком рано. Вдруг сказали: “Он идет!”. Вместе с Владимиром Ильичем - человек десять с этого собрания, где они были. Боялся я Ленина напрасно: он оказался очень симпатичным человеком, который отнесся ко мне как к сыну. Сказал: “Ну, покажите ваши вещи!” Сел сбоку за письменный стол, остальные рядом на стульях. Я сначала им изложил принципиальную схему устройства сигнализации, потом попросил, чтобы включили емкость и кто-нибудь подошел к вазе. Сигнал получился. Все зааплодировали. В это время один из военных говорит, что все это совершенно неправильно. Ленин спросил: “Почему ж неправильно?” А военный взял шапку теплую, надел ее на голову, обернул руку и ногу шубой и на корточках стал медленно подползать к моей сигнализации. Оказалось все же, что сигнал снова получился. Все опять зааплодировали. Ленин тогда сказал: “Посмотрите, какие у нас военные: электричества до сих пор не знают, как же это так?” Военный ничего ему возразить не мог.
После этого я стал играть на терменвоксе. Репертуар был такой: “Аве Мария”, ноктюрн Шопена, романс “Не искушай меня без нужды”. Во время игры очень интересно было следить за выражением лица Владимира Ильича: оно менялось в зависимости от характера фраз. Если фраза минорная - у него лицо делалось печальным, а если часть мажорная - у него лицо было радостное.
После каждой вещи он сильно аплодировал. А после “Жаворонка” Глинки, которого я сыграл с Фотиевой, ему захотелось попробовать самому. Он подошел к инструменту, я встал сзади, взял его за правую и левую руки, чтобы можно было ими двигать вперед и назад. И так, “в четыре руки”, мы сыграли с Лениным “Жаворонка”. У Владимира Ильича оказался замечательный слух, и он быстро освоился с инструментом.
Потом все ушли, мы с ним разговаривали наедине, и он расспрашивал, где и над чем я работаю, какие у меня идеи, об астрономии, о микромире, высказывал свои предположения о том, как устроены у человека клетки мозга.
И опять я удивлялся, как он хорошо схватывает суть дела. Он обещал мне всяческую поддержку и помощь и предложил звонить прямо ему в случае надобности. Когда мы с ним прощались, мне хотелось его расцеловать, такое сильное впечатление он произвел...

***
Встреча Ленина с Львом Терменом состоялась в начале апреля 1922 года.