Ellain все записи автора

Когда его называют Гаем из «Обитаемого острова» или Данилой из сериала «Клуб», он морщится. Федоров — один из редких молодых актеров, который, после того как на него свалилась слава, сделал выбор в пользу некоммерческого кино, а не «мыльных опер» и однотипных блокбастеров. Звездный статус его тяготит. Петр ездит по Москве на простом мопеде, носит спортивные штаны, зачастую в них же щеголяя на красных дорожках пафосных фестивалей. В этом году он вместе с режиссером Павлом Бардиным, с которым, кстати, в свое время и покинул «Клуб», стал соавтором самого громкого и скандального проекта — почти документального фильма «Россия-88», рассказывающего о деятельности русских скинхедов. Петр сыграл роль главаря банды неонацистов по кличке Штык, убивающего в конце фильма родную сестру за то, что та встречалась с кавказцем. Картина произвела фурор на Берлинском и Ханты-Мансийском фестивалях, однако на экраны пока так и не вышла. Впрочем, на количестве аудитории это не сказалось: месяц назад «благодаря» пиратам фильм появился в Сети, и на сегодняшний день его уже посмотрели около полумиллиона человек.
Много говорилось о том, что фильм «Россия-88» снят за копейки. За какие, хотелось бы уточнить?
Съемочный период обошелся нам в 86 000 долларов. В основном это деньги нашего друга продюсера Василия Соловьева и Паши Бардина. Что-то по знакомым собирали.
Ты тоже вкладывал?
Мне на тот момент нечего было вкладывать, кроме собственной души и профессиональных ресурсов, которыми я обладаю. Я участвовал в написании сценария, бесплатно привлекал актеров, своих сокурсников, и сам выступил режиссером монтажа.
Где монтировать научился?
Дома. Снимал постоянно home video, короткометражки какие-то. Например, сорокаминутный фильм про кунг-фу. Это было в тот год, когда на экраны вышел «Убить Билла». Мы с друзьями прониклись темой и сняли фильм-пародию, в которой герои разных боевиков мочат друг друга. (Смеется.) А еще есть одна полуторачасовая работа — сага про геев. Про то, как молодой человек нетрадиционной ориентации просыпается утром рядом с симпатичным парнем, включает телевизор — там Киркоров, по другой программе — Галкин, по третьей — мультик «Голубой щенок». Он понимает, что больше не может так жить, и начинает предпринимать какие-то шаги, чтобы стать настоящим мужиком. Сначала пытается разобраться со своим рахитичным телом: ходит в качалку, затем идет работать на завод. Я потом расстроился, когда в «Нашей Раше» увидел гея-фрезеровщика: у нас в фильме есть такая же тема, некоторые кадры прям один в один. В конце этот парень идет в армию, но приходит к выводу, что там тоже одни геи, и погибает где-то на финской границе. (Смеется.)
Вернемся к фильму «Россия-88». Его фестивальная премьера состоялась в январе, позже картина получила прокатное удостоверение, но на экраны так и не вышла. Почему?
Вот и я думаю: почему? Действительно, и разрешение есть, и высокие оценки жюри на разных фестивалях — недавно мы взяли в Чебоксарах еще один Гран-при. Видимо, дело все-таки не в художественной составляющей. Какая-то муть началась еще в Ханты-Мансийске, когда встал вопрос о показе фильма из-за якобы полученных звонков «сверху», из Москвы. Ситуация долго муссировалась в СМИ, в какой-то момент нас с Пашей даже обвинили в преднамеренном пиаре, ведь лично нам никто с угрозами не звонил. По мнению группы сомневающихся, мы сами придумали всю эту историю, позже сами же организовали приезд ОМОНа и срыв показа в московском кинотеатре «Ролан». В итоге пираты не выдержали и стали продавать некачественные копии фильма. Хотя наш партнер, отвечающий за прокат — компания Plan2Play, не считает это помехой и теперь ведет речь о выходе картины на экраны осенью этого года. Ждем вместе с вами.
Получилось, что вокруг фильма больше политических разговоров, нежели споров о его художественной ценности. Не обидно?
С одной стороны, это правильно, ведь нашей целью было задеть за живое и открыть дискуссию. С другой — мы прежде всего снимали кино, делали историю о человеческой трагедии, а не какую-то агитку. Когда говорят «фильм про скинхедов», в голове сразу рисуются сцены насилия, драки, море крови и т. п. Мы от этой плакатности специально ушли, даже убрали несколько жестких моментов из сценария. Нам хотелось показать нацизм через атмосферу бытовой агрессии, которой Россия, к сожалению, отличается. Люди просто пьют чай за столом, а это почему-то страшно, занимаются спортом — страшно, идут куда-то — страшно. Страшно каждое движение! И семью Штыка мы специально сделали узнаваемой, чтобы любой зритель мог перекинуть мостик между ней и собой. Природа фашизма — это же не просто ненависть к «жидам» или «чуркам», это серьезнейшая внутренняя агрессия по отношению к окружающему миру в целом — из-за бедности, закомплексованности, невозможности себя реализовать. Большинство скинов ведь не идеологи. Просто обиженные жизнью парни — как правило, из неблагополучных семей.
А ты сам когда-нибудь чувствовал себя изгоем?
Да. Я родился в Москве, но рос на Алтае, куда переехал с родителями. А там «москалей» не любили. Много неприятных историй было, вплоть до поножовщины. В какой-то момент мне пришлось даже уйти из школы, сдавать экстерном за несколько классов. Потом, лет в четырнадцать, я вернулся в Москву, но отношения со сверстниками все равно не складывались. Я все время скитался из школы в школу.
То есть ты неоднократно получал?
И получал, и давал. (Смеется.) Хотя получал все-таки больше: я был физически не очень развитым подростком, но при этом довольно дерзким.
Со скинхедами в реальной жизни пересекался?
Приходилось. В юности я ходил в широких штанах, слушал рэп: White Hot Ice, Bad Balance, Мистер Малой и т. п. Отдавался этому всецело, сам пробовал что-то писать, хотел собрать группу. Соответственно, со скинхедами дрался несколько раз. Но тогда, конечно, это была субкультурная движуха — никого не убивали, как сейчас.
Поразило, насколько достоверно ты сыграл скинхеда. На экране тебя не узнать — ты полностью изменился. Откуда в тебе такое количество агрессии?
Даже не знаю, это надо лезть во Фрейда. Думаю, агрессия есть в каждом из нас — вопрос только в том, кому какое количество пороха необходимо, чтобы все это рвануло. Мне роль Штыка именно поэтому была особенно интересна. Ничего подобного я до этого не играл, и никто меня в таком состоянии не видел. До съемок я два месяца погружался в скиновскую тему, изучал их сайты, идеологию, манеру общения. Бесследно это не прошло. Когда ты бреешь голову, надеваешь бомбер и тяжелые ботинки, в тебе сразу начинает бурлить адреналин. Вообще в приходе к нацизму эстетика играет огромную роль. Она, как ни крути, привлекательна для молодых людей — и брутальная одежда, и символика. Ты сразу выделяешься на фоне остальных, приковываешь к себе внимание — я на себе это почувствовал. В какой-то момент я напялил на себя всю амуницию и спустился в метро. Ехал в вагоне — и реально ощутил, что люди меня боятся, никто не смотрит мне в глаза. От этого где-то даже ловишь кайф. Важно сразу отсекать эти моменты, чтобы, не дай бог, не заиграться. Игры сознания — очень стремная штука. Даже моя вторая половина сказала мне, что на время съемок я стал невыносимым.
В связи с этим многие критики считают фильм крайне опасным. Твой герой — сильный, неподкупный, харизматичный. Для молодой, неокрепшей психики он вполне может стать примером.
Кино в этом смысле вообще опасная вещь: оно романтизирует любую историю. Но я надеюсь, зритель воспримет все правильно. Фильм все-таки антифашистский, если использовать грубые термины. Прежде всего его делают таким финальные титры, от которых по-настоящему становится жутко (вместо представления создателей фильма — официальный список погибших от рук скинхедов за 2008 год. — Прим. OK!). Ну и сама история заканчивается не очень позитивно. Если растет башка на плечах — пользуйся ею, анализируй, делай выводы.
Я, кстати, недавно наткнулся в Интернете на альтернативный список русских, убитых приезжими с Кавказа…
Я не видел, но наверняка есть и такой. Когда думаешь об этом, заходишь в тупик. Какие-то кавказцы грабят людей в Москве, скины в свою очередь без разбора мочат приезжих, в основном дворников, и считают, что как-то влияют на ситуацию. Но это ведь не так. Погибают в основном ни в чем не повинные люди.
И что с этим делать?
Не знаю. Проблемой должно заниматься государство, но оно почему-то пустило все на самотек. Наверное, в этой ситуации каждый должен для себя решить, что он может сделать для того, чтобы остановить насилие. К сожалению, фильм в этом смысле вряд ли что-то изменит — после его появления не станут меньше убивать. Адреналин, который люди получают от убийства, не восполняется от просмотра кино. Есть лишь надежда, что он как-то повлияет на людей сомневающихся, так называемых бытовых ксенофобов. Проблема ведь не столько в самих бритоголовых, сколько в сочувствующих, которых гораздо больше — сотни тысяч. С их стороны нет никакого порицания насилия — наоборот, моральная поддержка. Эпизод в фильме, когда мой герой идет с камерой по электричке и спрашивает у пассажиров: «Как вы относитесь к лозунгу «Россия для русских»?» — он полностью документальный, мы ничего не придумывали. Действительно, подавляющее большинство наших сограждан поддерживает этот лозунг. 

Евгений Левкович

источник: